Глава 5. Истинная Каббала: Читая Книгу природы

Дебора Хакнес.

Джон Ди: Беседы с ангелами

Глава 5

«Истинная Каббала»: Читая Книгу природы

Если в объемный том под названием «Мир» заглянуть,
Осторожно страницы перевернуть,
Чуть-чуть завесу отвернуть над тем,
Кто заложил основы, сущего каркас…
Кто своевременно поправки вносит,
Кто по частям собрал гармонию для нас,-
Мы б тайны Знанья выведать смогли,
Секреты мастерства и мощи бы прочли:
Как Он силу дикую приручает,
Даром предвидения обладает,
Как положено всем, но лишь Он
Справедливости длань простирает.
Но, увы, ни на одном листе,
Ни в едином периоде времени,
Мятежники не потрудились нести
Правды нелегкой бремени.
Мы безрассудны, ничтожны,
Как дети, мы понимаем, что можно
С цветным пергаментом поиграть,
Как на ярмарке ленточками убрать.
В цвете золота каждый лист,
Но каждый из нас — акварелист,
Роемся в грифелях, краски смешивая,
Из того, что Автором в книге завещано.
И если даже заострим внимание
На чем-то, так, случайно,
На вензелях на полях,-
Мы выбираем лишь картинки на краях.

—Уильям Драммонд из Готорндена

(1585-1649)

Обладать мудростью — это дар от Бога: Обладание знанием исходит от творения и сотворенного.

—Разговоры ангелов с Джоном Ди

Джон Ди имел ключевые обязанности в последние дни и при реституции всех вещей в качестве толкователя, как откровений ангелов и Книги Природы, так и пророка, распространявшего вести о грядущих изменениях для избранных. Но нравственное падение человечества и разрушение природного мира сделало Книгу Природы неразборчивой и непонятной. Как сказал Ди Нальваж, «все создания выросли вопреки их строению и природе», что и заставило Бога удалиться от мира, потому что «Элементы осквернены, сыны человеческие злобны, их тела становятся навозными кучами».[1] Чтобы помочь Ди приблизиться к Богу и природе, ангел Рафаэль дал ему новый экзегетический инструмент: истинную кабалу природы, описав ее как «простой, полный сил, и силы Святого Духа». Используя ее, Ди смог бы быстро расшифровать распадающуюся Книгу Природы и точно интерпретировать вложенные в нее эсхатологические знаки.

Кабала природы позволила Ди обладать как мудростью (выявленный подарок), так и знанием (приобретенное понимание сложностей сотворенного мира). Эта смесь мудрости и знания, откровения и натурфилософии, лежит в основе кабалы природы. Когда его допустили к коллоквиуму ангелов и наставлениям в кабале природы, Ди посчитал, что он достиг состояния интеллектуальной виртуозности аналогичного тому, которым наслаждался Адам «до своего падения», который «не только знал все, но и меру, и правильность их использования».[2] Так как Ди продолжал использовать кабалу природы, он считал, что мир движется в сторону долгожданного эсхатона, который исцелит и восстановит его. Мастерство кабалы природы Ди было основано, в первую очередь, на его мастерстве в божественном языке, который Адам и Бог разделили в Раю. В то время божественный язык позволил Ди реформировать и реструктурировать существующие иудейскую и христианскую кабалу, восстанавливая эту науку до ее подлинной силы и цели.

Восстановление Божественного Языка

Дневники ангелов Ди наполнены преимущественно мистическими буквами, цифрами и непонятными словами. Они выпрыгивают со страниц, их странные закорючки и непонятные фразы бросаются в глаза так же, как показывающий камень Ди улавливал лучи света в его студии. Эти отрывки содержат то, что Ди считал божественным языком Книги Природы, потерянном для человека со времен Адама. Ди обратился к языку как к «божественному слову», «языку ангелов», «речи ангелов», «Слову Божьему» и «языку Адама».[3] Использование Ди этих терминов указывает на его понимание, что божественный язык предшествовал изгнанию Адама из Рая, тем самым избегая несовершенства, которое досаждает миру после Грехопадения.[4] Современные ученые, далекие от мировоззрения и затруднений Ди, из-за разрозненной и дефектной природы рукописей, в недостаточной степени изучили в этом аспекте ангельские разговоры, хотя Николас Клули предположил, что увлечение Ди ангелами основывается на его намерении восстановить божественный язык Адама и способность общаться с небесами, и что его интерес был частью массового увлечения по восстановлению Божьего языка.[5]

Гуманисты ранней современности, заинтригованные возможностью восстановления древних текстов, исследовали историю создания Божьего языка и его последующее искажение. Первое библейское упоминание языка появляется в начальных отрывках Бытия, где Бог сотворил мир посредством слова. Власти раннего нового времени соглашались с тем, что Бог поделился Своим сотворенным языком с ангелами и Адамом в Раю. После того, как Адам согрешил, его владение божественным языком было утеряно вместе с его способностью общаться с Книгой Природы и Богом. Таким образом, распад языкового навыка и навыка общения Адама было неразрывно связано с падением всего человечества и упадком природного мира. Однако точный момент «языкового падения Адама» разнится от автора к автору. Некоторые считали, что Адам покинул Рай все еще обладая божественным языком, который постепенно ухудшался с течением времени, когда человечество двигалось все дальше и дальше от намеченного Божьего плана. Другие придерживались более катастрофического механизма для объяснения потери человечеством божественного языка, предполагая, что либо Ноев потоп, либо разрушение Вавилонской башни стерло язык Божий с земли.[6] Вавилонская Башня также была ответственна за путаницу земных языков и разделение народов земли на народы с языковыми различиями.[7] То, что когда-то было единым народом с единым языком, стало семьюдесятью различными нациями с семьюдесятью отдельными языками. Язык, на котором говорил Адам после грехопадения, уже ослабленный Потопом, был еще больше развеян.

Толкователи Бытия также расходились во мнениях, какой сохранившийся язык раннего нового времени был наиболее тесно связан с божественным языком. Большинство ученых, с которыми консультировался Ди, в том числе Иоганн Ройхлин, считали, что наиболее вероятными кандидатами были три библейских языка (древнеиудейский, греческий и латынь), где иврит был на первом месте.[8] Гийом Постель был приверженцем иврита в качестве источника для всех земных, относящихся к периоду после грехопадения Адама, языков и утверждал, что он был ближе всего к божественному языку, как этимологически, так и хронологически.[9] Агриппа соглашался с Постелем, называя иудейский алфавит «основанием мира», и объясняя в своей «De occulta philosophic», как каждое создание и язык в мире был связан с божественным языком через иврит.[10] Более творческие ответы следовали: шведский натурфилософ Андреас Кемпе (1622 — 1689) утверждал, что Бог разговаривал с Адамом по-шведски, Адам говорит с животными по-датски, и Змей говорил с Евой по-французски.[11]

В беседах ангелов с Ди был найден компромисс среди расходящихся теорий о сохранении божественного языка. Ангелы показали, что Адам знал два языка, и оба были утеряны. Первый был «великим» языком, который Адам использовал для передачи его ухудшающегося «знания Бога [и] его созданий» своим потомкам; второй — «малый» язык, который Адам использовал в повседневной речи и общения. Первый язык был сформирован из остатков божественного языка, используемого Богом, ангелами, Адамом и Книгой Природы. С его «великим языком» Адам вкусили Дух Божий, знал все в сотворенном мире, говорил о них надлежаще, называл их правильно, и общался с Богом и ангелами.[12] Ангелы ожидали определенного рода лингвистического падения Адама и использования им второго, меньшего языка, сообщив, что Адам потерял большую часть своего мастерство и понимания «великого» языка после неповиновения Божьим заповедям и поедания плода с Древа Познания. В первые дни после изгнания из Рая, Адам сохранил чувство божественного языка и начал из него создавать древнюю форму иврита — который ухудшался вместе с остальным миром в течение прошедших веков.[13] Иврит раннего нового времени был всего лишь потомком второго Адамического языка, и таким образом сохранил только малейшие следы божественного языка.

Ди, библиофил до последнего, спросил ангелов, писал ли Адам что-либо на его языке, относящемся к периоду после грехопадения Адама и Евы, намекая, возможно, на библейские отрывки в послании Иуды 14-15, где книги Адама и Еноха были упомянуты.[14] Ответ ангелов был неоднозначным. Один ангел сказал, что все следы Адама были потеряны при Ноевом потопе, вместе с остатками первого языка, относящегося к периоду после грехопадения Адама и Евы. «Перед потопом», сказал Ди ангел, «Дух Божий не был полностью скрыт в человеке. Воспоминания их были больше, их понимание более ясным, и их традиции, в большинстве, непостижимы».[15] Что побудило Ди задать вопрос, так это было его убеждение, что он обладал Aldaria Адама, или Книгой Сойга. Уриэль подтвердил, что книга была «показана Адаму в Раю хорошими ангелами Божьими»,[16] и позже комментарии ангелов помогут прояснить, почему Ди считал эту книгу настолько ценной, хотя они противоречат другим объяснениям ангелов о нравственном падении и его лингвистических последствиях. Во-первых, ангелы сказали Ди, что Книга Сойга содержит язык Адама, которому он был обучен в Раю «путем внушения»; содержимое, таким образом, предшествует грехопадению и изгнанию. Однако, в отличие от божественного языка, язык, содержащийся в Книге Сойга, был использован после Падения, и он продолжал использоваться вплоть до уничтожения «Ayrie Башни» — Вавилонской Башни.[17]

Адам был ключевой фигурой при обсуждении божественного языка ангелами, потому что он использовал язык, чтобы назвать всех живых существ в саду, даруя истинные и основные имена всем животным и растениям.[18] После падения Адама, только избранные личности были поставлены в известность о божественной языке, и лишь его фрагменты были раскрыты. Ангелы сказали Ди, что он получал беспрецедентное количество божественного языка — факт, который вызвал огромный ажиотаж. Даже могущественные библейские пророки Ездра и Енох не знали язык во всей его полноте, пока они были на земле, но Ди получал языковой алфавит наряду с текстами, написанными на языке, свободными от превратностей земного повреждения и распада.

