08.10.2017
0

Поделиться

Эзотеризм в тени Просвещения

Антуан Февр
Западный эзотеризм
Глава 3
Эзотеризм в тени Просвещения
I. Вспышка теософии

1. На рассвете Иллюминизма
Перевод на немецкий язык в 1706 году (с Парацельским Commentary), Corpus Hermeticum (CH) также был предметом научных выступлений в позднем германском гуманизме (Bibliotheca Graeca J. A. Fabricius, 1708-1727). Тем не менее, он также недавно был темой обсуждения наряду с неоалександрийским течением, розенкрейцерством и теософией опровержения Даниэля Эгрегота Колберга, лютеранского богослова. Его объемная работа Das platonisch-hermetisches [sic] Christenthum (1690-1691), столь же враждебная, насколько это могло быть, тем не менее представляет собой первую «историю», когда-либо написанную о современных эзотерических течениях (до конца семнадцатого века). За ним вскоре последовала монументальная работа Готтфрида Арнольда, теософа и софиолога (глава 2, раздел II, 2), который посвятил им многочисленную историческую работу (и большому числу «мистических» авторов) (Unpartheyische Kirchen- Und Ketzerhistorie, 1699-1700). Немногим позже появились длительные и очень важные разработки Якова Брукера, протестантского историка философии, о каббале, пифагорействе и теософии, в его «Historia critica philosophiae» (т. II и IV, 1743) — сборнике, широко читаемый во время Просвещения и даже позже.

В Англии, в 1720-х годах, Дионисий Андреас Фрейер написал много комментариев о работах Бёме (они останутся неопубликованными, но будут распространяться в различных средах, открытых для их получения), а Уильям Ло («Путь к божественному знанию», 1752) способствовал непрерывности теософского течения. В Швейцарии знаменитая «Berleburg Bible» (1726-1742) также внесла свой вклад, представив ее в пиетистскую среду. Еще в Берлебурге Гектор де Сен-Жорж де Марсас опубликовал свои работы (такие как «Explication de la Genèse», 1738), оказавшие влияние — как и эта Библия — Бёме, г-жа Гион и Пьер Пуаре. Le Mystère de la Croix (1732), работа, подписанная Douzetemps, является примером взаимопроникновения мистики, пиетизма и теософии.

На грани этой тенденции, ориентированной на определенную форму «мистицизма», возникла другая, благодаря которой вдохновляющие общества второй половины восемнадцатого века будут черпать вдохновение и которые находятся в более парацельском видении. Он представлен, в частности, тремя крупными трудами теософского типа, написанными на немецком языке и перепечатанными несколько раз. Это, во-первых, Theo-Philosophia Theoretico practica (1711) Самуэля Рихтера (псевдоним Sincerus Renatus); Во-вторых, Aurea catena Homeri (1723) А. Д. Кирхвегера; И в-третьих, Opus mago cabbalisticum et theosophicum (1719) Георга фон Веллинга (псевдоним Salwigt), книга, которая долгое время будет иметь большое влияние — не в последнюю очередь на молодого Иоганна Вольфганга Гете.

Фримасонство, как его обычно понимают (т. е. «Спекулятивное фримасонство»), появилось в Лондоне в 1717 году. К 1730 году они внесли в свои ритуалы миф о смерти и воскрешении Хирама. Это будет способствовать появлению — но по существу на континенте — начиная с 1750-х годов, масонских или парамасонских обрядов (также иногда называемых системами или санами) с высшими классами (или «степенями»), то есть над тремя классами Ученик, помощник Мастера и мастер-масон, которые составляют то, что называется «синим» или составляет масонство. Создатели некоторых нео-розенкрейцерских высших классов во второй половине века использовали три работы на немецком языке (см. Также раздел III, 1, 2).

2. Великие Теософы
Годы с 1770 по 1815 год соответствуют тому, что обычно называют периодом иллюминизма (раздел I, 3). Затем Теософия снова засверкала всем своем блеском.

Швед Эмануэль Сведенборг (1688-1772), известный ученый, прервал свою научную деятельность в 1745 году после снов, которые внезапно привели к трансформации его внутренней жизни. Затем он погрузился в изучение Библии и написал свою Arcane coelestia (1747-1758), за которой последовали многие другие работы.

