Винсент Брайдж
Гностические корни алхимии
Глава 8
В воссозданном Богом Новом Иерусалиме, как мы видели в Откровении Иоанна, Древо жизни будет стоять на берегу реки вод жизни. Это предполагает, что новое небо и новая земля, обещанные Иоанну, будут, фактически, возвращением в Райский сад. Так думали хилиасты, и в этом божественном заново-творении видели шанс дать волю невинным желаниям очищенного человечества. Они совершенно естественно полагали, что, поскольку в воссозданном Раю не было Древа познания добра и зла, первоначальной причины грехопадения человека, то таких понятий, как грех, в Новом Иерусалиме не будет.
Оригену и другим отцам официальной церкви такая интерпретация, конечно же, не нравилась, однако они не могли полностью вычеркнуть идею преображенной реальности, вместе с преображением тел, из официальной эсхатологии. Гностическое понятие материи, искупленной или одухотворенной апокалиптическим событием, искр, возвращающихся к Свету, осталось в центре официального ортодоксального апокалипсиса.
Христианство возникло из политических беспорядков в Палестине I века – истинно апокалиптического момента еврейской истории. Христианство стало мировой религией лишь после Конца света для евреев. Шесть с половиной столетий спустя после дня, когда войска Навуходоносора разрушили Соломонов храм, римские вооруженные силы под командованием Тита, вскоре ставшего императором, разрушили и сожгли Храм Ирода. Это был конец света, намного более масштабный, чем вавилонское пленение. Кир Великий разрешил евреям вернуться из Вавилона примерно через поколение. Новый же Вавилон на Тибре никогда не разрешил евреям вернуться. Пройдет тысяча восемьсот семьдесят восемь лет и огромное количество апокалипсисов, пока еврейский народ вернется в Палестину.
Мы уже видели, как христианство постепенно стало ортодоксальностью и затем, чудесным образом, имперской религией ненавистных римлян. К концу шестого столетия, когда Имперская Ортодоксия несокрушимо держалась на водительском сиденье римской военной машины, иудаизм был единственной терпимой неортодоксальной формой религии. Это не значит, что римляне-христиане смотрели на иудеев как на равных – вне закона были смешанные браки, а также владение евреями недвижимостью, например, землей – но, по крайней мере, они принимались как выполняющие полезную функцию в обществе, как козлы отпущения. Поскольку христиане не могли больше обвинять в смерти Христа римлян, это обвинение переместилось на евреев, создав базовую рационализацию для тысячи лет христианских преследований.
После разрушения Храма самые большие еврейские общины были сконцентрированы вокруг Александрии в Египте и древнего города Вавилон в Месопотамии. Несколько иудейских общин оставались в Палестине, наиболее известным было духовное сообщество в Саафиде, возле Тель-Авива, на восточном берегу Средиземного моря. Евреи-мистики Саафида сохранят свое присутствие на Святой земле вплоть до самого двадцатого столетия.
Но помимо этого, еврейский народ был рассеян по всей Римской Империи, а также на востоке, далеко за ее пределами. Этот разрыв между западными евреями и теми, что были на Востоке, постепенно вылился в два широких течения иудаизма, сефардское и ашкеназское. В ранние века рассеяния, еврейская культура и религия сформировались заново. Танах, книга еврейских писаний (в ней три основных раздела – Тора, Невиим, Кетувим – отсюда и аббревиатура ТаНаХ), который легко можно было переносить, путешествовал вместе с ними. Он стал центральным предметом в каждой синагоге, и во многих отношениях занял место Храма.
Танах известен христианам как Ветхий Завет, который принял свою окончательную форму менее чем через пятьдесят лет после рождения Иисуса. Основа Танаха – это Книги закона Моисеева, Тора. По сути это то же, что и текст, который был зачитан толпе перед восстановленным храмом в 587 г. до н.э. Невиим – это книги пророков, которые развивались одновременно с поздними версиями Торы, но в канон были добавлены несколькими столетиями позже. Кетувим, или Писания – это библейские книги, которые не подпадают ни под одну из этих категорий. Среди них содержатся несколько книг, добавленных в канон последними, такие, как Песнь Песней, приписываемая Соломону.
