Эдвард Эдингер

Вечная Драма - внутреннее значение греческой мифологии

Глава 8

Тесей и Ариадна

Мифы Тесея и Персея тесно переплетены: первый повествует про отца-монстра и аспектах отцовского комплекса, второй – о матери-монстре и материнском комплексе. Сравнение этих мифов весьма интересно.

Как и у других героев, у Тесея двойственное происхождение. Отцом Тесея был царь Эгей, однако, ходили слухи, что во время его визита в Трезен, его мать, Эфру, посетил Посейдон. Таким образом, у Тесея было двое отцов: бог и смертный. Так или иначе, когда Эгей уезжал в Афины он сказал Эфре, что спрятал свой меч и сандалии под огромным камнем, и когда его сыну исполниться шестнадцать лет она должна отвезти его к этому камню. Если Тесей будет способен поднять этот камень и извлечь меч и сандалии то этим докажет, что Эгей действительно его отец и должен будет отправиться к нему в Афины.

Это перекликается с темой прохождения сыном испытания по достижению совершеннолетия для получения наследства отца. Прохождение испытаний сопутствует всем основополагающим решениям молодого человека, в особенности это характерно при определении призвания – наиболее важном из всех решений. Молодой человек не сможет полноценно принять решение, пока не установит связь со своим внутренним маскулинным наследием. Может ли этот мифологический образ быть применен к женщинам и выбору ими своего пути? Согласно Нойману[i], и я согласен с ним, миф о герое так же относиться и к женщинам, так как мифы говорят о процессе развития сознания как такового, и этот процесс символически маскулинный, независимо от половой принадлежности индивида.

После того как он с легкостью поднял камень и достал меч и сандалии Тесей отправился в путешествие в Афины дабы встретиться с отцом. Вместо того, чтобы выбрать прямой и безопасный путь по воде, Тесей выбрал более длинный путь по округлой линии побережья, которая, как известно, была заселена головорезами. Он мечтал о свершении героических подвигов и поэтому выбрал путешествие по столь опасной дороге.

На этом пути Тесей прошел ряд испытаний, в которых столкнулся с негативной, бессознательной маскулинностью. Первым ему встретился головорез по имени Перифет. Он поджидал путешественников и забивал их дубиной до смерти. Тесей забрал дубину Перифета и ею же забил его до смерти. Особенным здесь является то, что бандит умер так же, как он убивал своих жертв, погиб от своего же оружия, иллюстрируя базовый психологический закон: как ты себя ведешь, так же и относятся к тебе (что посеешь, то и пожнешь). Что верно для бессознательного так же верно на уровне сознания. Перифет был убит своей же дубиной, которую Тесей оставил себе – так часть маскулинной силы была побеждена и стала доступной для Эго.

Следующего разбойника, встреченного Тесеем, звали Синис «сосносгибатель». Он сгибал сосну до земли и просил путешественника подержать ее вместе с ним, затем ослаблял свою хватку и путник устремлялся навстречу своей смерти. Тесей поступил с Синисом также: он подстроил все так, что Синис был брошен тем же деревом. Это довольно странный образ. Психологически он имеет нечто общее с искажением естественной тенденции роста, а затем с использованием ее «ответного удара». Сгиб естественной тенденции может быть осуществлен только на короткое время, затем она вернется в свое естественное состояние. Можно понимать его как образ чрезмерной самодисциплины, которой невозможно поддерживаться долго, так как она требует слишком больших затрат энергии; рано или поздно природные силы нанесут свой ответный удар, отбросив Эго. Эти образы многие столетия совершенствовались народом и они могут многое поведать о человеческой психике.

