Израиль Регарди
Мистицизм и Эдип
Вводные замечания
Израэль Регарди умер внезапно 10 марта 1985 года, будучи при жизни одной из основных движущих сил западного мистицизма и магии. Колину Уилсону принадлежат такие строки, касающиеся Регарди и написанные в 1982 году:
«…он был последним живым представителем великой «оккультной традиции» XIX века, известнейшими деятелями которой были Блаватская, У.Б.Йейтс, Макгрегор Мазерс, А.Э.Уэйт, Алистер Кроули и Дион Форчун. Даже среди этих выдающихся имен Регарди стоит особняком как фигура первостепенной важности».
В отличие от большинства ученых двадцатого века Регарди не ограничивался какой-то одной областью интересов, будучи человеком универсального ума, стремящимся объять весь комплекс психо-духовных дисциплин. Те, кто знал его лично, могут поручиться за это. Те же, кто не имел такого удовольствия, легко удостоверятся в этом через его книги, которые постепенно выходят в свет.
Перед смертью Регарди передал множество своих неопубликованных на тот момент работ Фонду Израэля Регарди и Кристоферу Хайатту, шеф-редактору Falcon Press. Он настаивал, что эти работы должны быть опубликованы непременно после его смерти и просил также, чтобы эти книги и статьи обязательно редактировались, расширялись и дополнялись.
В этом проекте с Хайаттом, коллегой и помощником Регарди, принимает участие доктор Марвин Шпигельман, юнгианский аналитик, долгое время изучавший мистицизм. В своих поздних работах Патрик и Крис Залевски, члены новозеландского отделения Золотой Зари, специально подчеркивали, что все их последующие тексты, многие из которых уже были отредактированы и снабжены предисловием самого Регарди, будут выходить в поддержку проекта. Наконец, в проекте выразили желание участвовать Тара Розенталь и Лаура Дженнингс в качестве редакторов. Мы надеемся, что наши скромные попытки прольют свет на поистине ренессансную сущность этого человека и предоставят серьезному исследователю новую и интересную информацию.
Данная работа — первая из серии посмертных публикаций и главным ее украшением можно считать написанное в конце 40-х эссе Мистицизм и Эдип. Редакторы позволили себе прокомментировать этот интересный текст с различных точек зрения, а также дополнить его собственными тезисами, раскрывающими ключевые мысли Регарди.
Также редакторы сочли нужным включить в книгу раннюю работу Марвина Шпигельмана, касающуюся связей между психологией и оккультизмом, которая дополняет и одновременно контрастирует с позицией Регарди, хотя о существовании текста Регарди Шпигельман не знал.
Мы прекрасно отдаем себе отчет, что необходимо не только издавать и редактировать неопубликованные работы Регарди, но и развивать дальше области его изысканий, как он и настаивал. Особенно нам хотелось бы углубить взаимосвязи между юнгианской, райхианской терапией и оккультизмом (поскольку в этих сферах мы сейчас и работаем). Конечной целью мы хотим видеть полезный и полноценный синтез, не настаивающий на исключительной правильности и догматичности какого-то одного мнения, а представляющий собой искренний и глубокий альтернативный путь, способный помочь ищущему читателю обрести то, что важно именно для него или для нее.
Некоторые студенты просили показать список еще неопубликованных работ Регарди. На данный момент мы можем предоставить перечень некоторых позиций, которые хотим издать в ближайшие 18 месяцев. Это Египетские боги и Древо Жизни, Записи Золотой Зари Том III, Скипетр Власти, Ритуалы и Техники Золотой Зари.
Также спешим сообщить, что первая часть курса переписки Золотой Зари уже готова к изданию. И наконец, последняя новость: все приложения к курсу Чакротерапии под руководством Регарди и Хайатта доступны всем желающим. Следите за новостями.
Кристофер С. Хайатт
Президент Фонда Израэля Регарди
Дж. Марвин Шпигельман, доктор философии
Юнгианский аналитик
Из всех проблем, с которыми сталкивается серьезный исследователь Мистицизма – тот, что более всего ценит и лелеет идею Божественного Союза — одна из таких, приводящих в замешательство идей, беспрестанно повторяемых на все лады психологами, как любителями, так и профессионалами, звучит наподобие «Да ведь весь мистицизм вырастает из эдипова комплекса!».
Всякие этические предписания в книге Мэйбл Коллинз Свет на пути типа «Отыщи воина и пусть он сражается в тебе…он вечен и незыблем», и выражения вроде «миров вечного покоя» в Голосе Безмолвия Блаватской были грубо отброшены как индикаторы сильного бессознательного желания вернуться в материнское лоно, обитель покоя и безопасности. В подавляющем большинстве случаев, разумеется, человек делает столь поспешное утверждение, наивно полагая, что общепринятый ярлык полностью раскроет то загадочное содержимое, что под ним скрывается (Позднее Регарди счел бы нужным добавить, что открытия в области общей семантики полноценно обосновывают такого рода дискриминацию. И в самом деле, Регарди настаивал на том, что все серьезные исследователи магии и мистицизма базировались на работах семантической школы, в частности Коржибского и Витвана. Мы хотели бы выразить признательность английскому стилю Регарди, напоминающему о том неспешном и благодатном времени конца XIX — начала XX веков, с которым он был связан. Прим. ред.)
Голос и ничего более. Никакой глупости не потакали так, как этой, даже хорошо осведомленные психологи. Опыт учит нас, что невозможно одной фразой легкомысленно отбросить высшую тайну мистерий. А мистерии и в самом деле есть.
Среднестатистический исследователь оккультной философии частенько бывает запутан таким простым психологическим объяснением его сокровенного желания и верит, что в его ясной философской схеме появляется некий темный, иррациональный и пугающий материнский комплекс. И поскольку он не способен согласовать два враждующих аспекта, чтобы защитить свои личные чувства от травм, такой человек испытывает отчаянную склонность разорвать всю целостность клинически обоснованных данных, на которых во многом взросла вся современная психология. Вместо того, однако, чтобы добиться четкого понимания происходящих с ним процессов и не отбрасывать всю мистическую составляющую. Также и прилежный исследователь современных аналитических методов и идей находит себя неспособным обнаружить в работах известных мистиков и оккультных писателей параллели научным фактам, устремляясь к другому полюсу. Он становится подобен самим оккультным фанатикам, упорно отказываясь от мистического вклада как сколько-нибудь ценного — в конечном счете все это не более чем амбициозные фантазмы и инфантильная регрессия.