В столетия, следующие за рассеянием, комментарии на Танах различных раввинов, известные как Талмуд, получили вторую важность по сравнению с Торой. Вместе с Талмудом появились несколько собраний высказываний мудрецов, известные как Мидраш. Наконец, появилась Мишна, или официальный текст, толкующий различные места Писания для евреев рассеяния, как ответ на проблему, поставленную отсутствием Храма.
В отличие от христианства, которое объявило свои мистические истоки ересью, иудаизм сохранил сильную связь с теми же самыми мистическими корнями. Наш самый ранний алхимический текст "Исида-пророчица для своего сына Гора" указывает на египетско-древнееврейский источник своей философии трансформации. Интересный факт: еврейский современник автора "Исиды-пророчицы", рабби Нехуния бен Ха-Кана, открыл своим ученикам магическую технологию, стоящую за этими трансформационными процессами. В следующие века рассеяния, его учения сформируют основы традиционной каббалы.
В отличие от анонимного автора "Исиды-пророчицы" рабби Нехуния бен Ха-Кана был широко известными уважаемым еврейским мудрецом. Несколько упоминаний о нем в Талмуде не оставляют сомнений в важном месте, которое он занимал в начале талмудической эры. Его мистические учения вдохновили целое поколение еврейских мудрецов. Однако с позиций нашего исследования происхождения алхимии, его важность состоит в том, что он был автором обучающего документа, известного как "Бахир".
Старейший и наиболее влиятельный из всех каббалистических текстов, "Бахир", или "Свет" (см. Иов, 37:21 "Теперь не видно яркого света (bahir) в облаках") также назывался "Мидраш рабби Нехунии", чтобы подчеркнуть его авторство. Это необычно, поскольку рабби Нехуния упоминается лишь один раз, в первом стихе. Напротив, некий рабби Аморай (возможно, псевдоним рабби Нехунии) упоминается девять раз. "Аморай" значит "говорящие", и это подчеркивает, что он был говорящим от имени собрания или группы мудрецов. Если это был рабби Нехуния, тогда он, должно быть, думал, что он говорит от лица всей традиции, как и непосредственно от имени своей группы.
Дело вполне могло обстоять таким образом. В период времени завершения Храма Ирода, молодой рабби Нехуния присоединился к школе рабби Иоханана бен Заккая, несмотря на то, что он уже был рукоположенным раввином. Нехуния пришел учиться мистическим искусствам о процессе творения у признанного мастера своего времени.
Рабби Иоханан бен Заккай родился до постройки храма Ирода, видел разрушение этого храма и, наконец, стал лидером евреев раннего рассеяния. Он был признанным экспертом в оккультных науках, в частности, в учении о процессе творения – устном учении, которое стало книгой "Сефер Иецира" при рабби Акиве во втором веке н.э. Это устное учение содержало ни много ни мало как секрет одухотворения материи – трансформационный процесс самой сути алхимии.
Согласно традиции, Авраам научился этим тайнам от Сима, сына Ноя, известного также как Мельхиседек, Праведный Царь Ура и Салима (считается, что это Иерусалим). Самые важные тайны процесса творения рассматривали значения букв еврейского алфавита и их отношение к астрологии и тайнам календаря, или самого времени. То, что эта мудрость приписывается Аврааму и Мельхиседеку, относит ее происхождение к XVIII веку до н.э., времени появления Нового Царства в Египте, так же, как и ведических мудрецов Индии. Авраам считается величайшим магом и астрологом этого времени. Талмуд говорит нам, что "все цари Востока и Запада (Египта и Индии) просыпались рано (и ждали) у его дверей". Учения о процессе творения –это одни из самых ранних астрологических текстов, и они включают в себя астрологическое знание, которое Авраам, как было сказано, знал "в сердце своем", т.е., он было открыто ему через медитацию или магическим образом.
