28.08.2022
0

Поделиться

11. ЛУННОЕ ОЗЕРО

Те, кто скептически относятся к лунопоклонникам, солнцепоклонникам и пользе от священных предметов, упускают из внимания основополагающий научный факт: свет есть источник жизни, разума, всего знания.
— Лори Кэбот

Прикоснуться, не больше?
И вот я уже другой человек,
В мои жилы врываются эфир и огонь,
И то коварное, что таится во мне, перебежчиком спешит им на помощь,
И молния играет в моем теле, испепеляя то, что почти — я сам…
— Уолт Уитмен

Вольнодумец

Исиль, Лерида, Испания
Несколько месяцев спустя
           
Наступали сумерки, и Ганс, гордо сохраняя вид бывалого путешественника, наконец-то свернул в правильном месте. Корниэль скомкал штабную карту и сунул ее в бардачок старенького Dodge. Запахи вербены и смолы босвеллии вскружили ему голову. Намереваясь выкинуть благовония в окно, Корниэль поймал на себе свирепый взгляд друга.
— Даже не думай, — отрезал Ганс, убедительно глядя в его сторону. — Мы же в Исиль едем, как ни как.
Корниэль не сразу понял, что имеет в виду его спутник, но взглянув на однотипные витрины магазинов, тут же догадался, о чем идет речь — марионетки на тонких веревочках, почти в человеческий рост, смотрели на прохожих из замыленных окон. Ведьмы были добрые и не очень, в живописных лохмотьях и в джинсах, с метлами, магическими треугольниками, хрустальными шарами и тыквами — куклы на любой вкус.
— Ты не говорил, что мы собираемся устроить охоту на ведьм, — засмеялся Корниэль.
Но Ганс ничего не ответил. Кажется, он снова заехал не в тот город.
— Сегодня Сан-Жуан, и всю ночь в долине будут гореть высокие костры, которые зажгут в Исиль. Эти костры прогонят лукавых из долины, Лериды и всей Каталонии. Что? Моя кровь — гремучий коктейль.
Наконец они приблизились к своей цели. Горная дорога оказалась напрочь забита машинами.
— Да здесь же население человек тридцать! — изумился Корниэль, выбираясь из машины.
— Придется идти пешком.
— Я вот до сих пор не могу понять, почему нельзя было воспользоваться мегаскоростным и, по всей видимости, не просто так нам доступным «ангельским такси»?
— Здесь очень легко выдать себя. Это не просто дикари с факелами, поедающие сладкие пироги-кока, — улыбаясь, Ганс подчеркивал свои познания.
— Как скажешь, приятель, — сдался Корниэль, приподняв руки.
Все двигались в одном направлении — к вершине горы Фар. Настоящее действие проходило именно там. Фальерос с зажженными факелами спускались с горы к костру на центральной площади, чтобы исполнить традиционный танец.
— А у нас «танцы» в другом месте. Нам туда, — указал Ганс по направлению к реке.
— Это ведь в обратную сторону.
— И что?
— О боги, Ганс!
Но тот лишь молча улыбался.

