Блок 3

Юнг и Паули – Переписка.

Блок 3

55 P [Машинописная копия с рукописными правками]

Цолликон, 27 февраля 1952

Дорогой Профессор Юнг,

Прошло много времени с тех пор, как я говорил с Вами, и за это время я собрал всевозможные материалы, которыми хотел бы поделиться … Теперь, когда закончились занятия в семестре, я могу приступить к воплощению этого долгожданного плана. Я говорю о различных соображениях и амплификациях, возникших у меня благодаря Вашей книге «Aion» (а). Помимо астрологии, где наши взгляды, разумеется, различаются, многое привлекло меня в ней: и предмет рассмотрения главы V (b), и вопрос глав XIII и XІV (c). Возможно, Вам интересно будет взглянуть на указанные проблемы под другим, не таким привычным для Вас, углом зрения.

Вам хорошо известно: когда речь идет о религии и философии, моя основа – Лао-Цзы и Шопенгауэр (хотя я мог бы расширить обусловленный временем детерминизм последнего идеей дополнительных пар противоположностей и акаузального фактора). Учитывая данную основу мировоззрения, Ваша аналитическая психология, а так же Ваш способ мышления в целом всегда казались мне легко доступными, но я должен признаться, что именно христианская религиозность, особенно ее концепция Бога, никогда не трогала меня ни эмоционально, ни интеллектуально. (Я не испытываю эмоционального сопротивления к идее непредсказуемого тирана, подобного Яхве, но чрезмерный произвол по отношению к пространству, заложенный в ней, поражает меня как несостоятельный антропоморфизм с точки зрения естественной философии). В картине мира Лао-Цзы проблема зла не существует, как это видно, в частности, в Дао дэ цзин №5 («Nicht Liebe nach Menschenart hat die Natur» [перевод Вильгельма: «Любовь природы не похожа на человеческую любовь»). И все же, вся концепция Лао-Цзы лучше подходит для интуитивной мировой картины китайцев, тогда как западная наука и ее восприятие чужды ей. Это не значит, что я готов зайти так далеко, чтобы утверждать, будто бы точка зрения Лао-Цзы, какой бы удовлетворительной она мне ни казалась, является последним словом по этим вопросам, насколько это касается западного мира. С другой стороны, философия Шопенгауэра – еще и потому, что она выступает посредником между Западом и Восточной Азией, – облегчает мне доступ к «Aion». Ибо я всегда считал, что именно privatio boni (лишение добра – лат.) было поводом для спора, побудившего Шопенгауэра отвергнуть «θεος» (Бога – греч.), как он это называл (1). Таким образом, Шопенгауэр отвергает «вашего θεος», потому что в нем неизбежно восстанавливается зло. Именно это привлекло меня к Шопенгауэру эмоционально.

С критической точки зрения, я хотел бы сказать себе: здесь отвергается только идея человекоподобного сознания Бога. Я склонен идентифицировать так называемую волю Шопенгауэра (его понимание и использование этого слова, вообще не получило распространения) с θεος ανεννοητοζ (Бог неведающий – греч.) гностиков, который упоминается на стр. 278-82 «Aion» [CW 911 абз. 299-304]. Такой «неведающий Бог» остается невинным и не может нести моральную ответственность; ни эмоционально, ни интеллектуально больше не возникает трудностей совмещения его существования с наличием в мире зла и греха.

Я с радостью соглашаюсь с Вашим мнением, что эмоциональное и интеллектуальное обсуждение «проблемы зла» вновь стало неотложной потребностью современного человека. Особенно актуально сейчас для физика то, что уже не за горами возможность использования результатов физических исследований в целях массового уничтожения. Даже если прямого участия в таком использовании физики еще нет, может статься, что, если обсуждение такой возможности не состоится, это приведет к определенному застою в науке (потому что тогда в бессознательном исчезнет либидо, а следовательно, и интерес к физике в более узком смысле этого слова). (d) Учитывая центральную роль, которую здесь играет доктрина privatio boni (я считаю, что многие люди сегодня – как Вы или я – склонны отвергать ее), я исследовал историческое происхождение этой доктрины.

Моя работа над Кеплером также привела меня к более пристальному изучению неоплатонизма (поскольку на Кеплера сильно повлияли Прокл, Фладд и Ламблих, хотя, будучи алхимиком, он следовал более за Аристотелем, чем за Платоном или неоплатониками). И я видел не только то, как Скот Эриугена (который, как и я, очень в малой степени осознавал себя как христианина), был выдающимся пропагандистом privatio boni, но также, что Плотин (которого я читал в переводе прошлым летом) поддерживал эту доктрину как полноценно развитую в своей основе. В то же время создается впечатление, что со стороны гностиков наблюдается сильное противодействие этому принципу (2). Меня также поразил тот факт, что, согласно Плотину, материя (ύλη, «метриал» – греч.) должна быть чистой privatio и «абсолютным злом» в придачу. Кроме того, зло, как его понимал Парменид, изображается как «небытие». Недавно я встретил профессора Ховальда (f) на общественном собрании и спросил его о неоплатонизме. Он любезно отметил, что д-р Х. Р. Швайзер (g) только что написал длинную статью о Плотине (3). Это привело к моему обмену письмами (h) с доктором Швайзером, в результате чего я смог существенно увеличить свои знания об истории privatio boni. В отличие от Платона, который никогда не использует слово ύλη или слово στερησιζ (начало природных вещей – греч.), Аристотель (4) полемизирует (вместе с Парменидом и его школой) против уравнивания ύλη и στερησιζ. Таким образом, даже в те дни, должно быть, имелись сторонники того, что ύλη no quale (без сомнения – лат.) было просто στερησιζ «Идей». (На самом деле, если кто-то решит интерпретировать Платона таким образом (*), мне кажется, это будет грубейшая несправедливость по отношению к Платону.) В этом уравнивании ύλη и στερησιζ я склонен видеть старейшую модель естественной философии (которая для меня как физика интересна сама по себе), ставшую основой для более позднего privatio boni. Позже ύλη было определено неопифагорейцами как κακοη (зло – греч.) (5).

Мне представляется, это соответствует идее «Aion» о том, что в то время все пары противоположностей были связаны с одной оппозицией, значение которой постоянно возрастало, – оппозицией «добра-зла». Параллельно с этим происходит идентификация «Одного» с «Добром», которая начинается с ранних комментаторов Платона. Я это рассматриваю как модель для упомянутой Вами богословской формулы, deus – summum bonum (Бог – величайшее благо – лат).(6) У Плотина все это было доведено до уровня доктрины (7), усиленной различием νουζ и εν (разума и эмоций – греч.). (Это последнее различие порождает плотинову «Троицу»: το εν, νους, ψυχη (разум, эмоции, душа – греч.), члены которой расположены в иерархическом порядке, в отличие от христианской Троицы, где они равны.)

Все согласны с тем, что Плотин, который никогда не упоминает христиан, не знал Библии и не подвергался влиянию христиан. И, напротив, мы располагаем явными свидетельствами влияния Плотина на христианское богословие, особенно на Августина (а также на Василия, которого Вы цитируете). Создается впечатление, что интеллектуальные формулы неоплатонизма упали в руки ранних христианских богословов, как спелые плоды. Все, что им нужно было сделать, – прибегнуть к небольшому редактированию, дабы гармонизировать их с Библией и своей концепцией Бога.

