04.11.2019
0

Поделиться

Глава 11. Открытие чудесного в обыденном

Джун Сингер
Современная женщина впоисках души
Глава 11
Открытие чудесного в обыденном
Мы увидели, что у нас под рукой всегда есть много инструментов, которые можно использовать для открытия доступа к месту, где пребывает душа. Чтобы найти это место нет необходимости отправляться на край света, поскольку оно повсюду, как вовне, так и внутри нас. Оно в саду или парке, на пустыре или в пустыне, везде, где чудо новой жизни прорастает из крошечного семени, бездействовавшего в период засухи или зимы. Оно во внезапном появлении россыпи грибов после дождливой недели. Оно теплится прямо у вас дома, когда вы вытираете пыль и освобождаете скрытую под ней поверхность мебели, или готовите еду, которая знаменует празднование в честь щедрости земли. Это то, как вы разговариваете с детьми, как приветствуете своих возлюбленных, как ощущаете окружающую вас и текущую от вас ко всему живому любовь. Знание того, что все, видимое и невидимое, едино, позволяет вносить чудеса в малейшие действия повседневной жизни, тем самым сакрализуя каждое действие. Знание того, что место души наполнено неограниченной энергией (можно сказать, что оно и есть энергия), лишает необходимости цепко держаться за все, что у вас есть. Чем больше вы черпаете из источника, тем больше энергии вам доступно; он обогащает вас, никогда не иссякая.

Живущие с осознанием того, что можно эту неограниченную энергию использовать, не боятся воображать невозможное, создавать оригинальные вдохновляющие вещи или идеи. Они знают, что им нечего терять, поскольку источник неисчерпаем. Но принять это могут не все. Похоже, что не каждый способен быть открытым для невидимых ресурсов, которые окружают всех нас. Кажется, это связано с процессом духовной эволюции, процессом развития, очень похожим на интеллектуальное развитие человека от рождения до зрелости. В основе духовного измерения эволюции лежит связь между неизвестным Источником всей энергии, всего творчества и его проявлениями в мире из плоти и крови. Развитые духовно люди видят себя в качестве инструментов живого духа. Они чувствуют, что как бы призваны выполнить определенную работу, проявить намерение, и обязуются ответить на этот призыв.

Выбранные мной люди для исследования путей их снов и озарений, каким-то образом «видят сквозь» видимый мир. Они не обязательно определяют это таким образом, однако всегда чувствуют себя, как рыба в воде, познавая целый мир, скрытый под поверхностью вещей. Они точно знают, что имел в виду древнекитайский философ Чжуан-цзы, когда говорил: «С маленьким знанием не уразуметь Большое Знание». Но для приближения к Большому Знанию, необходимо, чтобы сознание было открыто для обнаружения внутренних противоположностей, например, Логоса и Эроса, и для их гармонизации. Поиск соединения противоположностей является основной темой внутренней работы. Только когда он следует по верному пути, можно получить доступ к Великому Знанию.

Время для тишины
Кто бы ни искал путь к царству души, он или она делает это собственным уникальным способом. Правда, есть гиды, которые могут дать полезный совет, да и о «пути» написано и сказано довольно много, но всё же мы идём по нему, пускай, в силу недостатков нашей природы, иногда и ошибаемся. Человек Логоса основывается на знании и размышляет, отталкиваясь от этого, стараясь оставаться максимально объективным. Для такого человека имеет большое значение, как на самом деле обстоят дела и как они работают. Человек Эроса стремится найти путь через отношения и порождаемые ими чувства. Такой человек склонен к использованию мифического подхода, он наделяет людей и объекты способностью оказывать огромное влияние. Я уже описывала юнгианский способ персонификации этих влияний в форме таких архетипических образов, как Тень, Трикстер, Мудрый Старец, Божественное Дитя и многие другие. Эти внутренние образы проецируются на людей и события, тогда у человека возникают следующие чувства или убеждения: она мудра; он может мне помочь; этого лучше не трогать; он может разрушить мою репутацию; эта ситуация опасна; это событие может только разочаровать; несчастные случаи происходят, независимо от того, насколько вы осторожны; если вы хотите быть частью коллектива, то должны играть по правилам; ядерная энергия может быть только разрушительной; люди нации X стремятся уничтожить нас; если бы я только мог быть с этим человеком, я был бы доволен и так далее.

