Карл Юнг
Liber Novus,
Liber Secundus
Глава15
Покинув библиотеку, я снова стою в вестибюле.На этот раз я смотрю на дверь слева. Я кладу маленькую книгу в карман и прохожув дверь; она открыта и ведет на кухню с большим очагом над печью. Посредикомнаты стоят два длинных стола, окруженных скамьями. Бронзовые кувшины, медныесковородки и другие сосуды расставлены на полках вдоль стен. У печи стоит большаятолстая женщина – по-видимому, повариха, одетая в клетчатый фартук. Яприветствую ее немного изумленно, она тоже выглядит смущенной. Я спрашиваю:«Могу я здесь немного посидеть? Снаружи холодно, а мне нужно кое-чегодождаться».
«Пожалуйста, присаживайтесь»
Она вытирает стол передо мной. Не зная, чем заняться, я достаюФому и начинаю читать. Поварихе любопытно, она тайком на меня поглядывает. Оначастенько проходит рядом со мной.
«Простите, а вы не священник?»
«Нет, почему вы так решили?»
«О, я так подумала, потому что вы читаете маленькую чернуюкнижку. Моя мать, упокой Господь ее душу, оставила такую же»
«Понимаю, а что это была за книга?»
«Она называется «Подражание Христу». Это прекрасная книга. Ячасто молюсь с ней вечерами»
«Вы верно угадали, я тоже читаю «Подражание Христу»
«Не подумала бы, что человек вроде вас будет читать такую книгу,не будучи пастором»
«А почему бы и нет? Чтение соответствующих книг и мне пойдет наблаго»
«Моя мать, благослови ее Господь, держала ее с собой на смертномложе, и отдала ее мне перед тем, как умерла»
Пока она говорит, я рассеянно листаю книгу. Мои глаза падают наотрывок из девятнадцатой главы: «Праведные основывают свои намерения на милостиБожьей, которой они во всем предпринимаемом доверяют больше, чем собственноймудрости».
Мне приходит на ум, что Фома рекомендует интуитивный метод.Я поворачиваюсь к поварихе: «Ваша мать была умной женщиной, и она правильнопоступила, отдав вам эту книгу».
«Да, действительно, на часто утешала меня в трудные часы и всегдапредоставляла добрый совет»
Я вновь погружаюсь в свои мысли: я считаю, что каждый можетдействовать по своему разумению. Это тоже может быть интуитивный метод.Но то, каким прекрасный образом это делает Христос, в любом случае имеет особоезначение. Я хотел бы подражать Христу – внутреннее беспокойство овладевает мной– что должно случиться? Я слышу странный шелест и жужжание – внезапно ревущийзвук наполняет комнату как стая огромных птиц, бешено хлопающих крыльями – явижу мечущиеся сумрачные человеческие формы и слышу бормотание множестваголосов, повторяющих слова: «Дай нам молиться в храме!»
Я кричу: «Куда вы несетесь?» Бородатый мужчина с взъерошеннымиволосами и темными сверкающими глазами останавливается и поворачивается ко мне:«Мы странствуем в Иерусалим, чтобы помолиться в святейшей гробнице».
«Возьмите меня с собой»
«Тыне можешь присоединиться к нам, у тебя есть тело. А мы мертвы»
«Кто вы?»
«Я – Иезекииль, и я анабаптист»
«Кто эти люди, идущие с тобой?»
«Это мои братья по вере»
«Почему вы странствуете?»
«Мы не можем остановиться, мы должны совершить паломничество повсем святым местам»
«Что толкает вас на это?»
«Я не знаю. Но похоже, что мы не нашли покоя, хотя умерли вистинной вере»
«Почему же вам нет покоя, если вы умерли в истинной вере?»
«Мне всегда кажется, что мы, видимо, закончили жизнь не должнымобразом.»
«Интересно – почему так?»
«Мне кажется, что мы забыли нечто важное, что тоже было живым.»
