Вчера был на конференции посвященной Игре в психотерапии. Представлял там книги Касталии и читал доклад про Космогонические мифы по Фон Франц. Самое сильное впечатление дня - доклад Светланы Лютовой о трех башнях, башнях Вячеслава Иванова, Максимильяна Волошина и конечно Карла Густава Юнга.
Доклад просто завораживающий. Между тремя башнями, оказалась протянута серебрянная нить. Одна башня как будто выходила из другой. Одна - продолжала другую, готовя пришествие новой парадигмы.
Еще десять лет назад, читая "Путями Каина" и "Пути Эроса" я чувствовал что между Юнгом и Волошиным существует тончайшая символическая связь. Меня поражало насколько "Левиафан" Волошина совпадал по своему сущностному содержанию с "Ответом Иову" Юнга. Меня завораживала его "Звездная Корона". И ключевая идея - ответственность человека за спасение Люцифера, за итоговое пресуществление тени. Через трансгрессию, через предел, через горизонт.
Особенно эта связь чувствуется в отношении Волошина к тени. Лютова говорила о волошинской "Мистерии Полуденного солнца". Удивительно что читая его собрание сочинений я умудрился упустить такой важный момент. Это коктыбельские ритуалы - выйти под полуденное солнце и осознавать что в этот миг ты не отбрасываешь тени, ты вбираешь её в себя. Превращение зримой игры светотеней в духовный символ. Низшее (материальное) становится символом и ключем к высшему. Отсюда - поэтический манифест Волошина - "Все зло вселенной, в себя принять, собой преобразить". Это же и есть то о чем мы говорим, когда поднимаем вопрос о интеграции и трансформации тени. Благодаря Юнгу - слова Волошина понятны и близки современному читателю.
Мистерия полуденного солнца. Просто стать под солнце почувствовав что тень почти не отбрасывается. Она вобрана в себя. И медитировать над этой идеей. Вот тайная религия Волошина, религия Коктыбеля, обернувшаяся парадоксальным опусом жизнетворчества. Вот ведь парадокс - сам Волошин не считал себя символистом и не писал о жизнетворчестве но именно его жизнь мы можем назвать высочайшем магистерием. Разве это не тотальное принятие тени - прятать белых от красных и красных от белых? Разве, ставшая апокрифической история, о том что Волошину было дано право вычеркнуть из расстрельных списков одного из десяти - и иногда приходилось натыкаться на свое имя. Кто из символистов первого поколения мог бы представить Такой масштаб мифа, такой масштаб личного магистерия? Мистерия полуденного солнца. Солнечная религия. Возвращение к античности, но возвращение на новом витке - не отступление возрождение, возрождение на принципиально ином уровне.
Здесь же и наш Либер Реш. Я думаю что если бы они - Волошин и Кроули встретились, им бы было о чем говорить. Потому что все они - Юнг, Волошин, Кроули - в сошедшем с ума христианском мире пили из одного, солнечно-античного источника.