Руби осознала свою зависимость от признания и уважения со стороны других людей. У нее была эта общая для большинства людей Эроса черта. Большая часть ее жизни была занята деловыми встречами, публичными выступлениями и общественными мероприятиями. Из-за популярности, ей часто поступали приглашения на то или иное событие. Люди хотели, чтобы она выступила; они хотели провести с ней время; они просили у нее совета; они давали ей советы; до такой степени, что удовольствие, которое она получала от этих отношений, стало омрачаться чрезмерными требованиями к ее времени и энергии, которые, как она чувствовала, предъявляли люди. Однажды она пришла и сказала, что ей отчаянно хочется уйти от всех и посмотреть, каково это, пребывать в тишине.

Я сказала ей: «Почему бы и нет?» И увидела, что она в ужасе от такой перспективы, но её слезы подсказали, что что-то в ней очень этого хотело. Она сказала, что её муж уезжает в командировку на неделю или около того, а сын будет в летнем лагере, и что она думает уехать куда-нибудь одна. «Как вы думаете, где вы найдете тишину?» – Спросила её я. Она склонила голову и ничего не сказала. Прошло несколько минут, или, это только показалось, прежде чем она посмотрела на меня, положив руку на сердце. Мы обе знали, что её ответ: «Здесь, внутри» не нужно было выражать словами. Признание своей внутренней мудрости очень важно для человека Эроса.

В конце концов Руби решила, что расскажет своим друзьям и коллегам, о своём «отсутствии» на этой неделе. На самом деле она поставила телефон на автоответчик, запаслась едой и осталась дома. Конечно, она могла бы, подобно отцам-пустынникам, уйти в пустыню и погрузиться в великую медитацию. Но тогда это место взяло бы на себя ту власть, которую люди Эроса слишком охотно приписывают чему-то вне себя. Нет, дом должен был быть тем местом, где всё является таким, каким и должно быть, и где любое изменение в сознании могло бы прийти из места, где потенциал есть всегда, изнутри.

Я встретилась с Руби один раз вначале недели, и ещё раз ближе к выходным. В первый раз Руби излила все свои жалобы о том, как она испортила свою жизнь. Она жаловалась на то, что друзья истрепали ей нервы, и на то, сколько работы ей пришлось делать, чтобы вести домашнее хозяйство и следить за мелочами, за которые она ответственна. Она жаловалась на многочисленные уступки, которые ей пришлось сделать на работе, чтобы нравиться и быть успешной. Она рассказала о том, как делала «практический» выбор, выбор отношений, которые зачастую были не особенно полезны, и о том, как она пренебрегала своей творческой и духовной жизнью.

Джозеф Уилрайт, мудрый и остроумный старик, являющийся также юнгианским аналитиком, однажды сказал, что во время аналитических сессий ему много раз приходилось, сдерживаясь изо всех сил, оборачивать ногу вокруг ножки стула, чтобы удержаться и не высказать свое блестящее, но ненужное мнение. Для меня это был как раз такой момент. Я воздержалась от того, чтобы дать очевидный совет, и вместо этого посочувствовала Руби, как все ужасно и, действительно, как много неправильных дорог она выбрала, и было удивительно, что она выжила. Я заметила легкую тень стыда или смущения, скользнувшую по её лицу, как будто она хотела сказать: «Ну, всё не так уж плохо» – но она этого не признала. Она сказала: «Думаю, мне нужно вернуться и еще немного подумать».

Через неделю, проведенную без каких-либо встреч и общения, Руби снова посетила мой кабинет. У неё было хорошее настроение и, я чувствовала, что она твердо стоит на земле. Я спросила, как дела и чем она занималась.