«И что это было?»
«Ты хотел бы знать?»
С этими словами он приближается ко мне пугающе и страстно, глазаего сияют будто бы внутренним жаром.
«Освободись, демон, ты не прожил свое животное.»
Повариха стоит передо мной с напуганным лицом; она взяла меня за руку и крепко сжала ее.«Ради Бога», - кричит она. – «Что с тобой такое? Ты на дурном пути?»
Я изумленно смотрю на нее и пытаюсь понять, где же я на самомделе. Но тут вламываются странные люди – и среди них библиотекарь – поначалубесконечно изумленный и пораженный, а затем, злорадно смеющийся: «О, мнеследовало догадаться! Скорей, зовите полицию!»
Прежде, чем я успеваю сообразить, меня сквозь толпу людей заталкивают в грузовик. Я все ещесжимаю в руках томик Фомы и спрашиваю себя: «Что бы он сказал по поводу этойситуации?» Я открываю книгу, и мой взгляд падает на тринадцатую главу, гдеговорится: «Пока мы живем на земле, нам не избежать искушения. Нет совершенныхсреди людей, и нет таких святых, кто не подвергался искусу. Да, едва ли мыможем быть без искушения».
Мудрый Фома, у тебя всегда наготове правильный ответ. Тотбезумный анабаптист точно не владел таким знанием, иначе обрел бы покой вконце. Он также мог прочитать это у Цицерона: rerum omnium satietas vitae focit satietatem-satietas vitae tempus maturum mortis affert [пресыщение всем вызывает пресыщениежизнью – человек пресыщается жизнью, и подходит время смерти].Это знание, очевидно, привело меня к конфликту с обществом. И справа, и слеваот меня были полицейские. «Что ж», - сказал я им, - «теперь вы можете меняотпустить». «Да, это мы знаем», - сказал один, смеясь. «Сидите смирно», -сурово сказал другой. Так, мы, похоже, направляемся в сумасшедший дом. Этовысокая цена. Но похоже, можно пройти и этим путем. Это не так уж странно, ведьтысячи наших ближних прошли этим путем.
Мы прибыли – большие ворота, холл – дружелюбно суетящийсяуправляющий – а еще два врача. Один из них невысокий толстый профессор.
Пр.: «Что за книгу вы взяли с собой?»
«Это Фома Кемпийский, «Подражание Христу»
Пр.: «Значит, форма религиозного безумия, совершенно ясная,религиозная паранойя. – Видите ли, дорогоймой, в наши дни подражание Христу ведет в сумасшедший дом».
«В этом нет сомнения, профессор.»
Пр.: «У человека есть ум – у него определенно маникальноеобострение. Вы слышите голоса?»
«А то! Сегодня целая толпа анабаптистов кишела на кухне.»
Пр.: «Ну вот и оно. Голоса следуют за вами?»
«О нет, боже упаси, я призвал их.»
Пр.: «А, это немного иной случай, который ясно показывает, чтогаллюцинации напрямую вызывают голоса. Это в истории болезни. Вы не запишитеэто немедленно, доктор?»
«Со всем уважением, профессор, могу ли я сказать, что это ни вкоем случае не является ненормальным, а скорее интуитивным методом.»
Пр.: «Прекрасно. Он еще и неологизмы использует. Что ж – я думаю,у нас есть достаточно ясный диагноз. В любом случае, желаю вам поскореевыздороветь, и уверен, что вы будете вести себя тихо.»
«Но профессор, я вовсе не болен, я чувствую себя вполнездоровым.»
Пр.: «Видите ли, дорогой мой, вы просто пока не осознаете своейболезни. Прогноз определенно плохой, в лучшем случае с ограниченнымулучшением.»
Управляющий: «Профессор, может ли он оставить с собой книгу?»
Пр.: «Думаю, да, ведь это, кажется, безвредный молитвенник.»