На этом этапе я хотел бы поднять вопрос о том, что все это развитие древней философии означает с психологической точки зрения, поскольку Парменид, и Ваши взгляды на эту тему представляют для меня большой интерес. У меня сложилось впечатление, что особенно история комментаторов Платона фактически соответствует диссоциации раннее единообразного архетипа на светлый (неоплатонистов) и темный (гностиков) (8). Это разделение, вероятно, совпадает с тем, которое появляется позже как «Христос» и «Антихрист». Я также подозреваю, что «бытие» и «небытие» вещей у Парменида психологически соответствуют «должному быть» (желательному) и «не должному быть» (нежелательному). Парменид был реакцией на Гераклита. Для последнего существует только «процесс становления», представленный в постоянном живом огне. Пары противоположностей рассматриваются симметрично, а Бог – совпадение противоположностей (как позже, в христианстве, у Николая Кузанского). У Парменида нет становления (не может быть мышления о «небытии» и, следовательно, о «становлении», поскольку оно лишено характеристик), пары противоположностей рассматриваются несимметрично (с уклоном) в пользу «бытия», которое представлено как стационарная сфера. С психологической точки зрения, это стремление к миру и спокойствию (отсутствию конфликта) противоположно спору (войне) «Гераклита», который не мог «дважды войти в одну реку». Последующая чрезвычайно сильная девальвация материи для меня представляет собой своего рода рационализированный уход из мира. Мне кажется психологически важным, что именно «те, кто отрицал понятие становления» со своим статическим «идеальным миром» постепенно пришли к толкованию материи, а затем к злу, как к простому «недостатку».

Я хорошо понимаю, что на уровне чувств эти философские идеи могут быть усилены в форме «провокации» и на уровне мышления до логического противоречия, если они связаны с библейской идеей «Бога-Создателя», допускающей также, что он может быть «всемогущим», «только добром» и к тому же «всезнающим» (9). Как видите, Ваша V глава вернула меня к древности (и к классическим филологам). После этого экскурса в историю вернемся к тому моменту, когда я убедился, что «воля» Шопенгауэра и «незнающий Бог» гностиков – это одно и то же. Возможно ли, что «agnosis» Бога, позволяющий этому Богу сохранить свою невинность, может помочь современному человеку философски и на уровне чувств? (10) Это решающий и сложный вопрос, по которому я не могу занять прямой позиции, не будучи метафизиком. Но если я пытаюсь взглянуть на проблему с психологической точки зрения, я должен задать другой вопрос. А именно: подобна ли моя собственная чувственная связь с бессознательным (и особенно с его превосходящими мужскими фигурами, такими как «незнакомец») (11), тому, что у Шопенгауэра соответствует его «воле». Я понимаю, что имеются важные различия. Чувственное отношение Шопенгауэра к «воле» отрицательно и пессимистично. Но мое собственное отношение к «незнакомцу» заключается в том, что я хочу ему помочь, потому что вижу его как нуждающегося в искуплении. Он стремится к собственной трансформации, и сознание эго должно соединяться с этим стремлением, так, чтобы сознание расширялось и росло. Я должен оставить открытым вопрос о том, каковы конечные цели и законы этой трансформации, но данная проблема тесно связана с вопросами, затронутыми в XIV главе «Aion». (12) Весной 1951 года у меня был сон, в котором появилось слово «автоморфизм» (это слово взято из математики). Это слово означает приписывание другим собственных характеристик, изоморфизма алгебраической системы самой себе, другими словами, процесс, в котором проявляется внутренняя симметрия, богатство ассоциаций (отношений) системы. В абстрактной алгебре есть также «элементы, производящие автоморфизм» (которые я не могу здесь указать), и по аналогии они, вероятно, соответствуют «архетипам» как факторам упорядочения, как Вы сами определяли и интерпретировали их в 1946 году. Моя интерпретация сновидений в то время (это был надлежащий экзамен, где «незнакомец» выступал в качестве экзаменатора, в котором слово «автоморфизм» обладало эффектом «мантры»), заключалось в том, что был предложен общий термин, который должен был охватывать как Вашу концепцию архетипов, так и физические законы природы.

Вот почему я с большим интересом прочитал Вашу формулу на стр. 370 «Aion» [CW 911, абз. 410], когда книга вышла. Для математика было бы очевидным применение термина «автоморфизм» к отношению малого квадрата к большому. Мне представляется, что кватернион на стр. 99 Вашей статьи о синхронии [CW 8, абз. 961] (по которому мы пришли к единому мнению) также можно записать следующим образом:

Трехмерное пространство относится к одномерному времени, и соответственно (нерушимый) импульс (3 компонента, соответствующие 3 пространственным измерениям) принадлежит (однокомпонентной) энергии. Тогда малые квадраты соответствуют четырехмерности пространственно-временного континуума, а 4 фигуры – энергии и импульсу.

Таким образом, мне кажется, что в родовом термине «автоморфизм» открывается возможность дальнейшего прогресса, особенно в том, что относится к нейтральному языку (по отношению к телу и психике), а также указывает на комплиментарность единства и множественности (или сингулярность и общность), ср. «Aion», p. 99 [CW 911, pars. 115-16].

Теперь, когда эти образы «Самости» (или Сына Божьего) подчиняются законам или судьбе или необходимости αναγκη (необходимость – греч.) этих преобразований, они нуждаются в искуплении, и возникает психологическая (также тонированная чувством) связь между ними и человеком (или его самосознанием)». Мы не знаем, вернутся ли эти преобразования в их первоначальную форму или же они представляют собой эволюцию (14), двигающуюся к неизвестным целям. (Вы намекали на такую возможность в Вашей формуле (CW 9U, пар. 410), упомянув «более высокий уровень», который достигается процессом трансформации или интеграции.

Мне бы хотелось поговорить с Вами о том, что это на самом деле означает в повседневной жизни в отношении к этическим или моральным проблемам.

Заключение к этому письму возвращает меня к экскурсу в историю. Существовали мыслители, отрицавшие процесс становления («статические»), придумавшие идею «privatio«. Таким образом, не удивительно, что те современные мыслители, которые, как и Вы, ссылаются на прецедент симметричного отношения к парам противоположностей, также стоят ближе к понятию становления (15) (стационарная сфера Пармнида). Это огонь Гераклита, который вновь появляется сегодня «на более высоком уровне», как «Динамика Самости».

Прошу прощения за это длинное письмо, я могу только сказать, что мне понадобилось около года, чтобы написать его.

Остаюсь,

С наилучшими пожеланиями,

Искренне Ваш, В. Паули

(1) Ср. a) Die Welt ah With und Vontellung (Мир как воля и представление), т. 2, гл. 50, Эпифилософия. Шопенгауэр здесь критикует Скота Эриугену, в частности, как сильного представителя privatio boni: «Скот Эриугена довольно последовательно в духе пантеизма заявляет, что каждое явление является теофанией: но тогда этот термин также должен применяться к ужасным и отвратительным явлениям: прекрасные теофании!» И далее он говорит о пантеизме вообще: «Что их θεος? Проявляет себя animi causa (по соображениям духа – лат.), чтобы показать свою славу и величие, даже позволить восхищаться собой. Помимо тщеславия, приписываемого ему, он, таким образом, оказывается перед необходимостью исправить колоссальное зло в мире: но мир остается вопиющим и ужасным противоречием с этим воображаемым возвышением».

b) Парегра, том. 1. «Fragments tux Geschichte der Philosophic» [Фрагменты истории философии], 19 Скот Эриугена: «Говорят, что Бог создал все вещи, все и во всем, что угодно, и это так и есть, а, следовательно, также и зло, и беззаконие. Это логическое следствие должно быть искоренено, и Эриугена оказывается перед необходимостью потакать патетической схоластике. Не должно быть зла и беззакония, на самом деле, ничего не должно быть. Даже «Дьявола!» «Патетическая схоластика» – не что иное, как доктрина privatio boni, объясненная в главе V Вашей книги. Эту доктрину Эриугена берет у нехристианских неоплатоников (через Прокла и Дионисия Ареопагита).

(2) Все ученые соглашаются, что это язычники, а не христианские гностики. Позднее, осенью, я с удовольствием отметил, что в своей книге «Gnosis ah Weltrehgion» (Гнозис как мировая религия), Ж. Квиспел (е) упоминает о privatio boni у Плотина (см. стр. [?] выше).

(3) Real-Encyclopacdie d. klassischen Altertumswissenschaft (Pauly-Wissowa, etc. Article Plotinus, vol. 21, col. 471-592, опубликована 1951, равно как и Supplement vol. 15, col. 510-28 (1978)).

