Глава 8. Мексика

Израэль Регарди

Глаз в Треугольнике

Часть 3.

Маг

Итак, Ананда, будьте светильниками сами для себя. Будьте прибежищем для себя. Не ищите себе внешнего прибежища. Крепко держите свою истину, как светильник. Не ищите прибежища ни у кого, кроме себя самих.

Будда.

Глава 8

Мексика

Алистер Кроули достиг своей цели. Его инициация в степень 5=6, определенно, отметила его полное вхождение во Второй Орден. Теперь он был Адептом! Он понимал, однако, что находился в промежуточном периоде. Аллан отправился на Цейлон, и ради своего здоровья, и с целью изучать буддизм и йогу.

Должно быть, Кроули чувствовал в своем сердце сильную опустошенность. В его дневниках было сделано немного заметок о его взаимоотношениях на данном этапе с Джонсом; но какими бы ни были эти взаимоотношения, они не произвели на него достаточного влияния, чтобы он остался в Англии. Когда впервые вспыхнуло Восстание, он покинул Болескин, открыто отказавшись от своих усилий провести операцию Абрамелина, чтобы предложить свои услуги Мазерсу. Казалось, нет особого смысла снова ехать на Север.

В обычных обстоятельствах процедура для только что инициированного Младшего Адепта заключалась в том, чтобы обосноваться на своем месте и настроиться на какое-то серьезное исследование, изобильно наполненное тяжелой работой. Каждому вновь прибывшему посвященному была предоставлена учебная программа с подробным описанием всех этапов практической работы. С приложением больших усилий и значительного количества свободного времени, это могло бы занять пять лет, хотя, я бы сказал, что для большинства людей это стало бы занятием на всю оставшуюся жизнь.

Тем не менее, следует помнить, что Кроули завершил большую часть этой работы еще тогда, когда он учился вместе с Алланом. Он был полон неисчерпаемой энергии, чтобы посвятить практически все свое время каждой мельчайшей детали и рутинной работе, которых требовало Великое Делание. Деньги не были проблемой; его наследство позаботилось об этом так, что не было никаких сложностей на пути его всеохватывающего стремления выполнить работу. В конце этого особенного года, многое еще оставалось сделать – стать искусным адептом в использовании изученных методов практической магии Ордена. Он с большой готовностью хотел продолжать и завершить означенное задание, но – он был неугомонным. Слишком многое происходило, и в Болескине не было ничего, что бы вызывало в нем привязанность к одному-единственному месту, где он мог выполнить задачу, стоящую перед ним.

Пока он находился в Париже с целью инициации, он встретил некоторых друзей МакГрегора Мазерса, которые только что вернулись из путешествия в Мексику. Их описание страны заинтриговало его. Там было несколько высоких горных вершин, на которые он мог взобраться. Климат казался теплым и солнечным. И люди, о которых ему рассказывали, были дружелюбны и незагромождены спешкой и фальшивыми ценностями его родной Англии. Так почему бы ему не поехать туда?

Он договорился с одним старым другом, что позже он присоединится к нему в Мексике, чтобы вместе совершить некоторые горные восхождения. Это было прощанием с Англией, и далее – корабль в Нью Йорк.

До того как приступить к внимательному рассмотрению мексиканского эпизода его жизни, следует обсудить два вопроса. Есть учебная программа для Младшего Адепта, которую я отел бы подробно процитировать, так что станет совершенно ясно, что данный предмет не был простым дилетантским барахтаньем в оккультизме, но посвящение Кроули себя реорганизации своей внутренней жизни. Другой эпизод касается средств, с помощью которых ему удалось вытащить Аллана Беннета в теплые края Востока, тем самым спасая жизнь Аллана.

Как упоминалось ранее, Кроули унаследовал значительное состояние. Он с легкостью мог дать Алану достаточно денег для путешествия на Цейлон. Этого он не сделал. Какими бы ни были обоснования, они мало значат.

Кроули и Джонс занимались делом помощи Аллану обходным путем; он решили совершить магическое действие. По их определению, это было «призыванием зримого проявления» одного из «существ», описанных в Гоэтии, средневековом учебнике Магии. Кроули ознакомился с манускриптом этого текста на латыни, и дал Мазерсу сумму денег, чтобы тот перевел его на английский. В этой книге содержалось описание существа по имени Буэр, о котором говорилось следующее: «Он появляется в знаке Стрельца, и это его форма, когда Солнце присутствует в данном знаке. Он обучает философии – и метафизической, и природной, искусству логики, а также свойствам всех трав и растений. Он исцеляет все недуги человека и дает добрых близких друзей и помощников». Другая его разновидность управляется Меркурием, Богом врачевания.

Как бы там ни было, церемония инвокации была согласована и выполнена в должное время. Ее описание, сделанное Кроули, на основе фактов, приведенных в Магии Без Слез, очень интересно:

«Я проснулся, взбудораженным, пристально наблюдая за временем.

Храм был приблизительно 16 на 8 футов, и 12 футов в высоту. Небольшой «двойной куб» алтаря из акации находился в центре круга; снаружи был треугольник, в котором предполагалось заставить сущность появиться. Комната была наполнена густым дымом благовоний…

По мере того как церемония продолжалась, мы заметили, что дым не был однороден по насыщенности во всей комнате, но имел тенденцию быть почти непроглядно густым в некоторых ее частях, но прозрачным в других. Этот эффект был гораздо более определенным, чем можно было бы объяснить сквозняками или нашими собственными движениями. Вскоре он собрался практически полностью, пока, наконец, не стал как столб дыма, поднявшийся из треугольника, оставив остальную часть комнаты практически чистой.

