Глава 10. Общество против личности в Америке

Стефан Хёллер

Алхимия Свободыдля современного общества

Глава 10

Обществопротив личности в Америке

Название этойглавы могло бы показаться нелепым и парадоксальным на первый взгляд. РазвеСоединенные Штаты не та пресловутая земля, где правит человек, личность ииндивидуализм? Как может такое общество, основанное на ценности личности, в тоже самое время этой личности противостоять? На этот вопрос нелегко ответить.Любая попытка должна быть ясно сформулирована с учетом оценки века.

Оборот назад

Как говорилосьв главе 9, основатели республики были вдохновлены видением человека, которыйжил и внешне и внутренне согласно герметическим и гностическим принципам. Хотямы слышим противоречащие этому утверждения, мировоззрение основателей не былотрадиционным иудейско-христианским, которое управляло европейским обществомприблизительно с пятого столетия. В первые три или четыре века, в значительнойстепени под влиянием гностицизма, христианство проявляло серьезныйположительный интерес к ценности личности и понятию свободы, которая вытекаетиз этого соображения. Однако, начиная со Святого Августина в конце четвертого иначале пятого века, это раннее либертарианское христианство подверглосьрадикальным изменениям. Вместо того, чтобы подчеркнуть человеческую свободу,обусловленную тайной искупления, Августин подчеркнул порабощение человечестваво грехе. Из этих соображений вытекало его суждение, что люди, изначальнорожденные во грехе не способны обладатьморальной, религиозной или политической независимостью. Элейн Пэджелс всвоем исследовании, посвященном влиянию Августина на христианство, ставитвопрос ясно:

Действительноли люди неспособны к управлению? Христианские последователи, поскольку преследовались римскимправительством как преступники, решительно бы заявили, что да. Но в четвертом ипятом веках, после того, как сами императоры стали покровителями христианства, христианепостепенно подходили к тому, чтобы сказать нет.

Адам, Ева иЗмей

Эта идеяАвгустина в конечном счете была признана нормативной во всем христианском мире,что привело к созданию христианского общества в средневековой Европе, бывшего вбольшей мере коллективистким, нежели индивидуалистическим. В средневековомевропейском обществе, единственном фактически христианском обществе, бывшемкогда-либо, ценность и достоинство личности не принимались всерьез. Те, ктоутверждает, что идеалы свободы и независимости человека так или иначе основанына иудейско-христианской этике, игнорируют ясное доказательство истории.Западное общество не произрастает из иудейско-христианской морали, а из эрыВозрождения и Просвещения, когда гностические и герметичные ценности былиосновными.

Чтобыподтвердить эту точку зрения, рассмотрим кратко общество Средневековья. Этохристианское общество преимущественно было попыткой понять "ГрадБожий" св.Августина. Следовательно, оно было иерархическим, статичным иколлективным. Его фундаментальная теория состояла в том, что Богу принадлежитвесь мир; люди просто управляют его частицами. Папа Римский и император былиего высшими агентами; они предоставили королевства, княжества и другиедоминионы другим. Ни одному человеку в действительности ничего не принадлежало;любое имущество или положение было предоставлено взаймы и могло быть свободноотобрано. Власть, богатство и почет прибывали сверху; никто не обладал этимикачествами по справедливости. Правители восседали на троне по «Божьей воле» и ссогласия представителей Бога. Оправдание их состояло в том, что все люди, дажепри том, что могут быть королями или королевами, в основном лишь недостойныегрешники, которым Бог своей волей присудил власть сверху. (Для выявлениябольшего количества достоинств и недостатков средневекового общества, см. главу7.)

