Джон Мирдин Рейнольдс

Мудрость Дакини:

Дакини – мудрость и энергия

В общем, Буддийский термин «дакини» может означать богиню. В Тибетском языке этот санскритский термин переведен как Кхандрома (Khandroma, mkha’-‘gro-ma), что означает «та, кто пересекает небо» или «та, кто движется в пространстве». Дакини представляют собой активные проявления энергии. Поэтому обычно их изображают как танцующих, что также указывает на то, что они активно соучаствуют в мире, или в духовной перспективе, как в Сансаре, так и в Нирване. В Тантрической Буддийской традиции Тибета, Дакини в основном представляют проявления энергии в женской форме, движение энергии в пространстве. В этом контексте, небо или пространство указывают на Шуньяту, невещественность всех явлений, что, в то же самое время, есть чистая потенциальность всех возможных проявлений. И движения их танца означает движение мыслей и энергии, спонтанно возникающих из природы ума. Будучи связанной с энергией во всех ее функциях, Дакини во многом связаны с раскрытием Ануттара Тантр или Высших Тантр, которые представляют собой путь трансформации. Здесь трансформируется энергия. Этот метод очень напоминает алхимию, трансмутацию основного металла в чистое драгоценное золото. В этом случае, энергия негативных эмоций или клеш, называемая ядами, преобразуется в светящуюся энергию просветленного сознания или гнозиса (jnana).

Эти энергии могут быть трансцендентными и духовными по своей природе, и в этом случае они называются Джняна Дакини (ye-shes kyi mkha’-‘gro-ma) или богинями мудрости. Здесь «мудрость» или гнозис (jnana, ye-shes) означает духовное знание. Мудрость Дакини – это женские проявления просветления Будды и, как таковые, они превосходят обусловленное существование Сансары. Или они могут иметь мирскую природу, в этом случае говорят о Карма Дакини (las kyi mkha’-‘gro-ma) или богинях действия. Как таковые, они все еще принадлежат Сансаре и не являют собой просветленных существ. Эти Дакини живут и движутся в измерении энергии земли. Некоторые из этих мирских Дакини, которые когда-то были местными языческими богинями и природными духами, в прошлом были покорены и обращены и теперь служат как Хранители Буддийских учений. Таким образом, в основном существуют два вида Дакини. Соответствующее проявление энергии в мужской форме называется Дака (Daka, mkha’-‘gro). Термин «Хандро» (Khandro) или, точнее, «Кхандрома» (Khandroma) также применяется, особенно в Восточном Тибете, к женщине-ламе или духовному учителю, или даже к жене или дочери Ламы, как почетный титул, очень похожий на «Леди». Обозначение Дакини также встречается в индуистской традиции, но здесь оно применяется только к очень незначительным богиням, больше напоминающим то, что мы называем ведьмами в нашей Западной традиции. Они появляются как дикие женские духи в свите, сопровождающей великую богиню Дургу.

В раннем средневековье индуистские богословы и философы стали говорить о богинях как о shaktis, т.е. как персонифицированной энергии их мужских божественных супругов. Однако, в Буддийской традиции, этот термин имеет гораздо более широкое и более важное употребление. Дакини, как проявление просветленного сознания, представляет мудрость (prajna), а не только энергию (shakti). Мудрость (prajna) – это высшая интеллектуальная способность ума, проникающая в природу реальности, отличающая истинное от ложного, и так далее. Мы находим здесь явление, сходное с олицетворением мудрости в качестве женской фигуры в Западной традиции, как Хокма или София. Более того, эта мудрость – не юная девушка, которая мила, сентиментальна и пассивна. Скорее, Дакини – это активное проявление просветления. Она являет собой проявление энергии, хотя Буддийские термины не используют термин shakti.

Более того, Дакини – это проявление энергии просветленного сознания в потоке осознания отдельного мужчины-практика, которое пробуждает это сознание к духовному пути, таким образом, играя роль архетипической фигуры, обозначенной швейцарским психологом Карлом Юнгом как Анима. Анима представляет бессознательную женскую сторону мужской личности. В женском потоке сознания Анимус или Дака – это фигура, играющая соответствующую роль. Эти мужские коллеги именовались Dakas и обычно изображались как Тантрические йоги с длинными спутанными волосами, обнаженными или одетыми в шкуры животных, носящими украшения из человеческих костей и обитающими на кладбищах и местах кремации. В определенных местах паломничества и в местах кремации, Дакас или Дакини собираются в определенные фазы Луны, чтобы отпраздновать Тантрический праздник, называемый Ганачакра Пуджа. Эти ночные обряды под Луной напоминают Вакханалию или Шабаш Ведьм на Западе. Дакас и Дакини приходят на праздник, летят по небу и собираются вокруг огромного котла, сделанного из гигантского черепа, где они поют, танцуют и выпивают. Но поскольку в основном мужчины писали книги и сообщения об их опыте медитации на всем протяжении Тибетской истории, акцент был сделан на Дакини, а не на Дакас.