Далее Тесей встретился со Скироном, который заставлял путников мыть ему ноги. Когда путешественник наклонялся, Скирон пинал его и тот летел с утеса в море, где огромные черепахи пожирали его. Это образ может быть отнесен к опасности ложных скромности и смирения, раболепного отношения, предполагающих мытье ног. Другими словами, этот разбойник использовал тенденцию человека быть услужливо-покорным или подчиненным, а затем уничтожал его за нее. Тесей отплатил ему той же монетой.[ii]

За Скироном последовал Керкион, злонамеренный борец, который вызывал каждого путника на бой и убивал их при помощи своего захвата. Тесей победил его, используя стратегические принципы борьбы, которую сам изобрел. Победа Тесея над Керкионом, достигнутая не путем использования грубой силы а при помощи мастерства и изобретательности сознания предполагает, что сознание должно использовать свои собственные принципы при совладании с бессознательными силами на их территории.

Последний злоумышленник, к которым предстояло встретиться нашему герою, наиболее известен. Это Прокруст. Он ловил путников и укладывал в свое ложе: тех, кто был слишком «длинным» для него он «укорачивал», отрубая части тела, выходящие за ложе, слишком «коротких» - вытягивал. Этот яркий образ иллюстрирует широко распространенную человеческую тенденцию. Прокрустово ложе – это ригидное, предвзятое отношение, не обращающее внимание на живую реальность, с которой взаимодействует индивид, но жестоко побуждающее его соответствовать своим требованиям. Оно описывает опасность тенденции Эго судить себя по заимствованным стандартам, и, следовательно, порождать страдания отсечения или деформации собственной природной реальности, жестокие последствия проживания бессознательных «так надо». Прокрустово ложе является выражением долженствований.

По прибытию в Афины, Тесей чуть не был отравлен Медеей, которая в то время была женой Эгея. Медея сказала Эгею, что этот юноша – шпион и он должен содействовать в его устранении, но в решающий момент Эгей выбил чашу с ядом из рук юноши, увидев у него меч, оставленный им для своего сына годы назад. Что это может означать? В качестве одного из вариантов интерпретации мы можем предположить, что как только Эго завершит одну из стадий установления отношений с отцовским комплексом, оно почти отравлено собственной регрессивной материнской тоской. Также мы можем сказать, власть имущие не хотят допускать вступления новой власти в свои права. Поддерживается статус-кво и новым, зарождающимся силам приходиться бороться с ним.

Тесей был узнан отцом и встречен им с распростертыми объятиями. Итак, он восстановил отношения с отцом, внутренним маскулинным принципом, которому обязан своим существованием. Но Тесея уже поджидало другое испытание. На Крите, царь Минос однажды взмолил Посейдона о проявлении его особого отношения и получил ответ – из моря явился прекрасный белый бык. Подразумевалось, что бык немедленно будет принесен в жертву Посейдону. Но Минос подумал, что этот бык слишком прекрасен, дабы быть принесенным в жертву и заменил его другим. Посейдон из мести возбудил в Пасифае, жене Миноса, страсть к быку, она совокупилась с ним и от этой связи родила чудовище с головой быка и телом человека – Минотавра. Это жуткое существо заточили в лабиринте. Если Эго использует трансперсональные или инстинктивные силы исключительно в собственных интересах, как поступил Минос, это никогда не остается незамеченным.

За провину Критского царя (в то время Афины подчинялись Криту) было принято решение, что каждые девять лет Афины обязаны отправлять семь юношей и девушек на съедение Минотавру. Тесей прибыл как раз когда очередная партия молодых людей готовилась к отплытию и предложил себя как одного из юношей для дани, намереваясь уничтожить Минотавра.

Это образ передачи человеческой сути целям монстра; такая ситуация возникла потому, что прекрасный бык, вышедший из моря не был добровольно принесен в жертву. Первобытная инстинктивная энергия, символизируемая быком, не была пожертвована высшей цели, и ценой этого отказа стали человеческие качества, олицетворяемые данью из юношей и девушек, которые должны быть принесены в жертву быку. Вместо прогрессивного поступательного движения, которое может быть приравнено к расширению сознания, происходит регрессивное движение: более осознанные люди приносятся в жертву менее осознанному Минотавру.