Сведенборг представил свои видения, используя образы и фигуры, которые представляют собой тип описательной, даже реалистической географии небесных сфер, «духовных» миров. Его работа внесла большой вклад в распространение широкой аудитории идеи универсальных соответствий, которые от природы к человечеству и от человечества к Богу появляются как бесконечная серия посредников. В естественном мире любой объект, даже самый младший, «соответствует» тому, что участвует в более высоком порядке действительности, без решения непрерывности. Иногда красочный, но в целом довольно плоский стиль отталкивает многих читателей, но слава этого провидца быстро распространилась уже в 1770-х годах, в частности, благодаря множеству переводов и конспектов. Они проникли в различные интеллектуальные среды. Иммануил Кант посвятил целый трактат Сведенборгу (Träume eines Geistersehers, 1766, переведенный как «Сны о провидце»). Более того, ни один теософ не оказывал более значительного влияния на литературу, чем он. Большинство других великих теософов не очень ценили Сведенборга, чья христология казалась им подозрительной и в космологии которой оставалось мало места для Природы. Однако «Сведенборгизм» вдохновлял некоторые масонские обряды, а в 1787 году даже подстрекал англиканских духовных деятелей к созданию маленькой Церкви, Новой Церкви, которая все еще существует сегодня.

Швабский Фридрих Кристоф Этингер (1702-1782, раздел II, 3), лютеранский пастор, философ природы и алхимик, вдохновляемый Бёме и Каббалой, экзегета Сведенборга, от которого он все же сильно дистанцировался, представляет собой форму эклектичной и эрудированной эзотерики. Магия, высшая наука, для него — метод познания в поисках связей между земной и небесной физикой. Все, для него, является «физическим», но оно может быть «тонким». Нет таких вещей, как чистые духи («Материализм — это конец [цель] Божьих дел», был одним из его девизов). Практикуя «высшую физику» и постоянную герменевтику (питаемую каббалой и алхимией) можно открыть ключи к знанию об отношениях между Природой и Библией. Среди его основных трудов появились Biblisches und emblematisches Wörterbuch (1776) и «Oeffentliches Denckmal der Princessen Antonia» (1763 г., последний состоит из комментария к Тюррису Антонии, см. Главу 2, раздел III, 3). Через эссе о Каббале Исаака Лурии (глава 2, раздел I, 2), Этингер внес свой вклад в информирование немецких пиетистов о хасидизме, духовно близком к пиетизму.

В меньшей степени физик и каббалист, Майкл Хан (1758-1819), однако, является великим теософом в родословной Бёме. Его сочинения по андрогинии и Софии остаются классиками жанра. Более знаменитый, более популярный по его произведениям, и мало влияющий на Бёме, — Карл фон Эккартсгаузен (1752-1803, раздел III, 3), Мюнхен. Его работа (которая включает в себя Zahlenlehre der Natur [1794] и знаменитую Die Wolke über dem Heiligthum-1802, переведенную как «Облако на святилище») чрезвычайно богата. Его основные книги, переведенные и переизданные на нескольких языках (многие на русском языке, в частности), на сегодняшний день никогда не перестают пользоваться популярностью. Кроме того, на немецком языке эльзасский фредерик Р. Сальцман писал в первые годы девятнадцатого века теософскую работу в богменском пробуждении, но с более ограниченным приемом (Es wird alles neu werden, 1802-1810).

«Traité de la Réintégration des êtres» Мартинеса де Паскуалиса (1727-1774, раздел III, 1) — основателя теургического ордена «Élus-Coëns» — является одним из шедевров современной теософии. Под его влиянием Луи Клод де Сен-Мартен (1743-1803, глава 4, раздел I, 2), который назвал бы себя «Неизвестным философом», составил свои первые две работы: «Des Erreurs et de la vérité» (1775) и Tableau naturel des rapports qui existent entre Dieu, l’homme et l’univers (1781). Во время пребывания в Страсбурге (1788-1791) он дружил с Фридрихом Р. Сальцманом (см. Выше), который заставил его открыть для себя Бёме.Отныне под влиянием Бёме он создал другие магистерские труды теософии, в том числе «L’Homme de désir» (1790), «Le Nouvel homme» и «Ecce Homo» (1792), «Le Ministère de l’Homme-Esprit» и De l’Esprit des choses ( 1802).