Коллективистскихособенностей этого общества множество. Например, и для государства и для церквисама организация всегда имела больший вес, чем человек, занимающий в ней ответственныйпост. В то время как выдающиеся личности действительно время от временипоявлялись на историческом горизонте, они вписывались в существующую ранееструктуру организаций и зачастую выполняли коллективные цели общества. Те жесамые безличные особенности характеризовали многие аспекты семьи. Бракизаключались без учета личных предпочтений и чувств. (У всплесков романтическойлюбви было немного или ничего общего с ортодоксальными религиозными принципами;скорее это явление характеризовалось отчетливо неортодоксальными потокамидуховности и близостью к гностическим и магическим традициям.)

Психоисторическиэти особенности средневекового христианского общества отражают архаичные, взначительной степени недифференцированные отношения человеческого эго ибессознательного. Бессознательное бесконечно, и когда человеческая жизнь иобщество сосредоточены на бессознательном, они имеют тенденцию застывать наместе. Это заявление не несет цели обесценить бессознательное. Бессознательное- также источник творческого потенциала, и его динамика может произвестиполезные изменения на многих уровнях человеческой жизни. К тому же нет никакойзамены для хорошо психологически развитого здорового эго. Творческий потенциал,гибкость и креативность зависят не от эго или бессознательного, а оттворческого взаимодействия между ними. В средневековом обществе эго было взначительной степени подавлено, и в результате коллективные структуры управлялиим под влиянием бессознательного.

В эпохуРенессанса развитие эго в западной культуре ускорилось, таким образом яснопоказывая истинного человека. Почему так произошло? В отличие от мировоззренияАвгустина, герметическое видение признавало божественную суть человека. В герметическомпредставлении нет никакого грехопадения, и поэтому нет никакой личной иликоллективной вины. В герметических трактатах говорилось, что человек - не творение Демиурга-бога, а искра божественнойцелостности. Мы не только создания, мы - создатели; не грешники, а боги визгнании, стремящиеся понять нашу истинную природу Гнозиса. Под воздействиемдуха Герметического Ренессанса впервые, спустя более чем через тысячу лет, люди начали признаватьсебя создателями и творцами. Художник больше не был неизвестным мастером вгильдии, или скромным монахом в келье, переписывающим рукописи, а человеком,требующим личного признания и получающим его. Будто бы у архитекторов вдругпоявились имена, в отличие от анонимных строителей соборов предшествующих лет.Личность появлялась!

КогдаМикеланджело поставил свою подпись "Я, Микельанджело, скульптор," ондействовал как человек эпохи Возрождения; ведь даже столетием ранее такой индивидуализмбыл бы немыслим. Вскоре подобные заявления послышались и в религии. Известнаяфраза Мартина Лютера "Здесь стою я и никто другой" стала крикомпробужденного человечества. Реформация прежде всего была движением от именииндивидуальной веры, основанной на личном религиозном опыте, даже при том, чтоэти ценности быстро потерялись в ходе последующего исторического развития.

Конечно,теневая сторона индивидуализма не заставила себя ждать. Макиавелли, например,был убежден в том, что правителям нужно разрешить фактически неограниченнуювласть и освободить их от моральных правил. Рост торговли, питаемый личнойинициативой, направил общество на долгий путь к господству денежнойвласти. Во время Реформации множествомелких правителей закрепили за собойфеодальные владения, которыми они управляли по воле Папы Римского илиимператора. (Так появилось много независимых немецких княжеств и другиенебольшие светские государства, воспринимаемые как личное имущество своихправителей.) Однако, появление тени лишь свидетельствует о существовании света;огромные преимущества, привнесенные новым индивидуализмом, не должны бытьнедооценены из-за злоупотреблений им.

