Карл Юнг
LiberNovus,
Liber Secundus
Глава 1
НектоКрасный
ДверьМистериума закрылась за мной. Я чувствовал, что воля моя парализована и что духглубин владеет мной. Я ничего не знаю об этом. Таким образом, я не могу хотетьни этого, ни того, поскольку ничего не показывает мне, хочу ли я того или этого.Я жду, не зная того, что я жду.
Но ужеследующей ночью я чувствовал, что достиг основательного места.
Янахожу себя стоящим на самой высокой башне замка. Воздух говорит
мне: я в далеком прошлом. Мой взглядбродит по одинокой сельской местности. Сочетание полей и деревьев. На мнезеленая одежда. Горн свисает с моего плеча. Я часовой башни. Я гляжу вдаль. Явижу там красную точку. Она приближается ближе по извилистой дороге, исчезая навремя в лесах и появляясь снова. Это всадник в красном плаще, красный всадник.Он едет в мой замок. Он уже проезжает через ворота. Я слышу шаги на лестнице,ступеньки скрипят, он стучит: странный страх овладевает мной: там стоит нектокрасный, его длинная фигура целиком скрыта в красном, даже его волосы красные.Я думаю: «В конце концов, он превратится в дьявола».
Некто Красный: «Я приветствую тебя, человек на высокой башне. Я видел тебяиздалека, смотрящего и ждущего. Твое ожидание позвало меня».
Я: «Ктоты?»
Н.К.:«Кто я? Ты думаешь, я дьявол. Не допускай суждений. Возможно, ты сможешьговорить со мной, не зная, кто я есть. Что ты за предрассудочный парень,который сразу думает о дьяволе?»
Я:«Если у тебя нет сверхспособностей, как ты мог чувствовать, что я стою и жду намоей башне, выглядывая неизвестное и новое? Моя жизнь в замке плоха, посколькуя всегда сижу здесь, и никто не поднимается сюда».
Н.К.:«Так чего же ты ждешь?»
Я: «Яжду всего что угодно и особенно я жду некой ценности мира, которой мы не видим,чтобы она пришла ко мне»
Н.К.:«Итак ты пришел абсолютно в правильное место. Я давно скитался по миру, ищатех, кто как ты сидит на высокой башне, выглядывая невидимые вещи».
Я: «Тымне любопытен. Ты, похоже, редкой породы. Твой внешний вид необычен и потом -прости меня - ты приносишь с собой странный воздух, что-то мирское, дерзкое илибурное или - на самом деле – нечто языческое».
Н.К.:«Ты не оскорбляешь меня, напротив, ты попал в точку. Но я не старый язычник какты кажется, думаешь».
Я: «Яне настаиваю на этом. Ты также не высокопарен и не латинянин. В тебе нет ничегоклассического. Ты, кажется сын нашего времени, но необычный. Ты не настоящийязычник, но язычник, который параллелен нашей христианской религии».
Н.К.:«Ты действительно хороший разгадыватель загадок. У тебя получается намного лучше,чем у многих других, которые полностью ошибались во мне».
Я:"Ты говоришь невозмутимо и дерзко. Не разбивал ли ты когда-нибудь сердцанад самыми священными загадками нашей христианской религии?"
Н.К.:«Ты невероятно тяжеловесная и серьезная личность. Ты всегда такой?»
Я:"Я - перед Богом - всегда хотел бы быть также серьезен и правдив к себе,как я пытаюсь быть. Однако, это становится трудным в твоем присутствии. Тыприносишь с собой определенный преступный дух , ты наверняка из черной школыСалерно, где вредные искусства преподаются язычниками и последователямиязычников».
Н.К.:«Ты суеверен и слишком немец. Ты воспринимаешь буквально то, что говоритписание, в другом случае ты не судил бы меня так жестко».
Я:«Жесткое суждение - это последнее чего бы я хотел. Но мой нос меня необманывает. Ты всегда ускользаешь и не хочешь раскрыть себя. Что ты прячешь?»
(НектоКрасный, кажется, еще краснеет, его одежда сверкает как раскаленное железо)
Н.К.:«Я ничего от тебя не прячу, ты чистосердечная душа. Меня просто изумляет твоятяжеловесная серьезность и комическая достоверность. Это так редко в нашевремя, особенно у людей, которые имеют в своем распоряжении понимание».
Я: «Яполагаю, ты не можешь полностью понять меня. Ты определенно сравниваешь меня стеми, кого ты знаешь. Но я должен сказать тебе ради истины, что я никогда насамом деле не принадлежал ни к этому времени, ни к этому месту. Дух изгнал меняиз этого места и времени на годы. Я на самом деле не то, что ты видишь передсобой».
Н.К.:«Ты говоришь удивительные вещи. Кто же ты тогда?»