Сен-Мартин был не просто копией Паскуалли и Бёме, но был особенно важным теософом своего времени, а также одним из главных представителей преромантической литературы во Франции. Его влияние, как прямое, так косьвенное, никогда не переставало ощущаться. Он оставил интересную переписку с масонами из Élus-Coëns, такими как Жан-Батист Виллермоз (1730-1824, раздел II, 3, раздел III, 1), а также с личностями, еще более близкими к нему, такими как Bernese Niklaus Anton Kirchberger (1739-1799). В сей галерее известных философов другой швейцарец занимает его место, Jean-Philippe Dutoit-Membrini (1721-1793), автор «Философии божественного» (1793), которая также появляется среди важных работ, созданных этим течением. Наконец, последние годы века и периода Империи видели появление (особенно в Германии) «философии Природы» (натурфилософии), часто сильно связанной с теософией (ниже, раздел III).

3. Лица Иллюминизма
Как вспоминалось ранее, иллюминизм — это термин, используемый для обозначения общей ориентации мысли, которая была испорчена с 1760-х годов до начала девятнадцатого века. Если он особенно представлен теософами, это также все те, кто оказался более или менее связан с ними и рядом посвященых обществ (ниже, раздел III). Соответственно, в основном, в теософии, но отмеченной формами преданного эзотеризма или заметных особенностей, различные персонажи составляют эту галерею.

Во-первых, это очаровательный Иоганн Каспар Лафатер (1741-1801). Лютеранский министр в Цюрихе, любопытный до сверхъестественных явлений, он не презирал теургии, иногда использовал животный магнетизм и развивал идеи, пропитанные формой натуралистической христологии (Aussichten in Ewigkeit, 1768-1778), но потомки видят в нем видит в нем сугубо первого великого современного теоретика физиогномонии (Physiognomische Fragmente, 1775-1778). Вероятно, немногие немецкоязычные мыслители, такие как Лютер, поддерживали переписку так же монументально, как он.

Иоганн Генрих Юнг-Штиллинг (1740-1817, раздел III, 3) напоминал его по величине его переписки и его исследований в «метапсихических» явлениях (Theorie der Geisterkunde, 1807). Связь с духовным миром была также центром для Жана Фредерика Оберлена (1740-1826), протестантского министра в Штайнтале (Эльзас). В России Иван Владимирович Лопухин (1775-1815 гг., Раздел III, 1) оставил короткую работу, которая встретилась с давним успехом: «Quelques traits de l’Église intérieure» (некоторые особенности внутренней церкви), написанные на русском языке в 1791 году , изданный на французском языке в 1798 году, несколько раз переводился и переиздавался, близко к исихазму с помощью методик молитвы, которые преподаются в нем. Эта выдающаяся фигура русского масонства переводит на свой язык и публикует тексты Бёме, Сведенборга, Эккартсгаузена и Юнг-Штиллинга.

Помимо этих путей христианской духовности, иллюминизм включал другие фигуры, анео-язычного направления. Если Антуан Фабр д’Оливе написал «La Langue hebraicque restituée» (1810, опубликовано в 1816-1817 гг., Раздел II, 4), это было не христианским рвением, а скорее озабоченностью поиском происхождения языка. Его Vers dorés de Pythagore (1813) пытается продемонстрировать существование утраченной, но универсальной Традиции. Менее философским и, в основном, энциклопедическим, является большой обзор, проведенный Антуаном Куртом де Жебеленом, Le Monde primitif (1773-1784), одной из первых попыток проникнуть в изучение различных известных традиций, что напоминает то, что позже называться «изначальной Традицией» (глава 5, раздел II, 1, 2). Более того, египетфилианская тенденция того времени вдохновляла множество дискурсов и практик, наполненных инициативными рамками — из романа аббата Террассона (Sethos, 1731) в Nouvelles recherches sur l’origine et la destination des pyramides d’Egypte (1812 г.) A. P. J. de Vismes, в том числе «Египетские масонства» (раздел III, 2), такие как «Волшебная флейта» (опера Моцарта, 1791) и Костис Райз (1795, короткий роман Экартсхаузена).

