07.04.2014
0

Поделиться

Из записных книжек Э.М. Хардинг 1922, 1925

Из книги «Юнг говорит»
под общей редакцией Уильяма МакГуайра и Р.Ф. С. Халла.

Из записных книжек Э.М. Хардинг 1922, 1925

Мария Эстер Хардинг родилась в Англии, в 1888 году, получила
степень Доктора Медицины в Лондонском Университете в 1914 году.
Начала свой индивидуальный анализ у Юнга в начале 1920-х годов. В 1923 году она открыла свою практику в качестве аналитического психолога в Нью-Йорке, и в последующие годы стала выдающимся представителем юнгианской психологии в Америке. После ее смерти в 1971 году, записи её бесед с Юнгом были найдены среди ее работ её коллегой – Эдвардом Эдингером, Доктором медицинских наук, им же они были отобраны и отредактированы для публикации.

Летом 1922 г. Мария Эстер Хардинг приехала в Кюснахт возле Цюриха работать с Юнгом.

Кюснахт 3 июля [1922][1].

Доктор Юнг говорил о подчиненной функции (здесь и далее в тексте она названа – низшая функция) и её взаимосвязях:

«Это просто кусочек природы и, как таковой, должен сначала быть принят … Основная функция – это ваши руки, и вы можете использовать её в своих целях. Но глубинная функция – это ваш учитель, и вы должны адаптировать себя к ней. Это Природа и в ней есть Жизнь. Прежде чем что-то может появиться, оно должно быть обнаружено. Форма постепенно прорастает из объекта поиска, а поиск может быть очень долгим…»[2].

Я начала с рассказа (Юнгу) о том, что у меня всегда было так много того, что бы я хотела сказать, но только перед тем, как я входила в его кабинет. Как только я туда входила, мне приходилось изменять мои мысли, потому что существуют многие невыразимые оттенки смысла. К.Г. Юнг согласился, что моя речь была лаконична, и все же он чувствовал, что она полна аллюзий.

(Юнг сказал):

«Язык экстраверта скуп и беден (на мысль), но обилен (на слова): то, что они (экстроверты) хотят сказать может быть как очень большим, так и небольшим, но, по крайней мере, когда они заканчивают речь, они сказали, всё что они хотели сказать».

Юнг сказал, что, говоря как экстраверт, он должен сокращать мысли; а когда он говорит как интроверт он должен сокращать слова, потому что интроверт, даже если выскажется в целой книге, не выразит мысль полностью.

Я пыталась выяснить, что может сказать обо мне моя речь и подумала, что (она сокращается) в знак протеста против сверхсложной женской позиции в поиске Анимы (как «гендерно-идентичного» женщине архетипа).

Юнг не согласился со мной. Он сказал, что мужчина должен обрести женскую позицию, в то время как с женщиной борется её Анимус – мужское начало[3].

Я спросила: «Почему я всегда хочу сражаться с вами?».

И он ответил:

«Ровно в такой степени, насколько я – ваш Анимус. И это будет продолжаться ровно столько, пока вы проецируете его на меня. И потом, если вы сражаетесь с ним во мне, как с демоном, я вызываю своего демона – мою Аниму, для помощи мне, и это уже получается две сизигии боевых действий (реальные два человека и их анимус/анима). Так вы и получаете дорогу в Ад». Он сказал, это то, что происходит, когда вы получаете взаимный перенос. Но, как он не [слово в рукописи неразборчиво – комментарий редактора Э. Эдинегра], Мне не нужно беспокоиться о нем.

Затем он начал говорить о том, как это происходит: что женщина как профессионал раскрывается благодаря её Анимусу. Профессиональные ситуации новы для женщины[4] и требуют адаптации и
женщина справляется с ними через Анимуса. С другой стороны, анализ требует новой адаптации от мужчины, для того, чтобы сидеть и терпеливо пытаться понять женский ум – это далеко не легко мужчине. Единственный раз, когда мужчина делает это (понимает женщину), когда является любовником для своей любовницы; но он не сделает этого для своей жены, так как она – его жена. В любви, его Анима руководит им. Затем он берет от женщины женскую нежность, отвечает ей, используя детский лепет, который он уже использовал по отношению к матери; он призывает образ вечного женского начала, который находится в нем. Но [в анализе], этого не нужно делать.

Мужчина аналитик должен познать мужскую фемининность, которая не является Анимой. Он не должен позволять его мужественности быть перегруженной, или своей слабостью вызывать Анимус в пациентке. Аналогичным образом, женщина в своём профессионализме берет в качестве представителя Анимуса образ отца, и разрабатывает образы всемогущего Бога, и героя, вместо того, чтобы развивать мужественность
своего женского начала. Анимус – это дикарь, и мужчины хотят реагировать на него с кулаками. Но, так как это женщина, то путь кулаков прегражден им; поэтому они избегают ее – просто как мужчину, который переносит в мир лишь свою Аниму, избегают все по-настоящему женственные женщины.