(Среди современных психологов и психиатров стало нормальным считать интерес к оккультизму, мистике, магии, нетрадиционным религиям признаком шизофрении и паранойи. И в самом деле, недавно в одном учебнике по психиатрии среди признаков серьезных диагнозов были упомянуты некие «знаки», подтверждающие психическое заболевание. Любопытно заметить, что этот справочник не рассматривал приверженность общепринятым религиям как признак патологии, вместо этого считая их полезными и даже необходимыми для здорового функционирования психики. По всей видимости, здоровье ассоциируется с религиозными традициями, знакомыми самому психиатру, и имеет мало общего с научной объективностью. Честно говоря, связи между оккультизмом и психозом не больше, чем между психозом и недостатком витаминов. Ассоциация — как всем ученым известно — не обязательно подразумевает причину и эффект. Прим.ред.).
Обе этих общепринятых точки зрения ошибочны. Автору хочется верить, что современники постепенно поймут ценность и важность того психо-духовного монумента, возведенного еще древними философами, имя которому — Мистицизм. Будучи до конца честным, замечу, что даже обладая глубочайшей эрудицией, мы не сможем подобрать точного аналога этому явлению, поскольку даже сейчас науке и психологии придется зайти очень далеко для обнаружения общих черт в оккультизме и магической психологии. Существенное отличие, видимо, заключается в методах оккультизма и академических исследований. Мистицизму свойственно искать общие черты, в то время как психология и западная наука в целом заняты изучением частностей и деталей. (Регарди здесь, как нам кажется, имеет в виду проблему смысла. Он делает акцент на прагматической технологической позиции, имевшей место в 40-х годах, по сравнению с мистическим путем поиска смысла. Прим.ред). Однако очевидно, что детали непременно должны вписываться в общую картину. И обобщение, в свою очередь, тоже должно быть таким, чтобы из него логически вытекали частности – иначе стройности не получится. В попытках сравнения и согласования практически незаменимым станет для нас каббалистическое знание. Краеугольным камнем каббалы, ее базисом, является Древо Жизни (Эц Хаим) и десять сфирот с их многочисленными соответствиями, ассоциациями и идеями, символами и числами — идеальный посредник не только для классификации, но и для сравнения и синтеза.
Для начала нужно сделать кое-какие замечания относительно фрейдистской психологии сна, поскольку это та схема, в которой впервые были выделены и развиты ключевые идеи отцовского и материнского комплексов, нас сейчас интересующих.
Вкратце гипотеза Фрейда постулирует, что помимо нашего обычного бодрствующего сознания и в основании его лежит динамический поток инстинктивной энергии, эмоций, воспоминаний о детских фантазиях и желаниях, а также всего того, что мы в современном закрытом обществе считаем необходимым подавлять. Это легко объяснимо, поскольку общество задает определенные этические стандарты, некий код поведения, призванный (часто ошибочно) уберечь нашу социально-биологическую жизнь от стрессов. Так как большинство из нас отказывается черпать из бессознательного необходимую для полноценной жизни энергию и осознанно не работает с процессом сублимации этой первобытной энергии, то она выливается в чарующие, соблазнительные картины, насыщенные часто архаической символикой, проявляясь через наши сны.
Гипотеза Фрейда также утверждает идею подавления — автоматического удаления из сферы сознания идей, неприемлемых в повседневности. Эти мысли, отброшенные во тьму бессознательного, группируются по принципу ассоциаций и создают констелляции или комплексы, движимые определенными темами и мощно заряженные психической энергией. Перегруженные чувствами комплексы прорываются окольными путями в сознание; так случается, если эго отказывается с ними работать. Такие прорывы имеют вид психических или физических заболеваний в серьезных случаях, в самых легких превращаясь в ночные кошмары. Секс и эротизм в широком смысле как правило преобладают в идейном наполнении констелляций бессознательного.
С другой стороны, многие мистически настроенные философы относились к Фрейду и фрейдистам как к «испорченным школьникам». Такая слава абсурдна и фрейдистами явно не заслужена, поскольку ни один факт, каким бы «грязным» он ни казался, серьезная наука обходить не должна (Регарди среди исследователей оккультного в своей позиции одинок, считая, что важно постоянно ставить перед собой вопросы, неважно, приемлемы они или нет. Прим.ред). Более того, в области сознания Фрейд был первопроходцем, одним из тех, кто открыл для нас в безграничном поле психического концепты смысла, значения и мотива. Следовательно, естественно отдавать ему должное как прекрасному, одаренному исследователю. Однако, признавая ценность его работ в деле разрушения сексуальных табу и шаблонов человеческого сознания, мы должны отметить ошибочность его взгляда на психоанализ как на универсальную систему истолкования всех явлений.
Сейчас совершенно ясно, что есть тип людей, поступки которых не обусловлены сексуальным интересом, осознают они это или нет (Раньше, на заре наших клинических исследований, нам было трудно в это поверить. Однако по прошествии многих лет практики нам много раз встречались клиенты, бывшие и асексуалами и «нейтралами». И последние становились таковыми без жесткого подавления сексуальных желаний и не страдая никакими патологиями. Такой тип личности резко отличается от того ориентированного на власть индивидуума, который Регарди описывает далее. Прим.ред.). Такие люди движимы стремлением наполнить свою жизнь достижениями и воля к власти, условно говоря, толкает их на все новые и новые завоевания. Когда такое динамическое стремление самоудовлетворения терпит крах или, как это происходит с детьми, неверно понимается, или ложная идея кладется в основу высшей цели, мы имеем плодородную почву для проявления неврозов и физических заболеваний (Регарди в данном случае имеет в виду идею Альфреда Адлера о воле к власти. Также он опирается на работу Юнга Два эссе об аналитической психологии, впервые выделившим два этих подхода к психике. Прим.ред.).