Моя одежда инвентаризируется – затем ванна – наконец меня отводятв палату. Я вхожу в большую палату, где мне сказано лечь на кровать. Человекслева от меня лежит недвижно с пронзительным взглядом, а у человека справа,похоже, разум сильно уменьшился в охвате и весе. Я наслаждаюсь совершенной тишиной.Проблема безумия глубока. Во всяком случае, божественное безумие - высшая формаиррациональности жизни, текущей сквозь нас - никак не может быть интегрированов современное общество - но как? Что, если общественная форма былаинтегрирована в безумие? Здесь начинается мрак, в котором не разглядеть конца.
Растение испускает направо росток, и когда он окончательносформируется, естественное стремление к росту не продвинется дальше последнейпочки, по вернется обратно к стволу, к матери веточки, прокладывая неясный путьво тьме и по стволу, наконец найдя верное положение слева, где распуститсяновый росток. Но это новое направление роста полностью противоположнопредыдущему. И тем не менее растение продолжает последовательно двигаться такимобразом, без перенапряжения и не теряя равновесия.
Справа мое мышление, слева мое чувство. Я вхожу в пространствочувства, которое раньше мне было неизвестно, и с изумлением вижу разницу междудвумя моими комнатами. Я не могу удержаться от смеха - смеха вместо слез. Япереступил с правой ноги на левую и вздрогнул от внутренней боли. Разница междугорячим и холодным слишком велика. Я оставляю дух этого мира, который мыслилХристом до самого конца и вступаю в иной, радостно-пугающий мир, в которомсмогу найти Христа снова.
«Подражание Христу» привело меня к самому учителю и егопоразительному царству. Я не знаю, чего ищу здесь; я могу лишь следовать заучителем, который правит этим иным миром во мне. В этом мире верны не принципымудрости, а иные законы. Здесь «милосердие Бога», на которое я никогда неполагался из практических соображений, является высшим законом действия.«Милосердие Бога» означает особое состояние души, в котором я вверяю себяближним с трепетом и неуверенностью, но с великой надеждой, что все выйдетхорошо.
Я не могу больше сказать, что нужно достичь той или этой цели иличто следует применить тот или этот довод, поскольку он хорош; вместо этого яиду наощупь во мраке и ночи. Не видно никаких путей, не появляется никакойзакон; все глубоко и основательно случайно, в действительности даже пугающеслучайно. Но одна вещь остается ужасающе ясной, а именно то, что этопротивоположно моему прежнему пути и всем его прозрениям и намерениям, а потомувсе ошибочно. Становится все яснее, что ничто более не направляет, как пыталасьменя убедить надежда, на самом деле все сбивает с пути.
И до пронзающего ужаса становится ясно, что ты пал вбезграничное, бездну, пустоту вечного хаоса. Он обрушивается перед тобой, будтоподгоняемый ревущими крыльями урагана, сталкивающимися волнами моря.
У каждого есть тихое место в душе, где все самоочевидно и легкообъяснимо, место, куда мы любим удаляться от сбивающих с толку возможностейжизни, потому что здесь все просто и ясно, обладает четким и ограниченнымназначением. О чем еще в мире человек может сказать с такой убежденностью, какне об этом месте: «Ты ничто иное, как...» и он действительно говорит это.
Хотя это место лишь сглаженная поверхность, повседневная стена,не более, чем уютно укрепленная и регулярно полируемая оболочка над тайнойхаоса. Если прорваться сквозь эту обыденнейшую из стен, ворвется переполняющийпоток хаоса. Хаос не единичен, это нескончаемая множественность. Он небесформен, иначе он мог бы быть единичен, он наполнен образами, которыеприводят в смятение и сокрушают своей полнотой.