Мы снова возвращаемся к символизму быка. Из данных археологических раскопок на Крите мы знаем о существовавшем там примечательном виде спорта, похожего на танец с быками, в котором танцор пытался захватить рога быка и совершать прыжки кувырком на спину и со спины быка. Очевидно, что этот спорт является прототипом корриды. Для человеческого существа встреча с быком и покорение его мощи имеет глубинный психологический смысл. Бык олицетворяет то, чему мы должны бросить вызов и продемонстрировать его покорение силе человека. Без смысла этого уровня сложные ритуалы противостояния человека с быком не могут быть поняты в психологическом аспекте.

Другой важной символической системой, в которой образ быка играл важную роль, был Митраизм. Митраизм был главной религией римских легионов в первых столетиях нашей эры, и согласно мнению некоторых исследователей, если бы за ним не последовало христианство, митраизм мог бы стать мировой религией. Его центральным образом был Митра, приносящий в жертву быка.

Говоря языком психологии, бык – это изначальная непреодолимая энергия маскулинного архетипа, деструктивная для сознания и Эго при условии идентификации с ней. Таким образом, она должна быть принесена в жертву и посредствам этой жертвы осуществляется трансформация, так что энергия, символизируемая быком, служит переходу на другой уровень содержания. С этой точки зрения не будет преувеличением сказать, что жертва или преодоление быка символизирует базовую задачу человеческой цивилизации.

Миф о Тесее – это история о встрече с позитивным отцом и негативным отцом. Эгей, позитивный отец, помогает своему сыну найти отца и встречает его с распростертыми объятиями. По прибытию на Крит Тесей сталкивается с негативным отцом, царем Миносом. Как только прибыл корабль из Афин, Минос приметил одну из греческих дев, и собирался изнасиловать ее прямо в порту. Тесей вмешался и в последовавшей ссоре доказал свою связь с Посейдоном, подняв со дна кольцо, выброшенное Миносом в море. Эта исходная демонстрация чудовищной природы позволяет провести некоторые параллели между Миносом и Минотавром, даже их имена схожи, что указывает на противостояние Тесея маскулинному монстру, негативному аспекту образа отца, тому, что нередко приходиться преодолевать сыновьям, сталкивающимся с определенными типами отцов.

Интересно, что хотя Эгей был позитивным отцом, его супруга, Медея, была деструктивной, негативным проявлением феминности, связанным с позитивным отцом. На Крите ситуация противоположна: Ариадна, дочь Миноса, помогает Тесею – негативный отец дополнялся позитивной Анимой. У этой модели есть психологический подтекст. На определенном уровне развития позитивных отношений в любви сына к отцу скрывается негативный, опасный бессознательный аспект, олицетворяемый Медеей. Но как только сын понимает, что его отношение к отцу не абсолютно положительное, как ему казалось ранее, и в реальности отец также может быть негативной и несколько сомнительной фигурой, и как только это новое понимание реализуется в соответствующем поведении, то возникает позитивная Анима (в данной истории представленная Ариадной).

Чтобы встретиться с чудовищем, Тесей прокладывал свой путь в лабиринте с помощью Ариадны, которая была сводной сестрой Минотавра. Это так, как если бы она обладала знанием о Минотавре по причине того, что и сама обладает некоторыми его качествами, и это отображает характерную тему связанности Анимы с чудовищем, которая может выражаться в разнообразных формах. Обычно, Анима удерживается в плену феминным чудовищем, как в мифе о Персее, но здесь мы видим маскулинное чудовище, которое не удерживало Ариадну в рабстве, но было связанно с ней; она могла бы стать свободной только после его смерти. Минотавр был успешно побежден при помощи феминности: клубок ниток, данный Ариадной, был важнейшим указателем движения в лабиринте. Мы можем рассматривать нить Ариадны как нить чувств; индивид инстинктивно держится за нить, обеспечивающую ему связь с чувствами: эта нить обеспечивает ему безопасность при столкновении с первичными яростью и похотью, помогает ориентироваться и не заблудиться в лабиринте бессознательного. У каждого из нас в лабиринте души живет свой минотавр, и пока мы не встретимся с ним лицом к лицу, он будет регулярно требовать жертвоприношения наших целей и ценностей. Так, принцип Эроса или связанности дает Тесею возможность встретиться с Минотавром. Можно провести параллель между этим образом и средневековой идеей единорога как дикого, норовистого, абсолютно неуправляемого существа, которое может быть укрощено только девственницей.