В связи с этим стоит напомнить сторонникам обеих теорий об удивительно четко раскрывающей проблему схеме Древа Жизни и основных доктринах Каббалы. Тут я должен отослать читателя к диаграммам, включающим обе модели, в моих собственных работах и книгах Дион Форчун. (Имеется в виду Полная система магии Золотой Зари, Falcon Press, 1984 и Мистическая Каббала, Ernest Benn Limited, 1969. Также нам хотелось бы обратить особенное внимание на творческое переосмысление источника сексуальной энергии Регарди и помещение его в контекст Древа Жизни. Прим.ред).
Каббала предполагает, что во время сна сознание теряет свою точку опоры в физическом мозге и стремится вернуться в психику. В процессе достижения этого состояния ему необходимо пройти стадию Сфиры Йесод или Основания. В книге Зогар эта сфира описывается насыщенной витальной сексуальной энергией, что сближает ее с концепцией бессознательного у Фрейда. Теория каббалы в данном случае гласит, что, когда более-менее «распутная» жизнь стала закономерным следствием невротических нарушений от подавленных элементов бессознательного или некто уделяет чрезмерное внимание сексуальным вопросам, Сфира Йесод и Нефеш, ее человеческий эквивалент, приходят в опасное неустойчивое состояние хаотичной активности.
В противоположной ситуации, когда любая сексуальная активность и желания подавляются, не находя должного выражения, загнанный в подсознание психический материал набирает колоссальную силу – и результатом в обоих случаях становится жизнь, похожая на сон, наполненная трагическим и двусмысленным символизмом, предохраняющим сознание от возвращения на положенное ему место.
Пространство между Йесод и Тиферет или очередной уровень психики в каббалистической литературе называется путем Самех. (Регарди считает, что эта буква означает «подпорка», поддерживающая здание нашего существования. Астрологически этот путь принадлежит Стрельцу. Символ Стрельца это кентавр, получеловек — полуживотное. Этот путь ведет от Йесод к Тифарет, сфере Солнца. Аркан Таро Умеренность олицетворяет направляющего человека Святого Ангела-Хранителя. Ключевой элемент астрологического знака – стрела, направленная в небеса — это Стремление и печать Солнца и позолоченный треугольник над сердцем Ангела — все это указывает на объект стремлений Асар-Ун-Нефер, человека совершенного.
Как нам уже известно, Йесод, месторасположение фрейдистского бессознательного, может рассматриваться как пространство, в котором живет большинство людей. С этой точки зрения рассуждения Фрейда верны — но только в рамках Йесод. Если мистик будет двигаться по пути Самех, он может достичь плана Тифарет, в котором содержание сновидений не исчерпывается «мертвенно-подавленным символизмом». Тем не менее, это легче сказать, чем сделать, поскольку такое перемещение включает смещение «пояса», блока в области диафрагмы, открытого Райхом, о чем позднее расскажет доктор Хайатт. Тут надо добавить, что Шри Рамакришна в данном случае согласился бы с Фрейдом — люди, скажем так, вырастают из низа живота. С другой стороны, есть индивидуумы, которые «живут» от головы к диафрагме, те, что «живут» от самой нижней чакры к диафрагме, и те, чья психика функционирует между Аджной (третьим глазом) и Тифарет. С такой позиции мы имеем три типа направленности к Божественному. Четвертый тип сбрасывает пояс без подавления и открывает Тифарет через путь Самех. В этой точке встречаются Бог и человек и вместо человеко — зверя, кентавра, здесь возникает Богочеловек. Интересно отметить, что на иврите Самех означает «дрожь, вибрацию». Поэтому змея как символ мудрости в кундалини-йоге дает нам ключ к движению от нашей естественной фиксации в Йесод к высшим устремлениям в Тифарет. Прим.ред).
Естественно, концепция «высшего» полностью зависит от личности, в которой она доминирует. Достижение самоактуализации и проявление высших качеств это всегда исключительный и уникальный опыт.
«Наша душа стремится к Богу, и дух наш ищет Бога в суете дня. Когда человек спит, душа покидает его и устремляется к высшим мирам. Однако не все души способны достичь пределов Царя Небес. Когда душа покидает тело, она оставляет свою тень [независимый аспект Нефеш, другими словами, астральное тело], чтобы сохранить в теле жизнь, пока она восходит от сферы к сфере. Во время восхождения она вступает в контакт с нечистыми духами, которые поджидают ее у входа в высшие сферы. Если сама душа чиста, она превосходит силу этих духов и продолжает восхождение. Но если помыслы ее дурны, ей не хватает сил двигаться дальше и она пребывает всю ночь среди духов зла» (Зогар Бенциона, c.141).
Это специфическое обоснование, однако, не применимо ко всем, поскольку «души тех, кто не злоупотреблял своим телом, могут подняться без назойливого вмешательства злых духов». Гипотеза Фрейда о сексуальном толковании сновидений, хотя и имеет широкое поле применения — я первым буду настаивать на ее адекватности во многих случаях и могу привести множество практических доказательств в ее поддержку — тоже не универсальна. Тот факт, что множество людей сознательно или нет обладают уравновешенными и интегрированными компонентами своей сущности, наводит на мысль, что они не испытывают в Нефеш никакого беспокойства, препятствующего их прохождению через состояние сна в Йесод. Эго погружается в глубокий сон и через путь Самех сознание снова достигает центра в Тифарет — после пробуждения такой человек чувствует себя свежим и полным сил. Тут интересно отметить, что Тифарет объединяет предыдущие 4 и 5 сфиры (мужскую и женскую) и создает гармонию и красоту. Краткий обзор Древа Жизни дает понимание того, что Тифарет есть центр всей системы сфирот. Невротики часто жалуются на ощущение покинутости и одиночества утром после пробуждения. Гипотеза Регарди о том, что полного покоя можно достичь только после обретения сознанием центра в Тифарет, подтверждается историями и опытом просвещенных мастеров, которые спали мало или не спали вовсе. Это, конечно, не означает, что всякий, кто выспался, стал просвещенным, или, что всякий, решающий конфликт, является невротиком. Собственно говоря, никто из редакторов этой книги никогда не встречал таких абсолютно просветленных личностей, кроме крайне редких случаев, которым посчастливилось жить иначе, чем большинству людей. Словом, подобной безмятежности, по мнению Регарди, достичь очень трудно, и не только внутренне, но и перед лицом стрессов современного существования. (Прим.ред.).
