02.09.2007
0

Поделиться

Том 3: Сексуальная магия Крематория

Том 3:Сексуальная магия «Крематория»

Сколько бы силы Иалдабаофа не уничтожали тайны запретного гнозиса, преследуя их носителей, сколько бы запрет владык земных не сковывал знание истинных смыслов, таинство, подобно Фениксу, возрождается снова и снова в душах тех, кто способен его объемлить. Для каждого времени – своя одежда, своя форма, которую принимает символ. Гностицизм, алхимия, аналитическая психология, Телема есть осознанное следование всей полноте символической жизни.

Но порой оккультные тайны символа находят свое выражение в самых неожиданных источниках. Например, в Советском Союзе, который пребывал в полнейшей информационной изоляции, символическая жизнь перенеслась в пространства рок-музыки.

В двух прошлых томах мы показали, как полнота сакрального символа реализовала себя в творчестве двух выдающихся гениев современности – Гребенщикова и Кормильцева, которые наверняка вначале своего пути и понятия не имели о смысле того, что ими создаётся.

Сейчас время говорить о самой опасной, самой запретной и самой скрываемой во все времена тайне – тайне сексуальной магии. Ибо это – последняя тропа, где плоть и дух сходятся воедино, и от их брака рождается взрыв, энергия которого переносит посвященного через бездну. Но горе тому, кто откроет эти тайны до того, как будет готов к этому – потоки неконтролируемой энергии разрушат несчастного, словно неудачливого ученика чародея. Мы рассмотрели подобное падение, проанализировав стихотворения Набокова «Лилит».

Современную эпоху можно назвать временем частичного сексуального освобождения. Эротические сцены фигурируют в кино, порнография, несмотря на официальный запрет, не слишком преследуется (если речь идет не о детской порнографии), существуют клубы стриптиза, и совершенно открыто люди ищут партнеров для воплощения таких сексуальных фантазий, за которые еще пятьдесят лет назад они оказались бы в тюрьме.

Тем не менее, не странно ли, что даже в таком обществе тема сексуальной магики практически не обсуждается? Издательства эзотерической литературы отказываются печатать книги по сексуальной магии, как черную магию, а для эротических или порнографических издательств эта тема слишком специфична и сложна. Существуют некоторые исключения, но их, к сожалению, далеко не так много, как должно было быть.

Ключевой из сексульно-магических работ Кроули является «Книга 156» или «Книга святого Грааля». Речь идет о последнем испытании адепта, излитии своей крови в чашу Бабалон. Известно, что это испытание имеет в себе прямой сексуальный элемент, но не стоит себя обманывать: на нашем уровне мы даже предположить не можем, что представляет собой сексуально-магический ритуал на этом уровне. Подробное рассмотрение сути сексуальной магии можно найти в моей одноименной статье.

Сексуально-магические метафоры связаны одновременно и с сексуальностью, и со смертью. Французы – наиболее искушенные в сексе, не случайно назвали оргазм «маленькой смертью», а во второй главе Святой Книги Закона, посвященной Змею Хадиту (которому соответствует так же и фаллический символизм), есть слова: «Я есть жизнь и отец жизни, потому знание меня есть знание смерти» — слова, которые также могут иметь (а может, и нет – комментарии запрещены, это только предположение) сексуально-магическую подоплеку. Еще один намек на фаллическую природу Хадита мы можем усмотреть в стихе 26: «Я тайный Змей, свернувшийся кольцами, изготовясь к броску: в моем скручивании — радость. Если поднимаю голову свою, я и моя Нюит — одно. Если опускаю голову свою и выплевываю яд, тогда ликование Земли, тогда я и Земля – одно».

Вернемся к русскому року. Как уже было сказано, русский рок — это феномен глубоко оккультный. Только по недоразумению рок вступил в пространство политики. Политический и социальный рок умер, оккультно-символический – жив и здравствует ныне как в своих титанах (Гребенщиков), так и в новой Волне (Рада, Калугин, «Зимовье Зверей»).

Но из всех рок-групп в истории русского рока никто так часто не обращался к сексуально-магической теме, как Григорян со своей группой «Крематорий». Каждая песня, связанная с сексом, имеет и второй, тайный уровень, соотносимый с оккультной тайной сексуально-магической реальности. Эти песни мы можем считать своего рода комментарием к «Книге 156» вне зависимости от того, читал ли Григорян эту книгу или нет.

Вся проблема анализа в том, что далеко не каждый сексуальный текст является магическим и далеко не каждый магический текст отсылает к сексуальной магии. Тоже самое касается и группы «Крематорий» — только часть их песен имеет сексуально-магический подтекст. Чтобы утверждать факт существования такого рода образности, нужно найти достаточное количество параллелей и доказательств.

В самом первом альбоме «Крематория» «Винные мемуары» движение к сексуальной магии прослеживается только по некоторым смутным очертаниям символа. Намечена четкая и недвусмысленная связь Сексуальности и Смерти, о которой мы говорили выше.