Лабиринт с бродящим в нем Минотавром – образ, порождающий множество мыслей, эмоций, ассоциаций. Значение этого конкретного мифа в преодолении Тесеем лабиринта, в котором скрывается деструктивный аспект бессознательного, требующий постоянных человеческих жертвоприношений – невыносимая ситуация, которая не может измениться, пока чудовище не будет побеждено в схватке с сознанием. При рассмотрении этого мифа с другой перспективы Минотавр предстает как некого рода страж, защитник центра. Лабиринт олицетворяет бессознательное, как место, где опасно потеряться. Согласно мифологии одной из наиболее значимых характеристик лабиринта является наличие в центре очень ценного артефакта. Этот артефакт не описан в истории Тесея, но подразумевается, что это Ариадны. Ариадна была той наградой, которую Тесей вынес в результате прохождения лабиринта.

Тесей нашел Минотавра благодаря клубку ниток Ариадны, который раскручиваясь, самостоятельно катился и вел героя к месту назначения – образ, полностью идентичный ирландской народной сказке «Conn-Eda». Эта сказка описывает путешествие героя, который бросил перед собой металлический шар, котившийся сам по себе, и шел за ним. Шар привел его в город, где героя ожидало множество приключений. Это образ следования за круглым объектом, символом целостности. Сфера – прообраз цели, цели достижения полноты, цельности. Идеи целостности и центра связанны друг с другом; они являются частью одно и того же символического ядра, поэтому мы можем сказать, что круглый мяч автоматически катится к центру. Тот факт, что сфера обладает автономной силой катиться к центру, говорит нам о том, что она - также путь к индивидуации, скрученный в мяч.

Тесей сделал так, как его научила Ариадна, смог преодолеть Минотавра и найти выход из лабиринта благодаря нити, принципу связанности. Дабы понять значение этого мотива, необходимо представить себя возбужденным, взбешенным, ревущим Минотавром. Противостоять Вашей ярости будет безопаснее, держась за нить – чувство сопричастности человечеству, родства и связанности – так Вы не потеряете себя в ярости и не впадете в идентификацию с ней.

Тесей покинул Крит с Ариадной, но нарушил свое обещание жениться на ней. На обратном пути в Афины они сделали остановку на острове Накос. Существует несколько версий того, что произошло там – это указывает на множество символических значений. Первая версия гласит, что Тесей устал от Ариадны; она больше не была ему полезна, он достиг своей цели и уплыл, оставив ее. Согласно второй версии Ариадну потребовал себе Дионис. Однако, базовое значение остается неизменным – связь между героическим аспектом Эго, Тесеем, и помогающей Анимой, Ариадной, не может быть сохранена. Мы стали свидетелями подобной ситуации и в случае Ясона и Медеи, и можем предположить, что она характеризует особенность психики древних греков: стабильная, сознательная ассимиляция Анимы не может носить устойчивый характер. Хотя Ариадна была отделена от зловещей тени своего чудовищного брата, она должна была оставаться связанной с богами – Дионисом - и все еще не была готова к полноценному партнерству со сферой сознания человека. Она должна оставаться в значительной степени бессознательной.

