Введение..................................

Эдвард Эдингер

Юнгианский комментарий к повести Мелвилла «Моби Дик»

Введение.

Данная книга является психологическим исследованием повести Мелвилла «Моби Дик». В нём я буду рассматривать повесть как запись опыта напряжённых внутренних переживаний, запечатлённых в символических образах, как если бы это были сновидения, нуждающиеся в интерпретации и проработке образов с тем, чтобы полностью выявить их смысл. Я не буду анализировать, в какой степени Мелвилл осознавал общие или личные значения своих символов. Осознавал ли он это или нет, не имеет значения для поставленных нами задач, к тому же с такого временного расстояние это было бы невозможно установить. Как правильно сказал Генри А. Мюррей: «Было бы хорошо, если бы критики смогли избежать ошибки анализировать мышление Мелвилла на рациональной основе, будто бы он пришёл к своим заключениям путём логической индукции в результате беспристрастного исследования Вселенной»¹.

В предпринятом исследовании я надеюсь выполнить три задачи: во-первых, разъяснить психологическую значимость «Моби Дика»; во-вторых, продемонстрировать методы аналитической психологии в отношении символических форм; и в-третьих, познакомить с фундаментальной ориентацией основ терапевтического подхода в аналитической психологии.

В общих чертах, существуют две базовых процедуры психологической интерпретации. Первая и во многом наиболее используемая процедура заключается в рассмотрении образности сновидений, фантазий или произведений искусства как производных личного опыта. Данная интерпретация сводит продукты воображения к личному опыту, который, возможно, их пробудил. «Значение» образа, предполагается, будет установлено в результате обратного поиска их источника в конкретных событиях жизни индивидуума. Таким образом, при этом подходе функция воображения вторична по отношению к событийной части жизненного опыта, который является исходным данным, не имеющим предшествующего значения.

Вторая, реже используемая процедура, заключается в рассмотрении образов в качестве основных отправных моментов собственной значимости, выявляющих значение опыта, к которому они относятся. В отдельных случаях может даже показаться, что латентное, т.е. предшествующий образ, создаёт конкретное, т.е. личный опыт, а не обратно — опыт является причиной образа. Здесь душа, воображение и дух представляют собой главные данности, существующие до личного опыта и в действительности его определяющие. С этой точки зрения значение опыта интерпретируется через образы, которые он вызывает. Напротив, с персоналистической точки зрения образ считается выявленным, когда он проинтерпретирован как производное связанного с ним опыта.

Оба эти способа психологической интерпретации работают, фактически они дополняют друг друга. Первый, который я называю персональной интерпретацией, считает психику вторичной по отношению к опыту; этот способ базируется на теории причины и следствия. Второй, называемый мной архетипической интерпретацией, a priori рассматривает психику как энтелехию; таким образом, он основывается на телеологических гипотезах. В своём исследовании «Моби Дика» я попытаюсь использовать оба этих способа интерпретации, хотя их комбинация на практике требует пожертвовать последовательностью и смириться с парадоксальностью.

Введение в Мелвилл «Пьер, или Двусмысленности», стр XVII

Вне всякого сомнения, считается, что психология способна предложить адекватную интерпретацию произведений искусства. Однако существует сопротивление изучению искусства с психологической точки зрения. В большой степени это объясняется тем, что в подобных интерпретациях используется исключительно персональный подход, который пытается втиснуть глубокие и значимые образы в тесные, редуцированные формулы. Такие «односторонние» интерпретации из-за своей очевидной неадекватности полностью дискредитируют психологический подход к искусству. Генри Мюррэй, психоаналитик и исследователь творчества Мелвилла, сформулировал это так:

Психологи привыкли разбивать структуру каждой изучаемой им личности на элементы, таким образом, лишь несколькими штрихами обрисовывая качества, которыми данная структура может обладать, будучи структурой. Более того, специфическая трминология для большинства этих элементов имеет дррогативную коннотацию. В результате получается, что трудно открыть свой профессиональный рот без того, чтобы не говорить с пренебрежением о себе подобном .

Несмотря на очевидные минусы ограниченных психологических теорий, необходимо придерживаться того принципа, что психология как наука включает в круг своих интересов изучение произведений искусства. Так, по словам Юнга, «все искусства и науки вышли из лона человеческой души»³. Если применение психологической теории к произведению искусства делает карикатуру на художественное творение, тем много хуже для самой теории: она докажет свою неадекватность глубине и широте человеческой души. По моему мнению, единственная теория, которая максимально приближается к описанию человеческой души в её действительных проявлениях, это теория Юнга.

Главным недостатком большинства психологических интерпретаций искусства является тот факт, что они не принимают в расчёт трансперсональный слой психики, по-разному называемый коллективным бессознательным, объективным психическим или архетипическим психическим. Не обладая этой исключительно важной составляющей, подобные интерпретации не способны осуществить ничего иного, кроме как соотнести содержание произведения искусства с индивидуальной психологией художника. Персональный подход к интерпретации имеет определённую ценность, но сам по себе он создаёт пародию, которая пренебрегает фундаментальной raison d'etre как искусства, так и художника. Великое произведение искусства не есть выражение личных невротических состояний художника. Оно, скорее, является самопроявлением трансперсонального объективного психического, которое потенциально обращается ко всем.