Внимание Ди к использованию Адамом божественного языка связано с его интересом к эзотерике Иудейской мудрости кабалы. Поскольку ранее ученые полагали, что знания Ди иврита и кабалы были незначительными, было сделано несколько сравнений между диалогами ангелов и Иудейской или Христианской кабалистическими системами и идеями.[19] Когда Клули обозначал связи между ранними интеллектуальными интересами Ди и его последующим участием в разговорах с ангелами, он уменьшил потенциальное место кабалистических идей в разговорах с ангелами, таким образом, ограничив возможные связи между ними и натурфилософией.[20] Хотя целью Клули было не всесторонне анализировать интерес Ди к ангелам, его краткое обсуждение апокалиптического и искупительного характера разговоров с ангелами указывает на несколько интересных ассоциаций между философией природы Ди и его попытками общаться с ангелами.

Ди связал свое стремление выучить божественный язык с его изучением кабалы и иврита еще 20 марта 1582. В заметках на полях, он легко ссылается на отрывки из нескольких авторитетных кабалистических и иудейских текстов, включая работы Иоганна Ройхлина и Петруса Галатинуса.[21] В дальнейшем обмен связывают с тайными именами Бога, популярная тема в работах по христианской и иудейской кабале, Ди сказал ангелам, что он «прочитал в кабале Имя Бога . . . [представлено в] 42 письмах», но не столкнетесь с какой-либо ссылкой на имя Бога, представленного в сорока письмах, которое предлагали ангелы.[22] Чтобы убедиться, что ангелы знали об этом несоответствии, он начертал все имена Бога, используя сорок два символа иврита (Рис. 5) в своем дневнике. Включение имен Бога в ангельские дневники говорит о том, что дневники могут содержать дополнительную информацию, которая поможет современным ученым оценить знание Ди иврита; другие отрывки на иврите, некоторые довольно длинные и другие, состоящие только из слова или фразы, также могут быть полезны.[23] Когда эта информация из ангельских дневников изучается в свете библиотеки Ди, становится понятно, что его интерес и знание иврита и родственных языков должно быть пересмотрено.

Библиотека Ди содержит больше иудейских материалов, чем любая другая библиотека в Англии того периода, и многие из работ были аннотированы.[24] Он владел несколькими начальными работами Элиаса Левита (1469-1542), еврейского ученого и переводчика средневековых иудейских текстов для христианской аудитории, в том числе его «Composita verborum et nominum» (1525), книга элементарной инструкции иврита.[25] Аннотации Ди появляются в другой вводной работе, написанной учеником Савонаролы, Санктесом Пагниусом (1470-1536) — «Hebraicarum institutionum libri HII» (1549).[26] Ди использовал книгу Гийома Постеля о двенадцати древних языках — которая включала иврит, арабский и халдейский — как место для своей практики в иудейских символах; она обеспечивала достаточно широкие поля для Ди, чтобы он также мог составлять списки арабского словаря.[27] Во многих работах Ди аннотировал и подчеркивал отрывки как на иврите, так и на латыни, практика, которая поддерживает утверждение о том, что он понимал, по крайней мере, основополагающие тексты.[28] В его двуязычной копии Евангелистского послания к евреям Святого Матфея (1557) с комментариями Себастьяна Мюнстера (1489-1552), Ди сделал заметки и исправления в отношении иудейского текста, как на иврите, так и на латыни.[29]

Рисунок. 5. Страница из дневников ангелов показывает владение Ди каббалой и ивритом. В нижней части страницы на иврите вписаны имена Бога. Британская Библиотека Слоан MS 3188, f. 21v. Воспроизводится с разрешения Британской библиотеки.

Другой латино — ивритский текст, написанный более малоизвестным лингвистом, Уигандусом Хапеллиусом, также содержит заметки на полях, раскрывающие интерес Ди к ивриту.[30] Из других рукописных заметок мы знаем, что Ди чувствовал себя достаточно комфортно со своим ивритом, чтобы исправить экзегезы тетраграмматона в своей копии «Theologiae mysticae» Хенрика де Херфса (1556).[31]

Хотя знание Ди иврита могло быть слабым по стандартам ангелов или по сравнению с преданным иудейским ученым, таким как Ройхлин, но он оказался вполне пригоден для понимания отрывков из Писания и элементарных принципов кабалистического толкования. Дневники ангелов подтвердили, что Ди был очень опытным христианским кабалистом, если не искусным иудейским ученым. Сегодня знание кабалы зависит от надежной базы в иврите, но в начале современного периода эти два фактора были часто взаимоисключающими. Агриппа, например, не был опытным гебраистом, но он сумел приблизиться к Сефер Йецира и «Sha’are Orah» Иосифа Гикатиллы — ни один из которых не был доступен на латыни. Франсуа Секрет указал, что в случае таких христианских кабалистов, как Агриппа и Ди, ограниченное знание языка не обязательно станет на пути знания иудейских идей и кабалистических методов, даже в непонятных иудейских текстах.[32]

Кроме текстов на иврите в его библиотеке, наши знания о влиянии Ди на Иудейскую интеллектуальную традицию остаются теоретическими. Мы не можем исключить возможность того, что он получил формальное обучение в области иврита и кабалы. Христианские ученые пятнадцатого века, интересовавшиеся библейской античностью, регулярно советовались с иудейскими наставниками, как указывает Моше Идель.[33] Раввин Илия Манахем Хальфан прокомментировал продолжительность этой практики в шестнадцатом веке: «За последние двадцать лет, знание увеличилось, и люди искали повсюду руководство для иврита». Студенты-христиане, изучавшие иврит, редко были удовлетворены самостоятельным изучением языка, но требовали наставления в кабале — более проблемной области исследования, как объяснял Халфан, потому что среди них были иудеи, «но небольшое число людей обучены этой мудрость, ибо после великих. . . бед и изгнаний, мало осталось».[34] Ди, возможно, разыскал одного из этих редких людей в Лувене, где он приобрел большую часть своего Иврита в 1560-х годах. Лувен был хорошо известен как центр изучения языка, и университетский трехъязычный колледж дал бы Ди доступ к ряду опытных гебраистов.[35]

Однако, расширенное знание иврита было бы ограничено в применении в разговорах с ангелами, поскольку Ди получил скорее родной язык Бога, чем захудалый земной язык. Ангелы начали предоставлять символы, слова и имена на божественном языке в марте 1582, когда Ди начал свои отношения с Эдвардом Келли.[36] Основой божественного языка является алфавит из двадцати одного обычного символа и одного символа, который произносится с придыханием.[37] Здесь Ди увидел бы сходство между божественным языком Бога и современным ивритом, так как алфавит иврита содержал такое же количество символов.[38] Кроме того, каждый символ божественного языка также носил имя. Когда символы были расположены вместе, чтобы сформировать слова, слова — как в иврите — следовало читать справа налево.[39] Позднее, когда слова и фразы были составлены вместе в обнаруженных книгах, они были устроены, как текст на иврите, с первой страницей книги на задней стороне тома и последней страницей — на передней.[40]

Однако, алфавит божественного языка связан с ивритом только внешне, и еще меньше с другими известными языками. Попытки некоторых ученых обосновать ангельский алфавит Ди в различных древних, средневековых и ранних современных источниках, дают неоднозначные результаты. Самые провокационные и бездоказательные предположения относительно его происхождения сделал Дональд Лэйкок, который утверждал, что Ди, возможно, был знаком с Эфиопской версией Книги Еноха, которая, как считало большинство ученых, вернулась в Западную традицию в XVIII веке после того, как исчезла более, чем на тысячу лет.[41] Если бы этот аргумент был доказан, то это помогло бы объяснить и божественный алфавит, который напоминает Эфиопский в некоторых отношениях, и ангелологию Ди, для экстра канонической книги Еноха, содержащей богатый и разнообразный набор ангелов. Также возможно, что тексты и устно передаваемое знание о пророке были распространены в Европе раннего нового времени; Гийом Постель, например, обратился к Эфиопскому священнику о возможном содержании потерянной книги Еноха в начале шестнадцатого века.[42]

Однако, мы не должны полагаться на владение Ди неучтенным экземпляром Эфиопской книги Еноха, чтобы объяснить его интерес к божественному алфавиту, ибо его обширные лингвистические исследования обеспечили бы его достаточно провокационной информацией о том, что Бог «потерял» язык. Более вероятным источником ангельского божественного алфавита является «Voarchadumia contra alchimiam» Джованни Пантеуса, которой Ди владел и аннотировал.[43] Работа Пантеуса содержала целый алфавит с надписью «Енохианский», что сильно напоминает божественный алфавит Ди. Редактор семнадцатого века Ди, Мерик Касобон, считал, что символы божественного языка получены из «Introductio in Chaldaicam linguam, Syriacum atque Armenicam et decent alias linguas» (1539) Тесея Амброзиуса. Хотя Касобон, возможно, положил в основу своих рассуждений собственное внимательное изучение древних языков, Ди сделал собственную копию работы Амброзиуса.[44] «De occulta philosophia» Агриппы также содержала древнего вида алфавит, заимствованный из иврита, который подкрепил бы предполагаемую древность ангельского алфавита, открытого Ди.