Согласно системе Буддийских Тантр, практик идет в прибежище не только в Трех Драгоценностях (dkon-mchog gsum) Будды, Дхармы и Сангхи, но в прибежище в Трех Корнях (rtsa-ba gsum) Гуру, Божества и Дакини. В терминологии медитативных практик, относящихся к этим Трем Корням, говорится, что Гуру (или духовный учитель) дает практикующему благословения или духовную энергию вдохновения и просвещения. Деваты (или Божества Медитации) даруют сиддхи (или психические и духовные силы), а Дакини даруют карма-сиддхи (или магические силы, имеющие более мирскую цель).

Гневные Божества

В общем, Буддийские Тантры делятся на четыре класса текстов и соответствующие им практики. В трех Низших Тантрах, известных как Крийя-Тантра, Чарья-Тантра и Йога-Тантра, образы Будды и божественные формы обычно принадлежат солнечной дневной стороне сознания. Эти фигуры Будды – мирные, улыбающиеся, модно и хорошо одетые, сидящие в небе сияющего света, подобно самому солнцу в ясный солнечный день. Действительно, сострадание Будды часто сравнивают с лучами солнца, которые падают в равной степени на всех, и на грешника, и на праведника. Эти небесные иерархии сияющих фигур Будд и хоров великих Бодхисаттв, наполняющих небеса, можно сравнить с аналогичными небесными блаженными видениями в монотеистических религиях. Для примера такого поэтического небесного видения достаточно прочитать «Рай» Данте. Но человеческое сознание не всегда солнечно и духовно, облачено в белые одежды и до краев наполнено сладостью и светом. Также существует темная сторона.

Это темная или сумеречная сторона человеческого сознания рассматривается в четвертом классе или Высшей Тантре, известной как Ануттара Тантра. Хотя архетипические фигуры, Богиня и Дьявол, были выдворены и изгнаны с небес (которые мы традиционно рассматриваем как полностью духовное измерение) монотеистическими религиями, они появляются в качестве тёмных светящихся фигур в Высших Тантрах. В определенное время, Дакини, скачущие по небу на спинах диких животных и ведомые своей королевой, собираются на кладбище или земле кремации на горе и танцуют обнаженными вокруг их бурлящего котла. Преобладающая символика здесь – лунная, а не солнечная; это ночь, а не день. Символизм хтонический, принадлежащий земле и подземному миру, а не небесный и принадлежащий небесам. В целом, иконография Ануттара Тантр характеризуется присутствием этих ведьм или Дакинь и этих демонических гневных божеств. В Нижних Тантрах иногда появляются гневные божества, но они играют вторичную и подчиненную роль как телохранители и привратники. Однако в Ануттара Тантрах эти запрещенные фигуры выходят вперед и стоят в центре Мандалы. Эти две подавленные архетипические фигуры, Богиня и Дьявол, вновь появляются из теней сознания и вновь принимаются в свет небес, который являет собой наше дневное сознание.

Историческая эволюция Буддийских Тантр

Но восхождение к небесам Богини и этих Гневных Божеств было частью исторического процесса, который отражал социальные и политические обстоятельства, которые появились в Северной Индии спустя тысячу лет после появления исторического Будды. Согласно Эдварду Конзе, развитие Буддизма Махаяны было частично простимулировано движением Буддизма перед временем Христа на юг Индии, населенный Дравидийскими народами. Говорящая на дравидийском языке Южная Индия была именно той областью, где развивалась традиция Праджняпарамита Сутра Буддизма Махаяны, и где мудрость впервые стала персонифицироваться как Великая Богиня. Действительно, даже сегодня, каждая деревня на юге Индии имеет свою собственную Амму или местную Богиню Мать.

Согласно Этьену Ламотту, другим ключевым регионом для развития Буддизма Махаяны, был северо-запад, где сегодня находятся Пакистан и Афганистан, где первоначальный Индийский Буддизм вошел во взаимодействие с иранской культурой, и даже с греками в Гангхаре и Бактрии. Именно греческие Буддисты в Афганистане, до времен Христа, представили первые изображения Будды, основанные на иконе греческого бога Аполлона. Фигуры иранского вдохновения также появились в писаниях и искусстве Махаяны, каких как Будда Майтрея, основанном на иранском боге-спасителе Митре, и Будда Амитабха, в своем западном раю Сукхавати, который кажется похожим на иранского верховного бога Ахура Мазду. Согласно китайским паломникам, посетившим Индию в 5-7 веках, Буддийские монастыри в северо-центральной Индии были все еще в значительной степени придерживались мировоззрения Хинаяны. Махаяны была сильнее всего на периферии, на юге и северо-западе.