Относительно вышеприведенной цитаты из Зогар следует напомнить читателю, что «ангелы», «духи» и «силы» в практической магии и каббале являются, с одной стороны, «идеями» различного уровня энергии и значимости, которые существуют и функционируют неосознанно в различных участках нашего бессознательного. Также их можно назвать, как уже говорилось выше, автономными констелляциями.
Следовательно, злые духи, о которых говорится в Зогар, представляют собой тревожные воспоминания дня, хранящиеся в до-сознательных зонах психики, воспоминания, которые вместе с подавленными инстинктивными стремлениями — так называемыми «силами зла» — намерены задержать сознание на его пути к чистому состоянию пугающими сексуальными образами, которые Руах, сознательное эго, отвергает либо в своей привычной реальности неспособно столкнуться с ними. Все это наводит меня на мысль, что мудрецы каббалы кое-что понимали в психологии и разбирались в работе человеческого мозга настолько, что я осмелюсь заново утвердить две или три их теории бок о бок с современными учеными с целью доказать ценность и тонкость философских и практических аспектов каббалы.
Гипотеза Фрейда по-прежнему адекватна для большого числа людей, как о том свидетельствуют его объемистые труды. Любой человек, который честен с собой, вынужден согласиться с многими его утверждениями. Но теория Фрейда как таковая не может быть применена ко всему человечеству без значительных оговорок. (Возможно, она имела бы больший вес, если бы мы все существовали на уровне Йесод, однако она теряет всякую убедительность, когда мы исходим из высших уровней сознания. Прим.ред.).
Кратко обрисовав позицию Фрейда, давайте теперь обратим наше внимание на так называемый материнский комплекс, который будем рассматривать как общую психологическую теорию, лишенную всех специфических патологий (Регарди здесь в очередной раз совершает скачок за пределы патологий — как если бы он сам мысленно двигался от Йесод к Тифарет. Прим. ред.). Вкратце мы должны подчеркнуть это следующим образом. Психологи считают, что перед физическим рождением состояние младенца близко к Нирване в своем ощущении мира, безмятежности и всемогущества, насколько это вообще возможно для человека. Любое его желание мгновенно удовлетворяется без малейших усилий с его стороны и даже без необходимости мысленно эти желания формулировать. Здесь, в материнском теле, он надежно защищен от внешних стрессов и опасностей (Впрочем, исследования последних двух десятилетий показали, что плод реагирует на внешние раздражители так же, как и его мать. Тем не менее, точки зрения Регарди это не отменяет. Он говорит, прежде всего, об архетипическом образе, как Юнг называл его, чье проявление субъективно по отношению к превратностям индивидуального существования (Прим.ред). Не вызывает сомнений, что более-менее внезапное перемещение из полной блаженства внутриматочной жизни во внешний мир можно расценивать как шок или пробуждение. Опытным физиологам и психологам хорошо известно это состояние перехода и они разработали множество методик для его облегчения. Ранк был первым аналитиком, обратившим внимание на важность процесса перехода, а Райх дополнил его теорию и предложил эффективные средства, облегчающие процесс. Прим. ред).
Жизнь в юдоли слез начинается как цепь попыток борьбы и лишений в неизведанном и непостижимом мире. В начале физического существования между матерью и ребенком нет никакой существенной разницы, они есть часть друг друга. Даже после рождения мать для ребенка существует как постоянный и надежный источник удовлетворения голода и остальных нужд. В психическом плане аналогично существует очень тесная связь между сознанием матери и ребенка, так что разница и здесь между ними невелика. С чем бы ни сталкивалась психика матери, приятным или неприятным, это с необходимостью отражается в психике ребенка.
Относительно нашей собственной жизни замечу, что мы постоянно боремся с ограничениями человеческой природы, стремимся достичь инфантильного состояния недифференцированного эго, в котором мы действительно всемогущи и пребываем в абсолютном мире и спокойствии. Отсюда появляется желание более духовной жизни, устремления, соединяющего индивидуальную человеческую душу со всеобъемлющим трансцендентальным источником мудрости и блаженства — можно понимать его как Бога или как высшее Я индивидуальности — на который мы можем в моменты несчастий уверенно опереться, и это состояние в целом логично сравнить с тем состоянием мира и относительного всемогущества, которое мы испытываем в лоне матери. Психолог скажет, что в каждом человеке скрывается желание обладать и быть обладаемым своей матерью, поскольку она есть покой, безопасность и наполненность. (Юнг еще раньше подчеркивал важность такого «симбиоза» или бессознательного союза матери и ребенка в Символах трансформации — работе, сразу отделившей его от фрейдистов и ставшей важным основанием архетипической психологии, на которую ссылается здесь Регарди. Тут стоит заметить, что первой любовью и мужчины и женщины всегда выступает мать как идеальный и изначальный защитник. Впоследствии это часто забывается. Поэтому все отсылки к мужчине в данном контексте полностью относятся и к женщине, так как архетип союза превосходит гендерные различия. Прим.ред.). Не стоит поэтому удивляться, когда мы периодически проявляем тенденцию к инфантильной регрессии или возвращаемся в ранний этап нашей жизни, когда мать значила столь многое и играла такую важную роль в нашем развитии.