Эти образы - мертвецы, не только твои мертвецы, а вообще всеобразы форм, которые ты принимал в прошлом, которые течение жизни оставилопозади, но также и скопление мертвецов человеческой истории, призрачнаяпроцессия прошлого, океан по сравнению с каплями твоего жизненного отрезка. Явижу по ту сторону тебя, по ту сторону зеркала твоих глаз, прорыв опасныхтеней, мертвых, жадно глядящих сквозь твои пустые глазницы, стонущих инадеющихся собрать через тебя воедино все упущенное в веках, которые вздыхают вних. Твоя неосведомленность ничего не доказывает. Приложи ухо к этой стене иуслышишь шелест их процессий.
Теперь ясно, почему ты разместил простейшие и легко объяснимыевопросы именно в этом месте, почему восхвалял это умиротворенное местечко каксамое безопасное: чтобы никто, а менее всего ты сам, смог обнаружить там тайну.Ведь это место, где мучительно сливаются ночь и день. То, что ты исключил изсвоей жизни, что осудил и проклял, все что пошло и могло пойти не так, ожидаеттебя по ту сторону стены, перед которой ты тихо сидишь.
Если ты прочитаешь книги по истории, то найдешь людей, которыеискали странное и невероятное, кто попадался или был заточен другими в волчьемлогове; людей, искавших высшее и низшее, которые не до конца были стертысудьбой из списков живых. Мало кто из живущих сегодня знает их, и эти немногиеничто в них не ценят, лишь качая головой над такими заблуждениями.
Если ты дразнишь их, перед тобой появляется один из них,задыхаясь от ярости и отчаяния, что ты в оцепенении не уделяешь ему внимания.Он осаждает тебя бессонными ночами, иногда заботится о тебе в болезни, иногдадействует поперек твоих намерений. Он делает тебя властолюбивым и гордым, онмучает тебя жаждой всего, что не приносит тебе никакой пользы, он поглощаеттвой успех в раздорах. Он сопутствует тебе как злой дух, которому ты не можешьдать освобождение.
Слышал ли ты о тех темных, кто инкогнито странствуют неподалекуот тех, кто правит днем, исподтишка вызывая волнения? Кто выдумывает жуткиевещи и не побрезгует никаким преступлением, чтобы прославить их Бога?
Поставь среди них Христа, величайшего среди них. Ему мало былоразрушить мир, так что он разрушил себя. И потому был величайшим среди всех, ивласти этого мира не дотянулись до него. Но я говорю о мертвых, павших жертвойвласти, разрушенных силой, а не ими самими. Их орды населяют земли души. Еслиты примешь их, они наполнят тебя обманами и восстанием против того, что правитмиром. Из глубочайшего и высочайшего они придумывают опаснейшие вещи. Они былине обычными, они как прекрасные клинки из прочнейшей стали. Они не имеют ничегообщего с ничтожными жизнями людей. Они жили на своих высотах и достиглинизшего. Они забыли только об одном: они не прожили свое животное.
Животное не восстает против своего вида. Подумай о животных:насколько они справедливы, как хорошо выдрессированы, как держатся освященноговеками, как почтительны к земле, которая носит их, как держатся привычныхмаршрутов, как заботятся о младших, как вместе идут на пастбище и как тянутдруг друга к весне. Среди них нет того, кто скрывает изобилие добычи иоставляет брата умирать от голода. Нет того, кто пытается распространить своюволю на весь свой вид. Нет того, кто делает из мухи слона. Животное живет,соответствуя жизни своих особей, ни превосходя, ни отставая от них.
Тот, кто не прожил свое животное, будет относится к своему братукак к животному. Смири себя, проживи свое животное, чтобы правильно относитьсяк своему брату. Так ты спасешь всех странствующих мертвецов, что жаждутнасытиться живыми. И чтобы ты ни делал, не превращай это в закон, ведь этовысокомерие власти.