Когда Ди получил божественный язык от ангелов, он не получил устаревшую лексику и грамматику. Вместо этого, ему был дан живой язык, который обещал восстановить части космической системы. Изучение, разговор, сохранение, и в конечном итоге овладение созидательной силой, заложенной в языке, предоставило Ди новый курс изучения, который, как он чувствовал, привел бы его к мудрости. Язык также снабдил его энергией, необходимой для долгожданного возвращения Книги Природы: восстановление утраченных коммуникативных связей между Адамом, ангелами, и Богом. Это множество исследований Ди божественного языка находилось в отрыве от его предыдущих исследований древних языков. Каждая ошибка, которую он допустил при изучении языка, приобретала вселенскую значимость.

К сожалению, божественный язык не соответствовал никаким известным правилам грамматики, синтаксиса, и произношения, и Ди столкнулся с трудной задачей, когда дело дошло до обучения его основным правилам. Он обратил пристальное внимание на правильное написание и произношение каждого, открытого ему ангелами, слова, хотя он был расстроен огромной вариативностью, содержащейся в языке. Гуманистическое образование Ди было больше помехой, чем помощью в этом процессе, поскольку каждая из речей ангелов была подробно записана и, позже, сверялась с ранними записями дневника. Он переживал из-за каждого противоречия, постоянно прося у ангелов разъяснения. Он неохотно, например, отмечал, «я подозреваю, что это несовершенная фраза», напротив двусмысленных абзацев.[45] Многие фрагменты на божественном языке были записаны вместе с заметками на полях, с указанием английских слов, которые могут помочь Ди со странной схемой произношения, когда он отметил, что финал для «lusache» следует произносить «как че в черешня».[46] Правописание, или «истинная орфография», как назвал это Ди, представила дополнительные трудности, и он выразил полное недоумение по поводу «различных звуков», соответствующих буквам «г», «с» и «п».[47] Ди, ученого, обученного гуманистическим стандартам лингвистической точности, страдающего под давлением попыток выучить священный язык, от которого зависело будущее мира, отсутствие систематической основы для божественного языка сильно расстраивало.

Ди израсходовал большую часть своей энергии, пытаясь овладеть разговорным божественным языком. Ангелы сказали ему, что это было крайне важно, потому что это могло бы предоставить его речи отличие от прочих смертных, и сделать ее больше похожей на голоса ангелов.[48] Божественный язык дал бы Ди возможность «говорить смертными звуками подобно бессмертным».[49] Как и многие другие аспекты ангельских разговоров Ди, есть провокационные связи между этими особенностями и знаниями Ди иудейских верований. Для Ройхлина и других кабалистических ученых, реальная власть тетраграмматона находилась «не только [в] символах и словах, но также и [в] их произношении, что является тайным и сокрытым».[50] По мнению ученых, только Моисей был обучен правильно озвучивать тетраграмматон, так что озабоченность Ди произношением божественного языка понятна в свете его стремления следовать по стопам библейских мудрецов и пророков.

Усилия Ди изучить правила произношения, не говоря уже о грамматике и синтаксисе, божественного языка еще более осложнились методами, отнимающими много времени, которые ангелы использовали для передачи Божьего языка. Символы, фонетическое произношение, слова и фразы, все должно были пройти через фильтр показывающего камня и провидца, прежде чем они оказывались доступными для Ди. Одним из наиболее распространенных способов, с помощью которого ангелы передавали текст, было появление в показывающем камне, стоящем на столе и покрытом письмами (Рис. 6). Ангелы указывали бы на каждое отдельное письмо из опыта длинным жезлом, обстоятельно объясняя целые молитвы, по одному символу за раз. Неудивительно, что разговоры ангелов, непосредственно связанные с божественным языком могли длиться более семи часов. Насколько тянулись часы и дни, так росло и разочарование Ди. Наконец, он осмелился спросить, не изобрели ли ангелы лучший и более быстрый путь, чтобы донести их язык. В конце концов Ди утверждал, что это было, безусловно, не в интересах Бога, чтобы процесс шел так долго. Ангелы ругали Ди за его самонадеянность и требовали, чтобы он учил язык на Божьих условиях, а не своих собственных.[51] Но безрассудная смелость Ди заставила ангелов изменить их методы. В качестве уступки его человеческой слабости, ангелы начали передавать длинные молитвы с помощью чтения, которые Ди было разрешено записать фонетически.[52] Но дополнительное время, которое выиграл Ди за счет ускорения передачи, было потеряно, когда он понял, что тогда ему приходилось дважды переводить молитвы: во-первых в божественные символы, а затем на английский.

Ди не был примерным учеником в ангельской «небесной школе», и ангелы часто призывали его к ответу за то, что они чувствовали недостаток его преданности к лингвистическим вопросам. Ди жаловался, когда ангелы бранили его, отвечая, что он «имел разнообразные дела, которые в настоящее время отвлекают меня от особенного усердия, используя эти символы и их имена».[53] Исключения, запутанная «орфография» и полное отсутствие систематического произношение должны были заставить Ди отчаяться когда-либо понять, как функционировал божественный язык. В начале ангелы сочувствовали его тяжелому положению, но вскоре их терпение иссякло. Они сказали Ди, что «для окончания и достижения совершенства во всех твоих желаниях нужна жажда» познаний в результате его освоения языка, а не от прямого вопрос-ответ метода, который он предпочитал.

Ди считал, что божественный язык представляет собой заключительный шаг в его восхождении к божественной мудрости из-за его первоначального вливания в Книгу Природы в момент Создания. Хотя некоторые современные ученые полагали, что Бог создал вселенную с помощью слов и формирования первого человека, Адама, из вещества созданного мира, ангелы сказали Ди, что божественный язык сыграл более всеобъемлющую роль. Как они рассказывали об этом, божественный язык был придающим форму или «формообразующей» силой, как для Книги Природы, так и для человечества.[54] Таким образом, он был божественным языком, который придал согласованность и структуру всему акту творения.

Учитывая видное место божественного языка в порядке Книги Природы, Ди считал, что он содержит большую власть. Поскольку Бог и Слово были настолько смешаны в начале современного периода, что было почти непонятно, считалось, что божественный язык содержит не только созидательный, упорядочивающий принцип вселенной, но также и силу предотвращать зло и могущество над жизнью и смертью. Религиозные авторитеты и натурфилософы соглашались, что поиск оригинального божественного языка был плодотворным и ценным интеллектуальным проектом. Например, Папа Лев Х (1475-1521) был известен тем, что встретил ангела, который привел пример из небесного Священного писания. Папа Лев, в свою очередь, подарил его королю Карлу V Испанскому в качестве защитного талисмана против зла.[55] Папский интерес к божественному языку и его вера в мистическую силу языка для защиты праведников, должно быть, были хорошо известны в то время; исследование взаимосвязи языка и алхимии Джованни Пантеуса, которым был так заинтересован Ди, был посвящен Льву X.[56]

Много природной силы божественного языка зависит от того, как он был использован. В конце концов, основной причиной почему Ди хотел этому научиться было общение как с земными, так и с небесными уровнями вселенной с минимальным разрывом в интерпретации между Словом Божьим и ограниченным пониманием, которым обладает человек. Ди хотел служить мостом между человеческим и божественным, чтобы действовать в качестве ангела — посредника, передающего сообщения Бога, ожидающему миру. Но древний язык не мог сделать Ди или его единомышленников равным ангелам. Потому что могущество ангелов и их способности были связаны с их знанием «Силы

Рисунок 6. В этой записи, Ди зарисовал ангела Кармара. Запись также является хорошим примером из практики пометок на полях и подчеркиваний Ди, которые он использовал в своих библиотечных книгах и ангельских дневниках. Британская Библиотека Слоан MS 3199, f. 49′. Воспроизводится с разрешения Британской библиотеки.