Наконец, в момент кульминации ритуала – мы дошли до «сильного и наиболее мощного колдовства» – мы оба увидели, достаточно туманно, но все же, без сомнения, фрагментарные очертания вполне определенной фигуры. В частности, это был шлем, предполагающий Афину (о, ужас! Британия!), часть туники или хламиды, и очень массивную обувь. (Я подумал о «хорошо снаряженных в поножи греках»). Теперь все это было очень далеко от желаемого результата; происходящее никоим образом не соответствовало внешности Буэра, ожидать которого давала основания Гоэтия. Хуже того, это зашло довольно далеко; без сомнения, наблюдение явления нарушило нашу концентрацию. (И что помогло нашей магике, так это практика йоги). С этого момента все пошло насмарку. Мы не смогли вернуть энтузиазм, необходимый для продолжения. Мы вызывали эту сущность целый день, затем делали ритуалы изгнания, закрывали храм и легли спать, поджав хвосты.

(И все же, с более здравой точки зрения, операция имела блестящий успех. Начали случаться «чудесные» вещи; тем или иным путем для Аллана начали открываться ворота для миграции к более мягкому и благоприятному климату; и цель нашей работы была полностью достигнута).

Это то, что касается самой церемонии. В плане межличностных отношений, похоже, что Кроули призвал свою старую пассию, девушку, чей муж был в Индии, сказав ей, что у нее есть шанс совершить полностью бескорыстный, необусловленный поступок. Он попросил ее о конкретной сумме денег, сказав: «У меня есть личные причины не использовать мои собственные деньги для этой цели». Она согласилась, дав ему деньги. Кроули, видимо, передал это Аллану (который, по всей вероятности, ничего об этом не знал), когда его пароход был далеко за границей.

Саймондс сообщил о данном инциденте как «Более двадцати лет спустя, когда имя Кроули стало известным миру, этот инцидент был опубликован в Sunday Express. Он попал под следствие полиции в 1900 году, когда украл 200 фунтов у вдовы, с которой сожительствовал; однако, женщина отказалась от преследования».

Саймондс комментирует, что год указан правильно, так как вслед за этим Кроули стремительно умчался в Шотландию, увидев Аллана покидающим Англию и уплывающим на Восток.

Но есть пара фактов, достойных рассмотрения.

John Bull, еженедельное английское периодическое издание, выпускаемое Горацио Боттомли, давно потворствовало лицемерной английской публике печатью сочных скандальных историй о Кроули. В конце концов, этот Боттомли был приговорен к семи годам исправительных каторжных работ за то, что обчищал эту же самую публику.

Газета, именуемая The Looking Glass, издаваемая Мистером Ф. де Уэнд Фентон, также предавалась такому же губительному клеветническому письму о Кроули. Вскоре после этого Фентон был арестован и оштрафован за пересылку порнографии почтой.

Я не знаю, что случилось с Джеймсом Дугласом, который написал несколько непристойных очерняющих выпадов о Кроули в The Sunday Express. Меня нисколько не удивит, если он не закончил ничем хорошим.

Что же тогда с отчетами Саймондса?

Кроули был щедр к Аллану. Последний, во время трудного экономического периода прожил с ним больше года, при этом Кроули оплачивал все счета без жалоб. Их взаимоотношения были удивительно близкими. Я точно знаю, что Аллан был одним из тех немногочисленных людей, кого Кроули никогда не преследовал своими суровыми насмешками, ни в какие периоды жизни. Он бы сделал для Аллана все, что в его силах. Какими бы ни были его причудливые мотивы для того, чтобы не передать Алану напрямую деньги на путешествие на Восток, я сильно сомневаюсь, есть ли хоть малейшее основание в истории о краже денег у бывшей пассии.

Не то что бы я верил, что Кроули был святым и благочестивым. Мне не свойственно слепое поклонение герою. Как я уже упоминал ранее, в этом человеке была достаточно сильная жила порочности и жестокости. Моральная ответственность мало значила для него. То, что он предавался вымогательству, как утверждал Кэммелл, нисколько меня не удивит. Он был вполне способен на это, а также и на многие другие вещи. Но приведенное выше описание инцидента с деньгами звучит для меня неправдоподобно.

Позвольте мне снова настаивать на парадоксальной природе этого человека – Кроули. Он не был «святым» в традиционном прозаическом смысле этого слова, однако, оно может быть истинным на другом плане. У меня был, по крайней мере, один опыт, который продемонстрировал полностью презренную черту в его характере. Я описывал его в первой главе.

Аллан уехал на Восток. Это было главным для Кроули. И появились ли деньги косвенным путем через призывание Буэра, или прямым путем от бывшей любовницы, желаемый результат был одним и тем же.

Учебная программа Золотой Зари, предложенная для его степени, оставалась непосредственной задачей, стоящей перед ним. Аллан познакомил его с фундаментальными техническими методами и характером основной работы, так что он мог продолжать практиковать без посторонней помощи. Этого было достаточно, чтобы занять его на длительное время.