II. От искусства чтения до искусства тонких материй
1. Целостность оккультных наук

Благодаря некоторым научным трактатам интерес к христианской каббале еще не полностью сократился во второй половине века. Таким образом, инициированный христианским каббалистом Христианом Фенде и еврейским каббалистом Коппелем Хехтом, Осетинг (раздел I, 2) написал свой знаменитый Lehrtafel («Дидактическая таблица», 1763), интерпретация алтаря, написанного в предыдущем столетии, и сохраненный в церкви Bad Teinach (глава 2, раздел III, 3). Пифагорейство и герметизм преследовали их практически непрерывной очередью (а именно, многие неопифагорейские писания, такие как «Les Voyages de Pythagore en Egypte», Sylvain Maréchal, 1799 и новый немецкий перевод «Pimander», 1781).

В менее изученном контексте салонов и уличных уголков эпоха иллюминации была открытой для карьеры персонажа, знающего, как использовать вкус к чудесному, например, графа Сен-Жермена (? -1784) и Жозефа Бальзамо (псевдоним Калиостро (1743 [?] — 1795, раздел II, 2). Силы, которые приписывают им доверчивые современники, отражают общий вкус к так называемым оккультным наукам, о чем свидетельствуют издания книг популярной магии (например, Альберт Великий и Малый Альберт), в результате жарких дебатов о вампиризме (особенно с 1732 года до «Traité sur les apparitions» [1746] в Dom Calmet) и колдовстве. Примечателен также широко распространенный интерес к механизмам и развлекательным экспериментам в физике к этому времени

Захватывающий и сбивающий с толку персонаж довольно хорошо воплощает различные формы этого состояния ума накануне революции. Это был француз Жан-Батист Аллиетт (псевдоним Эттейлы), смесь шарлатана и теософера, а также алхимик (Les Sept Nuances de l’oeuvre philosophique, 1786). Одна из его претензий на славу состоит в том, что он была практически первым, что распространил идею о том, что карты Таро, так называемые Марсельские, пришли из древнего Египта и содержат великие тайны. Чуть позже, более подробно после De Occulta philosophia Аппиппы (глава 2, раздел I, 1, глава 2, раздел III, 1), , сборник, предназначенный для больших успехов, префикс редакционного производства оккультистского течения, который начнется в середине девятнадцатого века. Это «The Magus» (1801), Френсиса Баррета (помимо которого мы также можем привести Карла Джозефа Уиндишмана, автора книги «Untersuchungen über Astrologie», «Alchemie und Magie», 1813).

Музыка была предметом эзотерических спекуляций, не в последнюю очередь в отношении синестезии: визуальный клавикорд или «цветное фортепиано» (он отображал цвета, которые, как предполагается, были в гармонии с нотами) был описан, в частности, иезуитом Луи-Бертраном Кастель около 1740 года, а затем более подробно Эккартсхаузеном (раздел I, 2, раздел III, 3) в его Aufschlüsse zur Magie (1788). Но Сен-Мартен (раздел I, 2) был, пожалуй, единственным из столетий, что полностью интегрировал спекуляции о музыке в теософский дискурс (особенно в «Des Erreurs et de la Vérité», 1775 и De l’Esprit des choses, 1802). Однако на этом ландшафте также появился A. P. J. de Vismes (Essai sur l’homme, ou l’homme microcosme, 1805) и Антуан Фабр д’Оливе с его первыми исследованиями (раздел I, 3). Наконец, это был период интенсивной деятельности для просвещенных пророков: Сюзетт Лабрусс и Кэтрин Теот в революционной Франции; в канун империи, мадемуазель Ленорман; в Англии, Ричард Бразерс; в Германии Томас Поэль — и многие другие во всем мире.