(4) См. Его «Физику» A9. п. 192a. Хотя для Аристотеля υλη является второстепенным по сравнению с формой (мужским), это не просто privatio. У него материя стремится к форме, так же как женское стремится к мужскому.

(5) Это происходит не позднее, чем в период Умеренных (І в.н.э.), о чём говорит комментатор Аристотеля Симплиций. (Комментарий к Аристотелю, Физика, А 7 стр. 230f.)

(6) Соответствующая формулировка Плотина (ІІ 9, строчки 5-6) σταν λεγομεν το εν , και σταν λεγομεν ταγαθον, την αντην δει νομι ζειν την φυσιν και μιαν λεγειν (Когда мы говорим, и что мы говорим, то, что видно, это природа и слово. – греч.)

(7) См. Особенно I 8 (ποθεν τα κακα, «это плохо» – греч.). («Зло» – «бесплодность», «бесформенность», «тень» бытия, «недостаток», а не внечеловеческое происхождение. Материя «зло в ней не имеет качеств», даже «абсолютного зла». «Как privatio, это не может быть воспринято мышлением. См. Также II 9 («против гностиков «).

(8) Злая мировая душа в Законах Платона 896e повторяется у гностиков. У неоплатоников оно исчезло, как и фраза υπεναντιον γαρ τι τω αγαθω αει ειναι αναγκη (вне того, что хорошо для хорошего – греч.) в «Теэтет» 176 А.

(9) В этом отношении Платон был в гораздо лучшем положении, так как его демиург, как мастер-ремесленник, был должен и мог построить мир из предоставленного ему материала. Таким образом, у Платона никто не несет ответственности за какие-либо расхождения между идеями и χωρα, «материальным» пространством.

Плотин, с другой стороны, должен «исправить колоссальные пороки мира», поскольку его το εν = αγαθον (добро – греч.) имеет все характеристики Бога создателя (согласно VI, оно не только является причиной происхождения вещей, но и также создало их. Однако духовная ситуация у него несколько неясна, когда в других местах он развивает так называемую отрицательную теологию о «Едином», согласно которой ничто положительное не может быть сказано о Едином, и оно, по сути, υπεραγαθον (свехдобро – греч.) (VI 9). Этот отличный подход Плотина очень напоминает Мейстера Экхарта (у меня есть друзья-протестанты, которые также принимают точку зрения «негативной теологии» и готовы отклонить как «фактически бессмысленные» перечисленные выше атрибуты Бога. Согласно этой точки зрения, Бога нельзя достичь, опираясь на этические основания». Но неоплатоническая «отрицательная теология» Единого (а также аналогичная «отрицательная теология» христианского Бога) порождает еще одну трудность в понимании: Почему Единиый (или Бог) не остался один и все еще нуждается в теофаниях (не говоря уже о людях) (эта трудность возникает из-за неоплатонического требования точного, неизменного Бога или «Единого»)

Лично я лучше всего общаюсь с этой сектой протестантов. Они полностью согласятся с Вами в полемике против формулы deus = summum bonum и скажут: «Добро – это абстрактное понятие в этике, и «Бог есть Бог». Между ними нет прямой связи. Конечно, 80% всех священников все еще говорят, что Бог может быть достигнут этическим основанием, но это, конечно, не так».

Я думаю, что идея этого меньшинства, с психологической точки зрения, заключается в том, что для них отношения Бога и Человека сами стали privatio. У нас есть общее ощущение, что в настоящее время существует некий вакуум, который стремится быть заполненным.

(10) На этом этапе я хотел бы сказать, что в отношении понятия сознания в целом я предпочитаю ограничиваться сознанием эго, чтобы не использовать такую парадоксальную терминологию, как «сознательное в бессознательном». Для сознания эго характерна дифференциация, для бессознательного характерна фактическая отличительная особенность (например, четыре функции или пары противоположностей). Могут быть промежуточные этапы, такие как различие между «светом» и «тьмой» в бессознательном. Ваше выражение «множественное сознание» (1946) [«Der Geist der Psychologic», гл. 6; пер., «О природе Психеи», CW 8, пар. 388-96], поскольку светимость, по-видимому, открыта для неверного истолкования, если под этим подразумевается «сознание» вне сознания эго.

(11) Будучи «светлой и темной», эта фигура связана с Мерлином из легенды о Граале (о которой я подробно писал госпоже профессор Эмме Юнг, в 16. XI. 1950 [Письмо 44]), а также с Меркурием в алхимии,

(12) В процессе трансформации фигура бессознательного часто подвергается дублированию или даже умножению.

(13) Тот факт, что это отсутствует у Шопенгауэра, почти наверняка очень тесно связан с отсутствием у него чувственных отношений с женщинами. У меня всегда складывалось впечатление, что он облекал в форму пуделя свою Аниму, а позже читал, что он назвал одного из своих пуделей «Атма» (мировая душа).

(14) Любая эволюционистская идея диаметрально противоположна Лао-цзе.

(15) В Китае Чжуан-цзы самым непосредственным образом связан со «становлением».

(*) [У Платона видимые тела представляют собой смесь «Материи (Hyle)» и «Идеи». Hyle, υποδοχη (прием – греч.)] (вместилище), χωρα (страна – греч.) (пространство идей) τιθηνη (кормилица – греч.). — К. А. Мейер].

(а) Jung, Aion, Untersuchungen zur Symbolgesdnchte, 1951; изменение заголовка, CW 911, «Исследования феноменологии Самости».

(b) «Христос, Символ Самости»; CW 9ii, pars. 68-126.

(c) «Гностические Символы Самости» GW/CW 911, пар. 287-346. А так же «Структура и динамика Самости», GW/CW 9ii, pars. 347-421.

(d) Напомним, что в ходе своего пребывания в Принстоне во время войны Паули категорически отказался принять участие в проекте Манхэттена по соображениям совести.

(e) Жиль Квиспел, р. 1916, профессор истории древней Церкви, Утрехт.

(f) Эрнст Ховалд (1887-1967), профессор классической филологии в Университете Цюрих, ректор.

(g) Г. Р. Швайцер (р. 1905), Цюрих. Греческий ученый, исследователь Плотина. Его полное издание работ Плотина – «Opera Plotini» считается наиболее авторитетным. См. также его статью «Плотин» в энциклопедии Паули-Виссова «Real-Encyclopaedie des. klassischen Altertums Wissenschaft», которая сейчас доступна в виде отдельного издания как «Плотин».

(h) См. приложение 3.

(i) В философском смысле.

(j) Всякий раз, когда мы говорим «Единый» и «Добро», их следует понимать как одну и ту же сущность (Harder, vol. 3) (k)

(k) Plotins Scknften [The Writings of Piotinus], trans. Richard Harder.

(1) Но предложение исходит от Плотина 1, 8, 6, 16-17 (H. R. Schwyzer).

(m) Jung, «Synchronizitat»; пер., Юнг, «Синхрония». Я хотел бы указать, что ни Паули, ни Юнг не нуждались в большом убеждении, что их работы следует опубликовать совместно.

56 P [Рукописная копия]

Цолликон, 17, V 1952

Дорогой Профессор Юнг,

Я хотел бы еще раз поблагодарить Вас за приятный вечер. Я буду думать о многом из того, что Вы говорили, мне нужно время, чтобы переварить услышанное. Глубочайшее впечатление произвело на меня то, что центральную роль в Вашем мышлении играет понятие «инкарнации» как научная рабочая гипотеза. Эта концепция представляет для меня особый интерес, прежде всего потому, что она является межконфессиональной («Аватар» в Индии), а также потому, что она выражает психофизическое единство. Все больше и больше я рассматриваю психофизическую проблему как ключ к общей духовной ситуации нашего века и постепенное открытие нового («нейтрального») психофизического стандартного языка, функция которого символически описывает невидимую, потенциальную форму реальности, лишь косвенно выводимую из ее следствий, также кажется мне необходимой предпосылкой для появления нового ιερος γαμος (священного брака – греч.), предсказанного Вами.