Когда пришло время, и ты открыл дверь мертвым, ужасы твои заденуттакже и брата, ведь выражение твоего лица свидетельствует о катастрофе. Потомуудались и выбери одиночество, ведь никто не сможет дать тебе совет, если тысхватился с мертвецами. Не кричи о помощи, если мертвые окружат тебя, ибо иначеживые убегут, а ведь они теперь твой единственный мост. Живи дневной жизнью ине говори о таинствах, но посвяти ночь принесению спасения мертвым.
Ведь кто бы с добрыми намерениями не избавил тебя от мертвецов,он оказал тебе худшую услугу, ведь он оторвал ветвь твоей жизни от деревабожественности. Он также грешит против восстановления того, что было создано, апозже порабощено и утрачено.«Ибо тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих, - потому что тварьпокорилась суете не добровольно, но по воле покорившего (ее), - в надежде, чтои сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих.Ибо знаем, что вся тварь совокупно стенает и мучится доныне».
Каждая ступенька вверх восстановит также ступеньку вниз, и такмертвые будут приведены к свободе. Сотворение нового бежит света дня, ведь сутьего в тайне. Оно готовит разрушение именно этого дня в надежде привести его кновому творению. Нечто злое присоединилось к сотворению нового, что ты неможешь назвать вслух. Животное, ищущее новых охотничьих угодий, крадется,фыркая и принюхиваясь, по темным путям и не хочет неожиданностей.
Учтите, что страдание творения и есть то нечто злое в них,проказа души, отделяющая их от этой опасности. Они могут прославлять своюпроказу как добродетель и действительно могут делать это крайне изобретательно.Ибо это то, что делал Христос, и это подражание ему. Ибо только один былХристом, и только один может нарушить законы, как он. На его пути невозможносовершить большего нарушения. Исполни то, что приходит к тебе. Сломай Христа всебе, чтобы добраться до самого себя и, наконец, до твоего животного, котороевыдрессировано в своем стаде и не хочет нарушать законы. Да будет этойтрансгрессии, как преступления, достаточно, ибо ты не подражаешь Христу, но делаешьшаг назад от христианства и по ту сторону его. Христос принес спасение тем,
что был сведущ, а тебя спасет непригодность.
Ты подсчитывал мертвецов, которых почитал учительжертвоприношений? Спрашивал ли ты их, по чьей вине, как они считают, настиглаих смерть? Познал ли ты красоту их мыслей и чистоту их намерений? «И будутвыходить и увидят трупы людей, отступивших от Меня; ибо червь их не умрет, иогонь их не угаснет».
Так отдайся наказанию, пойми, что пало жертвой ради христианства,положи перед собой и заставь себя принять это. Ведь мертвым нужно спасение.Неискупленных мертвецов стало больше, чем живых христиан; так что пришло времянам принять мертвых.
Не бросайся на то, что стало, в ярости или в жажде разрушения.Что ты дашь взамен? Знаешь ли ты, что если уничтожишь то, что стало, тыобратишь волю к разрушению против самого себя? Каждый, сделавший разрушениесвоей целью, погибнет от саморазрушения. Лучше уважай то, что стало, ибопочтение - это благословение.
Затем обратись к мертвецам,прислушайся к их стенаниям и прими с любовью. Не будь их слепым представителем, есть пророки,которые в конце концов сами побили себя камнями. Но мы ищем спасения и потомудолжны почитать то, что стало и принимать мертвых, которые порхали в воздухе ижили как летучие мыши под нашими крышами с незапамятных времен. Новое будетпостроено на старом и смысл того, что стало, будет множественным. Твоя бедностьв том, что стало тобой, приведет к богатству в будущем.
Что ведет тебя к отдалению от христианства и его святого правилалюбви, так это мертвецы, которые не могут найти покой в Господе, ведьнезаконченные дела последовали за ними. Новое спасение - это всегдавосстановление того, что было некогда утрачено. Разве не восстановил Христоскровавое человеческое жертвоприношение, обычай которого был исключен изсвященных практик с древних времен? Разве он не восстановил священную практикупоедания человеческого жертвоприношения? В твоей священной практике то, чтопрежние законы осуждали, однажды будет включено в будущем снова.