2. Алхимия, теневая сторона Просвещения и свет мифологии
Прогресс химии, которая окончательно приобрела свой статус научной дисциплины, уже ознаменовал непоправимый спад оперативной алхимии. Однако интерес оставался оживленным, а литература изобилует даже после публикации работ Лавуазье. В «Энциклопедии Дидро» статьи «Алхимия» и «Алхимик» Малоина не были свидетельством враждебности по отношению к этой «науке». Это связано с тем, что ученые полагали, что читают в ней плохо изученную область исследования. Обычные люди видели в нем источник непосредственного богатства, безусловных рационалистов — практику шарлатанов, а для части общества это был один из аспектов среди чудесных. Это касалось, в частности, изготовления материального золота (алхимия, называемая «оперативная»), но, как и в предыдущие периоды, не всегда легко отличить «оперативную» и «духовную» алхимию — последние, как мы видели, часто рассматривается как форма возвышенного знания. Из еще значительного редакционного производства (но из которого традиция прекрасных иллюстраций, к сожалению, исчезла), выделим три аспекта, из которых первые два были расположены в расширении того, что мы упоминали выше (глава 2, раздел III, 2 ), но принял новые формы. Первый аспект иллюстрируется модой, что компиляции трактатов продолжали пользоваться. В то время как антология Жан-Жака Манге (глава 3, раздел III, 2) была на латыни, теперь на родном языке появилась Немецкая газета Theatrum Chemicum (1728) Фридриха Рот-Шольца, Neue Alchymistische Bibliothek (1772) FJW Schröder и другие подобные им. В качестве следствия был вызван общественный спрос на историографические презентации: отсюда публикация таких работ, как « Bibliotheca chemica» (1727) Рот-Шольца, «Histoire de la philosophie hermétique» (1742 г.) Николаса Ленглет-Дуфресной, «Dictionnaire mytho-hermétique» (1758) бенедиктинского Антуана Джозефа Пернети (раздел III, 2). Второй аспект характеризуется (как ранее, глава 2, раздел III, 2) тенденцией рассказывать истории греческой и египетской мифологии алхимическим чтением. Это было достигнуто за счет сокращения античных «Fables» до аллегорического дискурса, единственной целью которого было бы зашифрованное описание процедур трансмутации (типичными в этом отношении являются «Fables égyptiennes et grecques dévoilées», 1758, Antoine Dom Pernety). В качестве альтернативы, это было достигнуто путем интерпретации этой мифологии на нескольких уровнях, в нередукционистской манере, следуя герменевтике теософического типа (таким образом, продолжал Hermann Fictuld, Aureum Vellus, 1749; Ehrd de Naxagoras, Aureum Vellus, как на немецком, так и снова Anselmo Caetano, Ennoea, 1732-1733, на португальском языке). Третьим аспектом алхимии во время Просвещения было его размытое, но очевидное присутствие среди ученых и философов натуралистов, более или менее завоеванных Парацельцизмом, таких как Иоганн Юнкер (Conspectus chemiae theoretico-practicae, 1730) и, позднее, конечно же, Этингер. Эта характеристика предвосхитила романтическую натурфилософию (раздел IV, 1, 2).