Вторым по важности и значимости после материнского является комплекс отцовский. Хотя для удобства имаго материнское и отцовское были разделены, далее мы увидим, что они на самом деле взаимозависимы, что одну сущность дополняют чувства противоположной ей сущности. Понимание этого требует отсылок, как утверждают психологи, к родо-племенному строю и ранней стадии человеческой эволюции. Примитивный племенной союз объединялся под управлением вождя или патриарха, который был в полном смысле слова главой племени как одной огромной семьи. По общему согласию патриарх обладал высшей властью над каждым членом племени и племенной собственностью, держа в своих руках бразды правления до тех пор, пока способен был поддерживать их физической силой. Легко себе представить, что его авторитет испытывал постоянное сопротивление со стороны молодых и сильных членов племени. Когда вождь старел и слабел, его власть постепенно угасала, а критика его молодым поколением мужчин, желавших заменить его, напротив, усиливалась. В конце концов вождя либо смещали насильно либо он умирал сам. После периода междоусобиц и ссор устанавливалась власть нового вождя. Тут вызывают интерес два момента: во-первых, соперничество между патриархом и молодым поколением, и во-вторых, соперничество между желающими завладеть его властью. Добавим эту идею повторения или бессознательного соперничества к нашему знанию и пониманию особенностей детского и подросткового развития.
С чисто физиологической точки зрения нам известно, что в эмбрионе кратко воспроизводятся все предшествующие эволюционные стадии. Но этот процесс после рождения не останавливается и переходит в психику, проходящую все стадии, аналогичные состояниям первобытного человека. С одной стороны, это необходимо для предотвращения полного слияния с матерью, когда индивид становится отцом, обладает знанием и авторитетом, полученными в силу его возрастного статуса.
С другой стороны, сын часто испытывает к отцу чувство критики и искреннего неприятия, так как и его собственное растущее желание полноты жизни становится четче под влиянием родительской критики. Это явление уходит своими корнями в предыдущий эволюционный опыт, в стремление молодости занять место старости. Вкратце отцовское имаго покоится на этом бессознательном соперничестве, живущем в каждом из нас. Как и материнский комплекс, (надеюсь, мне удалось показать это), он гораздо глубже, чем простое неприятие своего отца и любовь к матери. Данный комплекс независим и от них обоих и от реальности личного родительского опыта.
Мы имеем здесь два первичных образа, которые определяют направление нашей интеллектуальной жизни. Бессознательное соперничество и осуждение отца, врожденное стремление, требующее немедленного удовлетворения всех потребностей и достижения относительного всемогущества, желание найти покой и безопасность в матери, которая, как мы бессознательно чувствуем, способна по-прежнему дать нам все, что мы хотим — между всем этим и матерью стоит отец. Эти комплексы ощущений, особенно неприятные, когда мы неподготовленными сталкиваемся с ними в детском и подростковом возрасте, всегда считались омерзительными и пугающими. Когда они непосредственно входят в сознание, вместо того, чтобы над ними поразмыслить, их немедленно вышвыривают и подавляют. Подавление, однако, приводит лишь к тому, что идеи глубже врезаются в подсознание, где, ощутимо не выводя психику из равновесия, они исподволь начинают менять и направлять в соответствующую сторону наши личные реакции на совершенно земные явления вроде политики, экономики, религии и семейных взаимоотношений.
Здесь мы сталкиваемся с тем фактом, что бессознательное — это механизм, формирующий наши привычки. Реакции ощущений и мыслей закладываются в детстве, через какое-то время преобразуясь в привычки. Реакция сохраняется через воспоминание актуальных событий и опыта и заканчивается возможностью того, что привычка будет забыта. Эти привычки постепенно становятся частью нас самих, глубоко укореняясь в бессознательном – этом своеобразном «хранилище забывчивости». Мы растем вместе с нашим бессознательным, с набором реакций на внешние раздражители, над которым мы не властны, поскольку забыли, как и зачем они появились.( Поразительно то, что большинство людей вообще не подозревают о существовании у них этих моделей поведения. Поэтому любое указание на них вызывает враждебность или отрицание. Надо заметить, что Регарди соединяет здесь характерный для поздних 40-х психологический интерес к «привычкам» с фрейдистским образом патриарха. Как замечает ниже Шпигельман, это был период, когда предпринималось множество попыток, чаще всего бесплодных, объединить два этих направления мысли. Не следует забывать, что обе модели только метафоры и что фрейдовская идея патриархальности в той же степени далека от антропологических доказательств, как и обсуждавшийся ранее образ «идеальной матери». То, с чем мы работаем здесь и к чему Регарди нас возвращает, называется архетипическими мотивами. Прим.ред.). Среди упоминавшихся выше реакций есть связанные с любовью к матери и ненавистью и чувством соперничества к отцу. Поскольку мы не осознаем их настолько, чтобы снизить их эффективность, они как первобытные силы действуют в бессознательном, провоцируя навязчивое поведение, настроения, импульсы и привычки.
Возвращаясь от психологических концепций к дискусии о том, как достичь примирения с эзотерической философией, я хотел бы рассмотреть еще одну ортодоксальную теорию, а именно рекапитуляцию. Под этим термином понимается процесс, когда индивидуум повторяет линию развития всех предшествующих ему форм жизни. И наилучшим примером, который сразу приходит в голову, является развитие человеческого эмбриона, который в матке за короткий период времени проходит через все стадии эволюции, обозначающей биологический прогресс человеческой расы. В эмбрионе в этот период оказываются представлены все животные и до-человеческие характеристики.
Важная составляющая рекапитуляции это ускоренное течение времени, когда происходившее за тысячи и миллионы лет повторяется в индивиде, как до, так и после рождения. Анатомически и психологически существо пробует на себе концентрированный эволюционный опыт, в итоге становясь вершиной пирамиды, основание которой заложено всей древней историей — расовой и космической. Но личностью оно становится только, завершив процесс рекапитуляции и воссоединившись с ранним эволюционным опытом, вспомнив, так сказать, прошлое, но живя и активно действуя здесь и сейчас, сознательно адаптировавшись к современности.
В теории рекапитуляции, как мне кажется, и скрыт ключ к объединению оккультной философии и современной психологии. Я верю, что в этой теории, расширенной и дополненной многими современными оккультистами, такими как Блаватская или Штайнер, будет в конце концов найден ответ на вопрос о причине существования в сознании цивилизованного человечества материнско-отцовского имаго и методы объединения древней и современной систем мысли.