Я также ясно видел, как Вы связали концепцию воплощения с этикой, которую Вы, подобно Шопенгауэру (в своей работе об основах нравственности), основываете на идентификации Самости «со товарищи» на более глубоких психических уровнях («то, что кто-то делает для других, делает это и для себя» и т. д.). Можно ли определить Вашу точку зрения как incarnatio continual (продолжающееся воплощение – лат.)

Существует два принципиально разных мнения относительно психической эволюции (в отличие от биологической) : эволюция повторения, как, например, в Индии (периодически повторяющиеся 4 эона (Юги)], также и у Гераклита, согласно которому мир постоянно воскресает из «огня», а затем снова поглощается им. Другая точка зрения – это христианско-западная, с одним единственным зарождением мира, который заканчивается в постоянном положении покоя. На данный момент я не вижу возможности объективно выбрать между ними.

Я также упомянул об огне Гераклита в моем последнем письме, потому что в те дни, в древнем мире, он сочетал физическое и психическое, будучи как физическим символом энергии, так и символом психического либидо (согласно Гераклиту, огонь должен был быть «наделенным разумом»). Проблема психофизического единства теперь, кажется, возвращается «на более высокий план».

–––––––-

Я буду расспрашивать о «летающих тарелках». В июне я должен посетить конгресс физиков в Копенгагене и обсудить этот вопрос с американцами. По этому вопросу существует два противоречивых мнения. Одно из них, по-прежнему поддерживаемое экспериментальными физиками, в частности, утверждает, что это галлюцинация (например, «морской змей» и похожие «морские монстры»). Другое, более распространенное в военных кругах, утверждает, что эти феномены реальны, были изобретены американцами в военных целях и связаны с особыми самолетами или воздушными шарами (отсюда «мешки»).

Когда я шел по холму от станции Цолликон, покинув Ваш дом, я не видел никаких «летающих тарелок», но я видел исключительно красивый большой метеор. Он двигался относительно медленно (это обычно можно объяснить факторами перспективы) с востока на запад и, наконец, взорвался, создавая впечатляюще красивый фейерверк. Я воспринял это как духовное «предзнаменование», что наше общее отношение к духовным проблемам нашего века понимается в смысле καιρος (погода – греч.), другими словами, более «значимо». Еще раз большое спасибо,

Искренне Ваш, В. Паули

57J [Машинописная копия с рукописными правками]

Кюснахт-Цюрих. 20. v. 52

Дорогой господин Паули,

Я с большим интересом прочитал Ваше любезное письмо. Я выбрал выражение incarnatio более или менее наугад, хотя, очевидно, под влиянием религиозной символики. Как incarndtio contiuua, оно является синонимом творческого континуума и на самом деле означает материализацию потенциально доступной реальности, актуализацию mundus potentialis (мирового потенциала – лат.) в первый день творения или Unus Mundus, в котором пока нет различий или различий. (Это часть алхимической философии.) Аналогичную идею можно найти у Чжуан-цзы.

На самом деле, я не вижу реальной возможности решить вопрос о том, циклично ли происходит «поворот» – т.е., ход событий, или по спирали. Все, что у нас есть, – это опыт в психической сфере, когда начальная стадия – бессознательное, заключительная ступень – сознательно. В области биологии мы наблюдаем факт возникновения очень сложных живых существ наряду с дальнейшим воспроизведением низших организмов, а также, в конечном счете, уникальный факт отраженного сознания (т. е. «Я знаю, что я сознаю»), Эти факты предполагают, по крайней мере, возможность «аналогии», т. е., тот факт, что эти частичные аспекты, вероятно, соответствуют общей характеристике состояния бытия.

Для меня, психологическая проблема лежит в самой основе современной жизни. Если мы не справимся с этим камнем преткновения, невозможно будет дать какое-либо единообразное описание или интерпретацию природы.

Что касается «летающих тарелок», я до сих пор считал, что это «массовая галлюцинация» (чем бы это ни было). Но теперь кажется, что проблема серьезно воспринимается соответствующими военными властями в Америке, отсюда мое любопытство.

Метеор был хорош и был действительно καιρος: εν τω καιρω παρεστι παντα. (Все хорошие вещи лежат в καιρος;).

С наилучшими пожеланиями и благодарностью за Ваш чудесный стимул.

Искренне Ваш, [К. Г. Юнг]

58 P [Машинописная копия]

[Цюрих] 27 февраля 1953

Девиз: «Быть» или «не быть», вот в чем вопрос.

Дорогой Профессор Юнг,

Прошел год с тех пор, как я в последний раз писал Вам, и теперь я чувствую, что настало время исполнить то, что давно было моим намерением, – написать Вам снова. Тема, которую я выбрал на этот раз, может быть названа: Размышления Неверующего о психологии, религии и Вашем «Ответе Иову» (а). Не сомневаюсь, что Вы получили очень много писем о своей книге «Antwort auf Hiob» [Ответ Иову] (особенно от богословов, которые сознательно или бессознательно сталкиваются с серьезными сомнениями и которые несомненно, приветствуют Вашу психологию, как средство, позволяющее справиться с этими сомнениями). Тем не менее, несмотря на богатство Вашего опыта, это письмо, вероятно, поразит Вас. Мое письмо не будет касаться ни полного исторического развития иудео-христианского образа Бога, ни слишком общих идеологических вопросов. Вместо этого я хотел бы выделить, в частности, последние четыре главы Вашей книги, где проблема Анимы и, следовательно, по определению, оппозиция католицизм – протестантизм и процесс индивидуализации играют решающую роль в Ваших религиозно-психологических рефлексиях. Ибо, таким образом, существует связь между этой главой Вашей новой книги и Вашей предыдущей книгой «Психология и религия» (b), о которой я специально упомянул в заголовке выше. Само собой разумеется, что если я вообще отреагирую на такую ​​личную книгу, это может произойти только так. Следовательно, мое письмо не может оставаться на чисто научном уровне, и для того, чтобы эмоциональная сторона и бессознательное могли сказать свое слово, я также воспользуюсь снами. При этом я выбрал некоторые наиболее типичные, чьи мотивы повторяются – с вариациями – с интервалами, простирающимися на многие годы.

Даже если моя реакция и моя точка зрения на эти проблемы остаются личными, мне все же ясно, что мы все – дети ХХ века, неосознанно затронутые одними и теми же архетипическими событиями, какими бы разными ни были наши сознательные установки. Это относится к психологу, который в конце книги и в течении долгой трудовой жизни видит приближающийся новый hieros gamos, физику, который должен компенсировать односторонность, последовавшую после научный достижений XVII в. и к папе, который, санкционируя древнее народное убеждение, объявляет новую догму. Таким образом, я пишу и сообщаю следующее в надежде, что, несмотря на какие-либо различия в нюансах наших мнений, по-прежнему существует достаточно широкая основа понимания между нами в этих проблемах, которые столь же сложны, сколь имеют решающее значение.

I.

Чтобы прочитать вашу книгу «Antwort auf Hiоb» [Ответ Иову], я выбрал прошлой осенью период равноденствия – между прочим, преодолев некоторые оговорки. Вечером 19 сентября я прочитал первые 12 глав (вплоть до Апокалипсиса и включая Апокалипсис). Мое отношение отнюдь не было критическим; напротив, эффект, который эти главы оказали меня своим сарказмом, напоминал наслаждение легким чтением. Я пребывал в веселом, хотя и слегка поверхностном настроении. Однако в ночь, сразу после прочтения Вашей книги, я увидел следующий сон:

«Сначала я еду в поезде с мистером Бором, потом выхожу и оказываюсь в сельской местности, усеянной маленькими деревнями. Тогда я начинаю искать станцию, чтобы я мог поехать налево. Нахожу довольно быстро. Новый поезд идет справа и кажется небольшим местным поездом. Когда я вхожу, я сразу вижу «темную девушку» в купе, в окружении незнакомцев. Я спрашиваю, где мы, и люди говорят: «Следующая станция – Эсслинген, и мы почти там». Я просыпаюсь очень сильно раздосадованным, потому что мы прибыли в такое неинтересное и скучное место».