Это в равной степени верно и для развития Тантр тысячу лет после исторического Будды. Согласно тибетским историкам, таким как Тараната (р.1575) и Пема Карпо (р.1527), Аннутара Тантры возникли не в северно-центральной Индии, изначальном поле деятельности исторического Будды, но на северо-западе в таинственной земле Уддияна. Г.Туччи (G. Tucci), основываясь на двух тибетских рассказах, написанных долгое время спустя после исчезновения Уддияны при мусульманских вторжениях в Индию и Афганистан, полагал, что Уддияна была небольшой долиной Сват в современном Пакистане. Но есть достаточно доказательств того, что Уддияна была гораздо большим регионом, включая значительную часть Восточного Афганистана. Согласно Тибетским историкам, Будда посетил Уддияну по приглашению ее царя Индрабхути и в ответ на прошение царя о духовном пути, который не требовал бы у него отказа от мира и его царствования, чтобы стать монахом, Будда учил Тантре Гухьясамаджи, Тантре Тайного Собрания. Это одна из центральных Тантр в Тибетской Буддийской Традиции, согласно как Старой, так и Новой Школе, и некоторые западные ученые обычно рассматривают Гухьясамаджу как самую раннюю из Ануттара Тантр. Алекс Уэйман даже поместил ее еще в 4 век нашей эры. Говорят, что царь Индрабхути и его двор практиковали методы этой Тантры, и что народ страны достиг просветления в таком количестве, что страна почти обезлюдела.

Даже сегодня среди Тибетцев Уддияна остается легендарной Землей Дакинь, т.е. страной исключительно красивых и независимых женщин. В ранние средневековые времена многие из Махасиддхов или великих адептов, кто были в значительной степени ответственны за откровение Буддийских Тантр, как говорили, лично посещали Уддияну, чтобы получить посвящение в практику Тантр от Дакини. Включая знаменитые имена, такие как Нагарджуна алхимик (реинкарнация более раннего философа Нагарджуны, Сахара, Тилопа и другие. Говорили, что Нагарджуна извлек из ступы рядом с озером Данакоша оригинальный текст Тантр, записанный самим Индрабхути. Тексты Тантр охранялись и хранились там Нагасами (Nagas), змеевидными духами воды, обитающими в озере. Он вернулся с этими текстами в Индию и передал Высшие Тантрические учения Брахману Сахаре и другим Махасиддхам. Более того, кажется, что эти Дакини в Уддияне были не просто богинями или символами, но настоящими женскими практиками Тантр из плоти и крови [5]. Имена некоторых из них сохранились, такие как принцесса Лакшимкара, сестра царя Индрабхути, потому что они написали тексты, которые выжили. В противном случае, большинство этих женщин-тантриков остаются скрытыми в мифах и легендах.

Преображение Гнева

Кроме Дакини, другая поразительная фигура в этих Высших Тантрах – это Кродха, или гневное божество. В более ранних Сутрах Махаяны и текстах Нижних Тантр мы находим только мирные блаженные видения Будд в небесном дворце мандал. Как получилось, что религия мирного ненасильственного ордена монахов и нищих породила эти видения ужасающих гневных божеств, которых большинство западных людей считает демонами и дьяволами? Монашеская Сангха всегда зависела от внешнего покровительства, потому что сами монахи отреклись от мира и не занимались торговлей или производительным трудом. Исторически говоря, самым ранним источником широкомасштабного покровительства Буддийской Сангхи был класс индийских торговцев. Это началось во времена самого исторического Будды, когда были сделаны определенные пожертвования земли для мест резиденции монахов, во время отступления в сезон дождей. В течение нескольких сотен лет эти скиты превратились в крупные монастырские университеты с тысячами монахов. С Императором Ашокой, Буддийское монашеское сообщество возымела королевское покровительство. Это королевское покровительство королей и принцев продолжалось до разрушения династии Пала и разрушения Буддийских монастырей в Северной Индии в 13 веке захватническими мусульманскими армиями. Но гораздо раньше, короли на северо-западе, которые покровительствовали Буддизму, пережили нашествие Скифов, Гуннов, Турков и ираноязыческих народов, а также Арабов в провинции Синд. Вторгающиеся мусульмане с Запада не уважали местную индийскую религиозную культуру, считая ее просто идолопоклонничеством, и, кроме того, мусульмане имели собственную религию, которую они стремились навязать завоеванным народам. И Индусы, и Буддисты ужасно пострадали в этих вторжениях. Сначала иностранные захватчики приняли местные религии – и Буддизм, и Шиваизм. Примерно во времена Христа, Буддизм и Шиваизм были сильными соперниками в Афганистане, и Буддисты откровенно воспроизводили их главное гневное медитативное божество по имени Херука на Бхайраве, гневной форме Шивы.