Я глубоко убежден, что современная психология допустила серьезную ошибку, ограничив теорию рекапитуляции только областью эволюции, а эта последняя в любом случае не полностью отвечает современным требованиям. Здесь, возможно, коренится основная причина недопонимания. Оккультная философия не признает целиком, но скорее расширяет идею эволюции как космического всеобщего развития, который повторяется в эволюции каждого человеческого существа. «Как вверху, так и внизу» — один из главных постулатов эзотерической философии, который вследствие частого употребления теряет свою актуальность, особенно если мы неточно его применяем. Человек как таковой есть микрокосм в макрокосме – еще одно затертое утверждение, не теряющее, впрочем, своего достоинства. Сфирот и духовные области, развертывающиеся по мере манифестации космоса, по аналогии присутствуют и проявляются в человеке. Глобальные процессы и действия во вселенной повторяют себя в меньшем масштабе в индивидуальной психике. Эту точку зрения необходимо расширить на оккультные теории эволюции, но сначала я хочу упомянуть несколько ключевых для возможности примирения психологии и оккультизма положений каббалистической доктрины эманаций. (Текущее состояние теории рекапитуляции в биологии и психологии не столь определенно, как это метафорически выражено здесь. Прим.ред).
Средневековые каббалисты — больше поэты и мистики, чем философы — говорили в первую очередь о Бесконечном Пространстве Айн Соф, духовном истоке, из которого вышли все сотворенные вещи и которым по завершении великого цикла манифестации они будут поглощены. Все вещи имеют свое начало, период роста, задачу в зрелости и черед увядания. Начало же свое все эти действия черпают в бесконечности.
На различных египетских стелах и папирусах мы встречаем виньетки и изображения женщины, изогнувшейся в позе арки, чьи ступни и ладони касаются земли, замыкая пространство, в котором обитают все вещи. Это богиня Нуит. В египетской космогонии она представляет пространство и бесконечность и весьма изящно по ее поводу сказано, что Звезды и звездное молоко истекают из ее грудей. Нуит любопытным образом соотносится с каббалистическим Айн Соф, из которого произошли десять сфирот или категорий творящего разума. Нуит это космическая мать, порождающая своей божественной сущностью творящих богов, звезды и туманности, солнца и планеты, ангелов, духов и все создания подлунного мира.
Она также мать каждого из нас, хотя и столь далека от наших привычных концепций, что остается практически неузнанной и непонятой нами, ее детьми. Возможно ли сейчас философское допущение, позволяющее представить, что первые космические эманации, так называемые энергии Дзян, вышли из лона Нуит с той же неохотой, с какой новорожденный покидает материнское чрево? Следовательно, они рождаются внутри них под неизгладимым впечатлением собственного духовного происхожденияи и сильнейшего желания восстановить свою изначальную Нирвану, состояние спокойной силы, желание, которое связывает себя со всеми продуктами их идей. Перед проявлением они были частью вездесущего духа, небесного тела матери, союзе без тени несовершенства, омрачившего бы абсолютную безмятежность и невыразимость блаженства. В существе Нуит все было счастьем и радостью. Но с появлением Дня появилась и дуальность — великое проклятие и великий учитель. А с разделением пришли борьба, трудности и отчуждение.
Я не хотел бы быть неправильно понятым, вернувшись к антропоморфному взгляду, но я чувствую, что пока эта метафора остается поэтической, она не обладает необходимым влиянием для практического ее применения. Многозначительность этой идеи крайне привлекательна. С философской или рациональной точки зрения я полностью осознаю, что мысль эта может показаться по-детски наивной, но это не отменяет сущностной многозначительности самой концепции. И это все, в чем мы нуждаемся. Тогда наши собственные интуитивные процессы заработают снова в направлении божественного и не столь важно, каковы будут основания для такого взгляда. (С такой точки зрения Регарди снова возвращается к символическому образу мысли, который отдает должное факту и вымыслу, не утверждая за каждым однозначной истины или лжи. Прим.ред).
Вспоминается сейчас пассаж из Зогар, где с поэтическим изяществом описывается момент, когда души собираются перед троном Древнейшего из Древних, чтобы затем быть посланными обратно на землю для дальнейшей инкарнации. В таком небесном состоянии они выражали нежелание расставаться с божественным источником и покинуть небесное лоно. Если может быть принято как рабочая гипотеза то, что боги или божественные космические силы истекли из вечности непроявленными на золотой заре мира, делая это с нежеланием и сопротивлением — что подтверждается динамической тенденцией, когда каждое тело стремится вернуться в состояние инерции, это первичное и естественное положение вещей — значит каждый разум и сущность, вовлекаемые в независимое существование, также оказываются движимы универсальным эдиповым комплексом. (Этим развернутым предложением Регарди проясняет свое видение эдипова комплекса как тоски по слиянию. Прим.ред). Вся вселенная во всех своих многообразных проявлениях пронизана отчаянным желанием вернуться к материнскому истоку ибо он один может обеспечить мир, блаженство и радость. Эта идея очередной раз была озвучена в философской теории рекапитуляции, хотя и в меньшем масштабе. Космическое устремление вернуться путем эволюции к первичному состоянию инерции находит свое отражение в тоске ребенка и каждого индивида, как считают фрейдистские психологи, по материнскому лону.
Мне известны примеры, когда первичный духовный инстинкт оказывается сорван и по ассоциации смешан с животными импульсами, в которых извращенная идея инцеста играет важнейшую роль. Но все это подлежит изучению уже в рамках психоанализа, которого я сейчас не касаюсь. Инцестуозный комплекс, о котором нам хорошо известно, представляет собой нарушение и извращение подлинно божественного стремления — извращенного потому, что в нем остается неузнанной и подавленной трансцендентальная истина. Это желание не просто поиска физической матки, что часто невозможно, а даже если и реально, то аморально и не имеет ни малейшей духовной ценности. Это, скорее, стремление обнаружить наше божественное наследие и истинную небесную родину вместе с духовными дарами нашему земному и человеческому опыту. (Тут Регарди четко отделяется от фрейдистов и вступает на путь между юнгианством и мистицизмом. Прим.ред).