Таким образом, удовольствие вечера сменилось досадой утра. По-видимому, во сне я искал «темную девушку». Место, в котором она живет, похоже, находится где-то в Цюрихском Оберланде, Эсслингене, т. е. в очень провинциальном, слабо связанном с Цюрихом, месте, где я занимаюсь своей основной деятельностью, теоретической физикой (представленной Бором). Причиной моего раздражения, кажется, является тот факт, что я должен отправиться в такую отдаленную провинциальную обстановку, чтобы найти темную девушку.

Какое же отношение это имеет к Вашей книге? Очень много общего, и я сразу увидел связь. Темный для меня всегда был противодействием протестантизму, «мужской религии, лишенной метафизического представления женщины». Пара противоположностей католицизм – протестантизм давно мучила меня в моих снах (2). Это конфликт между отношением, которое не принимает или лишь частично принимает «рацио» и другим отношением, которое не принимает Аниму. Эта пара противоположностей неоднократно появлялась во многих разных формах, например, как

Фладд – Кеплер

Психология – физика

интуитивное чувство – научное мышление

Голландия – Италия (3)

Мистицизм – Наука

Это пара противоположностей, которые, по-видимому, требуют разрешения посредством coniunctio (сопряжения – лат.).

Теперь я знал заранее, что новая католическая догма об Успении тела Девы Марии на Небесах обсуждается в конце книги «Ответ Иову». Провозглашение этой догмы заставило меня даже сделать некоторые записи в одной определенной связи и в одном определенном свете; это было с самого начала и до сих пор так.

Моим источником информации был в основном мой (протестантский) коллега Гонсет, который обсуждал это с католическими интеллектуалами (особенно томистами) в Риме (в связи с принятой им линией философии). Он утверждал, что эти интеллектуалы были несколько смущены из-за конкретизма папы и рассматривали новую догму как уступку народу, а также как «метафизический маневр» против коммунизма.

Теперь, поскольку политика всегда была прерогативой princeps huius mundi (князь мира сего – лат.), и поскольку любой, кто участвует в политике (и это относится к большей части католического духовенства), в психологическом плане находится в непосредственном «контакте с дьяволом», «тогда инициатива для новой догмы (выраженная в терминологии Вашей книги «Ответ Иову») на самом деле исходила от дьявола; это контрмера против дьявола. Конечно, в ХХ веке я не могу понять, что имеет в виду папа, когда он говорит «Небеса» (и меня нисколько не интересует то, что он имеет в виду). Для меня есть некий смысл, если я идентифицирую «Небеса» здесь с «местом за пределами Небес», нефизическим пространством, в котором в соответствии с платонической философией, должны обретаться «Идеи». Это, вероятно, не все из тех многих слов и выражений, которые впитало христианство – произвольно в силу исторических причин – от Платона и платоников. Тогда «маневр» состоял бы в том, что должна была быть достигнута уступка делу, со времен неоплатонизма считавшаяся только privatio идей и злом, или соответствовавшая дьяволу в христианских терминах. Можно усомниться в том, достаточно ли этой концессии, поскольку в новой догме она активно «дезинфицирует» материю. Для меня, однако, это разумный и приемлемый подход, в котором можно избежать снижения материализма (политически: в коммунизм), потому что этот вопрос будет взят в мир идей не в его неорганической форме, а только в связи с душой, «метафизическим» представлением женщины. В этом виде «маневр» кажется вполне логичным. Что касается социальной практики, то устранение бездушных психических учреждений было бы самым выгодным последствием.

Но как символ монистического единства материи и души, это предположение имеет для меня еще более глубокий смысл. Любая более глубокая форма реальности, т. е. всякая «вещь как таковая» – символична для меня в любом случае, и только «проявление» является конкретным (см. стр. 16). Верно, что в эмпирическом мире явлений всегда должна быть разница между «физическим» и «психическим», и ошибкой алхимиков было применение монистического (нейтрального) языка к конкретным химическим процессам. Но теперь эта материя также стала абстрагирующей невидимой реальностью для современного физика, перспективы психофизического монизма стали намного более благоприятными (4). Поскольку я теперь верю в возможность одновременной религиозной и научной функции появления архетипических символов (5), факт объявления новой догмы был и есть для меня явным признаком того, что психофизическая проблема также теперь констеллируется заново в научной сфере. Hieros gamos, чей рассвет Вы наблюдаете на расстоянии, также должен помочь в решении этой проблемы.

Я кратко остановлюсь на том, что параллели, которые Вы проводите между новой догмой и определенной стадией процесса индивидуации, также кажутся мне сильной поддержкой этой точки зрения. Но сначала я хотел бы сообщить о дальнейших эмоциональных реакциях, возникших, когда я прочитал Вашу книгу до конца.

Разумеется, я, конечно, ждал, что Вы скажите о предмете материи и о психофизической проблеме, когда придете к новой догме. К моему разочарованию, однако, я обнаружил, что Вы не упомянули о последней, и сама материя упоминалась лишь кратко в выражениях «твари» и «воплощение Бога», во всех остальных случаях этот предмет игнорировался. Я подумал про себя: «Я не знаю, что имеет в виду папа, говоря о «Небесах», но, конечно, его идея не нашла отражения в этой книге, потому что здесь не обсуждалась материя». Я объяснил это упущение связью психофизической проблемы с Вашими попытками поговорить с богословами, которые показались мне изначально обреченными на неудачу. Теперь мне кажется, что имеются и другие факторы (см. Примечание 28).

II.

Дав выход своему гневу, я сразу понял: это было то же самое чувство, что в момент пробуждения после того сна, о котором рассказывал раньше. С одной стороны, сон оказался предвидением моей реакции на прочтение Вашей книги, а с другой – вернул меня на предметный уровень. В тот момент я увидел на моем столе «оказавшуюся» там работу Макконнелла (d), и сразу вспомнил, что Вы намеренно организовали публикацию двух своих работ – «Ответа Иову» и «Синхронии» примерно в одно и то же время. Феномен ESP теперь также отражают одну из сторон психофизической проблемы (где фактически останавливается психика, когда дело доходит до материи?). И если учитывать обе книги в комплексе, то атмосфера гораздо менее «провинциальна».

На предметном уровне особая форма «темной» уже давно появляется в снах и ​​фантазиях как tertium (третье – лат.) за пределами оппозиции «католицизм – протестантизм» (или аналогичных противоположностей из приведенного списка), а именно, китайская (или Экзотическая) женщина с типичным разрезом глаз. Она указывает на целостный взгляд, еще недостаточно связанный с моим рациональным эго. Однако, как женская (анимальная) фигура, она связана с эмоциональным интересом, сопровождаемым стимуляцией или одушевлением пар противоположностей. Она видит связи, отличные от обычных, но мне всегда представляется «цифра» 7, имеющую тенденцию к самовоспроизведению (автоморфизму) и лежит в основе восприятия «китаянки». Эта «цифра» (в определенном смысле она также называется «архетипом», см. ниже, стр. 12) является психической и физической, поэтому китаянка впервые появилась как носитель «психофизических секретов», от сексуальности до тонкого феномена ESP. Я считаю, что анимация пар противоположностей служит основой феноменов ESP (и мантической системы И-Цзин).

Теперь мое внимание обращено к незнакомцам (8), которые окружали во сне темную девушку. Они, как мне кажется, указывали на недостаточно понятные мне идеи, то есть, на предсознательные, которые связаны с этим «китайским» (целостным) аспектом темной девушки. Это было подтверждено следующим сном:

Сон, 28 сентября 1952 года

«Китаянка идет вперед и манит меня за собой. Она открывает люк и делает несколько шагов, оставляя отверстие открытым. Ее движения странно танцующие, она не говорит, а только выражает себя в пантомиме, почти так же, как в балете, я следую за ней и вижу, что шаги ведут в аудиторию, где меня ждут «незнакомцы». Китаянка показывает, что я должен встать на трибуну и обратиться к людям, видимо, для того, чтобы выступить с лекцией. Я жду, она «ритмично танцует» по ступеням, через открытую дверь под открытым небом, а затем снова спускается вниз. При этом указательный палец ее левой руки направлен вверх, ее правая рука и указательный палец правой руки, направлены вниз. Повторение этого ритмического движения производит мощный эффект, поскольку постепенно оно становится вращательным движением (циркуляцией света). Разница между двумя этажами, по-видимому, уменьшается «по волшебству». Поскольку я устанавливаю трибуну в аудитории, я просыпаюсь».

