Барбара Ханна
Встреча с душой: активное воображение Карла Юнга.
Глава 8
Вечный Поиск Внутреннего Великого Духа
Хотя примеры активного воображения можно увеличивать и делать разнообразными до бесконечности, я надеюсь, их хватило, чтобы показать читателю уникальную индивидуальность каждого из них. Юнг всегда побуждал меня читать курс по активному воображению; я хочу подчеркнуть, однако, что нет общего рецепта или четко сформулированного метода практиковать его. Цель всегда одна и та же: наладить контакт с бессознательным и научиться узнавать великую мудрость, которая существует в каждом из нас, но которую так мало действительно реализуют.
В разговоре со студентами Института имени К.Г. Юнга в Цюрихе в мае 1958 года (за три года до его смерти) Юнг хорошо объяснил этот момент, назвав его «двух миллионно-летним человеком» в каждом из нас. Он говорил о нем в рамках этого обсуждения как о «Великом Человеке» в нас. Этот Великий человек появляется в бесчисленных образах и символах, которые каждый раз разные.
В главе «Человек и его символы» Мария-Луиза Фон Франц так живо рисует своего Великого Человека за работой в неиспорченных людях, что я бы хотела процитировать ее целиком:
Необычайно чистое, ничем не замутненное восприятие этого центра присуще индейцам племени наскапи, все еще обитающим в лесах Лабрадорского полуострова.
Эти простые люди промышляют охотой и живут изолированными семейными группами на таком большом расстоянии друг от друга, что не смогли создать систему племенных обычаев или коллективные религиозные верования и церемонии. В своем пожизненном одиночестве наскапийский охотник вынужден полагаться на свой собственный внутренний голос или на откровения подсознания. У него нет религиозных наставников, которые разъясняли бы ему, во что он должен верить, нет и ритуалов, празднеств или обычаев, которые могли бы ему помочь. В его миропонимании душа человека предстает просто внутренним «спутником», которого он зовет «мой друг» или mista-pеo, что означает «Великий человек». Миста-пео обитает в душе и является бессмертным; в момент смерти или незадолго до нее он покидает человека, а позднее перевоплощается в другие существа.
Те индейцы племени наскапи, которые уделяют внимание своим снам, стараясь выяснить их значение и испытать их достоверность, могут обрести более глубокую взаимосвязь с Великим человеком.
Он благоволит к таким людям и чаще посылает им хорошие сны. Таким образом, главная обязанность каждого наскапи заключается в том, чтобы следовать наставлениям, которые даются ему во сне, и затем запечатлять их содержимое в искусстве. Ложь и бесчестие прогоняют Великого человека из внутреннего царства личности, тогда как великодушие и любовь к соседям и животным притягивают его, придавая ему сил. Сновидения дают наскапи полную возможность определить свой путь в жизни, причем не только во внутреннем мире, но и в окружающем их мире природы. Они помогают им предсказывать погоду, оказывают бесценную помощь в охоте, от которой зависит их жизнь. Мы упомянули этих совсем диких людей, потому что они не загрязнены идеями нашей цивилизации и все еще обладают естественным пониманием сущности, которую Юнг называет Самостью.
Юнг сказал своим ученикам, что перемещение произошло целиком и полностью по причине существования Великого Человека, и посоветовал им работать со своими пациентами в анализе до тех пор, пока они не осознают и не смогут установить связь с Великим Человеком в себе.
Мне кажется, хотя Юнг ничего и не сказал об этом в разговоре со студентами о своем опыте встречи в раннем детстве с Великим Человеком в себе, как личности Номер Два. Или, возможно, ему встретился относительно небольшая его ипостась, так как сначала ему казалось, что Великий Человек из восемнадцатого Века. Я думаю, что со временем он осознал его великий, архаический возраст – два миллиона лет, когда ему самому уже было за восемьдесят.
Из раннего примера, который мы привели, четырехтысячелетний текст об «Уставшем от Мира Человеке и его Ба», нам ясно, что о самом Ба можно говорить как о персонификации этого двух миллионно-летнего человека в бессознательном Уставшего от Мира Человека. Египетская религия осознавала факт существования Великого Человека, но переносила его на Загробный Мир, они видели в нем только коллективный образ. Только потому, что Уставший от Мира Человек был гением, одаренным самой необычной смелостью, ему удалось пережить на своем опыте личный аспект Ба, что привело его к тому, что совершенно шло в разрез со всем, чему его когда-либо учили и во что он верил в рамках религиозной догмы до этого. Мне не известен ни один средневековый или современный пример, который можно было бы сравнить с этим Египетским текстом; на самом деле, Юнг посоветовал мне прекратить поиски, потому что второго такого же попросту не существовало.