Однако, как Христос вернул человеческое жертвоприношение ипоедание жертвенного, все это случилось с ним, а не с его братом, ведь Христоспоставил над этим высший закон любви, чтобы ни один брат не пострадал, но чтобывсе смогли возрадоваться в восстановлении. Подобное случалось в древности, нотеперь это случилось под законом любви.Так что если у тебя нет почтения к тому, что стало, ты уничтожишь закон любви. И что станет с тобойпотом? Ты будешь принужден к восстановлению того, что было раньше, а именножестоких деяний, убийства, греха и презрения к своему брату. И один станет чужим другому, и воцарится смятение.
Потому ты должен иметь почтение к тому, что стало, чтобы законлюбви стал искупительным через восстановление низшего и прошлого, а непогибелью через безграничную власть мертвых. Но духи тех, кто умер до срока,будут жить ради нашего нынешнего несовершенства, темными стаями меж потолочныхбалок в наших домах, осаждая слух настойчивыми стенаниями, пока мы не дадим имискупления через восстановление того, что существовало с древних времен подзаконом любви.
То, что мы зовем искушением - это просьбы мертвых, ушедшихнесовершенными, преждевременно из-за вины добра и закона. Ведь нет добра стольсовершенного, чтобы оно было не способно на несправедливость и порчу того, чтоне должно быть испорчено.
Мы ослепленная раса. Мы живем лишь на поверхности, только внастоящем, и думаем только о завтрашнем дне. Мы грубо обращаемся с прошлым, непринимая мертвецов. Мы хотим иметь дело только с видимым успехом. Больше всегомы хотим платы. Мы посчитаем безумным совершать скрытую работу, которая неслужит людям явным образом. Без сомнения, необходимость жизни заставила наспредпочитать только те фрукты, которые мы можем попробовать. Но кто страдаетбольше от искушающего и сбивающего с пути влияния мертвых, чем те, ктополностью исчезли с поверхности земли?
Есть одна необходимая, но скрытая и странная работа - главнаяработа - которую должно исполнять в тайне, ради мертвых. Тот, кто не можетдостичь своего зримого поля и виноградника, держится впроголодь мертвыми,требующими от него работы по искуплению. И пока он ее не исполнит, ему незаняться внешней работой, ведь мертвые ему не позволят. Он должен будет искатьсвою душу и действовать недвижимо по их воле и совершить таинство, так чтомертвые ему не позволят. Не засматривайся вперед, смотри назад и в себя, итогда обязательно услышишь мертвых.
Таков путь Христа, взошедшего с немногими из живых, но со многимимертвыми. Его делом было спасение презренных и потерянных, ради которых он былраспят меж двух преступников.
Я мучаюсь в агонии между двух безумцев. Я достигну истины, еслиспущусь. Приучи себя оставаться наедине с мертвыми. Это трудно, но только такты сможешь открыть ценность своих живых спутников.
Что древние делали для своих мертвецов! Ты, кажется, считаешь,что можешь избежать заботы о мертвых и работы, которую они так настоятельнотребуют, ведь то, что умерло, уже в прошлом. Ты оправдываешь себя неверием вбессмертие души. Ты думаешь, что мертвые не существуют, потому что ты придумалневозможность бессмертия? Ты веришь в своих идолов слов. Мертвые воздействуют,этого достаточно. Во внутреннем мире нет оправданий, так же ты не можешьоправдать море во внешнем мире. Ты должен наконец понять причину своихоправданий, а именно поиск защиты.
Я принял хаос, и на следующую ночь моя душа приблизилась ко мне.
Пер Sedric ред asgeth
«Решенияправедных зависят от милости Бога, а не от их мудрости; на него они полагаются,что бы ни предпринимали; ибо человек предполагает, а Господь располагает, и нечеловеку выбирать свою участь» («Подражание Христу», кн. I, гл. 19, стр. 54).