Тайное делание творения упомянуто в Торе еще несколько раз. Иаков и его сыновья, включая Иосифа, были знатоками этого искусства. После Исхода, израильтяне призвали архитектора Бецалеля (Веселиила) который "знал, как расставлять буквы, которыми были созданы небо и земля", чтобы построить скинию в пустыне. Скиния должна была быть микрокосмом, физическим воплощением герметической идеи "что наверху, то и внизу", и лишь знание процесса творения могло помочь достичь этого.
Иеремия, пророк Вавилонского пленения, тоже был посвященным в процесс творения. Из его учений по этому вопросу выросла традиция, которая разовьется в "Сефер Иецира", как учил рабби Иоханан в начале первого века н.э. Устное учение о делании творения, полученное рабби Нехунией от рабби Иоханана, восходит к ранним годам Второго храма, концу VI века до н.э., и в этом качестве в такой же степени часть иудаизма, как иудейская молитвенная служба, которая развивалась в то же самое время и также была письменно зафиксирована намного позже этого времени.
"Сефер Иецира" упоминается в Талмуде. Первая такая ссылка упоминает рабби Иошуа бен Ханания, и приписывает ему утверждение: "Я могу взять тыквы и арбузы, и с помощью Сефер Иецира сделать их прекрасными деревьями. И они, в свою очередь, породят другие прекрасные деревья". Это перекликается с утверждением в "Исиде-пророчице": "Лишь Природа может превзойти Природу".
Ссылка на рабби Иошуа очень важна. Он был учеником и рабби Иоханана, и рабби Нехунии, и потому был связующим звеном между школами "Сефер Иецира" и "Бахир". Есть интересный мидраш в "Главах рабби Элиэзера", в котором молодой Иошуа изумляет ведущих ученых своего времени и они объявляют его "рабби", невзирая на его возраст. Поскольку Иошуа – это Иисус по-гречески, мы чувствуем здесь слабое эхо повествования Луки о юном Иисусе, изумившем старейшин Храма (Луки 2:41-51). В своих цитатах из Талмуда рабби Иошуа также кажется похожим на аристократический образ Иисуса, данный в Евангелии от Матфея.
В дополнение к изучению процесса творения с рабби Иохананом, рабби Нехуния продолжил изучать другое основное течение еврейского мистицизма – делание Колесницы – с ессеем Менахемом, ранее бывшим первосвященником Храма и членом Синедриона, или Высшего совета, при Гиллеле. Менахем, учитель-ессей, упоминается Иосифом Флавием, великим еврейским изменником и историком-апологетом падения Иерусалима. В детстве Менахем встретил Ирода и предсказал, что тот будет царем. Ирод запомнил это и назначил Менахема и ессеев на почетные должности при дворе.
Иосиф Флавий говорит, что ессеи были искусны в ангельской магии и могли прозревать будущее. Еще он сравнивает их с пифагорейцами. И в самом деле, много сходного и в "Бахир" и в "Сефер Иецира" с пифагорейским учением. Рабби Нехуния, мастер мистических искусство в Палестине первого века н.э., был чем-то вроде точки разветвления, где пересекались и взаимодействовали все основные потоки иудейской и классической магии. Результат этой эклектики можно увидеть в блеске книги "Бахир".
Хотя "Бахир" – важнейший текст каббалы, он не использует этого названия. Каббала, от древнееврейского корня QBL, означающего "полученный" или "данный", приняла свою форму гораздо позже, в то время как учения мистиков I века были и в самом деле только "полученной традицией". Мудрецы "Бахира" предпочитали более древний термин "маасе меркава", буквально "делание Колесницы", с упором на живой мистический опыт как противопоставление полученной традиции. "Бахир" сочетает идеи делания творения, одухотворения материи, с радикальной концепцией небесной проекции как способа вернуться к божественному источнику. Сочетанием этих идей "Бахир" открывает тайну сущности алхимии.