Юнг однажды сказал мне, что прошло очень много времени, пока архетипическая Анима (которая, конечно, противопоставляется двух миллионно-летнему человеку) заговорила с ним напрямую. В течение многих лет до этого, она лишь посылала к нему своих посланников. Эти посланники – то, что чаще всего появляются в наших примерах.
Давайте рассмотрим случай Эдварда (глава вторая). Мы видим явный след двух миллионно-летнего человека в Духе Огня, Воды, Ветра и Льда, который напугал Эдварда во время шторма. Мы также видим след его супруги в архетипической ведьме, которая вызывала все несчастья. Но по большей части, Эдвард постоянно находится в контакте с его посланниками, в особенности с двумя аспектами Анимы: Проводник и Четырехглазая. Невероятно искренний характер активного воображения Эдварда таков потому, что каждая деталь фантазии воистину символична. «Дефект» фантазии происходит от того, что Эдвард отправился в это путешествие до того, как он разобрался со своей личной Тенью. Поэтому ему не удалось выдержать разрушительную сторону Духа Огня, Воды, Ветра и Льда. Только после того, как мы видим, что мы сами обладаем весьма разрушительной стороной, мы можем выдержать эту сторону в архетипах, которых встречаем. Поэтому, самый искренний пример активного воображения, произведенный благодаря нетипично долгому, упорному труду Эдварда, является лишь прелюдией к долгой и мучительной работой с Тенью, которая появляется на пиршестве в образе лодочника.
Если говорить о Сильвии из третьей главы, мы имеем дело не с настоящим примером активного воображения, а только с прелюдией. Она открывает много начальных точек для истинного активного воображения и дает нам знать, что в случае Сильвии не было такого прямого действия, которого можно было бы предпринять на ее стадии развития. Сильвия гораздо больше, чем Эдвард, постеснялась бы увидеть свою личную Тень. Только то, что она писала историю про воображаемых людей, позволило ей понять, что при достаточной провокации она даже была способна на убийство. Ей было дано множество намеков в форме аллюзий к греческим богам о существовании двух миллионно-летнего человека в ней.
В случае Беатрис, глава четыре, у нас в руках оказывается еще более уникальный документ, потому что он был создан в последние моменты ее жизни. То есть мы изучали только самый конец долгих попыток активного воображения, гораздо дольше, чем в случае Эдварда. Это на самом деле активное воображение, ведь она целиком вовлечена в него от начала и до конца, и Духовный Наставник, иначе известный как Человек-Медведь, стал результатом долгих и болезненных стараний, пока она не смогла наладить с ним контакт. К моменту, когда мы входим в ее фантазию, в нем можно распознать близко доверенного посланника, или почти даже персонификацию двух миллионно-летнего человека таким, как он предстал Беатрис и подготовил ее к великой перемене, к которой она приближалась. Как я уже упоминала в то время, хотя смерть Беатрис была внезапной и совершенно неожиданной с одной стороны, она уже необычно хорошо смирилась и ценила Загробный Мир. На самом деле, во время двух последних дней ее жизни, когда она вошла в цветок, когда ее неоднократно предупреждали, что пути назад может и не быть, чувствуется, что она уже осознавала великую перемену, которая ей предстоит.
Двух миллионно-летний человек в Беатрис необычно явен; сравнить его можно только с «Уставшим от Мира Человеком и Его Ба». Главный символ Духовного наставника – цветок, который соединяет все противоположности в себе. Но Духовный наставник или Человек-Медведь, тот, кто ведет Беатрис к цветку и кто, видимо, сам в нем живет, был совершенно точно его доверенным эмиссаром, или персонификацией самого Великого Человека.