Есть еще один важный эпизод в этой истории. Когда Тесей отплывал из Афин то договорился со своим отцом о том, что если его путешествие будет удачным, он заменит черные паруса своего корабля на белые. Но Тесей забыл о своей договоренности и не сменил паруса. Эгей, увидев черные паруса, переполненный отчаянием из-за неудачи сына, сбросился с утеса в море (название моря было образованно от его имени: Эгейское). Мы знаем, что забывание имеет смысл и это является частью центрального значения мифа: отец, Эгей, должен умереть. Теперь Тесей стал отцом, так сказать, преодолел зависимое отношение к фигуре отца и свою необходимость в отце как посреднике, связующем звене между ним и маскулинным принципом. Со смертью отца индивид становиться напрямую связан с маскулинным принципом.

Тесей выступает в разных ролях в мифе об Ипполите, который уже затрагивался нами в параграфе об Афродите. Тесей играет роль отца, наделенного «бычьими» характеристиками в отношениях со своим сыном Ипполитом. Как мы помним, Ипполит навлек на себя гнев Афродиты по причине его преданности Артемиде и отречения от любви. Афродита внушила Федре любовь к Ипполиту, и когда от отверг ухаживания своей мачехи, она сказали Тесею, что Ипполит домогался ее. Это старая тема, возникающая, когда молодой человек живет в доме зрелого мужчины и остается в подчинении слишком долго. Подчиненный статус молодого человека оспаривается символически, когда жена зрелого мужчины начинает воспринимать его как мужчину, а не как мальчика. Эротические осложнения инициируют необходимый конфликт между юношей и мужчиной.

Тесей был в ярости, когда услышал рассказ Федры. Он поверил в ложь Федры и взмолился Посейдону, дабы он отомстил его сыну. Посейдон послал чудовище (по некоторым версиям - быка), которое явилось из моря и напугало коня Ипполита, который ехал по берегу. Его сбросило с колесницы и тащило за ней. Так наступила смерть Ипполита. Можно рассматривать случившееся как провал Ипполитом задачи восхождения на новый уровень развития, реализации себя как зрелой эротической единицы. То, что было сознательно им отвергнуто, вернулось к нему в негативной форме. Проблемы Ипполита можно рассматривать как необходимость принятия всех аспектов маскулинности. На незрелом уровне женщина принадлежит отцу, и Федра была женщиной отца, следовательно, Ипполит не смел обладать женщиной. Монстр, вышедший из моря и преследовавший Ипполита, может быть рассмотрен как его собственные отвергнутые маскулинные инстинкты, с которыми он не встретился лицом к лицу, те самые, с которыми в облике Минотавра встретился Тесей.

Однажды пациент дал мне очень яркий пример на эту тематику. Его отец также обладал качествами «быка» и активно подталкивал его к достижениям в различных сферах жизни. Эта активность, настойчивость интериоризировалась и породила внутреннего «толкателя», компульсивную потребность в достижениях, которые была абсолютно противоположны его подлинному естеству. Его достижения были по своей сути пустыми, ложными; в своей жизни он воспроизводил историю Тесея, передавая Афинских юношей и девушек своему внутреннему Минотавру. Его истинные человеческие цели и стремления кормили это жуткое чудовище. В ту ночь, когда он впервые решил пройти анализ, пациенту приснился сон о том, что он должен был пройти лабиринт и в конце лабиринта был человек, ставший его аналитиком. Ровно через год, день в день, ему приснился сон:

Я в тюремном лабиринте. Внезапно я увидел отверстие, проход. Я ожидал выстрелов, но застал их врасплох. Я пересек границы. Теперь я стал свободен, и знал, что другие тоже смогут. Это было так, как будто бы я исполнял ежегодный ритуал, и другие теперь будут свободны. Я повернулся и пошел обратно. Когда я возвращался, разные люди подходили ко мне, как если бы они вставали из своих могил. Молодые и старые, мужчины и женщины. Я останавливал каждого и издавал глубокий, гортанный звук. Я передавал им свою свободу.

Этот символизм целиком проистекает из истории Тесея-Минотавра, доказывая, что он все еще продолжает действовать – мы имеем дело не просто со старой сказкой.