Доктор Юнг говорил о силе женственности,
о том, что это сильнее мужской адаптации. Как подлинно женственная женщина (от короны с ее головы до кончика ее ног) может себе позволить быть мужественной, так же как мужчина, уверенный в своей мужественности может позволить себе быть нежным и терпеливым, как женщина…

Далее он говорил о Самости и как ее можно отделить
от демонов души. Он повторял:

«Слова в области духа творческого полны энергии».

Я сказала: «Вы имеете в виду, подобны «Логосу».

Он ответил:

«Да! Бог сказал и создал из хаоса мир, а здесь мы все боги для себя. Но используйте всего несколько слов здесь, слов в которых вы предельно уверены. Не стройте обширных теорий или вы втяните себя в сети, в ловушку».

Далее он говорил о страхе.

Он сказал:

«Бойтесь мира, ибо он большой и сильный, но страшитесь и демонов внутри, ибо их много и они жестоки, но никогда не бойтесь себя, того, что подлинно есть ваше «Я»».

Я сказала, что я боялась открыть дверь вовнутрь себя, боялась,
что демоны придут и уничтожат меня.

Он сказал:

«Если вы пытаетесь блокировать их, конечно, они придут и уничтожат вас. Единственный способ разграничения Самости это эксперимент. Пойдите далеко, за пределы вашего желания, и вы вскоре обнаружите, что Вы зашли дальше, чем ваши собственные законы вам позволяют. Если вы испытываете страх быть достаточно смелым, вам остается бежать. Найти нору (внутри себя), чтобы спрятаться, ибо это тоже действие смелого человека, и, поступая так, вы применяете мужество. В это время качели трусость/мужество займут место центра».

Я сказала: «но как безнадежно и нестабильно всё будет!»

Он ответил:

«Да, когда всё станет неустойчивым, новая стабильность вновь заявит о себе. Жить для других людей или для себя? Вот место, где можно узнать истинное бескорыстие».

Юнг сказал:

«Закон был сотворен человеком. Мы создали его. Поэтому он ниже
нас, и мы можем быть выше него. Как говорит апостол Павел: «я
искупил проклятье, и я освободился от закона»[5]. Павел понял, что,
как человек, он создал закон. Поэтому никакой договор не может связывать нас, для нас, кто сделал это (обрел Самость), закон может сломаться. Таким образом, порок тоже не порок, если он выступает в качестве средства искренне найти и выразить Самость, прорвав бесстрашно честность. Но когда мы связаны искусственными ограничениями, или законом морали, которые проникли в нас, тогда мы не имеем возможности в поиске, или даже видим искусственный барьер между нами и Самостью и принимаем его за реальный барьер. Мы боимся, что если мы прорвем этот искусственный барьер, мы окажемся в безграничном пространстве
(свободы). Спасает то, что внутри каждого из нас есть саморегулирующий механизм – Самость».


[1] Тексты взяты дословно из записных книжек доктора Хардинг, за исключением незначительных грамматических поправок.

[2] Здесь и далее, для удобства, жирным шрифтом дана прямая речь Юнга.

[3] Очевидно, на данный момент Э. Хардинг не знала ещё концепцию Анима/Анимус и предполагала, что и у женщины и у мужчины внутренний путь идет через Аниму.

[4] Напоминаю, что разговор происходил в 1920-е годы и в то время был вполне прогрессивен и не был «шовинистским анахронизмом».

[5] Посл. к Галатам 3:13, в синодальном переводе «я был искуплен от проклятия закона».

Из записных книжек Э.М. Хардинг (№2) 

Кюнснахт , 5 июля (1922)

Я начала час нашего анализа с рассказа Юнгу о том, какое чудо произошло со мной вчера, что его речь об отношениях Анимуса
отчистила моё восприятие вещей, как-будто что-то щелкнуло и теперь я чувствую себя совсем другой.

Я сказала, что вчера мы имели дело с отношениями моего негативного
Анимуса, но ведь в нем также должны быть и позитивные отношения.
Он ответил, что они бывают, безусловно, но важно и необходимо дойти до такой части анализа, чтобы негативный момент был снят, что это точка внутреннего роста и дифференциации бессознательного. До этого же голос Анимуса – это как голос Божий внутри нас; в любом случае, люди реагируют на него, так как если бы он был гласом Божьим.

Когда мы не в курсе негативного аспекта Анимуса, мы по-прежнему животные, по-прежнему пристегнуты к природе, поэтому бессознательны и меньше, чем может быть человек. Мы должны выйти на более высокий уровень сознания, который нужно искать именно в этом предмете. Затем мы обнаруживаем новую грань (Анимуса). И это наша обязанность — возделывать, взращивать его (положительные стороны).

«Кто может делать добро и не делает тому грех»[1]. Как говорится в легенде о Христе и человеке, работающем в субботу, которому он сказал: «О человек, если ты ведаешь что творишь ты благословлен, но проклят и нарушитель закона ты если не ведаешь что творишь!». Если мы осознаем (осознаем себя), тогда морали нет, её более не существует. Если же мы не осознаем, мы по-прежнему рабы, и мы прокляты, если мы не соблюдаем закон.