Этот сон, произведший на меня глубокое впечатление, ознаменовал определенный прогресс. Прежде всего, мотив аудитории (9) с незнакомцами, перед которыми я должен проводить лекции. Схожее происходило в предыдущих снах и ​​тесно связано со снами о том, что мне предложили новую профессуру, но еще не приняли. Например, когда я ехал в Индию и направлялся на юг от побережья Испании и Португалии, мне приснился сон, что я еду в Голландию, чтобы занять пост профессора. Меня ожидал «незнакомец». См. таблицу выше для Голландии – противопоставление науке (е). Индийский образ мышления более или менее соответствует этому противопоставлению. Мотив еще не назначенного профессора мне кажется очень важным, поскольку он показывает сопротивление сознания «профессуре». Бессознательное упрекает меня за то, что я сохранил что-то конкретное от публичного, что-то похожее на признание того, что я не принял свое назначение из обычных форм сопротивления.

Эти формы сопротивления иногда практически конденсируются в теневую фигуру. В моем случае эта тень проецировалась (9) на моего отца (10), но позже я научился отличать ее от моего настоящего отца, когда фигура сна стала заметно моложе. Эта тень всегда интеллектуальна, лишена чувства и облечена жесткими умственными шаблонами.

Следует иметь в виду, что математическая наука для меня и любого другого, кто ею занимается, очень тесно связана с традицией – типично западной традицией, между прочим; это источник силы и в то же время цепь! Обращение, подобное обращению Р. Вильгельма к даосизму или А. Хаксли к индийскому мистицизму, я думаю, вряд ли может произойти с ученым. В духе этой традиции и моего сознательного отношения все, что является частью противопоставления наук, было частным делом, связанным с чувством. Люди же в лекционном зале ожидают профессора, который будет преподавать им естественные науки, а также рассказывать об их противопоставлении интуитивного и чувственного, возможно, даже с учетом этических проблем. Люди в аудитории, несмотря на мое сопротивление, придерживаются мнения, что этот расширенный предмет лекции, будучи очень личным, тем не менее, представляет интерес также и для публики.

Сон кроме этого содержит мотивы танца. На основе опыта, полученного в течение длительного периода времени, я пришел к выводу, что выраженное здесь ритмическое ощущение основано на внутреннем восприятии «архетипических последовательностей» (11). Поскольку принцип упорядочения пар противоположностей не является в первую очередь временным, темп произволен, насыщен как быстрыми, так и медленными ритмами. После того, как я увидел фигуры Бога на Слоновьем острове около Бомбея, я пришел к более или менее твердому убеждению, что ритмические движения переселения душ и мировой эпохи [Weltzeitalter (Мир Возраст – нем.)] в Индии, особенно танец Шивы, основаны на аналогичных опытах, но западному человеку, человеку эпохи развития науки, кажется наивным и ошибочным проецировать опыт на ритмические процессы в физике с помощью конкретизирующих терминов.

Это правда, что «китаянка» вышла за пределы оппозиций католицизма-протестантизма, мистики-науки, и т. д .; она сама – это целостный союз психического и физического, который все еще проявляется в человеческом разуме как проблема; она «видит» особым образом. Но, будучи свободным от каких-либо процессов рационализации, этот образ также означает, что она не способна к рациональным навыкам моего сознания, таким как логическое мышление, математика и т. д. Вот почему она ищет логос (или меня) как жениха и еще не представляет собой заключительный этап развития. Таким образом, на более поздней стадии развития новая светло-темная мужская фигура появляется как вышестоящая власть: «незнакомец». Эта более поздняя разработка выражается в следующем сновидении:

Сон: 20 декабря 1952 года, в Бомбее

«Происходит крупная война. На моей стороне – китайская пара. В ходе боевых действий я возвращаю оппозицию. Когда я, наконец, снова наедине с китайцами, я вижу незнакомца. Я требую формальный трудовой договор для китайской пары. К их радости он соглашается».

Похоже, что дальнейшая стадия была достигнута в продолжающемся согласии с бессознательным. Но мне все еще не удается усвоить в сознании содержимое бессознательного, появляющееся здесь как «незнакомцы» и «китайская пара», и это, вероятно, будет задачей новой «профессуры». Все, что я мог сделать на этом этапе, было ощутимым образом в контексте, связанным с этим содержанием.

III.

Я постоянно удивляюсь этой настойчивости бессознательного по отношению к новой профессуре с ее лекциями в аудиториях и моим назначением. Мне интересно, что может сказать профессор, который не просто «держит хвост, но сжимает его в руке» (14) (именно – «хвост» теоретической физики), но который при этом «мысленно схватывает голову» (15), и делает это не «только во сне» (14).

Я не могу предвидеть новую конъюнктуру, новые hieros gamos, вызванные этой ситуацией, но я все же попытаюсь более четко объяснить, что я имел в виду в заключительной части моего эссе о Кеплере: крепкое удержание «хвоста» – физики – дает мне неожиданные средства, которые можно использовать и с более важными начинаниями, чтобы «мысленно схватить голову». Мне кажется, что в комплиментарности физики с ее разрешением противоположностей волновых частиц присутствует своего рода образец для подражания или пример этого другого, более всеобъемлющего coniunctio (союза – лат.) (16). Потому что меньший coniunctio в контексте физики, полностью непреднамеренно со стороны его первооткрывателей, имеет определенные характеристики, которые также могут быть использованы для решения других пар противоположностей, перечисленных на стр. 3. Аналогия в этих строках:

Квантовая физика	Психология процесса индивидуализации и бессознательного вообще
взаимоисключающие дополнительные экспериментальные установки для измерения положения, а также импульса	научное мышление – интуитивное чувство
Невозможность подразделять экспериментальную установку без существенного изменения явления	Целостность человека, состоящего из сознательного и бессознательного
Непредсказуемое вмешательство при каждом наблюдении.	Изменение сознательного и бессознательного, когда сознание приобретается, особенно в процессе coniunctio.
Результатом наблюдения является иррациональная актуальность уникального явления	Результатом coniunctio является infans solaris (дитя солнца – лат.), индивидуация.
Новая теория является объективным, рациональным и, следовательно, символическим пониманием возможностей естественных явлений, достаточно широкой основой для учета иррациональной действительности уникального явления.	Объективное, рациональное и, следовательно, символическое схватывание психологии процесса индивидуации, достаточно широкое, чтобы учесть иррациональную актуальность уникального индивидуума
Одним из средств, используемых для поддержки теории, является абстрактный математический знак (ψ /?), А также сложные фигуры (функции) как функция пространства (или еще большей изменчивости) и времени.	Помощь и средства поддержки теории – это понятие бессознательного. Не следует забывать, что «бессознательное» является нашим символическим знаком для потенциальных проявлений в сознании, в отличие от этого
Законы природы, подлежащие применению, являются статическими законами вероятности. Существенным компонентом понятия вероятности является мотив «Единого и Многих».	Существует обобщение закона природы посредством идеи самовоспроизводящейся «фигуры» в психических или психофизических проявлениях, также называемых «архетипом». Структура возникающих таким образом событий может быть описана как «автоморфизм». Психологически говоря, это «позади» концепции времени.
Атом, состоящий из ядра и оболочки	Человеческая личность, состоящая из «ядра» (или «Я») и «Эго».

Я хотел бы добавить лишь несколько эпистемологических замечаний к этой предварительной схеме. Принимая во внимание появление и использование возможностей, которые невозможно воспринять как предопределенные и существующие независимо от наблюдателя, способ интерпретации природы, характерный для квантовой физики, конфликтует (расходится) со старой онтологией, которая может просто утверждать: «Физика – это описание реальности», (17), а не «описание того, что исследователь просто воображает» (17). «Бытие» и «небытие» не являются однозначными характеристиками признаков, которые могут быть проверены только статистическими рядами экспериментов с различными экспериментальными установками, которые в определенных обстоятельствах являются взаимоисключающими.