3. Животный магнетизм
Согласно одной из самых распространенных идей алхимической мысли, материя содержит свет или невидимый огонь, природа которого принадлежит Слову, который создал Свет в первый день Творения. Этот огненный принцип, находящийся на полпути между естественным и экстрасенсорным, также занимает важное место во многих космологических дискурсах Запада. Он послужил толкованием платонической идеи о Мировой Душе и диверсифицирован в бесчисленные темы и мотивы. Распространение в восемнадцатом веке тенденции к смешению экспериментальных исследований и спекулятивной мысли благоприятствовали появлению этого принципа в новых формах. В семнадцатом веке Рудольф Геккель и Афанасий Кирхер (глава 2, раздел I, 1) страстно интересовались явлениями магнитного и электрического характера. Во времена Просвещения некоторые философы природы, близкие к Этингеру (раздел I, 2), разработали «теологию электричества». Это были, в частности, Дж. Л. Фрикер, Г. Ф. Рёслер, Прокоп Дивиш («Theorie der meterologischen Elektrizität», 1765). Их спекуляции были одеты в свет религиозности, однако работы швабского доктора Франца Антона Месмера (1734-1815) не были — он был материалистом. Однако месмеризм вскоре стал источником вдохновения для большинства представителей эзотерических течений того времени. Еще в 1766 году в своем докторском тезисе «De influx planetarum in corpus humanum» Месмер постулировал существование невидимой жидкости, распространяющейся повсюду. Это послужило бы средством для взаимного влияния, которое небесные тела будут связываться между собой, Землей и живыми телами, откуда выражение «животный магнетизм» обычно используется для обозначения этой теории и связанных с ней практик. Сначала заботясь о своих пациентах с помощью магнитов (процедура, которую позже возобновил Жан-Мартен Шарко), затем, затем через прикладывание рук, он разработал терапию, состоящую в том, что люди сидят рядом друг с другом вокруг ванны — знаменитый бакет, содержащий воду, железо и песок. Они соединялись с ванной с помощью железных стержней или веревок и, таким образом, образовывали «цепь», чтобы передавать в тела больных больных «магнетизм» здоровых субъектов. Основанный в Париже в 1778 году, Месмер пользовался большим успехом там, но также выступил против непонимания офтальмологической медицины. Николя Бергассе попытался разработать доктрину магнетизма (Thoror du monde et des êtres organisés, 1784), которая должна была доказать свою актуальность в течение многих десятилетий. Будучи убежденным материалистом, сам Месмер отдавал свою деятельность «посвящению», создавая в 1783 году Общество гармонии, из которого ряд символов был вдохновлен масонским стилем. И в 1785 году он писал, что «мы наделены внутренним смыслом, который находится во взаимосвязи со всей всей вселенной» — идея, которая не преминула бы создать много последствий в течениях, с которыми мы имеем дело. Это тем более, что понятие «внутреннего смысла», широко распространенное в тот период, предполагало различные значения. В то время как согласно Канту это понятие напоминает обнищание, в случае Месмера оно может означать, напротив, развертывание возможностей нашего существа. Во всяком случае, далеко не распространяясь в специфической форме, которую Месмер пытался на нее наложить, животный магнетизм вскоре можно было увидеть в нескольких направлениях. Примечательно, что в то время как Месмер задумал практику по существу терапевтической цели, еще в 1784 году во Франции, маркиз Арман-Мари-Жак де Шансанэ маркиз де Пюисегюр (1727-1807), который «намагнитил» своих подданных, отправив их в состояние сознание, близкое ко сну, считал, что она обнаружил возможность невербального контроля, осуществляемого на них магнитизатором. Он был одним из первых, что рассмотрел материальные опоры, используемые Месмером (такие как магниты, ванны и т. д.) как несущественные. Он также был одним из первых, в истории животного магнетизма, попытаться показать, что намагниченный человек может иногда быть способен к «ясновидению», то есть видеть объекты, которые скрыты или расположены в отдаленных местах, предсказывая будущее, диагностировать болезни и указывать способы их излечения и т. д. Таким образом, открытый для «паранормального» животного магнетизма может даже рассматриваться многими как средство установления контактов с внешним миром; например, Жан-Батистом Вилермосом, в Лионе, а также некоторыми из основных представителей натурфилософии в Германии (глава 4, раздел I, 3). Вспомним также, что животный магнетизм был не просто модой или изолированным эпизодом, а представлял собой важнейшую культурную тенденцию в сумерках Просвещения, в романтической мысли в широком смысле и в истории динамической психиатрии до времени Зигмунда Фрейда включительно.

III. Век посвящений
1. Строгое соблюдение и исправление шотландского ритуала
Это было гораздо больше, чем первые три Градуса («Ученик», «Подмастерье», «Мастер Масон»), мы видели (глава 3, раздел I, 1), Высшие Градусы определенных обрядов, которые были получены из тематического корпуса эзотерических течений. Прежде чем пересмотреть принципы этих ритуалов, давайте сначала познакомим вас с двумя из самых известных. Первый, называемый Строгий ритуал (Strict Observance), созданный бароном Карлом фон Хундом в 1750 году, предстал в качестве прямого потомка (по крайней мере, по его утверждению,) Ордена Храма, разрушенного Филиппом IV. Строгий Ритуал оставался самым важным масонским обрядом в Германии около тридцати лет. Второй был Исправленный шотландский ритуал (Rectified Scottish Rite), который включал так называемый Орден рыцарей-бенефициаров Святого города (Chevaliers Bienfasants de la Cité Sainte [CBCS]) — от имени шестого класса RER. Этот обряд, главный архитектор которого был теософом из Лиона Жан-Батиста Уильермоса (раздел I, 2, раздел III, 1), не носил теургического характера, хотя он был вдохновлен орденом Élus-Coëns, основанным во Франции некоторое время около 1754 года теософ Мартинесом де Паскуалисом (глава 3, раздел I, 2).