Нужно подчеркнуть, что этот образ начинался с Анимуса, который устраивает каждой женщине тонну неприятностей и, с которым в особенности тяжело было Беатрис. Но путем очень тяжелой и долгой работы в активном воображении, она успешно открыла для себя, что образ за Анимусом каждой женщины всегда сам Великий Человек. Не то, чтобы его мучающая сторона исчезла: это заметно в твердости, с которой он заставляет Беатрис принять и встать лицом к лицу со своим ненавистным контрпереносом. Более того, у нее все еще были проблемы с его отрицательной стороной, когда она была вдали от чудесного цветка. Это в особенности ясно видно в ее приступах зависти выдуманного влечения ее мужа к девушке, которая ему даже не нравилась! И мы видели берсеркера, яростного воина, которым появился Человек-Медведь, чуть не убив Беатрис, когда она продемонстрировала «скромную» установку, таким образом, пытаясь подавить свои собственные негативные эмоции. Ей пришлось пообещать, никогда больше не подавлять эмоции «ради того, чтобы быть рассудительной», и лишь после этого он возобновил с ней контакт.
Это показывает нашу христианскую установку касательно морали в очень интересном свете. Видимо, мы теперь должны быть целыми, какими мы на самом деле являемся перед лицом Страшного Суда. Нам не избежать зла, но мы должны страдать от напряжения между ним и добром, не говоря о других противоположностях, до самого конца.
Эта концепция восстает против всего, чему нас когда-либо учили. Мы верим до мозга костей, что Бог желает, чтобы мы были добрыми и подавляли зло. Поэтому, самая сложная на свете вещь для нас, которую нам предстоит осознать, это то, что Бог хочет, чтобы мы выдерживали напряжение между добром и злом. Хотя Исайя и видел эту истину столько веков назад, когда он был вдохновлен написать: «Я образую свет и творю тьму, делаю мир и произвожу бедствия; Я, Господь, делаю все это». (Исаия 45:7) Господь, по большей части, позволил нам забыть слова Исайи и наслаждаться лучами праведности почти две тысячи лет.
Изначально, действительно было необходимо делать все, что было в наших силах, чтобы увидеть светлую сторону, чтобы достичь гораздо более сложной праведной стороны. Но из-за ужасной вспышки зла в мире, которая угрожала всему нашему существованию на земле, стало ясно, что Бог намерен напомнить нам, что Он Сам создал зло; поэтому мы должны каким-то образом наладить контакт с ним. Как писал Юнг: «Зло стало определяющим в этом мире, от него уже невозможно отделаться иносказаниями. Наша задача - научиться избегать его, поскольку оно уже здесь, рядом с нами; а возможно ли это, удастся ли нам избежать еще большего зла, сказать пока трудно».
Первая скромная попытка, которую мы можем избежать «большего зла» - это пересмотреть наше врожденное понимание Самого Бога в свете малоизвестного описания Исайи. За последние две тысячи лет нас учили думать о нем как об исключительно доброжелательном, всемогущем Боге и приписывать все разрушения и зло дьяволу. Мы даже уже забыли о хорошо известном факте, что дьявол – Сатана, старший сын Бога. Почти две тысячи лет было еще более-менее возможно поверить, что из них двоих доброжелательный Бог был сильнее, и поэтому не задаваться вопросами о его всесилии.
Но возможно ли поддерживать эту установку в лице сегодняшней вспышки зла в мире? Нужно выбрать между дуалистической концепцией Бога (Бог и его враг, дьявол), или признать, что Сам Бог содержит обе части и только поэтому он един и всемогущ. Если человек переживет на своем опыте, какими относительными и совершенно иными противоположности становятся, если их целиком и полностью принять, несложно представить Бога, который содержит обе противоположности. «Ответ Иову» Юнга нам в этом помогает.
Лично для меня гораздо проще перенести мысль о том, что Бог содержит все противоположности, и, подобно природе, создает и разрушает, чем видеть во всемирной вспышке зла работу врага Бога, дьявола, или собственную вину человека, тогда как единственный добрый и всемогущий Господь бездействует, позволяя злу проникнуть в нас. В самом деле, мы можем лишь принять отрицательную сторону Бога, или любого архетипа после того, как мы встретились лицом к лицу с собственной Тенью, нашей собственной разрушительной отрицательной стороной. Мы видели, например, в последней сцене пиршества, как он столкнулся лицом к лицу с Духом Огня, Воды, Ветра и Льда и какую слабость чувствовал Эдвард от понимания, что ему только предстоит огромный труд над Тенью. И как близка была смерть Беатрис от рук Медведя-Человека, до предназначенного ей времени смерти, за то, что она думала, что может подавить свои негативные эмоции всего лишь за несколько дней до смерти. Мне кажется, что все свидетельства указывают человечеству, наконец, принять слова Исайи серьезно и сделать из них соответствующие выводы.