Она заметила, что прошедшая неделя пошла ей на пользу: «Я много работала в саду. Мне стало так одиноко, что я начала разговаривать с растениями. И знаете что? Они разговаривали со мной!» По сиянию её глаз я поняла, что с ней все в порядке. «Началось с того, что я выбирала небольшой участок сада и очень внимательно смотрела на каждое растение, думая: «Чего ты хочешь сейчас? Что тебе нужно?» Затем я задавала эти вопросы вслух. Растения отвечали мне, они не использовали привычных слов, но сообщали, если тесно их корням, если тяжело держать слишком густую листву, если они чувствовали себя не в форме и хотели избавиться от испорченных частей, если они созрели и были готовы отдать урожай. Некоторые были голодны или испытывали жажду, некоторых нужно было сорвать и выбросить, некоторым недоставало отдыха».

Я предположила, что Руби смотрит на вещи с другой точки зрения. «Да, с колен», – засмеялась она. «Я думаю, это что-то значит. Я смотрела только на то, что находится передо мной, а не на то, что я думаю об этом или на то, что кто-то должен сказать об этом. Я вижу это таким, каким оно есть. И это ново для меня. Может быть, поэтому я чувствую себя хорошо. Растения нас не критикуют и не хвалят. Они просто естественно реагируют на то, что вы для них делаете. Мне это нравится».

Я напомнила ей, что у каждого растения свой образ жизни. Поскольку они себе верны, люди знают, что можно от них ожидать. Каждое растение порождает то, что должно: на розовых кустах распускаются розы, а из семян томатов появляются помидоры. Руби быстро добавила: «Если вы заботитесь о них так, как следует. Вода, удобрения и обработка от вредителей».

«Все это и много терпения. Вы должны выращивать растения точно так же, как развивать сознание. Нет никакой меры относительно того, сколько времени потребуется растениям для роста и созревания. У каждого вида есть свой собственный график созревания. Было бы нехорошо вытаскивать их за корни, чтобы посмотреть, как у них дела. Они знают, как расти. Основная задача садовника – обеспечить пространство для роста, стимулировать процесс питательными веществами и вовремя уходить».

Руби увидела параллель. «Это то, что делаете вы, не так ли? Быть аналитиком – то же самое, что быть садовником. Думаю, я понимаю. Все те внешние вещи, от которых я так долго зависела, не столь необходимы, как я думала. Конечно, в определенных рамках, но я вела себя так, будто моя жизнь полностью зависит от них».

Она вела себя, как будто их жизнь полностью зависит от нее. Но, как и в случае с растениями, нельзя заставить другого человека делать или не делать то, что противоречит его природе. Быть может, можно немного помочь. Но нельзя сделать другого человека счастливым. Нельзя сделать другого человека несчастным. Другой человек не может сделать нас счастливыми или несчастными. Мы делаем это для себя. Любимый человек умирает по естественным или каким-то другим причинам. Один из способов взглянуть на это – принять рационально: так случилось, так бывает. Конечно, из-за этого человек чувствует себя плохо, он проходит через нормальный процесс проживания скорби, и в один момент он берет себя в руки и продолжает жить. Или, возможно, дух, душа или разум остаются с ушедшим, чтобы общаться и утешать, или высказывать, никогда не выраженные ему или ей чувства, которые теперь могут быть проявлены вездесущему воспоминанию. Другой способ – это увидеть этого человека в качестве части своей жизни, а его уход – как потерю части себя, которую никогда не заменишь. Жизнь никогда не будет прежней без этого человека. Люди, испытывающие нечто подобное, когда случается смерть или необычное происшествие задаются вопросом, почему это происходит именно с ними. Они выступают против своего бога, как будто это их личное оскорбление.

Руби думала, что должен быть лучший способ. «Мне жаль, когда умирает растение, но это не то всеохватывающее чувство оставленности, когда я теряю друга. Просто именно это растение, именно эта жизнь ушла, но Жизнь все еще продолжается».

Я напомнила ей, что: «время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное; время убивать, и время врачевать; время разрушать, и время строить…»(Еккл. 3:2 – 3), и спросила: «Что рушится в вашей жизни?»

