Татуировка — близка инициатическому опыту. Не случайно в первобытных культурах — по прохождению инициации во многих племенах, посвещаемому наносился несмываемый знак. Татуировку или даже огненное клеймо.
В татуировке как и в посвящении есть нечто от неотвратимости. Это то изменение которое не может быть отторгнуто. Знание можно забыть. Отношения можно разрушить. Убеждения можно сменить. Но татуировка как знак, как печать наносится на тело навсегда и не подвержено изменениям. От своего тела не убежать, а это — радикальная модификация тела. И в этой необратимости, тату — посвятительный процесс. Современный человек часто не способен понять инициацию как необратимость. Мы все — жертвы «невыносимой легкости бытия». Реальность стала легковесна, даже призрачна. Просыпаясь, каждый день мы сталкиваемся с миром, другим нежели вчера. Работа, брак, семья, профессия — все может сменится. Новая цивилизация — цивилизация пластичных форм. Необратимость татуировки — есть попытка спора с этой сменяемостью, легковесностью.
Но многие ли готовы к необратимости. Даже в такой казалось бы мелочи? Я часто сталкивался с такими аргументами. А что если я сменю убеждение? Эстетические предпочтения? Мой хороший друг говорил — «зачем я буду пентаграмму делать, вдруг меня к старости переклинит и я стану христианином». То есть он — будучи темным практиком оставлял для себя лазейку, возможность изменения. Возможность статьд другим. Поэтому татуировка — это своего рода опыт взрывания мостов.
Татуировка это Коагуляция. Фиксация летучего духа и изгнание ядовитых вод. Это антифауст — Фаусту запретны слова «Остановись мгновение». Нанося татуировку — мы уже не просто говорим. Мы останавливаем мгновение, мы ловим мгновение в сачок сплетаемый иглой на теле. Это точка невозвращение. Вместе с образом мы ловим нечто ускользающее, мерцающее, призрачное.
Татуировка это радикальная форма активного воорбражения. В активном воображении важно дать симптому образ а образу материализацию. Это легко представить в структуре Древа жизни. Юнговское активное воображение можно легко понять через древо жизни и наоборот — древо жизни понимается как активное воображение — нечто неоформленное (существующее над пропастью) сначала принимает форму идеи, (Тифарет) затем образа (Йесод) затем должно быть введено в зримую форму рисунка или лепки (малькут). В акте татуирования последняя фаза предельно радикализирована, мы привязываем образ, состояние, воспоминание навечно. Символ коагулирует, застывает так как нам нужно.
Это — радикальная форма магии.
О ранних своих татуировках я говорить не хочу. Они были сделаны до кристаллизации, бессознательно. Но даже они стали органичной частью моего мира. Волчья свобода. И Пещера как символ тайных знаний. По настоящему осознанно я сделал себе знак Звезды. Потому что тогда я знал — я принадлежу Лилит-Бабалон. Я — выражение воли Великой Богини направленное в мир. Знак на груди — радикальное утверждение преданности. «Зная наперед что уготовано там впереди». Как говорил Юнг «люди не знают того что знаю я только потому что не могут наклониться так низко».
Ситуация со знаком омрачалось только одним — делал дилетант. И с тех пор вопрос новых татуировок был для меня закрыт. Только через семь лет пришло время.
Далеко не только прекрасные мгновения хочется заставить замереть. Бесконечное мельтешение бездны — тоже. Распад форм и смыслов — тем более. Иерофант был для меня «рождением под смертью». Окончательная точка поставленная в игре которая началась еще семь лет назад в «проекте Иерофант».
Вообще синхронистичность реальности заставляет удивляться. Именно сейчас нашелся мастер. Именно сейчас у меня нашлись средства. Именно сейчас — я должен был это сделать. Именно сейчас — я знал что я должен делать.