1. Часть Первая и Вторая. А. Предварительные Положения (Вступление). Большая часть этой работы была учебным материалом. Студент должен был изучить, интеллектуально, обязательство степени 5=6, Ритуал градуса, Каббалистическое Древо Жизни в полном цвете, именуемое Minutum Mundum (Малая Вселенная – прим.перев.), и бумаги по искусству рисования Сигиллов из Розы. Также, ритуалы Гексаграммы и Пентаграммы, — базовые инструменты церемониальной работы.

2. Часть Первая и Вторая. В. Орудия. Документы, описывающие конструкцию и церемониальное освящение Лотосного Жезла, Ламена Розы и Креста, Меча и оружия четырех элементов; изучение описанных орудий и подготовка Вождя к присутствию в Храме во время их фактического освящения.

3. Часть Первая и Вторая. G. Формула Неофита. Эта часть предназначалась для пристального изучения ритуала Неофита и символизма с включением практических формул, описывающих Вождю организацию Звездного Храма и взаимное расположение в нем форм Богов, а также, демонстрирующих способность воссоздать любую требуемую форму Божества при помощи соответствующих вибраций Их Имен.

4. Часть Первая и Вторая. С. Психика. Одна из самых значимых фаз работы Золотой Зари – развитие видения Сонмов Богов или ясновидческие путешествия, иначе именуемые в духовном видении скраинг.

5. Часть Первая и Вторая. Дивинация. По избранному вопросу студент должен был разработать в деталях Дивинацию, используя геомантию, таро и астрологию. Целью здесь является повышение интуитивных способностей.

6. Часть Первая и Вторая. Енохианство. Енохианская, или Ангельская система была коронной частью Орденской Работы. Все системы практик всех видов были воссоединены в амальгаму и гармоничный синтез в этой енохианской системе. Здесь имелся огромный объем детализированной теоретической работы, связанный с ней.

7. Часть Первая. Е. Талисманы. Здесь было теоретическое и практическое изучение искусства создания талисманов для специальных целей.

8. Часть Первая и Вторая. Н. Освящение и Инвокация. Теоретическое и практическое изучение формулы Ритуала Неофита, основанное на документе Z-2.

Поскольку в духовном видении рассматривается скраинг, я имею основания думать, что наилучшим описанием или объяснением того, что это значит, будет следующий фрагмент из работ Кроули:[1]

Претендент должен помнить, что он является Микрокосмом. “Universus sum et Nihil universe a me alienum puto” (Я – Вселенная, и ничто вселенское мне не чуждо. – прим. перев.) должно стать его девизом. Он должен сделать своей каждодневной практикой путешествия на Астральный План, задействуя поочередно каждую из комплексных секций Сефирот и Путей. Когда это полностью освоено, он должен начать новую серию путешествий, чтобы исследовать включенные секции каждой из них. Далее, он может практиковать Восхождение на разные Планы из этих сфер, одной за другой, чередуя их. Его целью должно стать получение всеобъемлющего знания обо всем Астральном Плане, с беспристрастной любовью к истине ради нее самой; точно так же, как ребенок изучает географию целой планеты, хотя он может и не иметь намерения когда-то покинуть свою родную страну.

В другом месте он предлагает нашему вниманию еще несколько слов объяснения, которое должно быть приведено здесь:

Вселенная – это проекция нас самих; образ столь же нереальный, как отражение наших лиц в зеркале, и все же, подобный нашим лицам, необходимая форма их выражения; и она не может быть изменена иным путем, кроме как путем изменения самих себя. Зеркало может быть искривленным, тусклым, затуманенным или треснутым; и до такой степени, что наше отражение может оказаться ненастоящим, даже в отношении своего символического представления. Поэтому, в Свете данных фактов, все, что мы делаем – это открываем себя с помощью последовательности иероглифов, и изменения, которыми мы, по-видимому, оперируем, в объективном смысле являются иллюзиями.

Но Свет служит нам на этом пути. Он делает нас способными видеть себя, и таким образом, помогает нам понять себя, показывая нам, что мы делаем. Точно так же часовой мастер использует линзу, хотя она и сильно увеличивает и, таким образом, искажает вид системы колес механизма, который он пытается настроить. Таким же образом, писатель использует произвольных персонажей, в соответствии с негласным соглашением, чтобы позволить своему читателю, путем их ретрансляции, получить приблизительное представление о своей идее.[2]

Это описание астральной проекции, как средства обретения самопознания, сегодня подтверждается юнгианской концепцией Активного Воображения. Ближе к завершению Двух Очерков по Аналитической Психологии Юнг приводит примеры двух фантазий, которые необычайно похожи на астральные путешествия, приведенные здесь. Будет небольшая разница, описывается ли техника как «скраинг в духовном видении», или как Активное Воображение, результаты представляются практически идентичными. Более того, на настоящее время, в процессе создания находится целая новая школа психотерапии, как результат работы итальянского психиатра Роберто Ассагиоли. Эта школа работает с техникой психосинтеза, который включает «символическую визуализацию». Она несет в себе некоторые черты подобия технике таттвического видения Золотой Зари, за исключением того, что она пока еще не так хорошо развита, как последняя, которая описывается в некотором объеме в Золотой Заре, Том IV.[3]

Как магическая практика, учебная программа предполагает сложную работу. Из дневников, и, естественно, из всей его последующей практической деятельности, очевидно, что большую часть данного материала он проработал с Алланом. И то, что осталось, было предназначено для девяти с половиной месяцев жизни в Мексике и, далее, в Китае. В обеих этих странах он проделал некоторую концентрированную и интенсивную работу по нескольким граням вышеназванной схемы. Он проделал небольшую часть практики в Мексике по одной комплексной схеме енохианской системы, но обнаружил, что не может продвинуться в ней достаточно далеко. Только через некоторое время, в 1909, когда он стал гораздо более зрелым, ментально, так же как и духовно, он оказался способен завершить эту специфическую работу, которую я описал в главе «Северная Африка».