— Неужели! — выдохнул Корниэль.
— Кому хоть слово — ты труп, — сделав вполне убедительное выражение лица, пригрозил Ганс.
— Я и так труп, приятель.
Оба улыбнулись и огляделись вокруг.
Перед ними раскинулась широкая поляна с видом на озеро. Беззаботный смех сотрясал молодежь, разместившуюся вокруг костра на обращенных друг к другу бревнах. Парни распивали пиво, подкидывая в огонь сухие ветви, а девушки, разбившись по группам, о чем-то увлеченно болтали. Украшенные цветочными венками косы струились на ветру.
— Твоему-то ангельскому радару да на техосмотр.
Получив хук в плечо, Корниэль завопил.
Будто бельмо на глазу, в картину всеобщего праздника не вписывался отвратный тип в костюме офисного клерка.
— Кто этот парень? — спросил Корниэль.
Лицо Ганса тут же нарисовало растерянную гримасу и, метая взглядом то в одного, то в другого, он заметно нервничал.
— Ты тоже его видишь?
— Что значит тоже? Кхе-кхе… Кажется, он идет сюда.
— Поговорим позже, — отрезал Ганс, натягивая улыбку.
Затем он повернулся к гостю спиной, тем самым выказывая свое нежелание его видеть.
— Какие люди! — возбужденно воскликнул Прац. — И какие дороги завели двух пенсионеров на вечеринку для тех, кому «слегка за двадцать»? На молоденьких потянуло?
Ехидно улыбаясь, парень демонстрировал все свое самодовольство, которое Блейк назвал бы кретинизмом. Узкие крысиные глаза тянулись чуть ли не до самых ушей, а широкий рот с обслюнявленными губами вызвал у Корниэля отвращение.
— О, ищейка! Рад встрече, — обернувшись, Ганс искусно овладел собой, на его лице была невозмутимая улыбка. — Что вынюхиваешь на этот раз? Кокс, грязное белье? Дерьмо?
— Ты не в том положении, чтобы хамить мне, — напыщенно прошипел Прац.
Поправив небрежно завязанный галстук, он резко повернулся к Корниэлю.
— Посмотрите-ка! Да это же наш фэ-но-мэн, — с издевкой проговорил он. — Как жаль, что не я оказался тем, кто принес тебе «Благую Весть».
Его шипение, казалось, продолжилось и после того, как его мокрый рот затих. Не прекращая улыбаться, он откланялся и неуклюжей походкой направился к своей спутнице.
— Клоун, — сказал Ганс и стиснул зубы.
Длинные пальцы его больших рук сжались в кулаки.
— Милый разговорчик вышел. Пенсионеры, дерьмо, кокаин — да ты душа компании!
Корниэль засмеялся, и лицо Ганса снова стало прежним.
— Почему он назвал меня феноменом?
— Не думаю, что я тот, кто должен тебе об этом рассказать, — Ганс потупил взгляд. — Я знаю этого олуха, сколько себя помню. Шестерка ищеек.
— Ищеек?
Перед его глазами появился пес из детского мультсериала. Корниэль тряхнул головой.
— Око — стражники Межмирия, следящие за порядком.
— Божественные копы?
— Иногда, даже чаще всего, они бывают полезны. Но есть исключения. Тогда их хочется… — Ганс снова сжал зубы и громко вздохнул.
— Э-э, полегче!
— Это у тебя самоконтроль прихрамывает.
— Да ну?
Корниэль перевел взгляд на спутницу Праца, но так, чтобы Гансу это не показалось явным.
Когда та обернулась, Корниэль растерялся — перед его глазами появился образ Софи. Ее влажные локоны хаотично спадали с плеч, а сплетенный из ярких цветов ободок подчеркивал глубину глаз. Невзирая на женственность, девушка вела себя грубо и не лезла за словом в карман.
Настроившись на их «волну», Корниэль вслушивался.
— Софи, ты выглядишь восхитительно…
— Впечатли меня тем, что мне неизвестно…
От звука ее голоса внутри у Корниэля все рухнуло. Ганс о чем-то воодушевленно говорил, но до ушей Корниэля доносились лишь нотки ее недовольства, а имя Софи и вовсе не выходило из головы.
— Даже не думай.
— Что? — изобразив непричастность, Корниэль улыбнулся.
— Даже не думай, что можешь от меня что-то скрыть, — Ганс нарочито глядел исподлобья.
Переводя взгляд в сторону Софи, он вынул из кармана пачку сигарет и достал из нее солдатика смерти.
— Да ла-адно! — протянул Корниэль.
— Фто?? — возмутился тот, прикуривая. — И только попробуй фказать об этом Блейку.
— Мамочка заругает? — демонстративно отобрав у приятеля сигарету, он сунул ее себе в рот.