Он сказал, что если мы входим в лоно церкви, то тогда мы принадлежим ей, и мы можем идти этим путем. Если же мы не
принадлежим церкви, то никакое учение или организация не сможет принести нам этого (правил исполнения закона).

Затем я спросила об образе Анимуса, и он
сказал :

«Большинство душ молоды, они неразборчивы, они
проституируют бессознательным, и продают себя недорого.
Они похожи на цветы, которые цветут и вянут, и снова приходят через сезон. Другие души постарше, вроде деревьев или пальм. Они ищут, или должны искать, единый целостный Анимус, который должен объединить многие грани в одно целое. И когда они его находят, это как замкнутая электрическая цепь. Так они познают смысл жизни.
Но анимус, как архимандрит[2] является представителем священной тайны. И нужно применить огромное смирение (уничижение) в противовес этому образу. Вы должны спуститься вниз, к уровню мышей. Станьте как дерево, как высока его крона, так же и глубоки, должны быть его корни. И смысл дерева, ни в корнях, ни в поднятой
к верху короне, а в жизни между ними».

Затем я спросила его, как заполучить эту середину между двумя
мирами, между миром бессознательного и
реальности.

Он ответил: «Вы и есть посредник. Всё это встречается в вашей ежедневной жизни. В плероме они объединяются – по природе они едины – но первичные импульсы бессознательного всегда стремятся вверх, против единства. Однако «льды» всегда остаются на месте. Наша цивилизация находит пути адаптации, которые будут на время объединять (реальность и бессознательное), и они затихают. Затем они начинают двигаться снова, и снова мы встречаем новые пути адаптации и они затихают еще раз. Сейчас мы живем в период Великого перехода, и эти противоречия движутся снова. В конечном итоге они поглотят человека и он не будет более таким, как прежде, ибо он достигнет союза противоположностей, пройдя через их разделение. Возможно, после периода человека, снова наступит период животного и затем снова растений – кто знает? – и кто или что будет
нести лампу сознания тогда? Кто знает?».

В декабре 1924 г. Юнг прибыл в Соединенные Штаты – это был его первый визит в страну после Первой Мировой Войны – в этот раз он отправился на Юго-Запад. Со своими американскими друзьями, он посетил Гранд-Каньон на Новый год (1925), а затем проехался по всей Аризоне
и Нью-Мексико в Таос[3], где Юнг провел день или два у индейцев Пуэбло. Затем он отправился обратно в Нью-Йорк через
юг страны, и отплыл в Европу на 14 января.

Нью-Йорк, 13 Января [1925]

Доктор Юнг провел беседу с группой на квартире доктора Манна[4] на 59-й улице (59th Street). Он говорил о расовой психологии и рассказал
много интересного о своих предках, как они
укоренены в земле. В качестве доказательства этого, он говорил о
морфологических изменениях черепов людей здесь, в
США и в Австралии. Он сказал, что в Америке существует определенный недостаток благоговения, определенная безжалостность. Предки не считаются здесь священными и их не уважают, как следовало бы.

Он говорил об узости мышления американцев, которое невозможно для европейцев, потому что европейцы воспринимают всё множество факторов, на которые нужно обращать должное внимание. Американец же игнорирует их полностью и даже совершенно этого не осознает.

Весной, доктор Хардинг снова приехала работать в Кюнснахт
с Юнгом.

Кюнснахт , 13 Мая

Доктор Юнг говорил о различных формах отношений,
о сексуальности и о дружбе (в которой желания смягчены
обязательствами, к примеру, часто переписываться друг с другом и т.д.). Ещё есть третий вид отношений, единственно устойчивый, он таков, как будто существует невидимая связь наподобие телеграфных проводов между двумя человеческими существами.

Он сказал:

«Я называю это для себя Золотая Нить. Она может быть замаскирована другими формами отношений. Все формы отношений могут также существовать без таких скрытых нитей в них. Только когда спадет завеса Майи, Иллюзия, это и будет платой за вход для нас, чтобы начать распознавать Золотую Нить».

Он говорил о трех реальностях, которые организуют
структуру индивидуации: Бог, Самость и Родство (Дух предков). Или
в терминах христианства это: Бог Отец (это Бог), Бог Сын и Святой Дух (это Самость) и Царство Небесное (это Родство). И подобно тому, как невозможен процесс индивидуации без связи с другими людьми, так же невозможно и иметь настоящие отношения без индивидуации. Иначе иллюзии идут чередой, и Вы не знаете, где вы находитесь.


[1] (Иак. 4:17)

[2] Эстер Хардинг видела во снах Анимус в образе аббата или архимандрита (ком. Э. Эдингера)

[3] Таос (англ. Taos) — город на юго-западе США, административный центр округа Таос штата Нью-Мексико.

[4] Кристине Манн (1873-1945), доктор медицинских наук, основательница клуба аналитической психологии в Нью-Йорке и его библиотеки, которая сейчас названа в память о ней.

Перевод Григорий Зайцев.