Ключевое понятие – это Древо жизни, "эц хаим", описанное в традициях делания творения. "Бахир" добавляет к дискуссии важный момент, предполагая, что части небесной сферы могут быть сравнимы с сферами каждой сефиры, или шара на Древе жизни. В стихах книги "Бахир" 179 и 180 мы читаем, что наш физический мир "словно горчичное семя в кольце". В сфере вокруг кольца находятся десять сфер и их оживляющие утверждения, которые стих 180 располагает в пространстве вокруг центральной точки, предполагаемого горчичного зерна.
Это, конечно, напоминает о притче о горчичном зерне в Матфея 13:31-33 и Марка 4:30-32. "Царство Небесное подобно зерну горчичному, которое человек взял и посеял на поле своем. Которое, хотя меньше всех семян, но когда выростет, бывает больше всех злаков и становится деревом, так-что прилетают птицы небесные и укрываются в ветвях его". У Матфея, Иисус продолжает притчей о закваске, метафорой царства небесного, как преобразующей силы, которая распространяется по всей материи. Матфей заканчивает главу еще одной цитатой из Второисайи, объясняющей, почему Иисус говорил притчами: "отверзу в притчах уста мои; изреку сокровенное от создания мира".
Это также напоминает о талмудическом высказывании рабби Иошуа, о котором говорилось выше, когда овощи преобразуются в деревья с помощью делания сотворения. Поскольку рабби Иошуа обучался вместе с мистической группой рабби Нехунии, мы можем также предположить, что он понимал эту метафору так же, как ее понимали мудрецы "Бахира". Отсюда мы можем видеть, что Иисус, кем бы он ни был, действительно открывал "сокровенное от создания мира".
Стихи "Бахир" 63, 95 и 106 описывают Древо, которое вырастает из этого горчичного зерна, посредством древних идей, позднее записанных в "Сефер Иецира" и в "Сефер Зохар". Здесь упор делается на эзотерическое и практическое применение этих идей. В стихе 63 мы находим откровение о Тридцати двух путях Древа жизни, соединенное со странным рассказом о тайных комнатах царя и его любви к своей дочери, которая одновременно его жена и его мать. Поскольку 32 – численное значение сердца (leb по-древнееврейски), стих предлагает взгляд в сердце как способ проникнуть в эти тайные комнаты.
Нужно помнить, что такие труды, как "Бахир" были написаны для посвященного меньшинства, которое могло понимать его сложные метафоры. Если мы будем понимать их буквально, то определенно поймем их смысл неправильно. Стихи "Бахир" 95 и 96 показывают это вполне явно. Приписываемый рабби Амораю, выражающему традиционную точку зрения, стих 95 раскрывает структуру Куба Пространства и драгоценный камень Небесного древа внутри него. Эта структура основана на древних понятиях Оси, Сферы и Сердца. Если мы знаем тайну, тогда это – один из самых прямолинейных стихов в "Бахир". Однако без ключа это просто непонятный ряд чисел.
Первые три стиха шестой главы "Сефер Иецира" рабби Акивы дополняют ключ, хотя и в достаточно непрямолинейной манере. Первый стих говорит нам, что как доказательство существования Древа жизни, двенадцать, семь и три – "Он поместил их в Тели, в Цикл и в Сердце".
Тайна находится в непостижимом слове Тели. Оно не встречается ни в Торе, ни в Талмуде, хотя используется в книге "Бахир". По поводу точного значения этого слова между учеными существуют значительные разногласия. Единственное подобное слово в писаниях – это одиночное упоминание некоего рода оружия в Книге Бытия. Очевидно, если исходить из корня слова, talah, "подвешивать", это мог быть род пращи, или груз, подвешенный на веревке, чтобы его бросать. Это предполагает, что небесная ось, вокруг которой вращаются небеса – это род воображаемой струны, на которой подвешен небесный шар.
Однако откуда он свисает? Старинный мидраш "Молитвы рабби "В начале" говорит, что он "свисает (на нити) с плавника Левиафана". Этот старинный змей – не что иное, как созвездие Дракона, змей прямо бегущий, упомянутый в книге Иова 26:13 "От Духа Его небеса – великолепие; рука Его пронзает змея резвого" [перевод архимандрита Макария, т.к. в Синодальном про змея здесь вообще нет] – и в книге Исайи 27:1 "В тот день (Судный день) поразит Господь мечем своим тяжелым, и большим и крепким, левиафана, змея прямо бегущего, и левиафана, змея изгибающегося, и убьет чудовище морское". Отметим, что здесь упомянуты три таких чудовища.