Спустяприблизительно двести лет после Ренессанса наступила эпоха Просвещения. В этотпериод принцип индивидуализма проник в другие области и коснулся жизни большегоколичества людей. Мало того, что человек теперь был удостоен называтьсяхудожником или гением, было признано, что он еще и обладал личными правами. Вто время как привилегии раньше даровались по Божьей воле, теперь было признано,что люди имели врожденные и неотделимые права. Простой факт, что человек былчеловеком, даровал ему "le droits humains" - правачеловека. Таким образом, был сделан еще один важный шаг в сторону герметизма игностицизма. Само собой разумеется, что у этойэпохи также была своя тень. Она называлась рационализм, - вера в то, чторазум должен быть основанием для установления духовной истины. Так же, как вдействительности было два аспекта Ренессанса, один герметический, а другой "гуманистический" (в томсмысле, что классические науки воспринимались как потенциальный факторискупления культуры), также было и две стороны Просвещения. Рационализм,казалось, сначала был полезныминструментом против темного мракобесия, преобладающего во многих религиозныхкругах. Философы, такие как Вольтер, открыто провозгласили рационалистическиепринципы, тайно взращивая герметические идеи в своей личной жизни и в ложахтайных орденов, к которым они присоединились. К сожалению, рационализм, какначинающий необузданный маг, убежал от своих искусных учителей и принес много вреда, продолжающегося вплоть донастоящего времени.

СоединенныеШтаты оказались посреди этой философской борьбы. У герметически-гностическогомировоззрения Просвещения — с его вниманием к творческому и духовномупотенциалу, а, следовательно, и к правам человека — теперь был шанс построитьсвою собственную священную землю. Мало того, что люди имели права, они еще былиобъявлены независимыми и признаны источником законной власти в государстве.(Эта проблема подробно рассмотрена в главе 9.)

После основанияСоединенных Штатов силы герметического индивидуализма с одной стороны, иколлективизма с другой, продолжали бороться. Однако, в течение долгого временисама ткань этих двух противников изменилась существенным образом. Герметическийиндивидуализм все больше и больше пропитывался идеями Промышленной революции.Как следствие, истинно благородный философский принцип герметического виденияначал принимать грубую, даже примитивную материалистическую форму. В концеконцов, герметический индивидуализм превратился в грубый индивидуализм. Философы-просветители и государственныедеятели, такие как Франклин или Джефферсон, уступили баронам-разбойникампромышленности и бизнеса. Некоторые из этих новых промышленных магнатовобеспечили индивидуализму дурную славу. Во многих случаях бизнес ипромышленность сделали правительство подвластным своим собственным интересам,но редко признавали, что при этом они совершали серьезную ошибку. Возможно этислова, приписанные лидеру промышленности, характерны для такого близорукогоотношения: "Что хорошо для General Motors, хорошо для страны".

Реакция наподобное отношение не заставила себя ждать. Коллективизм нашел новое оружие -идеологию Маркса и Энгельса. Эта политическая философия была призвана защититьслабых, - тех, кого задавило грубым индивидуализмом. Главный конфликтдвадцатого века начался.

Он может бытьпоследовательно представлен следующим образом:

Шестнадцатый и семнадцатый века: ГерметическийРенессанс создает духовную основу для Индивидуализма. Этот ведет крелигиозному, политическому и коммерческому индивидуализму, а также создает индивидуальнуюоснову для творчества и культуры.

Восемнадцатыйвек: Просвещение порождает новый герметический индивидуализм, основанный напризнании потенциала личности. Возникают идеи о разделении церкви игосударства, ограничении полномочий правительства и неотъемлемых правахчеловека, а в некоторых случаях эти идеи реализуются на практике, как и вСоединенных Штатах.

Девятнадцатый век: промышленная революция достигаетнаибольшей силы. Соединенные Штаты становятся страной, характеризующейиндустриальную эпоху, со всеми ее достоинствами и недостатками. Грубыйиндивидуализм занимает место герметического индивидуализма. Возникаютсоциальные проблемы, для решения которых предлагаются европейские коллективистскиетеории, популярные в Америке среди европейских иммигрантов. Вскоре борьба междуиндивидуализмом и коллективизмом приводит к тому, что изначальное мировоззрениеГерметической Америки и ее духовный индивидуализм почти полностью забыты.