Я прекрасно знаком с точкой зрения превалирующей сейчас в психологических кругах. Она гласит, что примитивный человек, осведомленный об этих изначальных образах в своем бессознательном, проецировал их во внешнюю реальность. Он видел их не как элементы своей личной психической активности, но как силы, формирующие вселенную и его самого. Его точка зрения предполагала как объективное присутствие этих великих порождающих сил, так и субъективную активность их в его собственной душе. Современная психология называет это явление механизмом проекции, полностью игнорируя трансперсональную составляющую и считая, что все, нам известное, есть содержание и активность нашей психики. Таким образом, мы возвращаемся к субъективно-идеалистической позиции, постулирующей вселенную как продукт определенной идеи.
Однако мне кажется ошибочным мнение, что лишь индивидуальные человеческие идеи смогли создать все вещи. Ближе к истине было бы утверждение, что источником всего сущего может быть коллективная идея. Поскольку человечество не появилось подобно Афине в полном вооружении из седой головы Зевса, но имеет позади огромную психическую и духовную эволюцию, постольку и эти изначальные содержания сознания имеют, условно говоря, космическое происхождение. Они повторили сами себя, как и большинство эволюционных попыток, в наших телах и разуме, став важными компонентами нашего мировосприятия. (Вкратце, Регарди говорит, что вселенная производит и постепенно формирует категории мышления и образы нашей психики. Он превосходит философскую дуальность солипсизма и объективизма утверждением эволюционного монизма. Прим.ред).
Есть еще один подход к этой теме, который поможет раскрыть для нас множество амплификаций и глубже понять природу этих образов, а именно использование формулы Тетраграмматона, занимающей огромное место в каббалистических изысканиях. Согласно этой идее, из бесконечности Айн Соф возник поток энергий четырех космических элементов, наполненных витальностью и жизненной силой.
Первичная манифестация это точка концентрированного Света, первопричина и корень всех вещей, чья изначальная однородность духа и материи впоследствии разделилась. Четыре высших элемента это Огонь, Вода, Воздух и Земля — не те привычные нам субстанции, но их метафизические абстрактные аналоги.
Каждой из этих стихий соответствует буква Тетраграмматона YHVH, основного божественного имени в каббале. В Книге Сияния многие загадочные и глубокие символы ассоциируются с буквами и элементами Тетраграмматона. Йод, элемент Огня, обозначает Отца; первая Хе — это Вода и Мать; Вав — Воздух и Сын; последняя Хе — Земля и Дочь. Таким образом, сложные процессы эволюции вселенной во всех их разнородных аспектах и многоуровневых проявлениях связываются с подобием семейных отношений. Союз первых двух элементов, космических огня и воды — или, как называет их Блаватская, космической идеи и материальной субстанции, Отца и Матери соответственно — порождает остальные элементы и другие планы проявления, соответствующие Сыну и Дочери, Воздуху и Земле. Из этого сочетания и взаимодействия четырех элементов произошли все существа и вещи.
Сначала мы видим энергичного мужчину, космическую силу и власть — Отца в его классическом облике, могущественного повелителя, не имеющего соперников и равных себе. Он оплодотворяет пассивное женское начало вселенной, принимающий принцип, ожидающий в себе зародыш жизни, сделающий ее беременной матерью, Айма в Книге Зогар. Их союз приводит в движение огромные массы космической пыли и так возникают первые туманности. В них повторяется тот же процесс, и мы получаем нейтральные или лайя центры, служащие центрами сфер планетарных цепей отдельных солнечных систем. Общий импульс достигает кульминации в нашей эволюционной истории и бессознательном отношении каждого современного человека не только к своим родителям, но и ко всему, что его окружает. Еще точнее этот импульс проявляется в наличии в психике архетипических комплексов, определяющих мировоззрение личности.
Поскольку эти процессы имеют свои соответствия в человеческой сфере и первичные циклы повторяют себя в циклах последующих, то каббала постулирует наличие в устройстве человека четырех элементов Тетраграмматона. И в самом деле, формула Тетраграмматона своеобразно отображает тип и символ человека. Как вверху, так и внизу. Человек в этой схеме представляет четырехчастное существо, увенчанное универсальным дыханием Духа, божественную монаду, превосходящую и направляющую остальные принципы, соотносясь как микрокосм с Ветхим Днями. Огонь здесь это каббалистическая Хайя, творящая воля и мудрость, и вода как божественная, пассивная душа, включающая интуицию, любовь и понимание — Нешама.
Эти два принципа включают в себя Монаду высшего Я. Воздух это тонкая летучая субстанция разума, человеческого эго, именуемая Руах. Земля же представляет животную душу, бессознательное, с эмоциями, страстями, инстинктами и автоматическими реакциями — Нефеш. Оттого в человеке присутствуют активное мужское начало и пассивное женское как отражения высших космических принципов. Каббалисты идут еще дальше, утверждая что ключ к человеческому совершенству в единении противоположностей. На уровне Тетраграмматона это выражается в браке Сына с Дочерью, сочетания эго и бессознательного. В этом союзе, когда снимаются все конфликты и психические проблемы личности, Дочь занимает трон Матери, а Сын становится на место Отца. Таким образом, животная душа подобно служанке подчиняет себя душе человеческой, и последняя, отбросив самодовольство, ложный эгоизм и плоскую земную мудрость, преданно и с любовью открывает себя мудрости высшей.
Эта классификация имеет, как ни странно, определенное практическое обоснование. Я вспоминаю сон, рассказанный мне одним пациентом год назад. Ему снилось, что он сидит в круглой аудитории очень далеко от присутствующего там лектора, и как он ни напрягал слух во время выступления, ему ничего не удалось расслышать. Затем в аудиторию вошли две женщины. Одна из них была как будто полупрозрачна, невесома, почти бесплотна, даже черты ее лица различить было нельзя. Другая, напротив, обладала четкой и определенной внешностью и одета была в черное. Так как одежды на ней было мало, она показалось сновидцу весьма соблазнительной. Она села на колени сновидцу, а другая села прямо перед ним, так что он не мог видеть лектора. Таким образом, независимо от общего смысла сна, в нем присутствуют четыре человека, которых с определенной уверенностью можно анализироовать в рамках символики Тетраграмматона, отраженной в психике отдельного человека. Лектор это Отец, Йод, мудрость и власть. Призрачная женщина это Мать, Хе, без которой он не услышит послание лектора. Сам сновидец это Сын, Вав, а женщина в черном — Дочь, актуальная проблема пациента. Пока эта проблема не будет решена, Сын не справится с фигурой напротив себя.