Когда костер наконец разгорелся, Ганс познакомил Корниэля с теми, с кем им предстояло провести вечер.
Блейк не одобрял политику Ганса, но тот как никто другой настаивал на тесном контакте с людьми.
— Это Лейтон, — указал он рукой на невысокую хрупкую девушку. — И… Тревор.
Тревор, по всей видимости, был ее новым ухажером, так как Ганс не сразу вспомнил его имя. Они были милой парой, но совершенно негармоничной. Громоздкий рыжеволосый ассистент маммолога не вызывал у Корниэля никакой симпатии. Брюнетка Лейтон же, наоборот, была весьма харизматичной и привлекательной.
— Том, Джейн и Остин.
— А кто она? — указал Корниэль на Софи.
Ганс неодобрительно вздохнул.
— Ох, не так быстро, ковбой, — засмеялся Том басистым голосом.
Ему было где-то за пятьдесят, но выглядел он очень свежо.
— Она не из тех, кто приходит сюда порезвиться.
— Да я и не думал даже… — замешкался Корниэль.
Румянец проявился на его лице.
— Софи — это джек-пот, — стрельнув глазками, добавила Джейн. — Большой куш.
Не скрывая сексуального вожделения, она закинула волосы набок и уставилась на раздраженную Працом Софи.
— Я сейчас, — поспешил Корниэль, вежливо растолкав новых знакомых.
Он не знал, зачем это делает, но точно отдавал себе отчет в том, что должен освободить девушку от навязчивого ухажера.
Когда Корниэль был совсем близко, те прекратили разговор и озадаченно округлили глаза.
— Эм-м… Софи! — первое, что пришло ему в голову и сразу же вылетело из уст. — Мы уже заждались тебя.
Распознав намерения парня, Софи подыграла ему и, похлопав Праца по плечу, ухватила Корниэля под руку.
— Только не к этой кучке свингеров, я тебя прошу, — прошептала она.
После минутной паузы они оба рассмеялись.
— Пойдем, я кое-что покажу тебе.
Корниэль последовал за ней.
Вечеринка была в самом разгаре, и выпившая молодежь бросалась в пляс, распевая мантры.
— Знаю, прозвучит странно, но… где мы?
— О, некоторые приходят сюда изрядно напиться, и если спросить у них, какой для этого повод, они не ответят. И так — колесо
года.
— Ты не из их числа, верно?
 Софи молча поманила его за собой.
— Не-ет… — взмолил Корниэль.
— Да брось, это ведь так весело! — хохотала девушка, двигая бедрами.
Затем она закружилась в танце и увлеклась настолько, что, казалось, совершенно позабыла о его существовании.
Софи была прекрасна. Изящный силуэт порхал вокруг костра, даря всем невероятный поток энергии. Корниэль чувствовал ее как никто другой. Улыбка не сходила с его лица.
 Рука Ганса легла на крепкое плечо, и он очнулся.
— Присмотришь за ней?
Это был, скорее, не вопрос, а просьба. И Корниэль понял, кто такая Софи.
— Она твоя подопечная, верно? — насупив брови, бросил он.
— Ну не тащился бы я сюда, не имея явных на то причин!
Как два недовольных супруга, они уставились друг на друга.
— Но я не ошибся! — опередил Ганс.
— Не ошибся в чем?
— Кажется, у вас с ней связь. Того типа, Праца, ты не должен был видеть.
— В каком смысле?
— Помнишь, он сказал, что я, как бы это сказать, «не в том положении»?
— Ты беременный, что ли? Говори прямо!
Сердце в груди забилось быстрее.
— Его видит только Софи. И я. Мы с ним в чине Хранителей, понимаешь? Он хочет на мое место.
— И? — Корниэль вопрошающе следил за каждой его мыслью.
— Неважно! Забудь!
— Что? Какого черта?!
— Не выражайся, — одернул его Ганс, осмотревшись по сторонам.
Глубоко вдохнув, Корниэль поднял глаза.
— Зачем тогда ты мне все это говоришь? Если не хочешь, чтобы я что-то знал, зачем дразнишь?
— Ты упрямый и ничего не желаешь слушать!
— Да ты знаешь меня всего несколько дней!
Корниэль взял паузу, пока рождалась его следующая мысль.
Софи тем временем перестала танцевать и присоединилась к ним.
— Ты останешься с нами? — глядя на Ганса, она мило улыбалась.
— Нет! — отрезал Корниэль и, взяв Софи за руку, отошел как можно дальше от костра.
— Что-то случилось?
Девушка выглядела встревоженно.
— Пустяки. Давай просто уйдем.
Корниэль, как одержимый, чувствовал нарастающее желание овладеть Софи и никого к ней не подпускать.
— На самом деле, я с радостью уйду отсюда.
Не понимая такой перемены настроения, Корниэль удивился.
— Почему? Тебе ведь так весело… — проведя рукой по ее блестящим локонам, Корниэль улыбнулся, пока эту улыбку не стер всплывший в его сознании образ Праца. — Ты не знаешь этих людей, да? — прошептал он.
Софи удивил ход его мыслей. Ее лицо покрылось легким румянцем.
— Многие здесь незнакомы. Они лишь наслаждаются всеобщим праздником.
Нервно прикусив тонкую губку, будто бы взвешивая все за и против, девушка снова поманила его за собой.