«Жесткое мироощущение. Проводя так много времени в одиночестве, я обнаружила, что всё, что я делаю, делаю для себя. Нет никого, кто бы заставлял меня что-либо делать. Если я не выполню то, что намеревалась, это останется на моей совести. Некому меня критиковать. Все мои негативные представления о себе исходят из меня самой, а не от кого-либо другого. Когда мне хорошо, это не потому, что я кому-то понравилась, и не потому, что я хорошо себя показала. Но лишь потому, что я делаю то, для чего я здесь. Однажды вечером я услышала, как Джозеф Кэмпбелл давал интервью по телевидению. Он сказал, что единственное, что стоит делать в жизни – это «следовать за блаженством». Он говорил, что нужно делать вещи, которые действительно делают вас счастливыми, вещи, которые позволяют вам наслаждаться любыми вашими талантами или интересами. Мне понравилось, как это звучит. И все же, разве это не ужасно нарциссично? Я имею в виду, разве мы не должны делать что-то для других, а не только для себя? Меня учили быть последней, а не первой. Тому, что другие люди знаат больше, нежели я сама. Теперь я не уверена. На прошлой неделе я узнала себя намного лучше. Мне нравится то, кем я есть».

Я спросила, что будет, когда её муж и сын вернутся домой, и она снова начнёт заниматься своими обыденными делами, когда она просмотрит пропущенные вызовы и узнает, кто её искал. Она сказала, что сейчас что-то для нее изменилось. Все это было частью её внутренней работы. Пока она была одна, у нее было искушение ответить на звонок, когда телефон начинал звонить. «Но я этого не делала. Я даже не следила за сообщениями. Тогда я подумала, почему бы не выдернуть шнур, чтобы даже не слышать звонков?» Но мне пришло в голову, что очень важно слышать звонок, и сделать сознательный выбор, отвечать или не отвечать. Взять на себя ответственность за создание вокруг себя безмолвного пространства, если это было то, чего я действительно хотела. Поэтому я позволила ему звонить, и каждый раз я говорила себе, что всегда есть выбор. Каждое утро, проснувшись, я буду вспоминать, что я делаю всё по своему собственному выбору. Тогда у меня будет этот диалог – достаточно легко это сделать, когда вокруг никого нет и никто не возражает. Конечно, ты можешь жить своей жизнью так, как тебе угодно. Но остановись и подожди, пока другие предъявляют к тебе свои требования. И потом вспомни, что у тебя есть выбор. Это не значит, что нужно игнорировать других людей, что следует стать замкнутой и эгоистичной. Но у меня есть возможность выбирать, как и когда я буду отвечать на чужие нужды или запросы. Или не буду отвечать».

Для меня это звучало так, словно Руби больше не желала зависеть от внешних обстоятельств или других людей. Я спросила ее, как она будет ограничивать их влияние на её жизнь. «Как вы будете беречь собственное время и пространство, чтобы выполнять внутреннюю работу?»

Руби обнаружила проблему, с которой ей теперь пришлось бороться. «В моей семейной жизни друзья и семья требуют времени и меня самой. Но есть и моё творчество, моя внутренняя работа, и её трудно выполнять, когда есть так много отвлекающих факторов. Однако я не хочу терять всех своих друзей или плохо с ними обращаться. Мне кажется, что сейчас моя задача – примирить эти части себя».

Я хотела показать ей важность собственных приоритетов, образовывающих священное пространство жизни. «Когда вы смотрите на картину в целом, на свою жизнь и ее значение, вам легче сделать важный выбор. Возьмите, к примеру, те случаи, когда вы делаете выбор во внешнем мире – кого вы увидите и как вы потратите свой время. Когда есть что-то, что нужно сделать, и это может сделать кто угодно, вы можете позволить другому человеку сделать это. Если же только вы можете это сделать, тогда, вероятно, вы и захотите это сделать. Это будет ваше».

Руби поняла, что выбор, который она сделала сегодня, не связывал ее навсегда. Каждое утро выбор нужно делать снова. Если она сделает неправильный выбор, следующий день предоставит возможность для нового выбора. Внезапно она смогла увидеть, как открыта на самом деле жизнь. «Это отличная жизнь!» – заявила она.