Художественное творение в философии и науке, а также в литературе и визуальных искусствах есть проявленное внутреннее видение. Оно является свидетельством зарождения человеческой культуры. Художественные творения играют в обществе роль, во многом похожую на роль сновидений для индивидуума. Они суть зеркало, которое показывает, что мы представляем собой в действительности. Сновидения же показывают динамику нашей личной судьбы. Искусство заставляет манифестировать Zeitgeist**, присутствующий в обществе. В случае настоящего художника данные две функции становятся одной. Отдельный художник испытывает страдания, разделяя судьбу общества; личные сновидения и видения становятся выражением трансперсонального мирового духа.

«Nomina Diaboli» (Имя дявола), в сборнике статей «К столетию "Моби Дика"», стр. 4.

«Психология и литература», в работе К.Г. Юнга «Дух в человеке, искусстве и литературе», CW 15, пар. 133. (франц.) причина существования (прим. перев.)

(нем.) Дух времени (прим. перев.)

Там же, пар. 158

Если это так, неудивительно, что художник может иметь беспокойную личную жизнь. Объективное психическое сделало его своим рупором. Самому художнику мало что остаётся сказать по этому поводу. Дар был возложен на одного, и тем не менее этот один «должен дорого заплатить за божественный подарок творческого огня»⁴. Художник должен проявляться через свою индивидуальность, что необходимо включает личные комплексы и травмирующий опыт. Поэтому вполне обоснованно наблюдать и обсуждать их воздействие на художественное произведение, однако, отмечает Юнг,

не следует искать суть произведения искусства в личной идиосинкразии, которая, естественно, в нём приутствует, хотя чем больше её приутствие в произведении искусства, тем менее оно является произведением искусства. Суть искусства — подняться над личным и обращаться через ум и сердце художника и уму и сердцу человечества.

Многие считают «Моби Дика» самым великим романом Америки. Определённо, нет другого произведения, к которому более бы подошло высказывание Мильтона, что хорошая книга — это драгоценная кровь жизни господствующего духа. «Моби Дик» продолжает жить. Он достоин восхищения впечатляющими глубинами, в которые погружает читателя. Может быть, именно поэтому он повсеместно неправильно понимался при жизни Мелвилла. Но коллективное сознание значительно изменилось за столетие. Мы доросли до «Моби Дика». Проблемы, которые он так глубоко исследовал, мы теперь признаём своими собственными.

Современная глубинная психология закладывает основы надёжной науки образов. Человеческое воображение сейчас находится в процессе изучения теми же самыми эмпирическими методами, которые ранее применялись в анатомии и психологии. Ранее подобная наука не была бы возможной, потому что, за редкими исключениями, мы не умели отделять наше чувственное сознание, эго, от автономных образов, поднимающихся изнутри. Поскольку существует мощная тенденция эго идентифицировать себя с образами, возникающими из архетипического психического, мы имеем множество религиозных и философских догм, но не науку об архетипических образах.

До недавних пор вечные образы души содержались в превалирующих системах символов организованной религии. По мере того, как традиционная религия теряла свою способность нести живое значение, общество оставалось без соответствующего сосуда для хранения трансперсональных символов. Данная ситуация имела двойной эффект.

С одной стороны, она оставляла бесчисленное количество людей оторванными от корней своего существования, чувствующими себя одинокими и беспомощными в чужой вселенной; с другой стороны, упадок религии может рассматриваться как вывод проекций, который, лишая небеса их божественности, в огромной степени обогащает внутренний мир людей. На самом деле, такое положение вещей является необходимым предварительным условием для появления науки глубинная психология. До тех пор, пока содержание этих глубин проецируется во внешние системы, такие как религия или философия, не может существовать научного подхода к изучению глубин души. Смерть религии рождает психологию, и птица Феникс мир возрождает сам себя.

«Моби Дик» — продукт этого перехода в коллективной душе. Мелвилл написал его, исходя из личного опыта одновременно происходящих потери религиозных проекций и открытия трансперсонального содержания бессознательного. В романе в символичной форме описывается переживаемый Мелвиллом бурный процесс духовного перехода. Он так же является документом нашей цивилизации, находящейся в состоянии перехода. То, что Гарольд К. Годдард так точно сказал о Шекспире, подходит и к «Моби Дику

Мы живём во времена, когда древние греки обратились бы к своим оракулам. Мы же боимся пойти на риск

услышать своих пророков^[1].

Теперь мы можем начать наше исследование этого величайшего продукта американского воображения с убеждением, что оно исключительно своевременно обращается к современным умам.

Следует сказать несколько слов о центральном моменте данной работы. Психологический метод отличается от литературного или учёного метода. Он не особенно интересуется размещением литературных или культурных источников темы или образа, он рассматривает свой предмет, в данном случае роман «Моби Дик» как манифестацию души и старается понять душу через изучение её манифестации. Это строго эмпирический и феноменологический метод, который считает произведение искусства естественным организмом, живым психическим продуктом автономного воображения, а не преднамеренной выдумкой сознательной воли.

В дальнейшем я буду развивать архетипические аспекты «Моби Дика», проводя множество Библейских и мифологических параллелей, большая часть которых была ранее продемонстрирована в работах различных исследователей творчества Мелвилла^[2]. С тем, чтобы не затуманить свой метод, я не ставлю целью полностью адекватно ознакомить читателя с предшествующей научной работой. Я не учёный, но глубинный психотерапевт. Данная книга является попыткой не столько понять Мелвилла, сколько понять психику, в особенности коллективное психическое, посредством гениального воображения Мелвилла.