Вместоэто предложения в «Черной Книге 4» стоит: «Что ж, Анри Бергсон, думаю, вот оно– воистину высший и верный интуитивный метод» (стр. 9). 20 марта 1914 г. Адольф Келлерпрочитал речь о «Бергсоне и теории либидо» в Цюрихском ПсихоаналитическомОбществе. Во время обсуждения Юнг сказал: «О Бергсоне следовало говорить здесьгораздо раньше. Б. говорит все, что не сказали мы» («О психологическомпонимании», «Collected Papers on Analytical Psychology», под ред. Констанс Лонг[London: Belliere, Tindall and Cox, 1917], стр. 399). Работой, которую читалЮнг, была «Творческая эволюция». Он пользовался немецким переводом 1912 г.
БиблейскийИезекииль был пророком в шестом веке до н.э. Юнг очень высоко оценивалисторическое значение его видений, которые совмещали мандалу с четверичностью,представляя очеловечивание и дифференциацию Иеговы. Хотя видения Иезекиилячасто считают патологическими, Юнг защищал их нормальность, утверждая, чтовидения – естественное явление, и не могут считаться патологическими только из-затого, что в них присутствует болезненный элемент («Ответ Иову», §§665, 667,686). Анабаптизм был радикальным движением во время протестантской РеформацииXVI в., пытавшимся восстановить дух ранней церкви. Движение зародилось в Цюрихев 1520 г.,где анабаптисты восстали против нежелания Цвингли и Лютера полностьюреформировать церковь. Они отвергали практику крещения детей и продвигаликрещение взрослых (первое произошло в Золликоне, недалеко от Кюснахта, где жилЮнг). Анабаптизм подчеркивал непосредственность человеческих отношений с Богоми критически относился к религиозным институциям. Движение было жестокоподавлено, и тысячи анабаптистов были убиты. См. Daniel Liechty, ed., «EarlyAnabaptist Spirituality: Selected Writings» (New York, Paulist Press, 1994).
В 1918 г. Юнг заявлял, чтохристианство подавило животный элемент («О бессознательном», §31). Он развивалэту тему на семинарах 1923 г.в Ползите, Корнуолл. В 1939 г.он утверждал, что «психологическим грехом». который совершил Христос, было то,что «он не прожил свою животную сторону» («Modern Psychology» 4, p. 230).
13глава I книги «Подражания Христу» начинается так: «Пока мы в этом мире, нампридется сталкиваться с испытаниями и искушениями. Как сказано в Книге Иова –Что есть жизнь человека на земле, как не время искушения? Потому нам следуетсерьезно относиться к искушениям и стремиться бдительностью и молитвойудерживать дьявола, чтобы он не нашел лазейки. Помни, что дьявол никогда неспит, а рыщет в поисках добычи. Нет никого столь совершенно и святого, ктоникогда не встречает искушения: мы не можем его полностью избежать» (стр. 46).Он продолжает, подчеркивая пользу искушения как средства, которым человек«смиряется, очищается и дисциплинируется».
Этоцитата из «Cato Maior de Senectute»Цицерона («О старости»). Этот текст – хвалебная речь старости. Строки,цитированные Юнгом, в следующем отрывке выделены курсивом: «Omnino, ut mihiquidem videtur, rerum omnium satietas vitaefacit satietatem. Sunt pueritiae studia certa; num igitur ea desiderant adulescentes? Suntineuntis adulescentiae: num ea cons tansiam requirit aetas quae media dicitur? Sunt etiam eius aetatis; ne ea quidemquaeruntur in senectute. Sunt extrema quaedam studia senectutis: ergo, utsuperiorum aetatum studia occidunt, sic occidunt etiam senectutis; quod cumevenit, satietas vitae tempus maturum mortis affert». Перевод: «Несомненно, дляменя, по крайней мере, что пресыщение всем вызывает пресыщение жизнью.Отрочество имеет свои стремления: жаждет ли их подросток? Подросток имеет своистремления: нуждается ли в них взрослый или так называемый человек средних лет?Зрелость, в свою очередь, тоже имеет их, и в них не нуждается старость, и,наконец, есть те стремления, что подходят старости. Таким образом, какотступают наслаждения и стремления ранних периодов жизни, так и те, чтосвойственны старости; и когда это случается, человек пресыщается жизнью, инаступает время смерти».