Следовательно, в Буддийских медитационных практиках, предлагаемых этим принцам, или даже более вероятно, фактически разработанных ими, фигуры защитников и привратников, таких как Бодхисаттва Ваджрапани, Хаягрива и Ямантака, приходили с периферии и занимали центр мандалы как гневные проявления просветления Будды. Для осажденной аристократии на границах индийской цивилизации, гневные божества, которые обладали силой побеждать, подчинять и уничтожать врагов, будь то злые духи или иностранные захватчики, имели определенную привлекательность. В греческом искусстве Гандхара, перед временем Христа, Ваджрапани, личный защитник Будды появился в облике очень человеческого Геракла с его дубиной. Но пятьсот лет спустя после Христа, Ваджрапани и другие Кродхараджи появляются в почти демонической форме – темно-синего цвета, подобно штормовым облакам, обнажая клыки, с огнеподобными красноватыми или светлыми волосами, украшенными змеями или ожерельями человеческих черепов. В то же время северо-запад Великой Индии погрузился в хаос, поскольку армия за армией вторгались с Запада.

Но независимо от того, является ли центральное божество во дворце мандалы гневным или женским, или гневным и женским, как в случае с Дакини Симхамукхой, эта ужасающая фигура являет собой проявление просветленного сознания и сострадания Будды. Даже страшное гневное божество, такое как Кродхараджа, представляет собой выражение сострадания Будды с точки зрения его искусных средств. В определенные моменты, Будде необходимо, несмотря на все-любовь и все-сострадательность в нем, показывать сердитое и гневное лицо, подобно тому, как родитель может показывать сердитое лицо, дисциплинируя непослушное дитя. В противном случае, своевольный ребенок проигнорирует требование своей матери или своего отца. Аналогично, злые духи и вторгающиеся варварские армии с северо-запада не были впечатлены в ранние средневековые времена красноречивостью и мирной ненасильственной манерой Буддийских монахов. В 12 и 13 веках мусульманские армии с запада вторглись в Северную Индию и полностью разрушили процветающие монашеские университеты Наланды, Викрмашилы и Одантапури. В процессе они убили десятки тысяч монахов, которые не сопротивлялись захватчикам. Эта бойня оправдывалась тем, что монахи в шафрановых одеждах считались язычниками и идолопоклонниками. Храмы были разрушены, книги сожжены, а изображения Будды расплавлены в золото. Все, что осталось после этих армий – это смерть и опустошение от Уддияны до Бенгалии. И Буддизм перестал быть действующей религиозной культурой на землях Запада. Джайны и Брахманы, однако, смогли пережить это нападение, поскольку не сосредотачивали свое духовенство и интеллигенцию в нескольких крупных университетских монастырских университетах. Они оставались децентрализованными в деревнях по всей Северной Индии и обычно не становились мишенями для этих мародерских армий.

Но это была история, и в Тибете были другие условия, когда Буддизм утвердился там в 8 и 9 веках. Гневные божества были просто частью Дхармы Будды, завезенной из Индии и поэтому принятой. И более того, Тибетцы, в своей до-буддийской шаманской культуре имели большой опыт со злыми духами. Подчинение, заклинание и изгнание злых духов традиционной всегда были частью целительной работы шамана. Комментарии к Тантрам, составленным Ламами, однако, объясняют, что это именно из-за того, что так много гнева, ненависти и насилия в мире во время Кали-Юги, и Будды и Бодхисаттвы создали такое изобилие гневных божеств для медитационной практики. Но в каждом случае, цель одна и та же – преобразование энергии негативной эмоции гнева и ненависти, которая перерождает насилие, хаос и разрушение в нечто позитивное, в само просветленное сознание. Эта трансформация, главным образом, представляет собой метод Ануттара-тантр: трансформация или алхимическая трансмутация энергии отрицательных эмоций (klesha) в положительное просветленное осознание (jnana). Дело не в том, что буддисты когда-либо поклонялись демонам, но скорее в том, что негативная энергия, символизируемая этими демонами, трансформировалась. Это возможно, потому что энергия и феномен не имеют присущего существования, и это также верно для энергии наших эмоций. Феномен и проявления энергии пусты (shunyata), поэтому трансформация негативного в положительное всегда возможна. Это контрастирует с методом, описанным в Сутрах, т.е. отречением от жизни в мире и избегании негативных эмоций или страстей любой ценой, подобно тому, как человек стремится избежать прикосновения к ядовитому растению.