первозданного божественного … или ангельской речи», Ди понимал, что его собственное мастерство в языке всегда будет убогим отражением их мастерства.[57] Хотя ангелы сказали Ди, что использование им божественного языка сделает его «другим. . . в манере говорить от смертного Существа» они никогда не подсказывали, как эта разница будет проявляться, или в какой степени Ди будут освобожден от человеческой ограниченности.[58]

Ангельским дневникам Ди нет смысла показывать, что божественный язык был «мертвым» языком, ограниченным исключительно текстовыми способами передачи. Напротив, это был живой язык, который человечество утратило, но могло однажды восстановить. Ди был щепетилен и к устной, и к письменной силе божественного языка и отметил, что он получал как «голос», так и «лексику» Бога и ангелов — язык в его устной и письменной формах.[59] Правильное произношение божественного языка имело решающее значение из-за его роли во взаимодействии между небесной и земной частями природного мира. Божественный язык когда-то был важным звеном между несоизмеримыми уровнями космической системы, и в начале современного периода он имел возможность восстановить взаимодействие между Богом, ангелами, людьми, и Книгой Природы. Агриппа обсуждал свой путь через проблемы произношения, утверждая, что божественный язык нет и никогда не был озвучен как человеческая речь. Скорее всего, Агриппа считал, что божественный язык мог передаваться от Бога к человечеству, а потом и от разума к разуму через воображение.[60] Так как человеческое воображение было слишком слабым, чтобы насладиться таким общением в их нынешнем, пришедшем в упадок состоянии, только ангелы и Бог все еще использовали священный язык для общения. Гийом Постель согласился с тем, что Адаму не приходилось полагаться на прослушивание того, что на самом деле сказал Бог, но вместо этого он получал божественный язык прямо своим внутренним даром.[61]

Ди не предполагал совершенно мистического применения божественному языку, что повлекло бы за собой полное удаление от земных дел. Несмотря на его особые взаимоотношения с Богом и ангелами, он оставался приверженцем продолжать познание «творения и созданных вещей», которое могло бы стать достоянием человечества.[62] Используя выявленный божественный язык Ди продолжал изучать окружающий мир. Он считал, что сочетание божественного языка и натурфилософии откроет тайны сотворенного мира. Кабала дала возможность объединить язык и натурфилософию через преобразованную кабалу, и Ди нашел способ применить божественный язык к Книге Природы.

Восстановление Кабалы

Полное изучение всех тонкостей кабалы выходит за рамки данного исследования, однако некоторое знакомство с этой мистической системой необходимо для понимания «кабалы природы»Ди. Кабала, или Каббала, как она известна в Иудейской традиции, была средневековым мистицизмом, созданным в двенадцатом и тринадцатом веках, и продолжающим расти и меняться на протяжении раннего нового времени.[63] Как и у многих других форм мистицизма, иудейского и христианского, ключевым кабалистическим текстом была Библия. Кроме того, кабалисты опирались на «Зоар» рабби Моше де Леона и других средневековых толкователей для руководства и наставления. В то время как другие формы иудейского мистицизма, в том числе мистицизм Гекалот и Меркавах, опирались на личное откровение, чтобы дополнить и укрепить библейское учение, кабала была основана на интерпретации античных и библейских текстов через толкование слов, фраз и символов.[64] Однако, кабалистические толкования никогда не были строго ограничены письменными текстами, а распространялись на другие символьные выражения.

Для иудейских кабалистов наиболее важное символьное выражение Бога содержалось в десяти последовательных эманациях, известных как сфирот. Часто изображается в виде дерева, в десяти сфирот были микрокосмические представления взаимоотношений между Богом и Творением. В кабале эманация обеспечивает механизм причинно-следственной связи, которая позволяла Богу быть во всем, но все еще быть отстраненным от сотворенного мира.[65] Метафизика света некоторых средневековых христианских ученых, включая Роберта Гроссетесте, зависела от Божественной эманации, как было в замысловатой ангелологии, с которой Ди был знаком. Концепция эманации также была тесно связана с лингвистическими теориями Творения, потому что Слово исходило от Бога и, из ничего сформировался мир. Эти идеи об эманации были, вероятно, под влиянием Неоплатонической мысли.[66]

Кроме того, сфирот были связаны с Библией запутанной и тонкой серией соответствий, так что почти каждое слово в Библии соответствовало одной из сфирот, увеличивая экзегетический потенциал библейских текстов.[67] Таким образом, Бог, божественное откровение, сотворенный мир и его микрокосмические изображения в сфирот стали единой, комплексной системой для кабалистов, чтобы понять и освоить, чтобы подняться к божественной мудрости и к Богу. Христианский кабалист Иоганн Ройхлин полагал, что сфирот — это лестница к небесам: «[сфирот есть] десять ступеней лестницы, по которым мы поднимаемся, чтобы узнать всю правду, будь то чувства, или знания, или вера».[68] Сфирот также предлагает другое возможное использование как увлекательное, так и потенциально опасное. Просто как кабалист мог использовать сочетание кабалистических методов, Божьего откровения в Писании и его эманации в сфирот, чтобы подняться к Богу, так же этот путь может быть использован, чтобы привлечь божественную, небесную силу вниз в подлунный мир.

Это направление кабалы, называемое «практическая кабала» или «теургическая кабала», похоже на других виды духовной магии средневековья и ранней современной эпохи.[69] Хотя сфирот предоставляет возможность для спуска небесных сил, тайные имена Бога и ангелы предусмотрели средства, с помощью которых силы были призваны в подлунные уровни космоса. Таким образом, теургия, практическая ветвь кабалы, опиралась на заклинание и обращение тайных имен, чтобы привлечь божественную эманацию в природный мире. Христианский Запад стал внимателен к этим идеям с публикацией кабалистических тезисов Пико делла Мирандолы в 1486 году, и впоследствии они были развиты в двух направлениях: во-первых, исправить и соответствовать кабале, чтобы доказать, что иудейские верования содержат пророчества о Христе и христианских доктринах; во-вторых, исследовать эзотерические и магические возможности кабалы.

Ангельская кабала природы имела ряд общих черт с иудейской и христианской кабалой. Эти сходства должны были быть приятны Ди, потому что он считал свою кабалу природы исходной, нетленной кабалой, из которой произошли иудейская и христианская кабала. Подобно последнему, кабала Ди была выявленной мудростью. Искусство кабалы впервые было дано человечеству, как пояснил Ройхлин в «De arte cabalistica», через личное откровение.[70] Многие века человеческая слабость стояла между тем временем и кабалой в XVI веке. Ди, с другой стороны, получил прямое кабалистическое откровение от Бога. Любые сходства между дошедшими до нас иудейской и христианской кабалой и кабалой природы Ди, по его мнению, показали места, где древние системы сумели сохранить свои «истинные» черты, несмотря на превратности времени и человеческого понимания.

Кабалистические системы — иудейская, христианская, и даже кабала природы Ди — зависели от экзегетического толкования и веры в то, что язык сыграл важную роль в Создании. Но язык кабалы природы Ди не был ивритом; это был истинный, божественный язык, который Бог использовал в своих первых созидательных актах. Поскольку божественный язык был алфавитно-цифровым, как иврит, Ди считал, что он может применить традиционные кабалистические экзегетические методы для имен, слов и фраз, которые передали ангелы. Ангельские дневники подсказывают, что Ди использовал три основных кабалистических экзегетических метода: гематрию, нотарикон и темура. Гематрия была самым математическим методом, так как он включал в себя числовое значение слов и фраз и поиск через Писание других слов или фраз со схожим числовым значением. В нотариконе буквы слова рассматривались в качестве аббревиатуры для целых предложений. Третья кабалистическая экзегетическая техника, темура, перемещала буквы в слове для создания новых слов.[71] Эти три кабалистических метода, как объяснял Ройхлин, убеждали, что ни «слово, ни буква, несмотря на незначительность, ни даже пунктуация, не были без смысла».[72]

Ссылки на три метода появляются на протяжении ангельских дневников. Каждая буква ангельских имен, начертанных на Sigillum Dei символизирует другого ангела в виде ангельского нотарикона.[73] В другом примере нотарикона ангел объяснил Ди, что его слова содержали сентенции мудрости.[74] Ди также имел «разнообразные беседы и дискуссии о перемещении букв» или темура, в то время как он был вовлечен в беседы с ангелами, способ, который он уже обсуждал ранее в «Manas hieroglyphica».[75] Как и большинство кабалистов, Ди считал, что перестановка букв должна следовать определенным правилам, и он поделился своим «правилом, как безусловно знать сколько способов, любое количество букв . . . может быть транспонировано» с Эдвардом Келли во время их бесед.[76]

Самое сложное внедрение кабалистического экзегетического метода в разговорах ангелов произошло при использовании Ди гематрии, экзегетического метода, который опирался на числовые интерпретации. Гематрия зависит от цифробуквенного свойства божественного языка. Ангелы Габриэль и Нальваж объяснили, что «весь Мир состоит из чисел», но «Цифры, о которых мы говорим, есть от разума и формы, а не от лавочников».[77] Числовая особенность божественного языка была не мирской математикой Ди и его современников, но была частью мира божественной сущности и истинных форм. Различие ангелов напоминало одно, сделанное Агриппой в его «De occulta philosophia», где он различает «речевые числа», которые использовали купцы, и разумные, строгие и настоящие числа, которые содержали тайны Бога и природы.[78] Ди также придерживался этого различия между земными и небесными цифрами. Для него существовало два типа чисел: «Число Нумерации», числа Творца, в духовных и ангельских умах, и в душе человека; и «число цифр», которые были найдены в других частях сотворенного мира.[79] Так как числа играли важную роль и в кабале, и в концепции природы Ди, неудивительно, что он был заинтересован в нумерологическом подтексте божественного языка и ангельской кабалы природы. Нумерология, хотя и не была строго говоря кабалистической, могла быть связана с иудейскими мистическими верованиями христианских авторов и, возможно, обрела ореол особого авторитета из-за этой взаимосвязи. Нисходя с богатым набором античных и средневековых теорий, нумерологические верования раннего современного периода были включены в архитектуру, музыку и натурфилософию.[80] Нумерологические предположения, полученные из Писания, были особенностью наиболее авторитетных библейских комментариев, а также обеспечили топливо для популярных пророчеств.[81]