Таким образом, противостояние между «бытием» и «небытием», возникшее в древней философии, рассматривает ее продолжение. В древности «небытие» означало не просто отсутствие присутствия, но на самом деле всегда указывало на проблему мышления. Небытие – это то, о чем нельзя думать, что невозможно понять разумом, оно не может быть сведено к понятиям и концепциям и не может быть определено. Именно в этом направлении, как я понимаю, древние философы обсуждали вопрос бытия или небытия (18). И именно в этом отношении процесс становления и изменчивости, а значит и материального, проявился в определенной форме психологии как небытие – просто privatio «идей». Аристотель, напротив, уклонившись от этой проблемы, создал важную концепцию потенциального бытия и применил ее к hyle (материя). Хотя hyle -фактически «небытие» и просто privatio «формы» (это то, что он сказал вместо «Идеи»), потенциально оно является «бытием», а не просто privatio. Именно здесь произошла важная дифференциация в научном мышлении. Дальнейшие утверждения Аристотеля о материи (он твердо придерживался платоновского понятия материи как чего-то пассивного, получающего), в действительности не могут быть применены в физике, и мне кажется, что большая часть путаницы у Аристотеля проистекает из того факта, что, будучи менее способным мыслителем, он был просто ошеломлен Платоном. Он не смог, как намеревался, полностью понять потенциал, и его попытки увязли на ранних этапах. Именно у Аристотеля существует перипатетическая традиция, в значительной степени основанная на алхимии (см. Fludd). Сегодня наука, как мне кажется, достигла той стадии, когда она может двигаться дальше (хотя и не совсем очевидно) по пути, установленному Аристотелем. Дополнительные характеристики электрона (и атома) (волны и частицы) фактически являются «потенциалом», но один из них всегда «представляет собой фактическое небытие». Вот почему можно сказать, что наука, будучи уже не классической, впервые является настоящей теорией становления, а не платонической теорией. Это согласуется с тем, что господин Бор, кого я считаю наиболее выдающимся представителем современной физики, является, на мой взгляд, единственным истинно неплатоническим мыслителем: (19) даже в начале 20-х годов (до создания современной волновой механики) он продемонстрировал мне пару противоположностей «Ясность – Истина» и научил меня, что каждая истинная философия должна начинаться с парадокса. Он был и есть (в отличие от Платона) dekrartos (20) kat exochen (совершенно, истинно, образцово – греч.), мастер антиномического мышления.

Поскольку я физик, знакомый с таким курсом развития и таким образом мышления, понятия джентльменов со стационарными сферами (21) так же, для меня остаются понятиями «бытия» метафизических пространств или «небес» (будь то христиане или платоники) и «Всевышнего» или «Абсолюта» (22). Все эти сущности определяют существенный парадокс человеческого познания (субъектно-предметное отношение), еще не выраженного; но рано или поздно, когда авторы меньше всего этого ожидают, оно выйдет на свет!

По этим причинам я хотел бы предложить также применить аристотелевский выход из конфликта между «бытием» и «небытием» в понятии бессознательного. Все еще утверждается, что бессознательное является «небытием», что это просто privatio сознания. (Вероятно, такое понимание свойственно тем, кто упрекает Вас в «психологизме».) Это противопоставление обуславливает помещение бессознательного и архетипов, как идеи в целом, в область, находящуюся в заоблачных сферах и в метафизических пространствах. Эта точка зрения кажется мне столь же сомнительной и противоречащей закону Кайроса. Вот почему я выбрал третий путь в моей схеме аналогии при интерпретации бессознательного (а также характеристики электрона и атома) как «потенциального бытия» (24). Это законное описание, даваемое человеком потенциальным явлениям сознания, и, как таковое, оно относится к подлинной символической реальности «вещи в себе». «Как и все идеи, бессознательное находится как в человеке, так и в природе; идеи не имеют фиксированной обители, даже небесной (25). В определенной степени можно сказать обо всех идеях «cuiuslibet rei centrum, cuius circumferentia

est nullibi» (центр всех вещей – центр, периферия которого нигде), что, согласно древним алхимическим текстам, совпадает с тем, что сказал Фладд о Боге; см. мою статью о Кеплере, с. 174 [tr., P. 219]. Пока квадранты держатся «на небесах» на расстоянии от людей (как бы ни были приятны и интересны такие начинания, видимые как предзнаменования), никакая рыба не будет поймана, kieros gamos (священный брак – греч.) отсутствует, а психофизическая проблема остается нерешенной.

Психофизическая проблема – это концептуальное понимание возможностей иррациональной действительности уникального (индивидуального) живого существа. Мы сможем приблизиться к этой проблеме, когда нам удастся синтетически решить пару противоположностей «материализм-психизм» в естественной философии. Когда я говорю «психизм», я не имею в виду «психологизм» или что-то свойственное только психологии (26), я говорю о противоположности материализму. Я мог бы также сказать «идеализм», но это ограничило бы его во времени известными течениями философии, сложившимися в XIX веке после Канта. Подобные течения (в том числе Шопенгауэр), а также вся индийская философия относятся к такой категории «психизма».

Но, как правильно предполагали алхимики, материя проникает так же глубоко, как дух, и я сомневаюсь, может ли цель любого развития быть абсолютным одухотворением. Науки, созданные человеком – хотим ли мы того или нет, даже если речь идет о естественных науках – всегда будут содержать утверждения о человеке (27). И именно это я и пытаюсь выразить с помощью схемы аналогии в этом разделе.

Таким образом, целью науки и жизни в конечном итоге остается человек, олицетворенный замечанием, завершающим Вашу книгу «Ответ Иову»: в нём есть этическая проблема Добра и Зла, в нем есть дух и материя, и его целостность изображается символом кватерниона.

Сегодня это архетип целостности человека, из которого естественная наука, находящаяся сейчас в процессе становления четверичности, получает свою эмоциональную динамику. В соответствии с этим, современный ученый – в отличие от современников Платона, – считает разумным как добро, так и зло. Для физики использовались совершенно новые источники энергии непредвиденных до сих пор пропорций, которые могут быть использованы как для добра, так и для зла. Первоначально это привело к усилению моральных конфликтов и всех форм оппозиции как в нациях, так и между отдельными индивидуумами.

Эта цельность человека (28) представляется в двух аспектах реальности: символические «вещи-в-себе», которые соответствуют «потенциальному бытию» и конкретным проявлениям, соответствующим действительности «бытия». Первый аспект – рациональный, второй – иррациональный (29) (Я использую эти прилагательные аналогично их использованию в теории типологии для характеристики различных функций.) Взаимодействие двух аспектов создает процесс становления.

Согласуется ли это с Кайросом и четверичностью стремление называть эти фрагменты философии «критическим гуманизмом»?

–––––––-

Получилось длинное письмо – своего рода трактат. Но он личный и предназначен для Вас лично, в форме письма, представленного Вам для критики с точки зрения аналитической психологии. В разделе II, в частности, я привел довольно много соответствующих материалов. Я, конечно, не считаю, что в данном письме содержится все, что хотели услышать от меня «чужие»; это скорее подготовительное разъяснение моей точки зрения, позволяющее мне рассмотреть проблему более подробно.

Если Вам удастся выбрать время для ответа на это письмо, я буду безмерно счастлив, но спешить некуда. Длина письма частично вызвана влиянием Индии. Хотя эта страна оказала очень плохое влияние на здоровье моей жены, для меня, поскольку она как место экстремальных контрастов, оказалась самым захватывающим приключением, выведшим на поверхность все мои внутренние противоположности. Это второе письмо, написанное по возвращении из Индии, как и подобает требованиям «хвоста» и «головы».

С пожеланиями благополучия,

С уважением, В. Паули

(1)Antwort auf Hiob [Answer to Job], pp. 160-61 [CW 11, par. 753].