В «Черновике» здесьпоявляется отрывок, парафраз которого таков: Поскольку я был мыслителем, моечувство было низшим, древним и наименее развитым. Когда я посредством мышлениястолкнулся с немыслимым и тем, что было недоступно моим мыслительным силам, ямог лишь усиленно продолжать двигаться тем же путем. Но я перегрузил однусторону, и другая сторона глубоко утонула. Перегрузка - это не рост, которыйнам нужен (стр. 376).
Отдельное примечание Юнга ккаллиграфическому тому: «26.I.1919». Эта дата, похоже, указывает, когда этачасть была переписана в каллиграфический том.
В 1930 г. Юнг сказал насеминаре: «Мы предвзяты по отношению к животным. Люди не понимают, когда яговорю, что они должны познакомиться со своими животными или ассимилировать их.Они думают, что животное всегда прыгает по стенам и превращает весь город в ад.Хотя по натуре животное - это добропорядочный гражданин. Оно набожно, оно свеликим постоянством следует по пути, оно не делает ничего из ряда вонвыходящего. Только человек экстравагантен. Так что если вы ассимилируетехарактер животного, то станете необычно законопослушным гражданином, будетедвигаться очень медленно и будете разумны в своих путях, насколько этовозможно» («Visions I», p. 168).
В «Рукописном Черновике» наполях стоит: «Rom 8 19» (стр. 863). Далее следует цитата из Рим. 8:19-22.
«Черновик» продолжает: «Насвел пророк, чья близость к Богу свела его с ума. В своей проповеди он слеповосстал против христианства, но был защитником мертвых, сделавших его своимпредставителем и глашатаем. Он оглушительно кричал, чтобы многие услышали, исила его речи опалила тех, кто сопротивлялся смерти. Он предрек борьбу противхристианства. Это тоже было хорошо» (стр. 387). Здесь ссылка на Ницше.
«Черновик» продолжает: «кактот неистовый пророк, не знавший, на чьей стороне он выступает, убедив себя,что говорит сам за себя и думая, что он был волей к разрушению» (стр. 388).Здесь ссылка на Ницше.
«Черновик» продолжает: «Ниодин из христианских законов не отменен, мы даже добавляем еще один: принятиестенаний мертвых» (стр. 390).
«Черновик» продолжает: «Этоничто иное, как обычное злое желание, ничто иное, как каждодневное искушение,пока ты не знаешь, что это то, чего требуют мертвые. Но пока ты знаешь омертвых, ты будешь понимать свое искушение. Пока это не более, чем злоежелание, что ты можешь знать об этом? Проклинай это, сожалей об этом,возрождайся, лишь чтобы снова спотыкаться, глумиться и ненавидеть себя,определенно презирая и жалея себя. Но если ты знаешь, чего требуют мертвые,искушение станет источником твоих лучших трудов, настоящим делом спасения.Когда Христос вознесся после исполнения своей работы, он повел за собой тех,кто умер преждевременно и несовершенным под законом тягот, отчуждения и грубогонасилия. Стенания мертвых наполняли воздух в то время, и их несчастье сталостоль громким, что даже живые были опечалены, и уставали и питали отвращение кжизни, и стремились умереть для этого мира уже в своих живых телах. И потому тытоже поведешь мертвых к их завершению своей работой по спасению» (стр. 390-91).