Я: «Этоневажно. Я стою перед тобой, такой, какой я сейчас есть. Почему я здесь ипочему я такой я не знаю. Но я знаю, что я должен быть здесь, чтобы объяснитьсебя в соответствии с моими лучшими знаниями. Я также мало знаю тебя, как и тызнаешь меня».
Н.К.:«Это звучит очень странно. Может ты святой? Вряд ли философ, поскольку неимеешь склонности к научному языку. Но святой? Наверняка да. Твоя важностьпахнет фанатизмом. У тебя духовный вид и простота, которые отдают черствымхлебом и водой».
Я: «Я не могу сказать ни «нет» ни «да»: ты говоришь как кто-то пойманный духомсвоего времени. Мне кажется, тебе нахватает слов для сравнения».
Н.К.:«Возможно ты ходил в школу язычников? Твой ответ софистичен. Как ты можешьизмерять меня мерилами христианской религии, если ты не святой?»
Я: «Мнекажется, что каждый может применять эти мерила, даже если он не святой. Яполагаю, я постиг, что никому не позволено отрицать безнаказанно таинствахристианства. Я повторяю: тот чье сердце не было разбито Господом ИисусомХристом, тащит язычество с собой».
Н.К.:«Опять эта старая песня? Зачем, если ты не христианский святой? Не проклятый литы софист после этого всего?»
Я: «Тыпойман в своем собственном мире. Но ты определенно думаешь, что кто-либо можетоценивать ценность христианства верно, не будучи при этом совершенным святым».
Н.К.:«Ты что, доктор теологии, который исследует христианство снаружи и оцениваетего исторически и таким образом превращается в софиста?»
Я: «Тыупрям. Я имел в виду, что это едва ли совпадение, то, что весь мир сталхристианским. Я также верю, что это была задача Западного человека, нестиХриста в своем сердце и расти через его страдание, смерть и воскрешение».
Н.К.:«Хорошо, есть также евреи, которые хорошие люди и все еще не нуждаются в твоемсвященном писании».
Я: «Ты,как мне кажется, не умеешь хорошо читать людей. Не заметил ли ты,
что евреям недостает чего-то в голове и чего-то в
сердце, и они сами чувствуют, что им чего-то не хватает?»
Н.К.:«В самом деле, я не еврей. Но я должен защитить евреев: ты кажется, ихненавидишь».
Я:«Хорошо, ты говоришь, как те евреи, которые обвиняют любого в ненависти кевреям, кто не имеет благосклонного отношения к ним, в то время как они самиотпускают самые грязные шутки на свой счет. Евреи ясно чувствуют этотнедостаток и все же не хотят принять его, они чрезвычайно чувствительны ккритицизму. Ты полагаешь что христианство не оставляет следов на человеческойдуше? И ты полагаешь что тот кто
не испытал это глубоко лично может все же разделять этот плод?»
Н.К.:«Ты хорошо споришь. Но твоя важность?! Ты бы мог делать это гораздо легче. Еслиты не святой, я действительно не понимаю, зачем ты должен быть таким важным. Тыполностью уничтожаешь радость. Что за дьявол в тебе? Только христианство с его унылымбегством от мира может делать людей такими тяжеловесными и мрачными».
Я: «Ядумаю, есть еще вещи, которые обуславливают серьезность».
Н.К.:«О, я знаю, ты имеешь в виду жизнь. Я знаю эту фразу. Я тоже живу, но непозволяю своим волосам седеть из-за этого. Жизнь не требует никакойсерьезности. Напротив лучше танцевать по жизни».
Я: «Язнаю, как танцевать. Да, если бы мы могли бы делать это танцуя! Танецсоответствует сезону спаривания. Я знаю, что есть те, кто всегда в спешке и те, кто также хочеттанцевать ради их богов. Одни смехотворны, а другие вводят античность взаментого, чтобы честно признать их неспособность к такому самовыражению».
Н.К.:«Здесь, мой дорогой, я сбрасываю маску. Теперь я стану несколько болеесерьезен, так как это относиться к моей территории. Есть еще третья вещь, для которой танец былбы символом».
НектоКрасный превращает себя в нежный красноватый цвет плоти. И смотрите - о чудо -мои зеленые одежды расцветают везде листьями.
Н.К.:«Неужели ты не узнаешь меня брат, я твоя радость!»
Я:«Можешь ли ты быть радостью? Я вижу тебя словно через облако. Твое изображениеисчезает. Дай мне взять твою руку, дорогой, кто ты, кто ты?»
Радость?Был ли он радостью?