(2) Это на самом деле также появляется во сне, прокомментированном Вами в «Psychologic und Religion», P-45 [-47] [CW11. par. 40]

(3) Эта категоризация соответствует иллюстрированной схеме функций моих снов, проецируемых на «страновые мандаты».

(4) Ср. мою идею «нейтрального языка» и Ваш «Aion», pp. 372-73 [CW gii,, pars. 41-43].

(5) См. заключение моего эссе о Кеплере.

(6) Answer to Job, CW 11, par. 739

(7) Мне было очень приятно видеть, что Вы сами также использовали слово «образ» в «Aion» [CW 9ii, пар. 278], где вы говорите: «Поэтому нет оправдания для визуализации архетипа как ничего, кроме образа инстинкта человека»

(8) Когда Вы были достаточно любезны прокомментировать предыдущий мой сон, в котором появились «незнакомцы», Вы интерпретировали их как еще не ассимилированные (Ваше письмо [39] от 20 июня 1950.)

(9) Аудитория также является местом встречи. Ср. сон в «Psychologic und Religion» [CW pars. 162-65].

(10) Ср. сон 15, в Psychologie und Alchemic, 2d edn., p. io8f. [CW 12, pars. 162—63].

(11) Ср. Вашу книгу Die Psychologic der Obertragung [Психология переноса] [GW/CW 16, pars. 353-539], и A. Jaffe, «Dcr Gold. Topf» (g)

(12) Ср. «мировые часы» в «Psyckologie und Religion», гл. 3; [CW11, pars. 108-68].

(13) На Западе ритмы появляются в огне Гераклита (энантиодиомия) и в гармонии сфер у пифагорейцев.

(14) Слова Кеплера, см. мою статью, с. 151 [156] выше [«Der Einfluss Archetypischer Vorstellungen auf die Bildung Naturwissenschaftlicher Theorien bei Kepler»; тр. «Влияние архетипических идей на научные теории Кеплера», с. 200].

(15) Слова Фладда, ibid., p. 153 [tr., pp. 196-97].

(16) У меня были интересные дискуссии по этим вопросам с г-ном М. Фьером, которому я очень благодарен.

(17) Слова Эйнштейна.

(18) Вы участвовали в этой старой дискуссии, когда столкнулись с формулой неоплатонистов, что зло является «небытием», это просто privatio boni. Вашу характеристику этой статьи как «бессмыслицы» ( «Ответ Иову», стр. 39, n. 6) [GW / CW u, par. 600, n. 13] я отношу скорее к плохой привычке современных теологов использовать старые слова, смысл которых они давно перестали понимать, а не к самому оригинальному утверждению. Для меня лично современные теологи совершенно неинтересны, но, с другой стороны, мне кажется, что в таких дискуссиях мне необходимо вернуться к исходным корням используемых слов и выражений.

Древние под словом «небытие» понимали то, что мы более точно описываем сегодня как «иррациональное» или «темное».

Теперь, начиная с Сократа и Платона, Добро было понято и рассмотрено как Рациональное (достоинства даже обучаемы!), В отличие от Зла, которое не поддается никакому концептуальному определению – отличная идея, как мне кажется. Согласно этой интерпретации, последнее относится к добру так же, как материя относится к идеальному («бытию») математическому объекту. У Платона материя фактически определяется как то, что отличает эмпирический объект от идеального геометрического объекта. Общим для них является Постижимое, Положительное, Доброе в эмпирическом теле; разными их делает Непостижимое, позднее Зло. Следовательно, материя обладает только пассивной функцией принятия геометрических идей, гиперпозиционированных как «бытие» (это «сосуд» или «кормилица» этих идей). Таким образом, в более позднем платонизме термин privatio boni означает: в общих чертах и ​​понимается с точки зрения «единого», неизменного «бытия» идеи, такой как геометрия Евклида. Зло может быть рационально характеризовано как отсутствие Добра, отсутствие идей.

(Удивительно, как чтение Ваших книг всегда переносит меня в древность. Это, очевидно, Ваш личный эффект; перед чтением «Aion» я не интересовался древностями.)

(19) Английский философ А. Н. Уайтхед [1861-1947] однажды сказал, что вся европейская философия состоит из сносок к Платону.

(20) «Двойная голова» — имя для учеников Гераклита, данное учениками Парменида.

(21) Я имею в виду Парменида и Кеплера.

(22) Это намек на индийскую философию. Даже те индийские философы, которые, подобно профессору С. Радхакришнану [1888-1975], избегают применения слова «иллюзия» к эмпирическому миру, не комментируют Мистерию о связи между «конечной реальностью» и эмпирическим миром, иначе как «майя». Абсолют всегда имеет тенденцию располагаться на неизмеримом расстоянии от человека и природы. Я с радостью цитирую Ваши собственные слова («Ответ Иову»), с. 167 [GW / CW 11, пар. 757]): «Только то, что влияет на меня, я признаю реальным. Но то, что не влияет на меня, может также не существовать».

(23) См. также Psychologie und Religion, p. 153 [GW/CW 11, par. 141].

(24) См. ibid., p. 186 ниже [GW/CW 11, par. 165]: архетипы как формальная возможность.

(25) Эта точка зрения была также высказана господином Фирцем в упомянутой дискуссии.

(26) Как психолог, Вы испытываете понятное отвращение ко всем не психическим формам реальности. И так же, как все, чего касался царь Мидас, превращалось в золото, все, на что Вы смотрите, становится психическим и только психическим. Это отвращение к непсихическому было, вероятно, также одной из причин, почему Вы не упоминали психофизическую проблему в своей книге «Ответ Иову». Однако в абзаце, уже цитируемом в «Aion» (стр. 372) [GW / CW gii, пар. 412-13], Вы выдвинули точку зрения на конечное единство физики и психики, совпадающую с моей. См. примечание 28 [ниже].

(27) Ср. мое эссе о Кеплере, p. 163, n. 7 [tr., pp. 208-12, n. 7].

(28) Это порождает вопрос, очень тесно связанный с психофизической проблемой: является ли архетип целостности присущим только человеку, или же проявляется и в природе? См Ваше эссе «Der Geist der Psychologie» [Дух психологии], Эранос Eranos ]ahrbuch 1946, p. 483 [rev. GW/CW 8, par. 440], где Вы рассматриваете архетипы как не просто психическое явление. [В двух примечаниях, сопровождающих параграфы. 438-39, Юнг признает помощь Паули в создании формулировки.]

(29) Древние философы со времен Парменида описывали конкретные явления как «небытие». В противоположность этому все общие понятия и идеи с неизменными характеристиками («форма» у Аристотеля), особенно геометрические понятия, были «бытием». Существуют древние астрономические трактаты, которые ставили перед собой задачу «спасения» явлений σωζειν τα φαινομενα. По-видимому, они не использовали слово «объяснить». Я здесь не рассматриваю вопрос о чистой математике.

(a) Jung, Answer to Job; CW 11, pars. 553-758.

(b) Jung, Psychology and Religion; CW 11, pars. 1-168.

( с) Gonseth: см. письмо 53, прим. b.

(d) Robert A. McConnell, “ESP—Fact or Fancy.”

(е) Pp. 9-10. See см. Голландскую таблицу выше.

(f) Вольф Пашель, родившийся в Праге в 1869 г., отец Паули, сам крестился как католик, получил имя Вольфганг Паули в Вене (вот почему наш Паули подписывает свои ранние работы «Вольфганг Паули младший»). Доктор медицины в Праге, преподаватель университета в Вене, выдающийся коллоидный химик. Дальнейшая работа в этой области с профессором Каррером в Цюрихе. Умер в Цюрихе 4 ноября 1955. Первый брак – Берта Камилла Шиц, мать Паули, известная как «Мария», 1878-1927.

(g) Jung, Gestaltungen des Unbewussten, Mit einem Beitrag von Aniela Jaffe. Статья госпожи Яффе была озаглавлена «Bilder und Symbole aus E.T. A. Hoffmanns Marchen «Der Coldne Topf» » pp. 239-64.