Софи двигалась в сторону леса, изредка проверяя, следует ли за ней ее спутник.
— Куда мы идем? — кричал вдогонку Корниэль.
Будто под гипнозом, он шел за ней, вдыхая аромат пышных волос.
— Недолго осталось, — отвечала Софи.
Шум толпы стал почти не слышен, а высокие зеленые деревья окутали сумерки.
— Ты сама-то хоть знаешь, куда мы идем?
На какой-то момент Корниэль задумался, вспомнив о Гансе, ведьмах и зловонных травах, но тут же отмахнулся от этих мыслей.
«Я не маленький мальчик», — сказал он про себя и продолжил путь.
Софи остановилась, когда они оказались на небольшом холме, уже освещенном хозяйкой ночного неба.
— Мы отмечаем день летнего солнцестояния. Но немного иначе, чем жители Исиль. Это — Лунное озеро, — протянув ладошку, она указала на берег у подножия холма. — По крайней мере, мы его так зовем. Красиво, правда?
Поджав под себя ноги, Софи расположилась на траве. Присев рядом, Корниэль устремил свой взгляд на луну.
— Мой отец говорил, что если слишком долго на нее смотреть, можно слететь с катушек. Ты — как луна. И мне кажется, я в большой опасности…
Корниэль напоминал влюбленного подростка, которому наконец-то посчастливилось оказаться с пассией наедине — так сильно она его привлекала.
Когда она слегка коснулась его рукой, по его спине пробежали дюжины мурашек. На лице Софи засверкала улыбка, растворив в темноте оставшиеся нотки грусти.
— Смотри… — прошептала девушка и подалась вперед, — так я общаюсь с теми, кого нет рядом. Вырыв небольшую ямку, девушка достала из сумочки листок бумаги и, покрыв его поцелуями, закопала в рыхлой земле. — Этому научил меня Ганс, когда… когда я потеряла своего друга.
Корниэль улыбнулся, и обида на приятеля вдруг улетучилась.
— Он неплохой парень, верно?
Корниэль понимал, какую связь ощущает Софи со своим Хранителем, ведь он и сам неоднократно испытывал ее на себе.
— Он — как крестный отец, которого у меня не было, — засмеялась девушка. — Это Ганс впервые привел меня сюда. Здесь я чувствую себя свободной.
— Так ты не местная?
— И даже не испанка. Вообще-то я — коктейль из разных кровей, а родом из Нью-Йорка.
Девушке было так странно сидеть здесь с кем-то еще. Люди так и роились вокруг нее, но к этому месту она их не подпускала.
— Ау-у… — Софи округлила губки и, будто маленькая волчица, взвыла на луну.
Затем она толкнула парня на траву и принялась задорно щекотать.
— Прекрати! — взмолился Корниэль, заходясь от смеха. — Я до ужаса боюсь щекотки!
Выбравшись из ловких рук Софи, он подчинил ее своей силе.
— Кажется, кто-то изрядно влип, — выравнивая дыхание, говорил он.
Коварно улыбаясь, Софи скрещивала ноги, дабы спрятать видневшееся из-под ситцевого платья кружевное белье.
— Да ладно, все очень даже симпатично.
— Обычно у меня под ним ничего нет.
От этих слов парня бросило в жар.
После недолгой борьбы Софи оказалась сверху.