Другие ссылки на кабалистические идеи и авторов появлялись на всем протяжении ангельских дневников. Некоторые ссылки были не более чем обозначением слова кабала, или заметками Ди на поиск дополнительной информации в книгах Ройхлина, Агриппы, д’Абано или некоторых других кабалистических авторитетов. Например, когда ангел Галуа выступила вперед в 1583 году и сказала Ди, что ее одежды были названы «HOXMARCH», он сразу сопоставил это слово с одним из десяти сфирот: Хокма (Hokmah), или божественная, спасительная мудрость. Первая из божественных эманаций, Хокма была сефирой, связанной с моментом первоначального Божьего замысла сотворения мира — моментом, когда все вещи оставались превосходно задуманными и сдерживались Богом.[82] Хотя разъяснение значения слова Галуа было уничтожено в рукописи, следующие замечания Ди выразили его убеждение, что начало мудрости было найдено в страхе Божием.[83] Даже описание кабалы природы как «трехкратного искусства», способного «объединить человека (со знанием Мира, Управление его Творениями, и Видом его Величия)» напоминает кабалистическое «троекратное искусство» гематрии, нотарикона и темура.[84]

Наследие Адама: Истинные Имена и Потерянные Значения

Способность божественного языка обозначать объекты в природном мире целиком и полностью была важным аспектом интереса раннего нового времени.[85] Этот интерес увеличился в семнадцатом веке, когда начались дебаты о преимуществах создания «универсального языка», который отражал бы необходимое созвучие между человеческой речью и Книгой Природы и уменьшал запутанность языков. Хоть и искусственный, этот язык был описан как «естественный язык», чтобы отличать его от божественного языка, который использовал Бог при Создании и на котором говорил Адам.[86] Адам имел особый уровень общения с Книгой Природы, который вытекал из одного из его первых действий в Раю: дарование каждой вещи в Книге Природы истинного имени, которое отражало ее сущность. Как ангелы объяснили Ди, Адам «назвал все вещи (которые это знали): и они так и на деле, и должны [так в оригинале] навсегда».[87] Ди, с другой стороны, назвал части природы неверно, потому что его голос улавливал только поврежденные остатки божественного языка.[88]

Представление, что слова могут обращаться к сущности вещей имеет давнюю историю и не ограничивается дискуссиями об Адаме и Творении. «Cratyliis» Платона предположил, что язык был способен создавать слова и то с чем они соотносятся, точно совпадающими, хотя это было неоднозначно относительно того, был ли язык совершенно естественно или, по крайней мере, частично обычным.[89] Д. П. Уокер считал, что «словесная сила», связанная с божественным языком творения и другими очень древними языками, зависит от лингвистической теории, которая включала «реальную, а не условную, связь между словами и тем, что они обозначают».[90] Ди придерживался такого убеждения в беседах с ангелами и думал, что язык Адама был способен запечатлевать сущности, вложенные в Книгу Природы.

Поскольку истинные имена Адама имели возможность раскрыть тайны Книги Природы, Ди был предупрежден, что он и его провидцы не должны произносить имена и слова данные им на божественном языке так, как они были получены. Работая в этой манере «двойного повторения», Рафаэль предупредил: «вы должны и писать, и работать — все сразу: чего природные люди сделать не могут». Вместо этого, Ди, подождал до времени, назначенного Богом, чтобы произносить слова и фразы.[91] Чтобы обойти проблемы, связанные с тем, что Ди приходилось слушать, повторять, и писать пространные отрывки на божественном языке, его ангельские учителя начали произносить свои откровения в обратном порядке. Когда наступало время для Ди, чтобы «задействовать» природу, Бог наставлял бы его, чтобы изменить порядок фрагментов и раскрыть их дремлющие силы. Ди был доволен этим методом и понял его преимущества, «иначе, все названные вещи появились бы: и… затруднили наш процесс обучения».[92]

Знание истинных имен было также важно для христианских и иудейских кабалистов периода, особенно истинные имена ангелов, ибо они позволили натурфилософам и кабалистам выйти за пределы загнивающего подлунного мира и общаться с божественным. Истинные имена ангелов появились в начале сохранившихся ангельских диалогов Ди — даже раньше, чем символы божественного алфавита, которые мы будем считать отправной точкой. Однако для Ди и его современников, начать с истинных имен ангелов Божиих, было более логичным стартовым местом, потому что это было именно через их посреднические старания, которые помогали раскрывать тайны Бога.

Несколько томов в библиотеке Ди были связаны с тайной имен, принадлежащих Богу, Христу и ангелам. Пико делла Мирандола в своих кабалистических «Выводах», утверждал, что эти имена, особенно имя Иисуса, содержали мощные и убедительные послания о божественности Христа и взаимоотношениях с Богом.[93] «De verbo mirifico» Иоганн Ройхлин построил на теориях Пико в трактате, посвященному удивительным силам, которые могут быть достигнуты с именами Христа и других «чудотворных слов», включенных в Книгу Природы. Ройхлин считал, что эти слова были способны восстановить натурфилософию и дали бы людям такую же власть над природой, которой Адам пользовался в Эдеме.[94] Одним из таких слов было тетраграмматон; два других, «Пеле» и «НА» появляются в разговорах с ангелами, вместе с заметками Ди на полях в отношении их разъяснения в «De verbo mirifico and De arte cabalistica» Ройхлина.[95]

Интерес Ди к силе имен был частью его увлечения оккультными свойствами природы. Пико делла Мирандола был одним из первых, кто указывал на тесную связь между магией, языком, и природой, и его понятие лингвистической магии часто называют «практической кабалой» из-за его действующего потенциала. Идеи Пико быстро распространились в европейских интеллектуальных кругах после публикации его кабалистического труда «Conclusiones».[96] В «De verbo mirifico» Ройхлин разместил подобное ударение на сверхъестественных действиях, которые могли произвести определенные слова.[97] Язык был даже более действенным в «De occulta philosophia» Агриппы, потому что знание чародеем тайны, истинных имен, было необходимо прежде, чем любая магическая процедура могла иметь место.[98]

От ангелов Ди получил истинные имена Бога, имена множества ангелов, истинные имена, данные Богом географическим регионам земной поверхности, названия частей небес, и правильные названия всех стадий алхимического процесса. Тайные имена Бога впервые были даны Ди, когда он получил рисунок Sigillum Dei.[99] Позже, 21 марта 1582, ангелы дали Ди скрижаль, содержащую более тайную информацию: «Имена Бога, неизвестные Ангелам», которые не могли «быть произнесены или прочитаны человеком».[100] Хотя Ди был способен записать эти имена, ангелы сказали ему, что он не сможет произнести их до последних дней, когда они вызовут появление семи ангелов семи небес, наиболее близких к земле, которые «стоят всегда перед лицом Бога».[101] Однако, в большинстве ангельских разговоров делалось ударение на имена ангелов, особенно тех, кто управлял естественным и сверхъестественным мирами. Ди получил, например, имена сорока девяти отдельных ангельских правителей, которые наблюдали за всем, начиная от князей и торговли до качества земли и воды и движения воздуха.[102] Ди провел несколько дней принимая эти ангельские имена и группируя их на семь категорий из семи.

Ди исследовал экзегетический потенциал истинных имен Бога и служащих Ему ангелов, когда они были выявлены. Когда ангелы дали Ди ангельские имена для начертания на Sigillum Dei, ему было сказано, что каждая буква имени каждого ангела может далее принести «дочь» и каждое дочернее имя могло принести еще одно.[103] Этот метод именного толкования был заимствован от нотарикона и был использован другими кабалистическими учеными. В «De arte cabalistica» Ройхлин объяснил, например, как четыре буквы тетраграмматона могут произвести семьдесят два ангела, «как бы по божественному вопросу», еще раз продемонстрировав, что идеи в беседах ангелов с Ди не полностью уникальны.[104] Через нотарикон, Ди получил сложную языковую родословную ангелов, хотя неясно, подверг ли он другие ангельские имена аналогичным кабалистическим процессам.

Кабала Природы

Экзегетический потенциал и магическая сила истинных имен представляет собой лишь первый шаг в гораздо большей экзегетической задаче: расшифровка Книги Природы. Правильное толкование Книги Природы было ключевым для натурфилософии Ди. Иудейская кабала была предназначена для толкования Писания, а не для толкования природы, различие, которое делает проблематичным использование Ди кабалистических методов для объяснения и понимания мира. Однако эти трудности не мешали натурфилософам, как Ди или Джованни Пантеус, изучать возможности кабалы, подходящие для Книги Природы. «Monas hieroglyphica» Ди и «Voarchadumia contra alchimiam» Пантеуса демонстрировали, как кабалистические экзегетические методы были применены для интерпретации проблем в природном мире.[105] Несмотря на это, Иудейская кабала и природный мир не взаимодействовали так искусно, как того желали многие натурфилософы. Как и со многими интеллектуальными трудностями Ди, ангелы предоставили ему выход из этого затруднительного положения. Они сделали это, открыв совокупность информации, которую они называли «истинной кабалой природы». Ди был заинтригован возможностями, предоставляемыми искусством интерпретации, которое зависело от его понимания божественного языка и истинных имен Адама. Понимание места, которое занимала кабалы природы в натурфилософии и богословии Ди, приближает современного читателя к центру его ангельских диалогов, и к причинам, почему он был так поглощен их откровениями.