Это великолепная жизнь, если возможно достаточно освободить себя, чтобы получить Великое Знание. Руби сделала важный шаг к удовольствию от отношениями на условиях, которые позволили ей свободно выражать свою истинную суть. Как ни парадоксально, это произошло благодаря отказу от отношений и переживанию ценности сознательно выбранного одиночества. Этот вопрос не был раз и навсегда решен в этом конкретном эпизоде, но стал моделью для решения подобных внутренних конфликтов, которые могут возникнуть в будущем. Такая способность развивалась и будет крепнуть каждый раз, когда Руби столкнётся с необходимостью определения своих приоритетов в отношении того, как проводить свое время. Она спросила себя, в каком мире я буду жить? И к ней пришел такой ответ: «Вы будете жить в обоих, что соответствует вашим потребностям».

Другая культура
Лорел тоже по-своему нашла собственный путь в невидимый мир. Как научный сотрудник, она работала в дисциплинированной интеллектуальной среде, где большое значение придается тщательно аргументированным суждениям. Она также имела глубокое понимание невидимого мира, и то, что она «видела» там, часто было несовместимо с обычаями и требованиями ее профессиональной деятельности. Она справлялась с диссонансом, который создавал этот раскол, разделяя эти очень разные аспекты жизни. Однажды она рассказала следующий сон:

Меня привели в странное место, странное с точки зрения культуры. Со мной сюда были приведены и другие. Нам неясно, почему нас сюда привезли и какова наша роль. Люди, которые живут здесь, разводят маленьких пушистых животных. Другие крупные животные контролируют маленьких, помещая их в рот, чтобы транспортировать. Хотя никто не обращался с нами жестоко, мы все сбиты с толку, потому что понятия не имеем, почему мы здесь, и обеспокоены, потому что нам ясно, что мы не можем уйти отсюда просто так. Я замечаю, что зверьки являются одновременно и самцами, и самками, то есть, у каждого из них есть гениталии обоих полов, и я понимаю, что в этой культуре их вид вывели для расширения возможностей размножения.
Один человек из нашей группы бежит по лестнице и резко сталкивается с представительницей противоположного пола из другой культуры. (Оказывается, что мы мужчины) Он арестован, потому что случайно убил её. Наказание, единодушно одобренное представителями этой культуры, заключается в том, что он должен умереть. Он возражает, но ему дают карточку, поэтическим языком предписывающую «ритуал расчленения», в котором он должен принять участие. Он представляет собой или превратился в сложную конструкцию из болтов, гаек, винтов и т. д. Расчленение состоит в отвинчивании собственных составляющих частей до тех пор, пока он не окажется набором отдельных частей. Хоть он и не в восторге от этого, но участвует в собственной кончине. По сути, он жертвует интеллектуальным подходом к жизни. Те из нас, кто плохо знаком с этим местом, опечалены разборкой этого человека. Я до сих пор не могу понять представителей этой странной культуры, поскольку их также опечалило это событие.
Как бы ни было важно содержание сновидения, часто именно общее настроение позволяет понять смысл, поскольку опыт всегда несет в себе определенную валентность, которая придает ему важность или ценность».

Приняв всё это к сведению, я спросила Лорел, что она чувствовала во сне. Она ответила: «Я чувствовала себя грустной, обескровленной. Я думала, что человек, расчленяющий себя – это часть меня, которая является стерильным интеллектом. В этой новой культуре интеллекту нет места. Здесь важно чувство. Человек должен был знать, что нельзя бежать по лестнице. Он не чувствителен к человеческому состоянию. Эта чувствительность — то, что мне нужно развить».

Ясно, что Лорел признавала и соглашалась с тем, что подход чистого Логоса неудовлетворителен. Ее сон указывал ей на другой путь. Я спросила ее, что, по ее мнению, представляет эта странная новая культура. Она сказала: «Со времени моего опыта с Величием мое восприятие изменилось. А с изменением восприятия изменились и мои переживания. Словно я была на одном этаже, поднялась на лифте, и теперь на другом этаже».

«Другой этаж, это и есть странная новая культура?»

«Да. Я не знаю, каковы правила в этой новой культуре. Общий интеллектуальный подход здесь не так ценится. Более важна чувствительность к другим».