"Несомненно,этот некто красный был дьяволом, но моим дьяволом. На самом деле он был моейрадостью, радостью серьезного человека, который продолжает наблюдать водиночестве на высокой башне – его красную, отдающую красным, теплую яркуюкрасную радость. Не тайную радость в его мыслях и его взгляде, но страннуюрадость мира, которая приходит неожиданно как теплый южный ветер с набухающимиароматными цветами и легкостью жизни. Вы знаете это от своих поэтов, этусерьезность, когда они ожидающе смотрят что же случится в глубинах,разыскиваемые прежде всего дьяволом из-за их радости. Она выбирает людей какволна и несет их вперед. Кто пробует эту радость – забывает себя. И нет ничегоболее сладкого чем забывание себя. И немало людей забыли, кто они есть на самомделе. Но еще больше приросли так крепко, что даже розовая волна неспособнавыкорчевать их. Они окаменели и слишком тяжелы, тогда как другие слишком легки.
Яубедительно столкнулся лицом к лицу со своим дьяволом и вел с ним себя какреальный человек. Этому я научился в Мистериуме: принимать серьезно каждогонеизвестного скитальца кто населяет внутренний мир, так как они реальны,поскольку они действительны. Это никак не помогает, если мы говорим в духенашего времени: дьявола нет. Там был один со мной. Это имело место во мне. Ясделал с ним то, что мог. Я мог говорить с ним. Религиозный разговор неизбеженс дьяволом, поскольку он требует его, если кто-либо не хочет уступить емубезоговорочно. Потому что религия – это именно то насчет чего мы с дьяволом немогли согласиться. Я должен был это с ним сделать, поскольку я не мог ожидать,что он как независимая личность принял бы мою точку зрения без дальнейшихзатруднений.
Я быпопытался убежать, если бы я не попробовал прийти к пониманию с ним. Если у васкогда-нибудь редкий случай поговорить с дьяволом, не забудьте встретить его совсей серьезностью. Все-таки он ваш дьявол. Дьявол как враг - это вашасобственная другая точка зрения; он искушает вас и ставит камень на вашем пути,где бы вам этого меньше всего хотелось.
Серьезноепринятие дьявола не означает перехода на его сторону, или иначе вы сами станетедьяволом. Скорее это означает прийти к пониманию. Таким образом, вы принимаетевашу другую точку зрения. При этом дьявол фундаментально теряет почву подногами и также вы. И это может быть неплохо и хорошо.
Хотя дьявол не выносит религию за ее особенную важность и искренность, сталоясно, однако, что точно через религию дьявол может быть принесен к пониманию.То, что я сказал насчет танца, поразило его, потому что я говорил о том, чтоотносилось к его собственной области. Он не способен принимать серьезно толькото, что заботит других, потому что это особенность всех дьяволов. Такимобразом, я прибыл к этой серьезности и с этим мы достигли общего места, гдевозможно понимание. Дьявол убежден, что танец это не похоть и не безумие, новыражение радости, что нехарактерно ни для кого. В этом я согласен с ним. Такимобразом, он очеловечивает себя в моих глазах. Но я становлюсь зеленым какдерево весной.
И в тоже время эта радость есть дьявол, или дьявол есть радость, что должно волноватьвас. Я обдумывал это неделю и, боюсь, что этого было недостаточно. Вы спорите офакте, что ваша радость это ваш дьявол. Но, кажется, всегда есть что-тодьявольское в радости. Если радость – это не дьявол для вас, тогда возможно этотак для ваших соседей, так как радость это наиболее высочайшее цветение иозеленениежизни. Это сбивает вас с ног, и вы должны нащупать новый путь, так как светэтого радостного огня почти исчез для вас. Или ваша радость отбросит вашегососеда и сбросит его с курса, так как жизнь это великий огонь который освещаеткак факел все вокруг. Но огонь это элемент дьявола.
Когда яувидел что радость это дьявол, конечно, я захотел заключить с ним сделку. Но выне можете заключить сделку с радостью, поскольку она немедленно исчезнет. Такимобразом, вы также не можете схватить и дьявола. Да это относится к его существу,и он не может быть схвачен. Он глуп если он позволит себя схватить, и вы несможете ничего получить, имея еще одного глупого дьявола. Дьявол всегда ищетвозможность подпилить сук, на котором вы сидите. Это полезно и не даст вамзадремать и также хорошо против пороков, которые он приносит.
Дьявол это элемент зла. Но радость? Если вы побежите за ней, вы также увидите,что в ней есть зло, так как вы придете к удовольствию и из удовольствияотправитесь прямиком в ад, ваш собственный ад, который для каждого свой.
Посредствоммоего прихода к соглашению с дьяволом, он принял некоторую мою серьезность, и япринял некоторую его радость. Это дало мне смелость. Но если дьявол получилбольше серьезности, вы должны собраться. Это всегда рискованно – принятьрадость, но это приводит нас к жизни и ее разочарованию, из чего получаетсяполнота жизни"
Пер Guarda и Taleann