С этого альбома у «Крематория» формируется совершенно особый дискурс, который практически не имеет аналогий. Основная тема их творчества достаточно универсальна – секс и смерть, но особенность в том дискурсе, в который они помещают эти понятия. В традиционном для искусства дискурсе тема смерти связана с особого рода надрывом на грани истерики, либо черной тоской и мрачной (утробной) нотой. Но ничего этого мы не замечаем в творчестве «Крематория». Легкая музыка, голос, в котором сочетается печаль, ностальгия и лиризм так, что, не зная языка, можно было бы предположить, что песни принадлежат к фольклору либо к лирической песне. Откровенно эротическая образность начинает соседствовать со смертью уже с первого альбома.

«Крематорий» родственен телемитской традиции в том, что я называю «сексуальная мистика неба». Основа Телемы – Книга Закона, прославляет Небо, как синевекую богиню Нюит, полную экстаза, неги, тонкого эротизма. Образность Телемы восходит к египетской традиции, единственной традиции, где небо представлено женским элементом. Деградировавшие религии и мифологии связывают женское и сексуальное исключительно с земным, а духовное и мужское исключительно с женским, что огрубляет эротизм и лишает дух его двойственности.

Первые наметки на сексуальную мистику неба появляются в первом альбоме в словах:

К звездам я летел,

Звезд тепло познать хотел

И рад был тем, что повстречал удачу я.

В этих словах – только смутные намеки. Если бы не было других песен, все наши рассуждения были бы лишены смысла. В этих строках мы можем только указать на амбивалентность слова «познать», которая еще с библейских времен имеет и сексуальную подоплеку: «Адам познал Еву». Тепло – одно из качеств возбуждения. Впрочем, все это не имело бы смысла, если бы в более поздних альбомах «Крематория» сексуальная мистика неба не была бы куда более явственна и очевидна.

Вершиной образности является припев одной из песен альбома «Иллюзорный мир» «Сексуальная кошка». Надо ли говорить об особом положении почитания и обожествления кошки в Египте.

Сексуальная кошка на облаках —

Блаженная фея добра —

Ласкающей звезды я оставляю тебя на небе.

Альбом «Иллюзорный мир» начинается с песни всего из четырех строк, которая является как бы предисловием к альбому. Всего четыре строки:

Зачем тебе рыбки в аквариуме,

Если ждут тебя киты?

Оставь все это – спеши на скай.

Зачем тебе их грязные норы,

Если ждут тебя пирамиды?

Оставь все это – спеши на скай.

Рыба – символ Иисуса. Рыбки в аквариуме – «домашняя» модель христианства, профаническая, уютная псевдодуховность современного угасающего христианства. Помимо самой очевидной ассоциации с китом как с самой большой рыбой, означающей масштабность переживания, следует заметить, что Кит в мифологии практически всегда символизирует радикальную трансформацию через поглощение. Кит – это сокровенная матка, утроба моря, которая поглощает героя, чтобы породить его заново. В двух строках обозначается выбор между инфантильной рыбно-христианской духовностью старого эона и путем радикальной трансформации через смерть и возрождение в новом эоне.

В следующем двустишье образ становится яснее. Норы – обычное бессознательное подземное существование. Противопоставление – пирамиды, символизирующие оккультную мудрость, Египет как родину мистерий. Для патриархального мира иудео-христианства Египет – черная земля, место изгнания, но для манифестанциализма мистерий Египет – сокровенная родина, откуда и куда ведут все пути – Город пирамид Госпожи нашей Бабалон.

Я помню, как однажды в мой дом

Въехал некто в ржавой короне

С маршальским жезлом в руке.

Он был странно одет, такую одежду

Носили в глубокую старь.

И он сказал: «Я африканский царь».

Он сказал мне: «В долгом пути

Я умирал не раз.

Что такое смерть и смиренье,

Знает каждый из нас.

Сидя в светлом и теплом доме,

Ты играешь с огнем.

Но знаешь ли ты, что такое Огонь?»

И лишь под вечер – прощаясь с ним,

Я увидел его глаза.

Я подал ему левую руку,

Но он, усмехнувшись, сказал:

«Ах, если бы мне дано судьбою найти дорогу назад,

То уходя, я бы плюнул

В реку наших слез».

Эта песня является одной из самых по-настоящему оккультных песен «Крематория». Образ черного царя – одна из центральных фигур королевского искусства алхимии. Именно африканский король представляет собой исходную субстанцию великого делания, Сатурн, первичную материю, нигредо. Его корона – ржавая, то есть покрыта коррозией смерти и увядания. Он и есть Сатурн – повелитель старости, смерти, времени увядания и скорби. Сатурн – важнейший Гость, с которого начинается великое делание.

Тайна Сатурна – это еще и тайна времени. Смерть, старость, время, перевоплощения – все это категории Сатурна. Он – самый древний, соотносимый со всем старым, именно поэтому его одежда такая, «какую носили в глубокую старь».