Я уверена, что Беатрис знала, что ей предстоит великая перемена, но никогда неизвестно точно, когда на самом деле сны или активное воображение подготавливают нас к великой перемене, к перерождению ли в этом мире или в следующем, перемене, которая требует полной смены точки зрения и, конечно, личности. Мы знаем, что Беатрис ожидала этой перемены, ведь, в последней записи, написанной ею перед смертью, она сама об этом говорит. Она пишет:
Я задумываюсь о цветке. Пока я задумываюсь о нем, я становлюсь, как и вчера, самим цветком, с корнями, растущим, сияющим, безвременным. Таким образом, я принимаю бессмертную форму. Тогда я чувствую себя вполне хорошо и защищенно от всех атак извне. Он также защищает и мои собственные эмоции. Когда я в центре, никто и ничто не способно меня атаковать. Они все еще могут атаковать и нанести мне вред в мире людей, и я знаю, что я все еще должна провести большую часть времени здесь. Но у меня всегда будет возможность время от времени возвращаться к цветку.
Таким образом, Беатрис пережила бессмертие еще во время своей жизни, и смерть для нее означала переходом к своему любимому цветку без необходимости покидать его большую часть времени. Двух миллионно-летний человек в Беатрис совершенно точно подготовил ее к смерти чудесным образом.
Следующий пример активного воображения, который мы рассматривали (пятая глава), был лучшим, хоть ему уже и четыре тысячи лет. Но я уже рассуждала об «Уставшем от Мире Человеке и Его Ба» в этой заключительной главе. Затем мы приходим к диалогу между Гуго Сен-Викторским и его душой (шестая глава), который является полной противоположностью пережитому опыту Уставшего от Мира Человека. В мир Уставшего от Мира Человека совершенно неожиданно вторгся образ из бессознательного – Великий Человек – тогда как средневековый диалог был начат Гуго самостоятельно. Первый текст, который показывает нам, как адаптировать сознание к такому неожиданному вторжению, на самом деле – хороший пример того, как можно наладить контакт и согласовать сознание и бессознательное. Вмешательство из бессознательного было гораздо менее драматичным в случае Гуго, мы можем лишь предположить, что его сознательная концепция не подходила его Аниме по тому, как душа отвечает на его полностью сознательные и намеренные возражения. Как представительница бессознательного, она явно видела будущее дальше, чем Гуго и пыталась расширить его взгляд на вещи, включив часть темной стороны. Но тогда это было слишком рано; ей удалось лишь чуть-чуть, даже в двадцатом веке человек, в особенности монах, как Гуго, все еще изо всех сил старался развить светлую сторону и убедить свое безвременное бессознательное оставаться в этих рамках, что и удалось Гуго вполне успешно. Но Анима подготовила основу для дальнейшего принятия обеих сторон, когда она заставляет Гуго понять, что ее стремление к темной стороне скорее усилилось, нежели ослабло от любви жениха. Именно такими маленькими, едва заметными шажками бессознательное медленно готовит путь для совершенно новых обстоятельств, не только личных, но и для человечества.
В Лекциях Юнга в Швейцарской высшей технической школе Цюриха шла речь об активном воображении, таком, каким оно появляется в двух великих религиях – буддизме и христианстве – обе, из которых пытаются решить проблему в рамках своих догм. Юнг указывал на то, что эти догмы ни в коем случае не являются изобретением сознания. Они были построены в бессознательном; на самом деле, во времена своего пика, они являлись почти идеальным выражением бессознательного. Какое-то время они работают как, скажем так, идеальные каналы бессознательного в личное. Пока бессознательное продолжает течь по этим каналам, религия будет поставлять людям все необходимое, и это самые счастливые времена человеческой расы. Сегодня все еще есть люди, чье бессознательное целиком помещается в рамки догмы церкви или религии, в рамках которой они были взращены, и таких людей надо поддерживать в том, чтобы они и оставались в этих рамках. Но сегодняшнее состояние мира ежедневно учит нас тому, что это больше не так для подавляющего большинства. Бессмысленно отрицать, что нас заливает поток бессознательного, так как он находит каналы в сознании слишком малого количества людей. Эти немногие осознали, что бессознательному теперь нужны гораздо более широкие каналы, которые будут вмещать обе противоположности, не исключая тьму, обычно выраженную в виде зла, сторону, которую прошлые догмы подавляют и сегодня.