Существует немного людей, способных пройти через эту энергичную и напряженную практику за короткий период времени – или даже, пройти ее вообще. Это требует многих лет серьезных усилий, преданности и настойчивости, и неуклонной деятельности обретения профессионализма. В действительности, это история Алистера Кроули, длившаяся много лет, история, которой пренебрегли многие его биографы.

Объяснение того, что он подразумевал под Магией, я привожу в следующих параграфах из очень раннего эссе Берешит, написанное, когда ему было приблизительно 27 лет или около того:

«Под медитацией я подразумеваю не просто процесс “размышления о чем-либо”, как бы глубоко это ни было, но абсолютная фокусировка ума на созерцании единичного объекта, будь он массивный, утонченный или всецело духовный.

Сейчас система истинного магического церемониала полностью посвящена достижению этой цели, и она формирует великолепную тренировочную площадку для тех, кто еще не завершил свои занятия ментальной атлетикой. Действие, слово и мысль, как в количестве, так и в качестве, неуклонно указывают на единственный объект церемонии. Каждое воскурение, очищение, изгнание, призывания, заклинания – это, в основном, напоминание о единственной цели до времени, когда, наконец, настанет наивысший момент, и каждая частичка тела, каждый силовой канал разума напрягается в одном всепоглощающем порыве воли в желаемом направлении. Такова истинная цель всех внешне фантастических направлений Соломона, Абрамелина и других, кто, по общему мнению, являются святыми и носителями доброго имени. Когда человек вызвал и подчинил себе такие силы, как Тафтхартарат, Белиал, Амаймон, и великие силы элементов, тогда ему можно смело позволить начать пытаться перестать думать. Не стоит и говорить о том, что Вселенная, содержащая в себе мыслителя, существует только в силу идей этого мыслителя».

При просмотре книги Мэнникса о Кроули, меня изумило его циничное осуждение магии и смежных оккультных областей. У Саймондса отношение такое же. Только Кэммелл, из этих троих, был лучше всех проинформирован. Кажется необычайным, что разумный человек в наши дни способен отмахнуться от всей области психических исследований, не только как от чего-то несущественного, но и как от полной фальши и мошенничества. За исключением обширной статьи, приведенной в комментарий к недавней работе Райна по парапсихологии в Университете Дюка, — нового определения для гораздо более старых психических исследований – писатели, такие, как Мэнникс, свидетельствуют о том, что в сфере психического у них есть слепое пятно огромных размеров. Они считают своим долгом никогда не признавать существование чего-либо, что могло бы в двух словах бросить вызов их узкому взгляду на жизнь. Более масштабный, широкий кругозор, должно быть, основательно пугает их. Безопаснее высмеивать, порицать, применять метод reductio ad absurdum (сведение к абсурду, абсурдизация – прим перев.). Это, опять таки, эмоциональная чума, так хорошо описанная Райхом.

Вся сфера мистического опыта, с его тесным отношением к оккультизму и психическим феноменам, сложна для понимания среднего человека. Он функционирует, в целом, как если бы он был всего лишь физическим организмом, который умрет, когда прийдет его день, и это конец. Парапсихология начала впечатлять некоторых людей фактами экстрасенсорного восприятия, означающего, что организм гораздо более обширен, чем предполагалось до сих пор. Возможно, существует интеллект, действующий над или под поверхностью сознания, который развивается в независимости от клеточной структуры, столь тесно связанной с ним. Телепатия, ясновидение, феномен медиумизма, способность к видениям, и вся сфера психических феноменов доказывает это без всякой тени сомнения. Сложность здесь в том, что средний человек незнаком с ней, и обычно насмехается над ее существованием, даже не исследовав огромное количество литературы, выросшей вокруг нее. Чтобы принять ее, он должен реорганизовать свою собственную структуру интеллекта и свои смутно осознаваемые убеждения.

Кроули покинул Англию, должно быть, в конце июня, 1900 года, так как он говорит нам, что когда он прибыл в Нью Йорк, а такой разгар жары может быть только в Нью Йорке, он был изрядно повержен температурой и влажностью. И отсюда он полетел в Мехико. Возможно, там было жарко, но одна только высота сделала бы эту жару бесконечно более терпимой, чем бетонные каньоны, вместе со стеклянными и стальными башнями Нью Йорка.

Было что-то особенное в Мехико – земля солнечного света и радости, нищеты и убогости, свободы и завтрашнего дня – что чрезвычайно его заинтриговало. Как еще объяснить факт, что он оставался там более девяти месяцев? Кроме его жизни в Соединенных Штатах во время периода четырехлетней войны, и в его резиденции в Сицилии, в период, длившийся несколько лет после войны, это был самый длительный период времени, что он оставался жить в каком-либо месте. И это был Аластор, Странник Пустых Земель, Дух Одиночества! В этой яркой сухой стране четко очерченных силуэтов холмов, в нем, должно быть, пробудились античные воспоминания. В те дни активного вдохновения 1907 года, когда ему явилась и была написана Книга Ляпис Лазурита, он сочинил следующее:

И ах! Стрекотание цикад!