Я предположила, что культура, в которой обычно жила Лорел, была, прежде всего, культурой Логоса. Новая культура, представленная во сне, была культурой Эроса. Я спросила ее: «Что происходит с человеком, который расчленяет себя?»

«Он просто становится кучей гаек и болтов».

Я сказала Лорел, что это напомнило мне о разнице между «кучей и целым», о которой говорит теоретик философии систем Эрвин Ласло в своей книге «Системный взгляд на мир» (1972). Если у вас есть хаотично собранные кирпичи, камни, трубы и провода, у вас есть несколько куч. Но если они все организованы в гармоничном целом для выполнения надлежащих функций: «каждая часть сцепляется с другой, у вас есть дом. Это целое. Целое – это нечто большее, чем куча или несколько куч: в нём есть единство. Это больше, чем сумма частей. Но когда с целым что-то не так, вам, возможно, придется разобрать его, создать кучу, а затем исправить неполадки, и заново собрать части, возможно, несколько иным образом, чем раньше.

Лорел ответила, что говорить о расчленении довольно просто, но когда вы тот, кого нужно расчленить, то сталкиваетесь с огромным сопротивлением.

Зная, что внутренние конфликты часто порождают удивительные сны, я спросила её: «Как вы думаете, почему вам приснился этот сон только сейчас?»

«Я пытаюсь найти компромисс между определенной элитарностью и чувством сострадания, которое испытываю. Моя элитарность иногда выходит за пределы разума. Когда это происходит, я стремлюсь создать тотально интеллектуальный мир. Хорошо, что иногда я это осознаю, но потом все рушится. В чем вы видите разницу между проекцией и восприятием?»

Я ответила, что кинопроектор проецирует изображение на экран, а звуковая дорожка проецирует голоса, чтобы мы вошли в драму и какое-то время наблюдали «реальную жизнь», которая, кажется, исходит из экрана. Точно так же мы проецируем образы нашего собственного ума на людей, которых знаем, и на мир, в котором живем. Восприятие включает в себя признание этой тенденции и выяснение того, что есть «я» и что «не я», и их разделение, так что воспринимаемое не искажено или минимально искажено тем, что мы привносим в него. Если бы Лорел могла вспомнить об этой разнице, она бы прояснила свое восприятие. Я также напомнила, что её сон был связан с конфликтом Логос/Эрос. Логос в высшей степени иллюстрируется Буддой, Христом и Богом – целым, далеким, завершённым. Эрос иллюстрируется бодхисаттвой, Марией Магдалиной, Святой Софией. Они находят свое значение в отношениях с людьми.

Теперь Лорел ясно видела, как мало значения имеет сам Логос. «То, что придает Логосу истинное значение, – сказала она, – это Эрос. И то, и другое необходимо. Но интеграция Эроса во мне бывает спорадической, неустойчивой. Я воспринимаю одну из ролей, чтобы передавать результаты своей работы, однако моя читательская аудитория – это очень интеллектуальные, специализированные люди. Вы действительно умеете делать сложные идеи простыми, причем без тривиальности. Это задача, которую мне нужно выполнить. Мне кажется, мой сон говорит, что мой Логос нужно расчленить, потому что он такой сильный».

Я думала, что ее сон также предполагает объединение противоположностей. У пушистых зверьков есть мужские и женские половые органы. В этой культуре есть и мужчины, и женщины, но они разводят андрогинных маленьких животных. Это увеличивает творческие возможности этих существ.

Лорел согласилась и продолжила эту идею. «Вы говорите, что в своей культуре они создают андрогинность. Андрогинные существа у них малы и уязвимы. Андрогинность является особенностью этой культуры. Я знаю, что двигаюсь в этом направлении, но мне чрезвычайно трудно. Так как я заглянула за потайную дверцу, теперь уклон стал намного круче. Труднее подняться в гору. Мне пришлось освободиться от бремени, от моих предвзятых идей. Теперь у меня больше вариантов – не во всех ситуациях, однако это общая закономерность».