В конце 1770-х годов две из главных личностей Строгого ритуала, Герцог Фердинанд фон Брауншвейгский и принц Карл Гессен-Кассельский решили собрать представителей европейского масонства в великой масонской конвенции, отвечающей за размышление о происхождении, природе, причина существования этого Ордена. Имея это в виду, Фердинанд разослал послания различным деятелям (Жосеф де Местр, посвященный в Исправленный шотландский ритуал, ответил своим знаменитым памятником 1780 года). Конвенция встретилась в Вильгельмсбаде в июле-августе 1782. Там миф о тамплиерах был отброшен, и ориентация, представленная Исправленным шотландским ритуалом, стала объектом глобального признания.

Эта Конвенция была важным событием той эпохи, потому что мы видим там две категории масонов. Некоторые были привлечены к различным формам «эзотеризма»; другие вместо этого стойко придерживались философии Просвещения. Под названием «Мартинизм» (от имени Сен-Мартена и де Паскуаллиса) Исправленный шотландский ритуал быстро завоевал позиции в России, куда также проникло Розенкрейцерство (инфра-2) и где масоны Лопухин (раздел I, 3 ) и Николай Иванович Новиков выделялись как два принципиальных представителя этой ориентации.

2. Другие масонские и парамасонные системы
Давайте, однако, различать, с одной стороны, христианские обряды (частью которых являются СО и ИШР) средневекового «рыцарского» типа, имея Святую Землю, Иерусалим, как их «Восточную» отсылку; и, с другой стороны, довольно неоязычные или «египетские» обряды. Между ними, однако, была граница, и, конечно же, один и тот же человек мог появиться одновременно в нескольких из этих обрядов. Орден, назвавший себя «Розенкрейцерством», образованный в 1770-х годах в Германии, достиг в результате объединения своих Ложей или «Кругов» в 1777 году, назвав себя Золотыми и Rosenkreutzer Älteren Systems (Золотые Розенкрейцеры древней системы), а также самонаделившись девятью Градусами, очень перекликающиемися с алхимической символикой. С приходом (1786) нового короля Пруссии Фридриха Вильгельма II, который принял посвящение в этот Орден, последний вступил в окончательный период покоя, не будучи запрещенным во многих местах. Его редакционная деятельность представляла собой незначительный аспект производства эзотерического типа в конце века (см., Например, Geheime Figuren der Rosenkreuzer, 1785-1788, сборник пластинок и текстов, которые часто воспроизводятся и интерпретируются) , Пернети (раздел II, 2), возможно, знал Золотых розенкрейцеров в Берлине, где он оказался с 1767 по 1782 год в должности куратора Королевской библиотеки Фридриха II. Он покинул этот город в 1783 году и отправился в Авиньон, установив недалеко от него свое (немасонское) общество, известное как Иллюминаты д’Авиньона, и занимался оракулярными практиками вопрошения “Sainte Parole” (“Holy Word”), своего рода ипостась Высшего Разума. Польский староста Таддеус Лещиц Грабьянка, член этого общества, создал в этом городе диссидентскую группу под названием «Новый Израиль», руководителем которой был Оттавио Капелли, садовник, который, как считается, получал сообщения от архангела Рафаэля. Революционный переворот рассеял иллюминацию д’Авиньона, частью которого были многие личности Европы.

