Танец Шивы

Ананда Кентиш Кумарасвами

Танец Шивы[2]

Господин Тиллайского Двора исполняет мистический танец.

Что это, милый?

Тирувасагам, XII, 14.

Среди величайших имён Шивы встречается имя «Натараджа» — «Господин Танцоров», или же «Царь Актёров». Космос — это Его театр, в Его репертуаре множество разнообразных движений, Сам Он — актёр и зритель одновременно:

Когда Актёр бьёт в барабан,

Каждый приходит на представление;

Когда Актёр собирает свой реквизит,

Он одинок в Своём счастье.

Я не могу сказать, сколько различных танцев Шивы известно Его верным. Несомненно, корневая идея всех танцев так или иначе остаётся одной и той же — это манифестация первичной энергии ритма. Шива — это Первородный Эрос Лукиана, когда тот пишет:

По всей видимости, танец возник в начале Вселенной и обрёл свой вид вместе с Эросом, древней силой, поскольку ясно видим мы изначальный танец и в хороводе созвездий, и в планетах, и в неподвижных звёздах, и в их взаимопереплетении, взаимозамене, упорядоченной гармонии.

Не хочу утверждать, что якобы глубочайшая интерпретация танца Шивы была познана теми, кто впервые танцевал в бешеной и, вероятно, дурманящей энергии в честь доарийского бога холмов, который со временем приобрёл черты Шивы. Определяющий мотив религии или искусства, любой определяющий символ воплощает желания и стремления каждого; со временем эти желания и стремления оформляются в драгоценность, ранее сокрытую в сердцах людей. Каким бы ни было происхождение танца Шивы, это наиболее яркий образ активности Бога, которым могла бы похвастаться какая-либо религия или какое-либо искусство.

Среди разнообразных танцев Шивы я скажу лишь о трёх, один из которых мы разберём особо детально. Первый — это вечерний танец в Гималаях вместе с божественным хором, описанный следующим образом в «Шива Прадоша Стотра»:

Усадив Мать Трёх Миров на золотой трон, украшенный драгоценными камнями, Шулапани танцует на вершинах Кайласа, и все боги собираются вокруг Него;

Сарасвати играет на вине, Индра на флейте, Брахма держит ритм с помощью цимбал, Лакшми начинает песню, Вишну играет на барабане, и все остальные боги стоят вокруг;

Гандхарвы, Якши, Патаги, Ураги, Сиддхи, Садхьи, Видьядхары, Амары, Апсары и все остальные существа трёх миров собрались, чтобы засвидетельствовать небесный танец и услышать музыку божественного хора в сумеречный час.

Вечерний танец также упоминается в обращении к богам в начале «Океана Сказаний» («Катхасаритсагара»).

Во время этого танца Шива изображается двуруким. Боги вокруг расположены в хоре, чем подчёркивается их функция относительно Шивы. На этих изображениях под ногами Шивы нет попранного асура. Насколько мне известно, в шиваитской литературе у этого танца нет специальных интерпретаций.

Другой известный танец Шивы — это «Тандава»; он связан с Его тамасическим аспектом (Шива тут предстаёт как Бхайрава или же Вирабхадра). Танец исполняется на кладбищах и в местах погребений, где Шива, чаще всего в десятирукой форме, дико танцует с Шакти, сопровождаемой стаей прыгающих чёртиков. Этот танец в целом изображён древними скульптурами, представленными в Эллоре, Элефанте и Бхуванешваре. Танец «Тандава» по своей сути выражает доарийскую идею бога (полубога, полудемона), устраивающего свои гуляния в полночь на пылающей земле. Позже этот танец на смашанах, осуществляемый Шивой или иногда Шакти, получил глубочайшие и трогательнейшие интерпретации в рамках шиваизма и шактизма.

В-третьих, существует «Наданта» — танец Натараджи в танцевальном зале (сабха) внутри золотого холла Чидамбарама или Тиллая, центра Вселенной; этот танец был впервые явлен богам и риши после покорения последних Шивой в лесу Тарагам, согласно с «Коил-Пураной».

Легенда, не имеющая, в сущности, прямого отношения к реальному значению танца, в сокращённом виде звучит так.