Я помню дни, когда я был вождем в Мексике.

О, мой Бог, был ли Ты тогда, как сейчас,

Моим прекрасным возлюбленным?

Была ли моя юность тогда, как сейчас,

Твоей игрушкой, Твоей радостью?

Истинно, я помню те железные дни.

Я помню, как мы залили горькие озера

Своими потоками золота,

Как мы утопили драгоценный образ

В кратере Цитлалтапетль,

Как благодатное пламя вознесло нас

Даже над долинами,

Приземлив нас в непроходимом лесу.

Да, Ты был странной алой птицей с золотым клювом.

Я был Твоим спутником в лесах долин,

И иной раз мы слышали издалека

Пронзительные песнопения изуродованных священников

И безумный крик Жертвоприношения Девиц.

И был там таинственный крылатый Бог,

Который поведал нам свою мудрость.

Саймондс здесь сразу сообщает:

«Он снял дом с видом на Аламеду, прекрасный парк в центре Мехико Сити, и нанял юную индейскую девушку присматривать за ним и делить с ним постель. Затем он занялся Магией…»

«Город Мехико начал с того, что стал чрезвычайно меня раздражать», — писал Кроули в Исповеди. «В отеле не было организованного сервиса; казалось, им нет дела до того, есть ли у посетителя что-то в пищу, или нет. В сущности, в целом городе был только один ресторан, где можно было заказать что-то кроме традиционных местных блюд. Никто не волнуется о еде. То же самое относится и к выпивке, точнее, к ее вкусовым достоинствам. Люди ели, чтобы утолить голод и пили, чтобы напиться. Там не было изысканных вин; основными напитками были пульке, который являет собой ферментированный сок алоэ; мескаль (ферментированный сок агавы – прим. перев.), текила и агуардиенте (досл. «огненная вода» — напиток из сахарного тростника – прим. перев.); последнее – это общее название, применимое к любому дистиллированному алкогольному напитку. В те дни я был практически трезвенником и в силу чрезвычайной разборчивости не любил ставить на себе эксперименты, так что ни один из этих напитков я даже не попробовал».

На некоторое время, он взял необходимый отпуск от Магии, посвятив свою изобильную энергию погоней за Венерой. У него было несколько романов, и, как это всегда происходило в жизни Кроули, одни из них были нелепые, а другие – странные. Его пристрастие к таинственным, экстравагантным и фантастическим женщинам было его естественным природным свойством; и в Мехико он нашел их в изобилии.

Ближе к концу года, Оскар Эккенштейн прибыл из Европы, чтобы пойти с ним в горы и заняться альпинизмом. В те два или три месяца Кроули обнаружил, что он насытился отпуском, и был готов не только к альпинизму, но и к серьезному внутреннему развитию.

Взаимоотношения между этими двоими мужчинами поистине замечательны. Эккенштейн был едва ли не единственным человеком в его жизни, кроме Аллана, на кого он никогда не нападал. Уважение и восхищение, которое он обрел к своему коллеге по альпинизму, неизменно продолжало расцветать и разрастаться.

«Эккенштейн был человеком на двадцать лет старше меня», — писал Кроули в своей автобиографии. «Делом его жизни были математика и естественные науки, но настоящее удовольствие в жизни он получал только от альпинизма. Полагаю, он был одним из самых разносторонне одаренных людей во всей Англии, но его достижения были малоизвестны, поскольку он бурно отвергал славу и знаменитость. Он ненавидел саморекламу шарлатанов, какими были основные члены альпийского клуба, с такой силой, которая, по существу, вполне обоснована, но по степени накала почти чрезмерна. Его отвращение ко всякого рода вздору и фальшивой претенциозности владело его душой безраздельно. Мне в жизни не встречался человек, столь искренне и непоколебимо отстаивающий высочайшие нравственные идеалы… Он был невысокого роста и крепкого телосложения. Он не знал, что значит слово «усталость». Он мог выдержать самые тяжелые испытания, даже и бровью не поведя. Он был абсолютно надежен, и как лидер, и как ведомый, и в основе этого качества неизменно лежал на глубокий и тщательный расчет. Он знал свои ограничения с точностью до миллиметра. Я никогда не видел его предпринимающим что-либо за пределами своих сил; и я никогда не знал, чтобы он захотел совершить какой-то непредусмотрительный поступок».

Кроули считал Эккенштейна величайшим альпинистом своего времени. Он воспринимал его и как брата, и как фигуру отца, которого он чтил и уважал. Так же как Аллан Беннетт был его гуру в Магии, Эккенштейн был его наставником в альпинизме.

Удивительный феномен в том, что все эти трое мужчин страдали от бронхиальной астмы. Одна из линий юнгианской интерпретации – в том, что свистящее дыхание астмы наводит на мысль о людях, которые слишком амбициозны, которые должны взбираться слишком высоко – что чрезмерно для их эмоционального и физического комфорта. Здесь это довольно точно соответствует.

К произведению Меч Песни Кроули добавил несколько умных и увлекательных заметок, поясняющих его другие, менее ясные ссылки. Одна из этих заметок имеет отношение к Эккенштейну, восхваляющая его друга, и в то же время дискредитирующая альпийский клуб:

Возьмем же Оскара Эккенштейна – он взбирается

Один, без страховки, тысячу раз.