— У-у… Девушка с характером!
Круглые глаза Софи играли азартным огоньком, притягивая к себе, как магнит. Черты ее лица не были кукольными. Она была настоящей и невероятно красивой. Пощипывая Корниэля за бока, она тонула в его взгляде.
Коснувшись пальцами ее тонкой талии, парень застыл. Мертвую тишину нарушало лишь его дыхание. Двигаясь к солнечному сплетению, Корниэль перевел взгляд на слегка оголенные бедра. Вздрогнув, Софи поправила выбившийся из прически завиток.
Корниэль наблюдал за каждым движением ее рук. Ее жесты были кротки и изящны. Она снова коснулась его кожи, и он, ослабив хватку, поманил ее вниз. Теперь они оба лежали лицом к небу. Софи разглядывала звезды, а Корниэль, переведя дыхание, вслушивался в тишину.
— Корниэль? — снова послышался чувственный голос.
Парень улыбнулся, услышав из ее уст собственное имя.
— Я прихожу сюда… чтобы почувствовать свободу, побыть человеком без имени. Для людей в привычном мире я «слишком»: для одних — слишком яркая, для других — слишком спокойная, слишком наивная или слишком эгоистичная. Иногда они сами путаются, из-за чего меня «слишком много».
Недолго думая, Корниэль ответил:
— Ты живая, Софи. Ты — настоящая. А они… Они лишь боятся ступить туда, где еще не были. Боятся вылезти из своих панцирей и сделать глоток настоящей жизни. Со всеми ее радостями и горестями, шумом и тишиной, криками и пением. Ты прекрасна, Софи. Не смей «уменьшать» себя! Ты — как эта луна. Другие могут лишь догадываться, что там, по ту ее сторону.
Они снова молчали, каждый нырнув в море собственных мыслей. Ганс был прав — между ними была некая связь, объяснить которую было невозможно. Корниэль попал в самую точку, а все потому, что говорил о том, что однажды болело внутри него самого. Невидимая раньше боль стала очевидной, и, казалось, он знал, как ее исцелить. И он хотел это сделать.
Софи была единственной в своем роде. Эдакая хохотушка с чутким сердцем и твердым характером. Не только луну можно было сравнить с ее необыкновенной мощью. Словно вода из океана, Софи то выплескивалась из берегов, то преклонялась перед величественной гладью.
Их разговор становился все более глубоким, и к утру Корниэль знал о Софи больше, чем о любой другой женщине, с которой его сталкивала жизнь.
Софи поражала своей открытостью, но при этом не была пустословной. Нескольких фраз было достаточно, чтобы Корниэль разглядел в ней родственную душу.
— В танце я обретаю свободу. И вокруг будто вовсе нет ни зла, ни вечных гонок, ни поисков одобрения. Кружась в танце, мы все заодно. Жаль, что это длится недолго.
— Я готов пролежать здесь до следующего лета, — заверил парень, поцеловав ее в висок.
В ту ночь, самую короткую и поистине волшебную летнюю ночь, ангелы одарили Корниэля его величайшим сокровищем, имя которому — Софи.

Читать далее 12. Чувства старика — темя ребенка