Чтобы понять это, мы должны взглянуть на небо. Все мы можем найти Полярную звезду на конце хвоста Малой Медведицы. Она отмечает небесный северный полюс, и находится прямо над северным полюсом нашей планеты. Однако на небе есть еще один полюс. Это полюс солнечной эклиптики, пути солнца через созвездия. Земля наклонена на своей оси относительно эклиптики, так что небесный полюс над полюсом нашей планеты со временем описывает большой круг по небу. В 4500 году до н.э. небесный полюс отмечала звезда Тубан на конце хвоста Дракона.
Полюс эклиптики, однако, не изменяется, поскольку не меняется путь солнца по небу. Вокруг этой точки, где нет звезды, видной невооруженным глазом, чтобы отметить ее, созвездие Дракона, Великого Змея, извивается через все знаки Зодиака, и кажется, что звезды с них свисают, talah. И таким образом Дракон становится Тели, которое, как говорит в главе 6:3 "Сефер Иецира", "над вселенной, как царь на троне своем". Возможно, это отголоски старинной формы поклонения, Наивысшему Богу, идентифицируемого с Ваалом, которое предшествовало появлению иудеев в Палестине. Это также змей райского сада, взбирающийся по Древу познания добра и зла, медный змий, которым пользовался Моисей в пустыне, и даже посох-кадуцей Гермеса.
Гностические офиты, которые поклонялись змею за то, что он освободил нас от Демиурга и которые думали, что Мария Магдалина была одной из женщин-основательниц алхимии, создали образ змеи, обвившейся вокруг яйца. Говоря проще, это змей созвездия Дракона, свернувшийся вокруг эллипса, образованного небесным полюсом. Однако значение этого образа расширяется, когда мы думаем о яйце как небесной сфере и змее как спирали, соединяющей проекции сфер Древа жизни. Здесь Тели будет осью полюсов эклиптики, проходящей через голову и хвост дракона - через Кетер и Малкут, и через центр небесной сферы. Это первый дракон, "змей прямо бегущий".
Однако есть еще два способа интерпретации дракона-оси Тели. Древнееврейские астрономы использовали термин "тели" для обозначения отклонения орбиты планеты от плоскости эклиптики. В случае с луной, это позволяет отслеживать затмения, поскольку затмения происходят только тогда, когда солнце и луна попадают в узлы, для древних астрономов – голову и хвост дракона – одновременно. Солнечные затмения рассматривались как случаи, когда дракон ловил и проглатывал солнце на какое-то время. Это понятие восходящих и нисходящих узлов, головы и хвоста дракона, или Тели, используется и для других планет. Основные узлы для солнца – это весеннее и осеннее равноденствия, точки, где небесный экватор пересекает плоскость эклиптики. Это "змей изгибающийся".
Но остается еще один способ рассмотрения понятия Тели. Если мы посчитаем Млечный путь Левиафаном, тогда Тели, или ось "чудовища морского", наша третья ось дракона, тогда становится галактической осью, проходя через эклиптику от Стрельца/Скорпиона до Близнецов/Тельца. Как и ось эклиптики, галактическая ось постоянна и неподвижна. В пределах этих столпов, или перпендикулярных осей, "изгибающийся змей" равноденствия, пересечения эклиптики и экватора, медленно вращается назад со временем, на один градус дуги за 72 года. Талмудический пример объясняет это еще лучше: "Ураган висит (talah) между рук Бога словно амулет". То, на чем он висит – это, конечно, Тели, ось для подвешенного на ней. Ураган – это медленно движущаяся назад спираль равноденствий и метафора для собственно мистического опыта. Руки вселенной – это неподвижное Телли, эклиптика и галактическая ось, с которых исходная спираль равноденствий свисает, словно амулет.