Он поднимается на вершину, он совершает свой ход,

Он не падает в расщелину!

Но если Альпийский Клуб должен стремиться

Следовать за ним на перевал или на пик –

(Их трусость, их умственное разложение

Хорошо сочетаются – и они не пойдут).

– Я вижу черный переплет Альпийского Журнала,

Он становится все шире, шире и шире,

Пока Издатель сам

Упадет с одной широкой и удобной полки,

И в его смерти умрет и Журнал.

О! Напыщенная, бестолковая, незатейливая ложь!

Где же ты тогда появишься в печати?

И отправились эти двое мужчин, товарищей и друзей, исследовать и восходить на горы Мексики. И что это было за время! Кроули содержательно описывает это в своей Исповеди, и Саймондс тоже имел с этим дело, делая необязательным для меня что-то добавлять. Но что упустил Саймондс, — это удивительный факт. Эккенштейн был совершенно не заинтересован в поэзии Кроули, и еще меньше, если это возможно, в его магических увлечениях. Он осуждал их. Но однажды он, должно быть, упрекнул Кроули, сказав: «Почему ты не изучаешь, как дисциплинировать свой ум? Почему ты не осваиваешь, как концентрироваться? Ты слишком рассеян, и ты тратишь свои энергии».

Для Кроули это было шоком. Он не ожидал от Эккенштейна вещей такого рода. Он охотно принял бы любую критику и совет, касающиеся техники альпинизма, но это? Он не мог принять факт своей неспособности концентрироваться. Его гордость была уязвлена. К тому же, у него было очень хорошее образование. Он приехал из Кембриджа, где он изучал математику и естественные науки, философию и сравнительную религию, литературу и был вдохновенным и страстным поэтом-лириком. Страсть, энтузиазм и увлеченность имеют тенденцию вытеснять другие психо-физические заботы, чтобы вызвать интенсивную концентрацию, в созвучии со своим намерением.

Тем не менее, Эккенштейн бросил ему вызов, с целью доказать, что он может концентрировать свой ум по своей воле. К своему ужасу, Кроули обнаружил, что он не может принять этого вызова. Это заставило его начать обучение, рекомендованное Эккенштейном, которое исправило бы этот недостаток. Это было его первым знакомством с Раджа Йогой.

В то время Кроули казалось, что Эккенштейн был посланником. От Вождей Ордена? От Общества или Школы Святых, о которых он читал в книге фон Эккартхаузена Облако над Святилищем?

Для своих личных сведений и назидательности, он дал клятву серьезно заниматься этой практикой концентрации, и в этой клятве он дал Эккенштейну магический девиз. Хотя тот не был членом Золотой Зари, и, несомненно, относился бы к ней презрительно, Кроули назвал его Frater D.A.. И, начиная с этой даты, в его дневниках, Эккенштейн становится известен как Frater D.A.. Что значат эти инициалы – неизвестно.

Датированную 22 февраля 1901, в Гвадалахаре, Кроули записал свою клятву в практике концентрации, и описал ситуацию в следующих словах:

«И ныне, на заре этого года, некий D.A. пришел ко мне и заговорил.

И он больше не говорил (по своему обыкновению), с видом скептика и равнодушного человека; но голосом и с силой Великого Гуру, или, определенно, человека, посланного Братьями Великой Белой Ложи.

Да! Хотя он говорил мне слова всякого неодобрения, я воздавал хваления и благодарность Богу за то, что он счел мою глупость достойной привлечь внимание его мудрости. И таким образом, под его руководством, я начал стараться выполнять практику Раджа Йоги, в то же самое время, избегая всего, даже малейшей вещи, имеющей отношение к миру оккультного, как он и велел мне…»

С этого дня и далее, где бы они ни путешествовали, и на какую гору не взбирались бы, какая бы ни была ситуация, два, три или более раз в день, он заставлял себя заняться этой самой трудной из всех психических дисциплин. Он брал совершенно простой, или даже тривиальный объект, скажем, белый треугольник, жезл, или свой крест розы, и направлял свой ум сконцентрироваться на нем. Он учился заниматься этой дисциплиной безупречно регулярно. Перед ним находились секундомер, карандаш и блокнот. По истечении времени практики, он записывал в дневник, сколько минут ему удалось концентрироваться, и сколько раз его ум начинал уходить в сторону. Эти брожения ума он называл «срывами». Со временем, он стал способен подразделять их на несколько разных групп. Примерно через три недели ежедневных занятий, он смог записать, что он сконцентрировался на 59.5 минут, в течение которых было более 25 срывов. Это был не очень хороший результат, и он знал это.

Здесь этот человек столь парадоксален, столь экстраординарен. Как правило, не было такого случая или события, за которое он не ухватился бы как за средство выражения своего эгоизма. Это была одна из его главных характеристик. Было ли это доказательством его природного чувства неполноценности и вины, или нет, несущественно. Тем не менее, когда мы начинаем изучать его самодисциплину в Йоге и Магии, мы не находим и следа самовосхваления, ни эгоизма, ни возвеличивания. Только сдержанность. Он просто крепко держится практик, какими бы они не были, и вносит их честно и просто в свои дневники.