Приведем одиннадцать других инициативных обществ христианского характера. Шведский обряд был основан в 1750 году Карлом Фридрихом Эклефом. The Ordre de l’Étoile Flamboyante был основан Теодором Анри де Цоуди (1766). Обряд Иоганна Вильгельма Зиннендорфа (1770) был вдохновлен шведским обрядом. Клерикатом (Clericate) было создание Иоганна Августа Старка к 1767 году. Общество Филалетов появилось в 1773 году; это Общество, которое, вероятно, было первым институтом исследований масонства, состояло из Чарльза Пьера Савалетт де Ланж среди его главных членов. В Париже в 1785 и 1787 годах он организовал две международные межобщинные конвенции, предназначенные для того, чтобы собрать все возможные документы и архивы вместе с целью обнаружения или открытия истинных принципов, на которых должно основываться масонство. «Братья Креста» — ритуал , основанный Кристианом Хейнрихом Хаугвицем в 1777 году. Азиатские братья, в Австрии и на юге Германии, было творением Ганса Генриха фон Эккера и Экхоффена в 1781 году. Франсуа Мари Чефдебьен д’Арфиссан и его отец основал Первобытный обряд филадельфийцев в 1780 году. Иллюминированные теософы из Сведенборгского типа, важные в Англии и в Соединенных Штатах, были обрядом, родившимся в 1783 году под влиянием Бенедикта Частани. Древний и принятый шотландский обряд (Ancient and Accepted Scottish Rite) появился во Франции около 1801 года. Орден Востока был основан в 1804 году и был организован в 1806 году Бернардом Раймондом Фабре-Палапратом под наименованием Йоханнитской основной церкви христиан, что является организацией нео-тамплиеров. С тремя системами, приведенными в предыдущем разделе, мы считаем здесь четырнадцать из них. Что касается «неоязыческих» обрядов, «египетского» характера по большей части, они были главным образом следующими: Африканские зодчие, создание Фридриха фон Кёппена в 1767 году; Египетский обряд, созданный Калиостро (раздел II, 1), который датируется 1784 годом; в начале Французской империи появился в Италии обряд Мизраим (хотя и не очень «египетский» по характеру), который был импортирован во Францию братьями Бедарриды, а затем в 1815 году был обряд Мемфиса, чтобы добавить так называемый ритуал Мемфиса, созданный в конце восемнадцатого века, и это прямо относится к Гермесу Трисмегисту. Но этот список из девятнадцати обрядов не претендует на полноту.

3. Посвящение в искусстве
В восемнадцатом веке вышло множество произведений фантастики, изобилующих мистикой. Свидетелями этого были вначале французский перевод «Арабских ночей» («Les Mille et une Nuits») Антуана Галана (1704), переизданий и переводов графа де Габалиса (глава 2, раздел III, 3) или снова набор внушительных размеров, таких как воображение Путешественников (см., в частности, том XIV, Relation du Monde de Mercure). Затем плодотворные отношения были запечатаны между иллюминацией и литературой восемнадцатого века. В Le Diable amoureux (1772) Жака Казотта (известный «Иллюминат») мы можем обнаружить одно из непосредственных истоков конкретного типа письма, которое начнется в середине девятнадцатого века, и это будет известно как классический «фантастический» жанр в литературе художественной литературы. В период иллюминации произведения иногда бывали юмористическими (Mouhy, Lamekis, 1737) или пародическими (FH von Hippel, Kruezund Querzüge, 1793) неуклюжие, иногда более серьезные, особенно начиная с последних десяти лет восемнадцатого века, особенно в Германии; в этом случае это было проиллюстрировано такими романистами, как Жан Поль (Die Unsichtbare Loge, 1793), Иоганн Хайнрих Юнг-Стилинг (Heimweh, 1794, раздел I, 3), Эккартсхаузен (Костис Райз, 1795, раздел I, 2), Святой -Мартин (Le Crocodile, 1799), Novalis (Генрих фон Оффтердинген и Die Lehrlinge zu Sais, 1802), Эрнст Теодор Амадеус Хоффманн (Der golden Topf, 1813) и даже Гёте (см. Сказку «Das Märchen», 1795 [перевод на английский язык под названием «Зеленая змея и прекрасная лилия»), его стихотворение «Das Geheimnisse», 1785, некоторые отрывки в первой части «Фауста»). Опера «Моцарт» «Волшебная флейта» (1791) и драма Захарии Вернера «Die Söhne des Thals» (1802-1804) остаются двумя самыми известными работами в области исполнительского искусства. Уильям Блейк, поэт, гравер, бард творческого воображения («The Marriage of Heaven and Earth», 1793 г., «Visions of the Daughter of Albion», 1793 г.), трансмутировал вклады многих течений, среди которых Сведенборгизм, в алхимической печи его гения. Мы могли бы привести многих других авторов в английской области, таких как Джеймс Томсон, из которых « The Seasons» (1726-1730) выявили глубокие оттенки герметизма. Больше, чем все другие художники немецкого романтизма, Филипп Отто Рунге (глава 2, раздел I, 5) был близок к теософии, особенно к Бёме (см. Его картину «Утро», 1808). Наконец, в Италии мы обязаны принцу Раймондо де Сангро, от которого Калиостро получил учения, удивительный «Hermetic monument», сохранившийся в часовне Сан-Северо в Неаполе.