В лесу Тарагам жило множество еретиков-риши, последователей учения Мимамсы. Туда отправился Шива, чтобы объединить их — вместе с ним были Вишну, притворившийся красавицей, и змей Шеша. Сначала риши устроили грубый диспут между собой, но со временем их раздражение обратилось к Шиве, и они возжаждали уничтожить его заклинаниями. Из священного огня они сотворили бешеного тигра, который кинулся на Него; однако, ласково улыбнувшись, Он схватил тигра и, содрав с него шкуру ногтем мизинца, обернулся ею, словно одеждой. Разочарованные неудачей, мудрецы снова осуществили жертвоприношения и сотворили гигантского змея, которого Шива, между тем, схватил, обернув им Свою шею, словно гирляндой. Тогда Он начал танцевать; но на Него набросилось последнее чудовище в виде злобного карлика Муялаки. На него Бог поставил кончик Своей ноги и сломал твари спину; так, карлик рухнул наземь; в результате, когда Его последний противник был повержен, Шива продолжил танец под взглядами богов и риши.

Тогда змей Шеша поклонился Шиве и помолился ради блага всех существ, испросив у Шивы возможность ещё раз созерцать мистический танец; Шива пообещал, что он узрит танец в священном Тиллае, центре Вселенной.

Танец Шивы в Чидамбараме или Тиллае закладывает мотив южноиндийского медного изображения Шри Натараджи, Господина Танца. Такие изображения различаются между собой мелкими деталями, но все выражают общую фундаментальную концепцию. Перед тем, как рассматривать её суть, необходимо описать изображение Шри Натараджи в его типичных чертах. Так, изображение представляет танцующего Шиву с четырьмя руками, а также с заплетёнными и украшенными драгоценностями волосами, нижние локоны которых кружатся в танце. В Его волосах можно увидеть свернувшуюся кобру, череп и изображение реки Ганг в виде водной девы; над ним восходит луна, а на самих волосах — венок из листьев кассии. В Его правом ухе мужская серьга, а в левом — женская; Он весь в ожерельях и браслетах, на Нём — украшенный драгоценностями пояс и кольца на каждом пальце. Одет Он в тугие короткие штаны; также на нём развеваются повязка и священная вервь. Одна десница держит барабан, другая приказывает не бояться; одна шуйца держит огонь, другая указывает на демона Муялаку, карлика, держащего кобру; левая нога поднята. Он стоит на лотосном пьедестале, из которого струится всеохватывающая слава, украшенная пламенем; к этому кольцу Шива прикасается руками, держащими барабан и огонь.

Эти изображения имеют разные размеры, изредка превышая четыре фута в высоту. Даже без опоры на литературу, интерпретация этого танца не должна быть сложной. К счастью, впрочем, у нас есть множество современных текстов, которые позволяют полностью разобраться не только в общем значении танца, но в той же мере и в деталях его конкретного символизма Отдельные особенности изображений Натараджи, конечно, принадлежат к общей концепции Шивы, а не в частности к танцу. Это: заплетённые волосы, как у йогов; гирлянда из листьев кассии; череп Брахмы; фигура Ганги (богиня Ганга запуталась в волосах Шивы, спускаясь с небес); кобра; разные серьги, демонстрирующие дуальную природу Махадева, «чья половина — Ума»; а также четыре руки. Барабан также является общим атрибутом Шивы, поскольку Шива — Йог, хотя в контексте танца барабан получает специальную трактовку.

Итак, как же понимают смысл танца «Наданты» шиваиты? Его сущностное значение описывается в текстах, подобных приведённому ниже:

Наш Господин — Танцор; подобно огню, сокрытому в костре, Он распространяет Свою силу ментально и материально, и разум с материей танцуют в ответ.[3]

Фактически, танец представляет пять Его действий (Панчакритья), в числе которых: Шришти (всевидение, творчество, преобразование), Стхити (сохранение, поддержка), Самхара (разрушение, преобразование), Тиробхава (сокрытие, воплощение, иллюзия, предоставление отдыха), Ануграха (освобождение, спасение, милость). Отдельно эти силы свойственны Брахме, Вишну, Рудре, Махешваре и Садашиве.

Эта космическая активность — центральный мотив танца. Дальнейшие цитаты проиллюстрируют и разъяснят символизм детальнее. Тридцать шестой стих из «Унмай-Вилаккам» свидетельствует:

Творение возникает из барабана; защиту несёт рука надежды; из огня происходит разрушение; поднятая нога даёт освобождение.

Можно заметить, что четвёртая рука указывает на эту поднятую ногу, приют души.