Между январем и апрелем 1901, независимо от того, жил ли Кроули в суровой природе Невада-де-Колима, или Невада-де-Толука, или Амекамека, или даже на склонах Попокатапетля, его дневник показывает ежедневные записи. Каждая запись изображает конкретную попытку практиковать концентрацию. Там нет фанфаронства, только указание на объект, используемый для медитации, требуемое количество времени и некоторые краткие примечания.

В январе он попытался визуализировать обычный Египетский Крылатый Шар. Далее, он сконцентрировался на этом ментальном изображении. Общее время было четыре минуты. Примечание: вся медитация никуда не годилась. В другой день он использовал Таттвический символ (таттва (хинди) – реальность, состояние бытия, главные составляющие мира – прим. перев.). Это один из серии цветных геометрических фигур, используемых индуистами для символического изображения элементов. Именно этот символ был маленьким красным треугольником, совмещенным с вертикально расположенным черным яйцом. Время было три минуты. Примечание: ясно визуализировать объект не представило никакой сложности; но ум блуждал.

Несколькими неделями позднее, он снова сконцентрировался на ментальном изображении крылатого шара. Потребовалось время в 10 минут. И было 10 срывов. Это не доставило ему удовольствия, и дневник содержит запись о решении, принятом им в то время: «Я преисполнен решимости значительно увеличивать свои силы при помощи Всевышнего, пока я не смогу медитировать в течение 24 часов на один объект». Это была задача высокого уровня, но можно было ожидать такого дерзкого решения от человека, которому было не больше 26 или около того. Интересно, сколько людей его или любого другого возраста могли бы выдержать столь продолжительный стресс и напряжение от этого постоянного упражнения.

Ближе к концу апреля, он стал способен концентрироваться на своем символе розы и креста в течение 23 минут, всего лишь с 9 срывами. К этому времени он уже начал изучать что-то об этом процессе, и что-то о том, каким образом работала его собственная психика. Итак, он писал именно об этой практике: «Я думаю, что срывы, сами по себе, длиннее, чем рание; так как я нахожу, что концентрируюсь на них, совершенно забывая о первоначальной задаче. Но я совершенно не могу сказать, сколько времени проходит до обнаружения ошибки». В лучшем случае, это было признаком того, что его способность концентрироваться улучшалась. Это привело его к экспериментам в различных направлениях. И никогда не забывайте, что тем временем, как все это продолжалось, он вел очень суровую и напряженную атлетическую жизнь. Не было ничего шизофренического в том, чтобы взойти на высочайшие горы Мексики. И ничего мазохистского в его спокойной упрямой настойчивости перед лицом каждого препятствия или опасности.

«В течение всего этого периода сурового путешествия, работа была утомительной, сложной и неясной. Регулярность невозможна, что касается часов, и даже дней, и ум, будучи настолько полон других вещей, кажется, отказывается держать себя в форме. Практически всегда я был слишком уставшим, чтобы выполнять две (не говоря уже о трех) медитациях; и изнеможение по утрам было еще одним неблагоприятным фактором. Будем надеяться, что мое возвращение сюда (Мехико) сотворит чудеса».

Его поэтический талант не дремал на протяжение всего этого периода. В Мехико было написано множество стихотворений. Но самое важное для меня – это Assumpta Canidia, из которого я привожу заключительные две строфы:

Итак, я жду на берегу, весной забытом,

Напрасно глядя сухими глазами, о да,

На бракосочетание моря и неба,

(Которые не женятся, вот ведь!) и навсегда

Безнадежный, забывший даже

К Мудрости стремиться; прискорбно бессловесный;

Ожидающий прихода Невозможного,

Будь то в милости или в проклятии мрачном –

Я, кто есть вся Красота и вся Сила! –

Это твой час, Аполлион[4], твой Час!

Я, дважды видевший ужасный трон;

И, так как это было зеркала видением,

Узрел Туман, родившийся на нем и прошедший;

Я, стоявший на четырехугольном камне!

Я, кто дважды был Единым! Горе, Горе мне!

Потерянный, потерянный на том

Плане безжизненном, где смерти тоже нет,

Унылая пустыня, пустой воздух;

Падший, о, падший в вечность!

Я, кто смотрел на Господина Света;

Я, я – Ничто, и растворен в Ночи!

Странствуя от одной горной гряды к другой, он разработал другие наборы упражнений, для развития ментальных способностей того или иного рода, чтобы повысить свои медитативные возможности. За год до того, как он вошел в Золотую Зарю, он прошел через Духовные Упражнения Святого Игнатиуса Лойолы. В этой книге генерал иезуитов рекомендовал интенсивную визуализацию разных драматических сцен из жизни Христа и размышление над ними до тех пор, пока не настанет состояние идентификации. Кроули изобрел упражнения, основанные на том, что он прочитал; они стали детально разработанными и сложными. Например:

«Я пытался представить звук водопада. Этого было очень сложно достичь; и после еще долго остается гудение в ушах. Если я и достиг желаемого, тем не менее, это оказалось недостаточно сильно, чтобы выключить другие физические звуки. Я также пытался представить звук работающего мотора. Это получилось лучше, чем предыдущее, но из-за этого кожа моей головы стала вибрировать».

