Тайны Запрещённого Знания, открытые Лилит, Царицей Блудниц,
Ламеху, сыну Мафусаила, сына Михаэля, сына Ирада, сына Еноха,
сына Каина Проклятого.
Ламеху, сыну Мафусаила, сына Михаэля, сына Ирада, сына Еноха,
сына Каина Проклятого.
Случилось так в новолуние, когда Ламех со встревоженным разу-
мом возлёг на своё жёсткое ложе, дабы уснуть, что во сне явилась ему
мом возлёг на своё жёсткое ложе, дабы уснуть, что во сне явилась ему
Лилит. Он узнал её по красоте её рыжих волос, сияющих самоцветами
Египта, вплетенными в длинные вьющиеся локоны цвета кованой меди.
Ноги её были присыпаны пеплом розы. С её приоткрытых губ капал
алый сок граната. Очи её были как две изумрудных морских волны,
в гребнях которых пенится кровь закатного Солнца. Зубы её были белы
белизною снегов с далёких гор, груди ей были белы белизной утреннего
тумана, что задерживается в долине.
алый сок граната. Очи её были как две изумрудных морских волны,
в гребнях которых пенится кровь закатного Солнца. Зубы её были белы
белизною снегов с далёких гор, груди ей были белы белизной утреннего
тумана, что задерживается в долине.
Долго смотрел на неё Ламех, и сердце его было сражено желанием.
Он забыл лица своих жён. А потом стал как выбеленные черепа, над
которыми рука Смерти простёрла пергамент, дабы начертать на нём
насмешки.
Он забыл лица своих жён. А потом стал как выбеленные черепа, над
которыми рука Смерти простёрла пергамент, дабы начертать на нём
насмешки.
-Не бойся, дитя моего чрева, ибо я пришла утешить тебя во тьме
твоей души. - Так сказала она, и голос её был как ветер над морем.
твоей души. - Так сказала она, и голос её был как ветер над морем.
- Я не знаю тебя, - сказал я. - Ты не супруга Мафусаила, отца моего.
Она положила пальцы руки своей, белой как лилия, на мои уста
и улыбнулась.
и улыбнулась.
-Услышь и узнай. Всё потомство Каина, и потомство их, и по-
томство потомства их до седьмого колена были отданы мне. Неве-
рующий, ты — дитя моего чрева, как и отец твой и его отец перед
ним. Не отвергай меня! Скоро кровь на твоей ладони станет дока-
зательством твоего происхождения. Слушай меня, и я научу тебя
мудрости, о которой не говорили с начала времён.
томство потомства их до седьмого колена были отданы мне. Неве-
рующий, ты — дитя моего чрева, как и отец твой и его отец перед
ним. Не отвергай меня! Скоро кровь на твоей ладони станет дока-
зательством твоего происхождения. Слушай меня, и я научу тебя
мудрости, о которой не говорили с начала времён.
Произнеся это, она привлекла меня к себе на грудь и взволновала
обжигающими ласками, пока я не потерял сознание от наслаждений,
лёжа в собственном семени. Тьма отравила мою душу. Я услышал, как
с огромной высоты она говорит мне:
обжигающими ласками, пока я не потерял сознание от наслаждений,
лёжа в собственном семени. Тьма отравила мою душу. Я услышал, как
с огромной высоты она говорит мне:
-Услышь мудрость эонов и сумей познать её, о сын крови. Когда
ты проснешься поутру, возьми перо и чернильницу и запиши эти сло-
ва на листах папируса. Запечатай их глиняными печатями и спрячь
под землей там, где я тебе покажу, дабы сохранить для изучения в
грядущие века.
ты проснешься поутру, возьми перо и чернильницу и запиши эти сло-
ва на листах папируса. Запечатай их глиняными печатями и спрячь
под землей там, где я тебе покажу, дабы сохранить для изучения в
грядущие века.
В ту ночь она рассказала о множестве чудес, пока крик петуха не
возвестил рассвет. Тогда она исчезла, оставив запах сандалового дерева.
Ламех поднялся с постели, взял перо, чернильницу и листья папируса
и ангельскими письменами запечатлел её слова, как она и приказывала.
возвестил рассвет. Тогда она исчезла, оставив запах сандалового дерева.
Ламех поднялся с постели, взял перо, чернильницу и листья папируса
и ангельскими письменами запечатлел её слова, как она и приказывала.