Двадцатый век: борьба между новым коллективизмомевропейского происхождения и индивидуализмом достигает своей наивысшей точки впериод с 1917г. по настоящее время. Коллективизм проникает все в большеобластей американской жизни, включая образование, правительство и искусство.Это вмешательство достигает впечатляющих размеров, когда в начале 1990-хколлективистская система рушится и отвергается многими странами, где она былапервоначально создана или применена. Возникает неразбериха. Многие мыслителиначинают вновь обращать свой взгляд к свободе, хотя меньшинство все еще упорнохранит верность коллективистским идеям.

Молодостьсвободы

Последний пунктприводит нас к современности. Без преувеличения, мир сегодня наполненвозможностями, казавшимися маловероятными или невозможными еще несколько летназад. Это — нынешняя молодость свободы. Как американцы распорядятся ею? Хотямы можем надеяться, что новое мироустройство позволит небольшим странам освободиться от гнетаэтнического большинства, наряду с ослаблением централизованного правительства иснижением аппетита к пожиранию индивидуальных прав граждан, мы не можем знать,до какой степени эти надежды осуществимы. Все же, чтобы приступить к реализациинекоторых из этих больших надежд, мы — американцы - должны сначала достигнуть ясноговидения и понимания, что требует высокой степени психологического и дажедуховного развития. Такое развитие не дается легко. Оно не имеет ничего общего с оппортунизмом илипровозглашением клише, чем увлекаются многие в нашей культуре. Некоторые такиеклише показывают презрение "сепаратизма", (без сомнения - отражениетравмы американской гражданской войны). Другие требуют, чтобы иностранныеправительства строили свою политику согласно американской модели, доказавшейпревосходство республики по отношению к монархии. (Как ни странно, все жестокиедиктатуры нашего времени были именно республиками.) Оставшаяся часть этой главыпосвящена некоторым предложениям по поводу того, как американцы могут лучшевсего использовать этот период молодой свободы.

Юнг настаивална том, что самая большая опасность человечества состоит в потере егоиндивидуальности в массовом обществе при чрезвычайно централизованномправительстве. Этих опасностей можно избежать, утверждал он, только посредством сознательного культивирования индивидуальногопонимания, личного морального выбора и психологического самопознания.Американцы далеко ушли от верований основателей Герметической Америки.Коллективизм различных видов, с разнообразными идеологическими основами вечнонападает на нас. Нас неоднократно учат воспринимать себя как членов групп илиобщностей, а не как людей. Некоторые из этих определений кажутся безвредными,такие как "яппи" или "родившиеся во время демографического взрыва";другие более коварны, например "радикальные феминистки" или"приговоренные к пожизненному заключению", но все в какой-то мереумаляют или ограничивают свободу личности, мысли и действия.

Марксизм всвоем откровенном выражении и в скрытых проявлениях способствовал очень грустному состоянию нашей психологическойколлективизации. Есть также много безличного, даже жестокого коллективизма вомногих аспектах бизнеса и производства, несмотря на его функционирование врамках системы свободного предпринимательства. Думаем ли мы о нас как о пролетариях(не очень популярное слово сегодня), как о членах этнических или политическихобщностей, как о сотрудниках компании, или даже как о членах обеспеченногообщества, мы упускаем суть нашей уникальной индивидуальности.

«Семьнаставлений мертвым» Юнга содержат берущее за душу символическое заявление:"К каждому благословению Бога Солнца Дьявол добавляет свое проклятие".Нигде истинность этого заявления более не очевидна, чем в большомпсихологическом перевороте, который американская культура испытала в конце1960-ых и 1970-ых годах. Ясно, что "Бог Солнца" - свет Гнозиса,сознания и свободы, сияющий ярко в эти бурные, но тем не менее творческие годы.Однако, проклятие "дьявола" не обошло их стороной, и его эффекты всееще с нами. Марксистские коллективистские взгляды отразились во многих движениях и идеологиях, защитники которыхдаже не подозревают об этом. Например, женское движение, молодежное сознание,политическое этническое сознание, и даже так называемый мультикультурализм -все еще содержат весомую долю вдохновленного марксистами коллективизма. Послеидей некоторых мыслителей, таких как Герберт Маркюзе,много людей близки к тому, чтобы принять искусственное разделение человечествана антагонистические общности,предназначенные для продолжения борьбы, смоделированной на марксистском понятииклассовой войны. Адаптация понятияклассовой войны к большому разнообразию социальных ситуаций сталаглавной проблемой крипто-марксистских кругов в семидесятых и восьмидесятыхгодах. Результат забавен, примерно все непосредственно взаимодействующиеили принадлежащие к некоторой угнетаемойгруппе принимают антагонистическую позицию некоторой другой группы.