Во-первых, важно уточнить, что ангельская кабала природы не являлась прямым производным от традиционной Иудейской кабалы, или даже христианской кабалы. Хотя кабала природы вызывающе напоминает многие базовые догматы кабалистического исследования, потому что кабала природы была предназначена для раскрытия тайн другого «текста» — скорее Книги Природы, чем Священного Писания — его экзегетические методы существенно различаются. Если мы видим кабалу природы как аналог, но не зависящий от иудейской и христианской кабалы, становится возможным изучение кабалы природы Ди на его условиях. В результате, мы обретаем понимание кабалы природы и, как отдаленно относящуюся к иудейской и христианской кабале, и как систему толкований на его собственных правах.

Учитывая научное сокращение ангельского языка как мешанину из неописуемых звуков и странного набора имен и фраз, можно понять, что «истинная кабала природы» ангелов также могла быть обречена на фактическое забвение. Отчасти из-за потери разделов дневников ангелов, на первый взгляд, лишенных систематической основы, и переданных в разбросанном, частичном виде, кабала природы разочаровывает исследователя. Это слабое утешение, но сам Ди обычно был в замешательстве по поводу точного применения искусства и его запутанных методов. Даже его обозначение, как «кабала» природы сделало немного, лишь осложнило ситуацию, поскольку изучение работ других ранних современных кабалистов не позволило обнаружить полезную сравнительную информацию.

Кабала природы Ди основывалась на взаимосвязи между элементным и духовным числами нумерологической традиции: четыре (символ огня, воздуха, земли и воды) и три (символ Святой Троицы — Отца, Сына и Святого Духа), соответственно. Самостоятельно и в сочетании эти цифры регулируют кабалистическую систему Книги Природы. Наиболее важной комбинацией двух чисел в кабале природы было семь, что означало сочетание стихийного и божественного. Как ангелы объяснили Ди:

Семь постигнет Тайны Небес и земли: семь сращенных человеческих душ и тел воедино (), в душе, и 4 в теле). В 7 они найдут Единство: в 7 они найдут Триединство [.]

В 7 они найдут Солнце, и размер Святого Духа. . . . Имя Твое (О, Боже) будет восхваляться вечно, от твоих 7 Престолов, от 7 Труб твоих, и от твоих 7 Ангелов. . . . В 7 Бог взращивает все вещи. В 7, и согласно 7 должны вы заниматься всеми вещами.[106]

Акцент на числе семь не был уникальным при разговорах ангелов Ди. Семь занимало видное место в библейских комментариях из-за частоты, с которой оно появлялось в Откровениях, заключительной книге Библии. Например, в Откровениях 8:2 семь престолов, труб и ангелов предупредили человечество о грядущем Апокалипсисе. Кабала природы Ди включала множество перестановок из семи, таких как, сорок девять ангельских правителей и их «призывы», и сорок девять врат природы и их «ключи». Кабала природы также содержит тридцать Эфиров, управляемых двенадцатью ангелами, и книги из 49 страниц — и эти цифры могут быть получены путем сложения и умножения чисел три и четыре в различных комбинациях.[107]

Кабалу природы Ди можно разделить на две ветви: одна в основном была связана со спускающимся вниз на мир природы небесным влиянием; другая по большей части касалась восстановления связи между человечеством, божественным, и Книгой Природы. Каждый аспект кабалы природы был передан ангелами, затем была короткая пауза, пока Ди переваривал новую информацию, задавал вопросы, получал ангельские наставления. После этого передача кабалы природы возобновилась. В то время обе ветви кабалы природы были частями единой системы, они также могли держаться отдельно.

Первая ветвь, как теургическая или практическая кабала, обещала дать Ди возможность быть вовлеченным в небесные влияния на подлунный мир природы. Упоминаемая здесь как «ангельская» система кабалы природы, эта ветвь состояла из секретов, истинных имен «Сыновей и Дочерей Света» и «49 ангелов, которые управляют землей». Как Сыновья и Дочери Света, так и ангельские управляющие играли особые роли в природе, но не присутствовали в земном мире. Ди было необходимо использовать специальные «призывы», чтобы привести ангельских правителей в природный мир, для исполнения Божьей воли.[108] Эта ангельская система была сформирована на начальном этапе в отношениях Ди — Келли, и оставалась частью ангельских диалогов, потому что на большой восковой печати, или Sigillum Dei, были высечены имена Сынов и Дочерей Света.

Роли Сынов и Дочерей Света в кабале природы неоднозначна. Как правило, Ди был представлен каждому ангелу, сообщавшему его или ее точное имя, и был проинструктирован относительно их обязанностей и ответственности. Хотя, в случае с Сынами и Дочерьми Света, возможное применение для ангелов было, похоже, неопределенно, равно как и их количество. Последующие поколения были описаны в сложном и запутанном виде, собранные в неточные родословные «Сыны Сынов Света» и «Дочери Дочерей Света», и так далее. В частности, в общей сложности упоминалось двадцать восемь Сынов и Дочерей Света, но последующие поколения не были полностью представлены Ди; даже их имена не были даны ему. Имена Сынов и Дочерей Света, которые были начертаны на Sigillum Dei, и одной из их задач было содействовать явлению ангелов в показывающем камне. Это заставило звучать метафизическое значение, так как все ангелы были существами света, и Сыны и Дочери Света были номинально связаны с Божьими эманациями. Другие функции Сынов и Дочерей Света были менее понятны. Семь Сынов Света появились, несущие металлические шары из золота, серебра, меди, олова, железа, ртути и свинца — но ангелы не скажут Ди должны ли были шары символизировать только металлы, или другие особенности природного мира, связанных с ними, такими как планеты.[109]

Более неотъемлемой частью кабалы природы Ди были сорок девять ангелов, которые управляют землей. Эти ангелы были краеугольным камнем ангельской кабалы Ди, и были связаны с божественным языком, миром природы, и кабалой природы многими способами и на многих уровнях. Во-первых, через правителей, Ди приобрел ценный, «ангельский» взгляд на мир природы, точку зрения, которая была выше и за пределами непосредственного чувственного опыта земного мира.[110] Во-вторых, имена правителей имели явное отношение к естественному миру и божественному языку, который его создал.[111] Семибуквенное имя каждого правителя начиналось на «Б» — первая буква божественного языка, первая буква Иудейского Бытия, и послание из кабалистического текста «Зоар» о том, что начался созидательный процесс Бога.[112] Кабалистическая вера в силу имен и потенциал имен и слов в раскрытии тайны и глубочайшей информации присутствовала в понимании Ди имен правителей. Уриэль сказал Ди, что в их именах, «Открыт фонтан мудрости. Природа должна знать: Земля с ее секретами раскрыта. Элементы с их силой оценены».[113]

Правители были сгруппированы на семь порядков из семи ангелов. Эта расстановка нумерологически подчеркивает их значимость в элементальном мире, созданном за семь дней, и в небесном мире семи планет. Каждый из семи порядков управлял специфической особенностью созданного мира. Первый порядок правил мудростью; второй — земными царями; третий — водами; четвертый — землей; пятый — живыми существами; шестой — движениями воздуха; и седьмой порядок нес ответственность за изгнание злых ангелов и духов. Эти задачи были более сложными, чем просто наблюдение за некоторыми частями природы, для 49 ангелов, управляющих неосязаемым (мудростью), так же как осязаемым (земля и живые существа). Семь порядков Правителей не были демократическими, с равными полномочиями, которыми обладает каждый ангел. Скорее, они были устроены иерархически, с одним ангелом назначенным царем и другим — князем; обязанности пяти оставшихся ангелов в каждом порядке не были четко прописаны, или не сохранились.

В рамках поручений, обязанности царя и князя отличались. Цари обладали юрисдикцией в отношении определенного аспекта мира, сохраняя при этом общую ответственность за весь управляемый порядок. У князей были более конкретные и ограниченные обязанности. Например, в то время как царь Бнаспол регулировал землю, его князь, Блисдон, был особенно ответственен за подземное. Царь, управляющий мудростью, Бобогел, имел в своем подчинении князя Борного, который знал, как «сделать природу совершенной» и о земных минералах и металлах — другими словами, об алхимии.[114] Хотя взаимоотношения между царями и князьями были разумными, передачи этой информации не было. Ангелы сначала раскрыли царям их обязанности, затем князьям. Это вызвало некоторое недоумение, когда Ди попытался собрать систему в единое целое. Однако, наконец Ди смог разместить имена ангелов на круговом колесе, похожие на Lullian и кабалистические колеса, и прояснить их взаимоотношения.[115]

Внешний вид ангела мог дать ценные ключи к его роли и обязанностям, и правители не были исключением из этого правила. Их появление было особенно полезно для Ди, учитывая путаницу, окружающую их обязанности. Семь царей несли символы своей власти, которые Ди добросовестно законспектировал. Эти символы иллюстрируют их деятельность в кабале природы; таким образом, ангел, ответственный за мудрость, держал книги, в то время как ангел земли нес травы.[116] Князья, которые служили при правителе мудрости, царе Бобогеле, появились как «Древние и мрачные спокойные люди в черных мантиях» держащие книги, «и некоторые из них имели жезлы, как Степень», которые, как подумал Ди, имели отношение к знаниям в геометрии.[117] Хотя ангелы называли их «Князьями Природы», как их одежда, так и их место в ангельском порядке указали, что они были связаны с мудростью, и Ди отметил на полях «философы», чтобы описать их внешность и роль, которую отражала их внешность.