Возвращаясь к старой теме, хочу заметить, что соперничество и зависть в первобытном племени среди тех молодых, что стремятся занять место патриарха, нельзя однозначно относить к проявлению отцовского образа. Речь здесь идет, скорее, о компромиссе. Как выражение внутреннего желания обладать властью это стремление базируется на бессознательном динамическом импульсе повторения предыдущего процесса, то есть на той же рекапитуляции. (Регарди в данном случае придает духовное измерение адлеровской воле к власти, как он поступил ранее с фрейдистским желанием инцеста. Прим.ред). Этот импульс стимулирует мужчину заявлять права на место патриарха в племени, создателя семьи и источника власти и мудрости. В данном случае требуется, как показал Юнг, ограничение либидо или elan vital, овладение космическими и духовными энергиями, действующими в нашем разуме и крови в повседневности. (Регарди на момент написания книги мог не знать о глубокой разработке Юнгом концепции «родственного либидо» в работе Психология переноса, над которой тот работал в период Второй Мировой войны. Несмотря, впрочем, на высочайшую оценку теории Юнга, в терапевтическом лечении Регарди предпочитал пользоваться методиками Райха. Прим.ред).
В душе скрыта непроявленная до времени колоссальная сила, которой изредка предоставляется возможность действовать открыто. Если такой силе удается достучаться до разума и сердца человека, закрытым, как правило, от прямого воздействия и следования естественными для них путями благодаря сотням лет внедрения ложных представлений, подавления и игнорирования их подлинной божественной природы — она выливается в неврозы и еще более тяжелые заболевания. (Психиатр Ли Саннелла изучает это явление в своей книге Кундалини — Психоз или Порыв к трансцендентному? Прим.ред).
Замечу, что с психопатологиями образов я непосредственно сейчас не работаю, пока это всего лишь общая концепция, требующая моего внимания.
Прозвучит, возможно, слишком биологически, но мужчина должен продолжить космический процесс повторения на уровне собственного тела. Наполняя свою личность, адаптируясь к социуму и создавая свою семью, а также реализуя латентный патерналистский принцип, заложенный в его психике, он принимает роль отца и избавляется от бремени отцовской фиксации. Этот процесс выражается психологической аксиомой «Предельным желанием сына является биологическое и психическое становление отцом». Каббалисту остается добавить «а также духовно», поскольку, как мы видели, без этого компонента процесс завершить невозможно.
Подводя итог, отмечу еще раз, что мы обнаружили четкие соответствия между материнским и отцовским комплексами и глобальными духовно-космическими процессами и явлениями. Эти комплексы происходят от желания покоя либо власти и одержимости обладания не столько физической маткой, сколько достижением метафизической нирваны, этой нерушимой обители спокойствия, предшествующей циклу манифестации. Другой комплекс отсылает нас к стремлению, вызванному неизгладимым впечатлением от великолепия каждой частицы бытия, самому, в свою очередь, стать творцом, и не в физическом смысле — это наименее важный этап, хотя его нельзя игнорировать — а прежде всего в психологическом и духовном. Все это означает, что активный и творческий человеческий принцип непременно должен проявить себя в разуме, сердце и теле, выполнив тем самым цель жизни и текущей инкарнации.
В будущем, когда мы пустимся в удивительное путешествие с целью обнаружения описанных выше странных образов, нам не нужно выражать яростного опровержения, а стоит лишь спросить: «Ок, хорошо! Вы уверены, что правильно поняли происхождение, масштаб и смысл эдипова комплекса?». Часто окажется, что мы можем проследить его влияние во взрослой психике только до определенной точки эволюционной и личной истории и далее идти не способны. И вот здесь, как и практически в каждой отрасли философии и знания вообще, выступает на первый план мистическое знание и проверенная тысячелетиями древняя философия, помогающая раcпутать нить человеческого развития. Она одна как истиная психология сможет подобрать ключ к наглухо запертым вратам тайны. И благодарность ей состоит в том, что современные академические и независимые исследования постепенно начинают подтверждать правоту древних божественных истин (К сожалению, Регарди не указывает, о каких именно исследованиях идет речь. Вообще оккультным школам свойственно такое расплывчатое самооправдание, но, к счастью, Регарди редко позволяет себе ему поддаться. Прим.ред.).
У тех из нас, кто изучает мистическую мудрость, имеется в распоряжении огромное количество работ и важно не почивать, так сказать, на лаврах, а принять и оценить древнее знание по заслугам. Наш долг перед собой и всем человечеством правильно понять это бесценное наследие и тщательно изучать попытки продвинуться в этой сфере современных ученых и исследователей любой отрасли знания с тем, чтобы говорить с мудрецами на одном языке без привычной отстраненности и псведофилософской одержимости. Естественно, мы также нуждаемся в сравнении, классификации и синтезе, и впереди нас ждет огромная работа в направлении интеграции.
(Интеграция, о которой пишет Регарди, кажется делом бесконечным, и он сам умер, так и не дожив до последнего духовного путешествия, планировав отправиться с Хайаттом в Святую Землю. Но другие продолжают начатое им дело интеграции оккультизма и мистицизма с одной стороны и психологии и науки с другой. Публикация этой книги — одна из таких попыток. Другая книга, следующая той же стезей, Скипетр Власти, также скоро выйдет в свет. Эта последняя книга, представляющая собой позднюю переработку его раннего Срединного Столпа и Искусства подлинного исцеления, была снабжена сравнительным комментарием редакторов настоящего издания, касающимся общих черт оккультной теории, райхианской и юнгианской психологии. Прим.ред).