"Бахир" в стихе 106 сообщает, что Тели – это не что иное, как "подобие перед Святым, Благословен Он", или лицо Бога. И затем "Бахир" цитирует Песнь Песней 5:11: "Голова его – чистое золото; кудри его волнистые, черные, как ворон". Немного удивительно обнаружить, что Тели связано с образом, который вызывает в памяти алхимические мотивы. Но, как мы увидим потом у Фулканелли, это и в самом деле очень важные символы. Стих 96 "Бахира" говорит о другом ключевом алхимическом символе, и может, практически, быть самым ранним упоминанием этого средневекового алхимического стандарта, философского камня. Стих этот начинается так: "Что есть земля, из которой высечены (созданы) небеса? Это трон Святого, Благословен Он. Это Драгоценный Камень и Море Мудрости". Далее стих предлагает духовный смысл голубого, традиционного царского цвета, сравнением моря с небом, а неба – с высшим светом, идущим от Трона Творения. Из книги "Бахир" мы узнаем, что Древо жизни – это и есть Драгоценный Камень, грани которого проецируются на небесную сферу и который – часть постоянного течения в Море Мудрости. Версия этого – в Откровении Иоанна, с Древом жизни на берегах текущей реки, глубоко внутри Куба Пространства Нового Иерусалима.
Но что же случилось с Древом познания добра и зла? Неужели оно убрано из идеализированной схемы? "Бахир" предполагает, во множестве утонченных упоминаний, что Древо познания формируется вокруг небесной полярной оси, чье Тели или ось-дракон будет извивающейся назад осью равноденствия. Небесный полюс, когда он кружится вокруг неподвижной точки полюса эклиптики, сначала наклоняется к углу галактической оси, то есть к центру галактики, и затем удаляется в большом цикле прецессии. Время грехопадения, когда Древо отклонилось от галактической оси, и время воскрешения и искупления, прихода царствия небесного, когда Древо наклоняется к галактической оси, регулируется циклами пересечения Тели.
Ураган, "суфа", нашей цитаты из Талмуда – это мистическое переживание "галгаль", или цикла, Древа познания. В книге "Бахир" о галгале говорится как о матке, то есть это цикл времени, за который рождается будущее. Все, связанное со временем, происходит в пределах Сферы, определяемой Тели, и, как говорит "Бахир", открывается в Сердце Небес. Это одновременно и наш собственный духовный центр, сердце, и сердце нашей галактики, пульсирующее в гармоничных фракталах одной и той же волны.
Рабби Нехуния и его последователи разработали сложную систему просвещения, основанную на глубоком понимании циклов, свойственных трем Тели спроецированного Древа жизни, Драгоценного камня небесной сферы. Сам добрый рабби умер или пропал примерно во время разрушения Храма в 70 г. н.э., но его ученики продолжили работу до конца II столетия. После этого учение "Бахир" на тысячелетие ушло в глубокое подполье. К конце XII века среди мистического сообщества иудеев мусульманской Испании стала ходить его письменная версия.
Два столетия спустя, парижский книгопродавец найдет иллюстрированный экземпляр книги "Бахир" и приедет в Испанию в поисках заложенного в ней смысла. С помощью старого еврейского мудреца он вновь откроет внутреннюю тайну алхимии и природу времени. Николя Фламель был, пожалуй, наиболее знаменитым и достойным доверия из всех алхимиков в истории, и трудно отрицать, что он нашел тайну трансмутации, обладающую великой ценностью.
Что же случилось с этой тайной за ту тысячу лет, что она была потеряна для запада? Ответ прост: то, что отвергали ортодоксальные христиане и иудеи-законники, приняли гностики-суфии в исламе. На самом деле, одна из возможных трактовок происхождения слова "суфи" – от слова "суфа", ураган, означающего тех, кто испытал просвещающий ураган цикла времени. В рамках апокалиптической религии ислама древняя мудрость выжила, и, в согласии с процессом, была трансформирована.
Пер. Яна Знаменская