Мы также располагаем следующей цитатой из «Чидамбары Муммани Ковай»:

Мой Господин, Твоя рука, держащая священный барабан, сотворила и упорядочила небеса, землю и другие миры вместе с неисчислимыми душами. Твоя поднятая рука защищает как сознательный, так и несознательный порядок Твоего творения. Все эти миры трансформированы Твоей рукой, несущей огонь. Твоя священная нога, поставленная наземь, даёт приют утруждённым душам, страждущим в тягостных путах причинности. Твоя поднятая нога обещает вечное блаженство тем, кто достигнет Тебя. Эти пять действий, безусловно, принадлежат Тебе.

Следующие строки из «Тирукутту Даршаны» («Видения Священного Танца») представляют собой девятую тантру из «Тирумантры» Тирумулара; в них шире раскрывается тот самый мотив:

Его форма повсюду; всюду Его танец;

Будучи Шивой, он вездесущ,

Всюду знак грациозного танца Шивы.

Его пятичастные танцы и временны, и вневременны.

Его пятичастные танцы — это Его Пять Действий.

Милостию Своею Он совершает Пять Действий.

Это священный танец Умы-Сахайи.

Он танцует с Водой, Огнём, Ветром и Эфиром,

Так наш Господин всегда танцует в Своём дворе.

Видимый тем, кто покинул Майю и Махамайю,

Наш Господин танцует Свой вечный танец.

В форме Шакти — высшее наслаждение,

Все наслаждения — это тело Умы,

Эта форма Шакти возникает во времени

И соединяет двоих в танце.

Его тело — Акаша, тёмное облако под ним — Муялака,

Восемь направлений мира — Его восемь рук,

Три света — Его три глаза.

Он приходит и танцует в нашем теле, овладевая всеми верными.

Таков Его танец. Его глубочайшее значение чувствуется путём осознания осуществления танца в сердце и в собственном Я. Бог повсюду; это Всё является сердцем. Также мы находим другой стих:

Танцующая нога, звон колокольчиков,

Музыка пения и разнообразных шагов,

Эту форму принял наш Танцующий Гурупара,

Обрети всё это в себе, и да спадут твои цепи прочь.

Речь о том, что всё, кроме мысли о Боге, должно быть изгнано из сердца, чтобы лишь Он остался и танцевал внутри. В «Унмай Вилаккам» мы читаем:

Молчаливые мудрецы, разрушающие трёхчастные оковы, появляются путём уничтожения собственных Я. Тогда они созерцают священное и исполненное блаженства. Это танец Господина единства, «чья истиннейшая форма — Мудрость».

В контексте упоминания о «молчаливых мудрецах» обратимся к чудесным словам Тирумулара:

Отдыхая, они (йоги, которые достигли высшего состояния умиротворённости) теряют себя и становятся бездеятельными… Бездельники живут в чистом Пространстве. Бездельники соревнуются в Свете. Бездельники знают Веданту. Бездельники обретают глубокий сон внутри себя.

Шива — разрушитель, и любит он пылающую землю. Но что же он разрушает? Не только небеса и землю в конце мирового цикла, но и цепи, сковывающие каждую отдельную душу[4]. Где же эта пылающая земля, и чем она является? Это не место, где наши земные тела сжигают; это сами сердца любящих Его — сердца опустошённые. Место, где уничтожается эго, символизирует состояние, в котором иллюзии и собственные поступки сжигаются; это крематорий, пылающая земля, где Шри Натараджа танцует, и по этой причине Его называют Судалаяди, Танцором пылающей земли. В этой аналогии заметна историческая связь между грациозным танцем Шивы в виде Натараджи и его бешеным танцем в виде демона на кладбище.

Такое понимание танца свойственно также и для шактизма, особенно бенгальского, поскольку бенгальские шактисты ценят Мать больше, чем Шиву в его Отцовском аспекте. Кали предстаёт в качестве танцовщицы; чтобы она могла войти, необходимо очистить своё сердце огнём, опустеть посредством самоотречения. Вот молитва из бенгальского гимна к Кали:

Поскольку ты любишь Пылающую землю,

Я сделал Пылающую землю из своего сердца,

Чтобы Ты, Тёмная, Охотница пылающей земли,

Могла танцевать Свой вечный танец.

В моём сердце больше нет ничего, о Мать;

День и ночь вспыхивают в погребальном костре;

Пепел мёртвых, разбросанный вокруг,

Я сохранил для Твоего пришествия.