Ди был поглощен своей возможностью общаться с ангельскими правителями и тем, как он мог извлечь выгоду из их знания об окружающем мире. Для разрешения этих забот, ангелы дали Ди сорок девять «призываний» (иногда называемых «claves» или «ключи») в период между 31 марта 1583 и 6 апреля 1583.[118] Ангельские призывы содержались в отдельной книге, за исключением одного вызова, неизвестного Ди или кому-либо еще, за исключением Бога.[119] Ангелы передали призывы на божественном языке, посимвольно, что заняло огромное количество времени, особенно когда Ди и Келли были слишком отвлечены другими вопросами по овладению тонкостями алфавита.[120] Наконец ангелы сделали послабление из-за других обязанностей Ди и начали начитывать призывы на божественном языке, но даже такая подача, перекопирование и обсуждение призывов заняла почти месяц. На сегодняшний день, сохранились сорок призывов на божественном языке. Дневники ангелов предполагают, что последние восемь призывов получены и находятся «в «другой книге», возможно, с переводом на английский язык, но они не были обнаружены.[121]

Ангелы пообещали Ди, что однажды он будет иметь возможность использовать призывы для устранения повреждений Книги Природы. С помощью ангельских правителей, он будет «работать в успокоение положения, в изучении мудрости, умиротворяя дворянские суждения…как в глубинах вод, Тайнах Эфира, так и в недрах Земли». Однако, Ди не мог бы использовать призывы, пока Бог не счел, что время пришло. До этого времени, Ди мог только заручиться поддержкой правителей с помощью «призыва после имени БОГА» через молитву.[122] Даже тогда, правители будут действовать только в соответствии с волей Бога, которая может быть отозвана, если Ди сделает что-то вопреки Его желанию.[123] В кабале природы, как и во всех других аспектах бесед ангелов, Ди был просителем ходатайствующим, скорее чтобы Бог использовал его для Своих целей, чем магом, манипулирующим силами природы.

Ангельская система кабалы природы с ее ангелами Света и Правителями Земли, несмотря на обещания информации и интересных имен, была вскоре отложена в сторону в пользу покровительства земных возможностей, предоставляемых прибытием графа Ласки. Пока Ди и его семья не присоединились к Ласки и не переехали в Краков в 1583 году, кабала природы вернулась на передний план диалогов с ангелами, на этот раз со все более апокалиптическим настроем и предметом. Разговоры стали все более апокалиптическими, когда ангелы поручили Ди переехать из Кракова в Прагу в июле 1584 и использовали образы, которые укрепили убежденность Ди, что последние дни были неизбежны. Кабала природа реагировала на изменения настроения. Бесконечные каталоги ангельских имен и ангельских ролей в Книге Природы были заменены страшными молитвами, которые призывали совершенно новых и незнакомых ангелов, которые должны были участвовать в Судном Дне.

Апокалиптическая система кабалы природы была основана на 49 Вратах Природы и их «claves» или ключах, тридцати Эфирах, управляемых ангелами двенадцати колен израилевых, и Книге Еноха, которая содержала «заклинания имен Бога и ангелов через имена Бога».[124] Ангелы подчеркнули использование Ди информации, содержащейся в этой второй ветви кабалы природы. По-прежнему, было много сходства между ангельской и апокалиптической ветвями кабалы природы, как в способах подачи, так и в способе структурирования системы.

Ангелы передали Врата Природы Ди между 13м апреля 1584 и 14м мая 1584, когда он был в Кракове. С самого начала ангелы были необычайно откровенны насчет использования Ди Врат: их знание позволило бы Ди «судить, не так, как мир делал, но совершенно с миром, и все вещи содержащиеся в Окружении Природы, и всех вещей, которые подчинены завершению».[125] Эти результаты значительно отличались от тех, которые были описаны в ангельской ветви кабалы природы, в то время как знание Ди ангельских правителей могло бы помочь ему сформировать политику дворянства и дальнейшего человеческого понимания Книги Природы, его знание Врат увеличило бы его силы проницательности и его способность судить аспекты природного мира. Во Вратах, ангелы сказали Ди, он обнаружит «Благородство и Повреждение природы», и будет поставлен в известность «о тайном мнении Всевышнего».[126] Нальваж сказал Ди, что ключи к Вратам Природы содержат «тайны и тайные существа и влияют на все вещи движущиеся и перемещенные в мире».[127] Ди получал информацию двумя способами: тайные решения, которые шли непосредственно от Бога, как это произошло с Апостолами; и информацию о природе, которая была опосредована через ангельские откровения. Ангел Нальваж, наставник Ди в тонкостях апокалиптической системы, сказал Ди, что он хотел бы поделиться сорока восемью ключами, которые откроют природу и врата понимания.[128] Как и в случае с сорока девятью Правителями (один из которых не может быть призван), одни из Врат Природы оставались закрытыми для Божьего использования.

«Ключи» были открыты Нальважем, который появился в показывающем камне неся жезл и балансируя в сетке алфавитных скрижалей. Тогда он направлял от буквы к букве свой жезл, расшифровывая каждое слово и фразу ключей.[129] Нальваж поделился точным расположением каждого символа на скрижалях, и Ди принял к сведению эту информацию в виде головоломки — формулы восходящих и нисходящих квадратов. Поскольку дневники ангелов не содержат объяснения того, как эти скрижали связаны с Вратами, трудно понять, почему Ди нашел расположение букв таким интересным. Одно из возможных толкований заключается в описании скрижалей открытых за несколько дней до ключей. Нальваж показал Ди несколько разных скрижалей, начиная с 10 апреля 1584, в том числе «округлую скрижаль из кристалла, или скорее — перламутра», что имела «бесконечное число букв…настолько плотное, что одна могла поддерживаться другой» на ее поверхности.[130] Круглый стол представлял «начало и конец всех вещей», и Нальваж приписывал содержание скрижали Богу — Отцу, его окружность — Христу («палец Отца, и двигатель всех вещей»), и «порядок и соединение частей» скрижали в их «должное и идеальное соотношение» к Святому Духу.[131] Скрижаль была, таким образом, изображением и Троицы, и вселенной в их сущности, движении и последовательности.

Через два дня Нальваж появился с другой скрижалью. Ди отметил, что ее разделение на десять или одиннадцать разделов отличает ее от ранней перламутровой скрижали. Это было очень важно для Ди на какой скрижали, и даже на какой ее части, были начертаны символы, потому что их расположение будет указывать, имели ли они отношение к Отцу, Сыну или Святому Духу. Как следствие, эта информация будет связана с сущностью, действием и порядком того, что обозначают слова. Даже без какой-либо явной связи между первой и второй скрижалью, ранние замечания Нальважа были в памяти Ди, и его комплексные навыки оказались полезными для создания связей между скрижалями.

Усилия Ди по различению сущности, действия и порядка были поданы в другом свете несколько дней спустя, когда Эдвард Келли спросил об ангельском использовании как чисел, так и букв в их рассуждениях о божественном языке. Габриэль ответил кабалистически: цифровое обозначение каждой буквы, когда объединяются в слово, означает «элемент» или формулу той сущности, к которой относится целое слово.[132] Каждое слово, взятое целиком, представляло «сущность» субстанции или истинную сущность. Таким образом, буквы и цифры предоставили шаблонные взаимоотношения между божественным языком и Книгой Природы. Кабалистическое толкование этих формул с помощью метода гематрии могло помочь Ди переупорядочить неупорядоченный и разрушающийся мир, как подтвердил Габриэль, когда он объяснил, что буквы на скрижалях Нальважа были «разделены и в беспорядке», и должны быть переставлены с помощью их числовых формул, прежде чем они могут быть отданы Ди.[133]

Цифры были не менее важны в инструкциях ангелов, окружающих тридцать «Эфиров» и ангелов двенадцати древних племен из Израиля, которые ими правили. После передачи несколько Ключей для отворения Врат Природы, ангелы внезапно изменили инструментарий и начали знакомить Ди с тем, что было видно как кардинально новая система.[134] Хотя Эфиры еще не упоминались в дневниках, не было никакого кардинального разделения между Эфирами и Правителями, или Правителями и Вратами. Вместо этого, там была такая преемственность между двумя частями кабалы природы, что тридцать Эфиров были также последними тридцатью Ключами, которые открывали Врата Природы.[135] Однако Эфиры отличались от других частей кабалы природы более мрачными тонами и целями. Хотя Правители поделились своими знаниями в области Книги Природы с Ди, и Врата дали бы Ди власть судить и, в конечном итоге, восстановить природу путем восстановления природной «формулы», Эфирам суждено было сыграть решающую роль в окончательной реорганизации человечества.

Тридцать Эфиров были описаны как «ленты» в небесах, распределенные с интервалом в двенадцать градусов примерно на 360 градусах окружности земли. Такое расположение обеспечило Ди восстановленный зодиак, на котором основывается Реформация астрологии, а также имена двенадцати ангелов, которые правили тридцатью двенадцатиградусными подразделениями Эфиров в небесах. Эти двенадцать ангелов были известны за наблюдение за двенадцатью коленами Израилевыми, а их появление среди огромного большинства уникальных ангелов, которые наполняли ангельские диалоги Ди, позволяло им сильно выделиться.