К образу африканского (мавританского) короля, как символа трансформации через смерть, гораздо позднее обращалась и еще одна несравненная фигура в Русском Роке – Тикки Шельен в сложнейшей символической песне «Мавританский король», которая заслуживает отдельного анализа.

Мы рассматриваем песню как стадию Сатурна, нигредо, свинца, осознавания власти времени, старости и смерти. Именно с этой ступени начинается великая работа.

Важным является и финальное пожатие левых рук, о тайном темном символизме которого писал Юнг в «Психологии переноса», разбирая стадии алхимического брака короля и королевы: Это — их первая встреча, еще с соблюдением дистанции, как можно заключить по придворным одеяниям. Оба протягивают друг другу левые руки, что вряд ли может быть непреднамеренным, ибо противоречит обычаям. Данный жест указывает на тщательно охраняемый секрет, «путь левой руки», как индийские тантристы называют свое поклонение Шиве и Шакти. Левая сторона — сторона тьмы и бессознательного; она неловка и не предвещает добра. К тому же, это – сторона сердца, из которого исходит не только любовь: с ним связаны все злые помыслы, все моральные противоречия человеческой природы, самым явственным образом выражающие себя в нашей эмоциональной жизни. Следовательно, соприкосновение левых рук можно считать показателем аффективной природы отношения, его сомнительного характера, поскольку оно представляет собой смесь небесной и земной любви, усложненную еще и подразумеваемым намеком на инцест». К.Г.Юнг «Психология переноса».

Продолжим анализ творчества «Крематория»:

Мы бы стали счастливее всех,

Если бы мы смогли найти,

Великий корень зла в пустых колодцах любви.

…………………………………

Наша смерть нас гонит вперед,

Наша смерть – движется вспять.

Мы все – большая стая гончих псов.

Мы бы стали – счастливее всех,

Если бы мы смогли,

Великий корень добра в пустых колодцах любви.

Все живые любят друг друга,

Все мертвые мстят за себя.

Унося с собой свет своих самых ярких звезд.

Для понимания этих слов стоит сравнить образность этой песни с 34 кефланом «Книги лжей» Алистера Кроули:

Любовь и Смерть суть лишь борзые, гонящие его.Бог создал собак и предался усладе охоты.

Такова комедия Пана: человек думает, будто он охотится, тогда как на самом деле борзые охотятся за ним.

Такова трагедия Человека, беспомощного, когда Любовь или Смерть приходят за ним. Он больше не заяц: он — кабан.

На свете нет других комедий или трагедий.

Поэтому — перестань быть дичью Божией; в дикости своей Любви и Смерти живи сам и умирай сам!

Тогда и только тогда смех твой станет смехом восторга.

При некоторых отличиях очевидно почти неуловимое сходство настроения, а также образности жизни как охоты, где в комедии пана две силы – любовь и смерть гонят человека.

Но все это лишь приготовления. Высшая солнечно-фаллическая образность начинается с песни «Ура» 1991 года:

Из тех, кто был в ней, из тех, кто любил её, нет никого.

Все ушли. И когда мой солдат, поднявшись, двинется в бой.

Она услышит мое последнее «ура».

Простой эротический текст имеет сексуально-магический смысл. Все ушли, то есть перешли бездну, вышли из-под власти иллюзии двойственности, достигли высшей реализации. Именно об этом – «Книга 156». Последнее «ура» — это последний оргазм – тот самый сексуально-магический акт, который становится высшим и последним ритуалом освобождения.

На сексуально-магическую образность «Крематория» указывает песня «Черви». Двойной смысл уже в названии. Масть червей – масть сердца, масть любви, эмоций и сексуальности, в классическом таро соотносимая с кубками, но черви – это еще и живущие в земле спутники смерти. Дама червей в образности «Крематория» – это опять же Бабалон, богиня смерти и высшей точки страсти экстаза. «Красный рай, червовый приют» одновременно смерть и в то же время сексуально-магическое пересечение бездны. Есть еще одна любопытная аллюзия: изначально в древнем Риме символ раздвоенного сердечка соответствовал не сердцу, но фаллосу, о чем несложно догадаться, если сравнить чисто схематично.

Обратимся к образности «Книги 156»: «Есть у тебя здоровье; умерщвляй себя в пылу самоотречения ради нашей Леди. Пусть твоё мясо свисает с костей и твои глаза мреют неутолимой похотью к бесконечному, твоей страстью к Неведомой, к той проклятой, что по ту сторону Познания».

Из песни «Крематория»:

Язвы снаружи и язвы внутри,

Похоже, что мы безнадежно больны,

Иначе к чему эти красные сны,

Красный рай, червовый приют?

Красный цвет – это цвет Бабалон, Алой женщины, Блудницы в пурпуре, что еще раз указывает на точность проводимых параллелей.

Можно найти еще немало интересных символических соответствий, но сказанного уже достаточно, чтобы сделать свои выводы.