Вместе с Махакалой, победителем смерти, под Твоей ногой,

Войди, танцуй Свой ритмичный танец,

Чтобы я мог созерцать Тебя с закрытыми глазами.

Возвращаясь на Юг Индии, мы видим, что в других тамильских текстах объясняется потребность в танце Шивы.

В книге «Шива-Джняна-Сиддхияр» (Супакша, Сутра V, 5) мы читаем:

Для того, чтобы сохранить оба вида плодов для неисчислимых душ, наш Господин, совершающий Пять Действий, танцует Свой танец.

Оба вида плодов — это Ихам, посюсторонняя награда, и Парам, блаженство в Мукти.

Снова «Унмай Вилаккам» сообщает нам:

Высшее понимание танцует в душе… для того, чтобы очистить нас от грехов. Таким образом, наш Отец рассеивает тьму иллюзии (майя), сжигает путы причинности (карма), втаптывает зло (мала, анава, авидья), дарует нам Милость и в любви Своей погружает душу в океан блаженства (ананда). Увидевшие мистический танец никогда не рождаются снова.

Понимание мировых процессов в качестве развлечения или умиления (лила) также является важной деталью шиваитских скульптур. Так, Тирумулар пишет: «Вечный танец — это Его игра». Эта спонтанность танца Шивы настолько ярко показана в «Поэме Экстаза» Скрябина, что следующие строки помогут объяснить её намного лучше, чем любые формальные средства — написанное Скрябиным тождественно трудам индийских скульпторов.

Дух [пуруша] играющий,

Дух желающий,

Дух, мечтою [йога-майя] всё созидающий,

Отдаётся блаженству [ананда] любви…

Меж цветов своих творений [пракрити]

Он лобзаньем пребывает…

Ослепляясь красотой,

Он несётся, он резвится, он танцует, он кружится…

Он весь упоенье,

Весь наслажденье

Этой игрой [лила]

Свободной, божественной,

Этой любовью-борьбой.

В дивном величии

Чистой бесцельности

И в сочетании

Противу стремлений

В едином сознании,

В единой любви

Дух познает

Природу [свабхава] божественной

Своей сущности…

О мой мир, моя жизнь,

Мой расцвет, мой экстаз!

Ваше каждое мгновенье

Создаю я отрицаньем

Раньше пережитых форм.

Я вечное Отрицание [нети, нети]…

Наслаждаясь этим танцем,

Задыхаясь в этом вихре…

В область Экстаза

Он быстро несётся.

В этой смене непрестанной [самсара, нитья бхава],

В этом полёте бесцельном, божественном

Дух себя познаёт

Могуществом воли

Единой, свободной,

Всегда созидающей,

Всё излучающей,

Дивно играющей

Множеством форм…

Я уже пребываю в тебе,

О мой мир!

Твоя мечта обо мне —

Это я нарождающийся…

И ты весь — одна волна

Свободы и блаженства…

Пожаром всеобщим [маха-пралайя]

Объята вселенная [самсара].

Дух на вершине бытья.

И чувствует он

Силы божественной [шакти],

Воли свободной

Прилив бесконечный.

Он весь дерзновение.

Что угрожало —

Теперь возбужденье,

Что ужасало —

Теперь наслажденье…

И огласилась вселенная

Радостным криком

Я есмь![5]

Этот внутренний аспект Шивы может вызвать обвинения, мол, Шива танцует, подобно тем, кто удовлетворяет танцем взоры смертных; однако же, на самом деле, Он танцует, чтобы оживить космос и освободить тех, кто ищут Его. Более того, если правильно понимать танцы смертных танцоров, мы увидим, что они также освобождают[6]. Впрочем, правильнее будет сказать, что причина Его танца — это его собственное естество, и Его движения, сущностно свойственны для Него (свабхава-джах), спонтанны и бесцельны, поскольку Его бытие лежит вне каких-либо потребностей и целей.

Достаточно произвольным образом объединяют танец Шивы с Панчашакрой, или же пятью слогами молитвы «Ши-ва-я-на-ма», «Слава Шиве». В «Унмай Вилаккам» указывается:

Если медитировать на эти прекрасные Пять слогов, душа достигнет того края, где нет ни света, ни тьмы, и где Шакти становится Единой с Шивой.

Другие строки из «Унмай Вилаккам» объясняют смысл огненной арки (тируваши). Так, Панчакшара и танец идентифицируются с мистическим слогом «Ом», арка же — это идеограмма написанного символа.