Когда мы принимаем апокалиптические убеждения Ди во внимание, их положение в кабале природы становится еще более косвенным. В иудео-христианской традиции ангелы, которые наблюдали за двенадцатью коленами Израиля сыграли важную роль в развитии отдельных стран и в расколе и рассредоточении человеческого общества.[136] Двенадцать колен Израилевых произошли от двенадцати сыновей Иакова и их семей и продолжали служить организационной основой для израильского общества до смерти Соломона, когда десять колен откололись, чтобы сформировать Северное Королевство. Позже это королевство пало под ассирийцами, и израильтяне были депортированы, ассимилировались в Ассирийском обществе (как об этом говорится в 2 Царствие 17:6) и, в конечном счете, разошлись по всей земле. Как Иеремия 31:4, так и Иезекииль 37:16 предрекли возвращение десяти колен, и особенно у Иезекииля, возвращение потерянных племен было связано с последними днями.[137]

Тридцать Эфиров в кабале природы Ди в сочетании с библейскими идеями о племенах Израилевых и с кабалистическими идеями, касающимися теургического потенциала тайных имен и апокалиптических идей о реституции Книги Природы. Каждый из тридцати Эфиров, содержал три части, и каждый Эфир управлялся одним из ангелов двенадцати племен. Единственный ангел мог наблюдать за несколькими частями на небесах, и им помогали армии других ангелов — всего 491,577 ангелов, если быть точным. Большое количество ангелов было нужно, потому что каждая из 90 небесных частей соответствовала отдельной области земного мира и людей, которые там жили. Вполне вероятно, что Ди понимал армии ангелов в качестве хранителей человеческих душ — только 144 000 из которых должны были быть сохранены, согласно Книге Откровений — это помогло бы упорядочить «помеченного» от «непомеченного» на Последнем Суде.

В соответствии с другими ветвями кабалы природы, Ди были даны семибуквенные «истинные имена» для географических регионов контролируемых Эфирами, но было сказано, что тридцать Эфиров не имели имен — они были известны своими номерами.[138] Однако в дальнейшем, Ди были даны трехбуквенные имена для тридцати Эфиров и было сказано, что имена обозначают их «сущность». Ди был расстроен противоречием, которое никогда не был разрешено.[139] Несмотря на эти противоречия, нумерологическая последовательность из семибуквенных географических названий должна была быть приятна оккультной и математической стороне интеллекта Ди, также как информация о том, что истинное имя «Египет» на самом деле было «Occodon», и Месопотамия была известна Богу и ангелам, как «Valgars», что должно было быть приятно его географической точности. Однако усилия Ди связать новую систему со значительными географическими знаниями были слишком далеко идущими, Нальважу пришлось предупредить его, что Бог не практиковал географию Птолемея или других земных географов.[140]

Даже не «открытие» Эдварда Келли некоторых истинных имен в трудах Агриппы, или непреклонный отказ его провидца не иметь ничего большего с ангелами, кроме как необходимость искать в книгах информацию о них, ослабило энтузиазм Ди по поводу Эфиров и их части в кабале природы. Ди просто выразил свое восхищение библиографическими знаниями Келли. Неизменный гуманистический ученый, Ди также искал в своей библиотеке дополнительную информацию о географических частях земли в произведениях Меркатора и Мела, но не имел никакого успеха.[141] Если он подозревал Келли или его побуждения в создании такого неопровержимого доказательства против ангелов, он не выдал этого. На самом деле, скорее всего, не имел ли место случай, сделавший Ди подозрительным. В конце концов, некоторые обрывки «истинной» информации должны были пережить века.

Посредством тридцати Эфиров, Ди верил, что ему были предоставлены способы вернуть народы земли в их древние племенные объединения. Несмотря на то, что люди из двенадцати колен были рассеяны по всей планете, ангелы все еще были в ответе за них и знали, где потомки каждого племени могут быть найдены. Информация Ди относительно двенадцати ангелов могла быть использована, чтобы собрать всех людей под наблюдением их законного ангела — даже если они (как и в случае с ангелом двенадцатого колена), простирались от Мавритании до Южного полюса, до Халдеи, Северного полюса, и дальше.[142] В тот долгожданный день, когда град Божий сойдет с небес, люди земли смогли бы войти в ворота в определенном порядке и они бы поблагодарили Ди за это. Хотя есть что-то забавное в процессе, с помощью которого Ди получал информацию, касательно тридцати Эфиров — от долгих дней, когда были даны имена и места, до его поспешного дополнения числа отрядов в ангельских армиях и триумфальное получение Келли произведения Агриппы — конечная цель эта информации окрасила бы труды в судьбоносные оттенки.

Ожидание Ди усилилось, когда он получил следующий компонент его кабалы природы, Книгу Еноха. Хотя эта книга предоставляла историкам короткий, хотя неточный, заголовок для всей ангельской системы Ди, материалы, связанные с Енохом не были единственной (или даже самой центральной) особенностью кабалы природы.[143] Книга Еноха была просто одним из материалов, который, как считал Ди, мог бы приблизить его к идеальному пониманию мира природы. Ангелы сначала поручили Ди сделать книгу из сорока восьми листов.[144] Одна страница из книги Еноха на самом деле не была открыта ему, потому что информация на ней была скрыта для использования Бога в последние дни. Книга содержала, как «Призывание имен Бога» и призывание «ангелов с помощью имен Бога».[145] Ангелы сказали Ди, что информация в Книге Еноха относится, как к небесам, так и к будущему. Онтологически Ди поднимался все выше и выше по ангельской лестнице мудрости и знания. Однако это описание Книги Еноха противоречит последующим откровениям. В определенный момент, Ди было поручено искать ответы на вопросы о «человеческих делах» в Книге Еноха, потому что она была «земной».[146] Если Ди и пытался разрешить это противоречие между якобы небесной книгой и «земной» книгой, у нас нет доказательств этого, и вместо этого его силы были отвлечены на отчаянные попытки сохранить его стремительно разрушающееся положение в Праге.

Несколько особенностей иудео-христианской традиции соответствуют высокому месту Еноха в кабале природы Ди.[147] Енох был седьмым потомком рода Адама, и он был также седьмым сыном Ноя. Таким образом, он нумерологически подходил к кабале природы, с ее зависимостью от сочетаний стихийных и духовных чисел. Енох жил до разрушительного Потопа и так был ближе к Адамову прошлому. Для мистиков, однако, ссылки на Еноха из Книге Бытия, которые описывают его как человека, который «ходил с Богом» и не умер, но был «взят» Богом (Бытие 5:21-24) были гораздо более интересными. Эти ссылки предполагают, что Енох (как и Илия) знал о Боге, ангелах, и природном мире так, как другие люди не знали. Мистические значения Еноха получили больше внимания со стороны иудейских авторов, особенно мистики Меркавах, которые считали, что, когда Енох был взят Богом, он преобразовался в Архангела Метатрона. Хотя эта связь не была полностью одобрена Талмудической наукой, ангел Енох/Метатрон был почитаем как учитель и небесный проводник, и через эти ассоциации вошел в западноевропейскую магическую традицию. Енох не был проигнорирован более православными толкователями, которые увидели в его трансцендентности вещего предшественника Христа; и такие авторы, как Тертуллиан и Ириней использовали Еноха, чтобы поддержать подлинность физического воскресения Христа.

Учитывая эти интересные и крепкие взаимосвязи, очень жаль, что Книга Еноха является наименее ясной частью кабалы природы так, как она сохранилась на сегодняшний день. Инструкции ангелов являются противоречивыми в нескольких ключевых местах. Ди был отвлечен от разговоров с ангелами своими попытками получить поддержку Рудольфа II и усилиями по уклонению от папской власти. Внимание Эдварда Келли также было поглощено другими вопросами, и он начал указывать, что его приверженность была смещена от Ди и ангелов на алхимические эксперименты императора. Кроме того, нам не хватает значительных частей ангельских дневников того времени, в течение которого ангелы передали Книгу Еноха, и Ди могли бы дать другие книги для использования с книгой, которая была уничтожена в его печи после прекращения отношений с Пуччи. Мы знаем, что у Ди была книга, содержащая «Науку о понимании всех низших созданий Бога», которая должна была быть использована с книгой Еноха.[148] Ранее, Ди были даны четыре скрижали, которые, по его мнению, были «наполнены содержанием», в том числе о медицине, знании всех элементальных существ, полном знании металлов и камней (в том числе их местоположении и использовании), связывали вместе природу и ее разрушение, знание механических ремесел, и наставление в формальном, хотя и не обязательном, алхимическом преобразовании.[149] Эти скрижали могли включать книгу, озаглавленную «Тайна Тайн и Святая Святых», которую, Ди признался, он тогда не понимал и которая не сохранилась.[150]

Книга Еноха представляет собой неутешительное последнее замечание в кабале природы. Хотя элементы системы можно различить, реальное понимание того, как система была предназначена для работы ускользает от современного читателя, как, подозреваю, оно ускользала и от Ди. Разрозненные и фрагментарные рукописи дневников ангелов еще можно упросить дать информацию, но кабала природы Ди остается аспектом его мысли, который нуждается в дальнейшем изучении и толковании. Ясно, однако, что убеждение Ди в полезности его кабалы природы было похоже на убеждения других христианских кабалистов, в том числе Агриппы, который думал, что кабала дала практикующим ее специалистам знания об окружающем мире и «оперативную власть, чтобы изменить условия существования».[151]