Обучившись всему, что она узнала от Юнга, к чему она была в особенности открыта после ранних изучения Спинозы, Анна Марджула действительно попыталась через свое активное воображение включить обе противоположности. Первая часть, в которой я оставила ее записи без изменений, на самом деле подготовка к гораздо более очевидному представлению обеих сторон, и что она должна включить их обе и в свое активное воображение до того, как она начала говорить с Великим Духом. До их окончания, она провела их до необычной, но наиболее желанной кульминации в Иерогамии. Она была награждена тем, что противоположности перестали ее беспокоить, так как они стали относительны друг к другу; поэтому, она пережила необыкновенно безоблачную старость.
Анна сначала выдержала напряжение сторон, а затем получила право принять участие в их союзе в ней. Я должна упомянуть, что в ее собственном анализе своих ранних картин, которым она занялась между разговором с Великой Матерью и Великим Духом, она узнала, насколько далеки эти стороны в ней, и что именно почти невыносимое напряжение между ними подрывало мир, который она установила после разговоров с Великой Матерью. Это позволило ей говорить о них более открыто в разговорах с Великим Духом. А это, в свою очередь, привело к чудесной кульминации, о которой Великая Мать говорит:
Сегодня в тебе и за пределами тебя Мужской Дух и Женская любовь сочтутся браком. Твоя роль – личное отречение. Ты можешь удовлетворительно принять участие в их союзе, но это возможно, только если ты согласна просто быть частью этого переживания. Подготовься к их свадьбе.
Анна Марджула исполнила условие, которое, как говорил Юнг, было, возможно, единственным способом остановить атомную войну. Когда я сказала ему о том, что она делает, и до того, как он увидел ее рукопись, он ответил: «Это говорит нам о том, что ни в коем случае нельзя отчаиваться». Ведь, как я говорила раньше, в течение долгого времени Юнг и я боялись, что ей никогда не станет лучше из-за ее отрицательного Анимуса. Я считаю, что поэтому пример активного воображения Анны Марджулы в особенности служит поддержкой женщинам, переживающим серьезные трудности, когда те встречаются со своим Анимусом.
В каком-то смысле, нельзя сравнивать такие маленькие, личные старания с догмами, превращенными поколениями в великие религии. Однако только такими личными стараниями люди, которые все еще поддерживают религии, могут начать понимать, что их догмы должны развиваться, если они хотят остаться в живых, а не стать реликвиями прошлого. Юнг часто говорил, какой огромный шаг совершил Папа Пий XII в этом направлении, когда он возвел Деву в рай и таким образом превратил триединство в четверичность, старый символ целостности.
Мы можем видеть, какую значительную важность Юнг приписывал единству противоположностей в том, что он целиком и полностью посвятил этому свою последнюю книгу, Mysterium Coniunctionis. На написание этой книги у него ушло много лет; это был его главный труд всей его жизни, как Гете называл своего «Фауста». В самом начале он посвятил примечание цитате хорошо известного алхимика начала семнадцатого века Михаэля Майера, который лучше многих описывал то, как противоположности могут объединиться. Майер пишет:
Я говорю, природа, когда она прошла по золотому кругу, этим движением сделала четыре качества равными, то есть, она возвела в квадрат эту однородную простоту, повернувшись против себя, или сделала из него равносторонний прямоугольник, таким образом, что противоположности связаны друг с другом противоположностями, и враги связаны с врагами; таким образом, как будто вечными связями они держат взаимные объятья.
Мы ясно видим, насколько невозможно для сознания объединить противоположности; только природе это под силу, если человек примет в этом участие. Мы видели, как Великая Мать описывает это, что Эго должно оставить свои эгоистичные потребности и дать природе свободу. Или, если посмотреть на это верное принятие участия с другой стороны – Эго должно достичь той же установки, которая была у китайского заклинателя дождя Киан Чу. Он сказал Вильхельму, что дождь бы не пошел, пока он не вернулся бы в Дао; тогда, разумеется, пошел бы дождь. Как я это вижу, природа может только соединить «противоположности друг с другом противоположностями, и враги связаны с врагами, как будто вечными связями» и держать их во «взаимных объятьях», только если нам удастся достичь верного подхода к нему или участия в них.
Переводчики: Вадим Евстропьев-Кудреватый и Светлана Арта