Арка над Шри Натараджей — это Омкара; акшара, неотъемлемая от Омкары — это само величие. Это танец Господина Чидамбарама.

В «Тируарульпаяне», однако, тируваши объясняется более натуралистично — как отображение танца Природы, контрастирующего с танцем мудрости Шивы.

Танец природы осуществляется с одной стороны; танец просветления — с другой. Сконцентрируйся на середине последнего.

Комментарий к последнему фрагменту мне любезно предоставил господин Наласвами Пилай:

Первый танец — это активность материи — материальная и индивидуальная энергия. Это арка, тируваши, Омкара, танец Кали. Другой — это Танец Шивы, акшара, неотъемлемая от Омкары — так называемая ардхамантра, или же четвёртая буква Пранавы — Чатуртам и Турьям. Первый танец невозможен до тех пор, пока Шива не пожелает и не начнёт танцевать Сам.

Главным выводом таковой интерпретации арки является, таким образом, утверждение, будто бы она представляет материю, природу, Пракрити; внутреннее величие, Шива, танцующий внутри и прикасающийся руками, ногами и головой к арке, это универсальный вездесущий Дух (Пуруша). Между ними — индивидуальная душа, как «Я» стоит между «Ши-Ва» и «На-Ма».

Если подытожить общую интерпретацию, сделанную нами, то Сущностное Значение Танца Шивы состоит из Трёх частей. Во-первых, это изображение Его Ритмичной игры в качестве Источника всего Движения в Космосе, представленном Аркой. Во-вторых, Цель Танца — Освобождение Неисчислимых душ человеческих от Ловушки Иллюзии. В-третьих, Место Танца, Чидамбарам, Центр Вселенной, находится внутри Сердца.

Я достаточно отступил от искусствоведческой тематики и попробовал лишь перевести центральную идею концепции танца Шивы из пластической формы в форму вербальную, не обращаясь к вопросам о красоте или несовершенстве отдельных произведений. Однако же не будет некстати подчеркнуть величие этой концепции как синтеза науки, религии и искусства. Каким удивительным является спектр идей и чувств тех творцов-риши, которые впервые постигли нечто подобное, создав изображение реальности, ключ к сложному полотну жизни, теорию природы, не только приемлемую для отдельной группы или расы, или же для мыслителей исключительно конкретной эпохи, но универсальную в её обращённости к философу, любовнику, творцу любой эпохи и любой страны! Насколько же необычайно величественным по силе и милости должно казаться это танцующее изображение всем тем, кто пытался выразить своё интуитивное восприятие Жизни в пластических формах!

В современную эпоху специализации мы не привыкли к синтезу идей; однако же для тех, кто «видел» подобные изображения, пропадают любые водоразделы между жизнью и идеей. Мы также не всегда осознаём, критикуя конкретные произведения искусства, полный объём креативной силы, которая, согласно мистической аналогии, могла раскрыть настолько экспрессивный, глубоко значимый и необратимый путь репрезентации фундаментальных ритмов.

Каждая частица такого изображения является прямым выражением — не каких-либо суеверий и догматов, но очевидных фактов. Ни один творец современности, даже великий, не смог бы точнее и мудрее создать образ той Энергии, которую наука считает наличествующей за фасадом всех явлений. Если бы мы примирили Время с Вечностью, мы вряд ли сделали бы это иначе, чем с помощью концепции чередования фаз, простирающихся над пустыми регионами пространства и огромными трактами времени. Особо важно, что фазы эти сменяются в соответствии с барабанным боем, а изменения осуществляет огонь, который не уничтожает, но лишь трансформирует. Всё это — визуальные символы теории дня и ночи Брахмы.

Во время ночи Брахмы Природа инертна и не может танцевать до тех пор, пока Шива этого не пожелает; он возникает из порыва, танец распространяет сквозь инертную материю пульсирующие волны просыпающегося звука, и вот! Материя также танцует, представляя собой славу, окружающую Его. Танцуя, Он поддерживает её разнообразные явления. В полноте времени, продолжая танец, Он истребляет все формы и имена огнём, закладывая новое начало. Это поэзия; однако не в меньшей степени это наука.

Неудивительно, что фигуре Натараджи поклонялось столь бесчисленное множество прошлых поколений. Ознакомившись со всеми формами скепсиса, став экспертами в редукции верований к примитивным суевериям, исследовав бесконечно огромное и бесконечно малое, мы по-прежнему остаёмся верными Натарадже.