С учетом этих идругих разговоров особенно необходимо сегодня привлечь внимание к первостепенному значению личности, вокругсознания которой образовывают созвездия общество и история человечества. Преждегрупп, классов или общности должна стоять личность. Ничто не может произойтибез участия людей, является ли это участие сознательным или бессознательным. В«Нераскрытой Самости» Юнг описывал человека как "ячейку в структуреразличных международных организмов... вовлеченную в их конфликты." В этомотношении не имеет значения, что люди сегодня часто сознательно чувствуют себябессильными жертвами неуправляемых сил. Фактически, к счастью или к сожалению,они вовлечены в действия общности, даже если их причастность являетсябессознательной.

Одна изнабольших трудностей, - то, что личность часто не знает о своем бессознательном.Глубинная психология существует уже почти сто лет, но многие люди все ещедействуют так, как будто бессознательного не существует. Рационализм, явленныйтеневой стороной Просвещения, рассматривает психэ как своего рода бесформеннуюили чистую единицу, рожденную в этом мире, которая может быть превращенасоответствующей окружающей средой и образованием в то, что пожелаютдоминирующие социальные слои. Мы настолько не осведомлены об этих влияниях, чтоможем стать жертвами архаичных культурно-социальных идей и методов, которые нев состоянии принять во внимание и обеспечить выход для нерациональных,бессознательных импульсов психэ. Результат - больше индивидуальногобессознательного влияния и меньше самопознания. Непризнанные бессознательныеимпульсы в этом случае подавлены и искажены, и вместо того, чтобы выражатьсядолжным образом в личной жизни людей, они спускаются в коллективноебессознательное, откуда проявляются в виде опасных психических эпидемий имассовых психозов.

Этот процесс далначало великому тоталитарному злу нашей эры, такому как немецкийнационал-социализм и советский коммунизм, но он также сыграл существенную рольв широко распространенной склонности к разрушительным наркотикам и другимсоциальным порокам. Кроме того, огромные надежды раннего периода американскойистории на систему свободного государственного образования все более и болеесебя не оправдывают, таким образом опровергая одно из главныхрационалистических утверждений, что мы спасем нашу культуру посредствомобразования. В разгаре своейматериальной власти наша цивилизация и культура подвергается опасностииз-за непонимания психологических сил,требующих индивидуального, а не коллективного решения.

ВызовСвободе

Явная опасностьколлективистского взгляда, и для общества и для индивидуального психэ, состоитв том, что граждане современной Америки подвержены отрицательному влияниюличного и коллективного бессознательного.

Первая задачачеловека состоит в том, чтобы познать свою Тень. Так много пишется сегодня оТени, что само это понятие начинает походить на штамп. Однако, тень реальна, ине принимать ее в расчет очень рискованно. Так как бессознательное (как исознание) бывает и личным и коллективным, есть также и коллективная тень,которая может быть определена как непризнанная, обратная сторона социальнойобщности, такой как группа или нация. У Америки есть уникальные проблемы с ееколлективной Тенью. Они в значительной степени есть результат продолжающегосяконфликта между герметическими и пуританскими силами национального психэ,рассмотренными в главе 9. Герметическое мировоззрение может быть описано какэкзистенциальное; оно признает темный и некорректный характер многих аспектовбытия и борется за освобождение Гнозиса в этих условиях. Пуританскоемировоззрение, наоборот, склоняется к греху. Так как мир создан справедливым Богом, все недостаткиземного существования должны быть результатом человеческой ошибки.Следовательно, вина за наши индивидуальные и коллективные недостатки - общееусловие для всех нас. У американцев есть постоянная тенденция к прагматизму ифактической мотивации своих действий с одной стороны, и к чувству вины с другойстороны. Частый случай в нашем обществе - безжалостное, практическое действие,сопровождаемое ноющим чувством вины.