Я спросила её, откуда она знает, что у неё все меняется. Она сказала: «Нет ничего особенно драматического, на что я могу указать и сказать: «Я это сделала!» Оно проявляется в забавных мелочах, это меня и удивляет. Как эта маленькая игра, в которую я всегда играла. Я возмущалась высокой стоимостью парковки, и поэтому всегда ездила в поисках места, где можно обойтись без оплаты. Затем внезапно я перестала это делать. Не то, чтобы я приняла сознательное решение, это был скорее неосознанный сдвиг. Я просто обнаружила, что говорю: «Это не стоит энергии. Это не важно. Глупо быть настолько привязанной к себе». Бессознательное меняется».

Трудно представить, насколько угрожающим может быть такой сон для человека, подобного Лорел, чья самооценка основывалась на соответствии окружающему её миру, обществу ценящему Логос, в котором она преуспела. Одно дело, это знание о том, что есть и другие способы познания, а совсем другое, как показал сон, это, то, что во сне это знание было перенесено в другую страну, осуждающую её рассудочность, решительно направленную на собственные цели. Здесь она была персоной нон грата, и ей приходилось платить за то, что она другая. Как предположил сон, не она должна была быть расчленена, поскольку теперь она была мужчиной, как и все члены группы. Я поняла, что это означает, что она отошла от использования своего женского способа чувствования, используя мужской; другими словами, она функционировала либо с помощью одной половины своей сущности, либо с помощью другой, но не вместе. Смешать их и применить режим, соответствующий ситуации, было бы действительно андрогинно, но она еще не осознала всю важность андрогинности.

Представители странной культуры ценили андрогинность. Oни разводили существ, которые были и самцами и самками одновременно. Не то чтобы они были недифференцированными, как и многие люди в этой культуре, чья энергия не является явно мужской или женской. В новой культуре выращиваемые животные совмещали обе, то есть у каждого были гениталии обоих полов. Я поняла, что гениталии символизируют противоположные способы существования, познания и поведения, так что андрогинные гениталии предполагают, что эти существа были цельными или целостными сами по себе, обладая творческим потенциалом на порядок выше, чем у любого одностороннего индивида.

Резкий, небрежный, маскулинный человек не мог выжить в культуре, которая разводила «андрогинов», и поэтому ему присудили смертную казнь. Но как это было осуществлено? Не с помощью холодных, рациональных, законнических терминов, как объявили бы смертную казнь в нашей культуре, но поэтично! Поэзия говорит на языке мифологии; она не создает себе оболочек, но взывает прямо к сути. «Расчлени себя» было ясным и прямым посланием. Что это значит? Я предположила, что расчленение означало процесс разрушения всех старых установок, старых способов существования, старых мыслительных процессов и принесение их в жертву. Насколько целесообразно, чтобы они были представлены в виде болтов, гаек и винтов! А если сложный человеческий механизм расчленен, что тогда? Неудивительно, что сон распался! Сновидица не могла понять представителей этой странной культуры, опечаленных необходимой жертвой. Я не могла не поверить, что это символизировало жертвы, которые потребуются перед началом процесса восстановления.

«Никакая птица не залетит слишком высоко, если она летит на собственных крыльях».
У. Блейк, «Бракосочетание Рая и Ада» (пер. С.Я. Маршак)
Внутренняя работа Лорел и Руби привела каждую из них к пониманию того, как они связаны с видимым и невидимым мирами. Они сделали работу сами, и я ни на что не претендую. Это часть моей внутренней работы – исследовать края неизвестной территории, и я рада, когда мое собственное путешествие дает мне возможность прогуляться с попутчиком. От этих попутчиков я узнаю как минимум столько же, сколько и они от меня. Диалоги, происходящие в моем консультационном кабинете, являются одним из способов, которым облекают в слова, или кто-то может сказать «выносят вовне» внутреннюю работу. Озарения позволяют людям видеть мир по-другому, и, следовательно, по-другому в нём жить. Они знают, что судьба не играет за или против них, но судьба – это описание жизни, какой она есть. Сам по себе жизненный процесс нейтрален; можно считать его бессмысленным, если бы мы только не обнаруживали скрытого в нем значения.