Поскольку мы неможем столкнуться с Тенью, мы изобретаем компенсации, чтобы минимизировать нашувездесущую вину. Поэтому жизни многих в этой культуре потрачены в попыткахдоказать себе, что они в действительности - добропорядочные люди, независимо оттого, сколько доказательств существует на этот счет. Причуды и модысоциополитического характера, которые имеют тенденцию раздувать проблемы и придавать им ту важность, которую те незаслуживают, обычно мотивируются динамикой, следующей из неосознанной Тени.Когда мы, американцы способствуем психологической популярности семинаров одиетах как панацее от бед нашей культуры, мы чаще всего не видим нашейсобственной Тени. Зигмунд Фрейд заявил однажды, что надеется на то, что психоанализ не станетпопулярным в Америке, поскольку американцы превратили бы его в религию. В товремя, как это странное отношение может временно позволить нам почувствоватьто, что современный жаргон описывает как "чувствовать себя хорошоповсюду" вина и беспокойство, явленные Тенью, всегда возвращаются.

Следующий шаг -то, что можно было бы назвать "демистификацией" социологии и политики.Основываясь на понятиях рационализма, много людей обратилось к политике как кисточнику потенциальных решений для искупления жизненных бед и невзгод. Великиетоталитарные идеологии нашего времени были фактически псевдорелигиями,замаскированными под политику. Например, митинги Гитлера были тревожнымподобием евангелистских проповедей. Общественные методы промывания мозгов,используемые Китаем, также напоминаютпагубную религиозную идеологическую обработку. В настоящее время большая частьверы, энтузиазма и надежд, которые люди имели обыкновение связывать сполитическими движениями, иссякла. Хранившийся в бутылке религиозный инстинкт, переливаемый вверность политическим идеалам, медленно заканчивается. В глубоком значении этоне только идеал всемогущего государства и всемогущего правительства, которыйпотерпел крах, но и понятие политики как центральной задачи и главного интересадля мужчин и женщин.

Этот выводпсихической энергии из социополитических проблем должен благотворно повлиять нажизнь американцев. Если духовные интересы, являющиеся изначальными, заменятполитическую активность в сторону более индивидуального и интровертированногопути выражения, то велика вероятность, что часть потерянного Герметическогомировоззрения Америки будет восстановлена. Когда это напряжение и конфликтчеловеческого психэ, источником которого служит бессознательное, а неполитические причины, больше не будет проецироваться на политический процесс, он будет освобожден от этого тяжелого иискажающего компонента.

Сегодняобстоятельства указывают на возможность более чем поверхностных изменений вАмерике. Коммуникации чрезвычайно развились, тем самым облегчив международный обмен идеями между культурами,который когда-то казался невозможным. Многие стали разочаровываться вполитических идеологиях и просто в политическом решении проблем современнойжизни. Кроме того удобное проецирование коллективной тени Америки на СоветскийСоюз больше невозможно, вследствие радикального преобразования этого давнеговрага в несколько жалостливого просителя американской дружбы. Определенныйскептицизм в отношении материализма, науки и совершенства мира и людей обещаетвосстановить более объективное и реалистическое отношение многих людей. Поискпсихологической целостности и опыта совершенства, начавшийся в шестидесятые, всееще с нами. Миф сознания вновь затрагивает наше внимание.