Я никогда не перестану удивляться той простоте, что лежит в основе характера этого странного человека. Он экспериментировал и искал приключений в этих психологических и духовных сферах, со своего рода неукротимостью, которой у большинства из нас никогда не было. Интересно, многие из нас смогли бы таким образом дисциплинировать свой разум, обучая его вести себя так, как мы бы того хотели? Научить его концентрироваться и воссоздавать такие внутренние ощущения, как звук водопада, вкус шоколада, запах какой-то конкретной парфюмерной композиции, или чего бы то ни было. Немногие обладают таким терпением, не говоря уже о силе воли, чтобы выполнять все это более чем несколько недель, или хотя бы несколько дней. Это одна из причин моего величайшего негодования, когда я читаю критику людей, вообще не имеющих представления о том, что делал Алистер Кроули, или к чему он стремился. У них абсолютно отсутствует понимание о ценностях, которыми руководствовался этот человек, и как он действовал в своей повседневной жизни.

Ближе к концу апреля, он составил для себя жесткий график. И снова вернулся к своим магическим практикам, которые включал этот новый график, в том числе и упражнения по концентрации. Это было сформулировано следующим образом:

1. Утром, самоотождествление с формой Бога, и операция Шин.

2. Предпочтительно, Тиффин. Практика астральных проекций.

3. Вечером. Та или иная магическая церемония, работа с талисманами, енохианскими таблицами, и т.д.

Другими словами, программа включала весь распорядок Младшего Адепта, распорядок, который, он, к тому же, еще и сильно усложнил. Эккенштейн, друг и учитель, оставил его на некоторое время в апреле, вернувшись в Лондон, где он немедленно занялся организацией и планированием следующей экспедиции в Гималаи. Сам Кроули собирался в Сан-Франциско, где он намеревался взойти на корабль, идущий на Восток. Он планировал посетить Аллана на Цейлоне и провести с ним некоторое время, и далее, летом 1902, совершить восхождение на Чого-Ри с Эккенштейном.

Перед отъездом из Мексики, однако, он узнал, в результате своих медитаций и работы с некоторыми основными документами Золотой Зари, как отказаться от всех церемониалов, сводя этот Ритуал Неофита к серии ментальных жестов или действий. Лучше всего я могу описать это, просто заявив, что документ Золотой Зари, именуемый Z-2, разделил Ритуал Неофита на несколько частей или проявлений. На основе этой формулы-табуляции можно было разработать несколько совершенно разных видов церемоний, по заглавным буквам в имени Бога, как средства классификации. Тетраграмматон, как называется четырехбуквенное имя Бога YHVH, становится Пентаграмматоном, когда к нему добавляется Шин. Шин представляет собой сошествие Святого Духа, разделяющего и, таким образом, освящающего изначального стихийного Бога, трансформируя его в YHSHVH, Yeheshuah – Иешуа, или Иисус. Эта формула Святого Духа затем была разделена еще на три части, основанных на одном комплексе теорем и постулатов Золотой Зари. Третья часть формулы называется операцией Шин-из-Шин, и она состояла, по сути, из инвокации Высшего Я в форме церемонии. Пример этого я уже приводил в конце Золотой Зари, Том III.

За два года до мексиканского периода, который мы сейчас рассматриваем, Кроули написал длинное стихотворение «Инвокация». По всем смыслам и целям, это исполненная в стихотворной форме операция Шин-из-Шин. Вот его первые строки:

О, Божественная Сущность!

О, Живой Бог моей собственной природы!

Самосветящееся пламя, рожденное в Запределье!

… Приди же, я взываю, ко мне,

Посвяти мою оживленную душу; приблизься

И пусть сияет слава твоей Божественности.

… О Ты, чей лучезарен Звездный Лик…

Создай в моем духе изысканно тонкое пламя

Бога, которого я смогу лучше понять,

Священную чистоту твоей

Божественной сущности…

Другие строки, способные пролить свет на тему в целом, следующие:

Ибо я призываю тебя священными ритуалами,

И тайными словами беспредельной власти,

Стремительным символом Золотой Зари

И всех ее обетов, Огненным Крестом

И Лучезарным Символом; Розой

И Крестом из Света и Жизни; Священным Анкхом,

Рубиновой Розой и Золотым Крестом.

Именно это стихотворение – Инвокация, содержит те преисполненные смысла строки, на которые я обращал внимание ранее:

Я – Сердце Иисуса, обвитое

Стремительным Змеем…

В другом Орденском документе Мазерс, я уверен, проницательно описывает, что происходит с кандидатом во время церемонии инициации неофита. Одна из таких ясновидческих картин представляет кандидата, стоящего между двух колонн, заключенного в силовое поле, разноцветную ауру яйца Акаши, над которым сияет нисходящий Белый Свет. Кроули присвоил это описание и добавил его к вышеописанной операции Шин-из-Шин, разработав через медитацию технику, которая устранила всю ритуальность. Следующее – это простое описание его новой техники:

1. Луч Божественного Белого Сияния нисходит на Акашийское Яйцо, расположенное между двумя колоннами.

2. Устремляйся к Змею, и сконцентрируйся на Сияющем Мече. Представь удар Меча по соединению Даат (затылок шеи).

3. Пусть Яйцо станет серым, будучи трижды обвито спиралью света.

4. Пусть яйцо станет практически белым (повторить формулу спирали).

5. Повторить 2. Над головой. Огненный треугольник (красный).

6. Призывай Свет. Сделай паузу. Созерцай символ Золотой Зари.

7. Пусть все вещи растворятся в бесконечном Свете.

Впервые я познакомился с этим кратким вариантом Шин-из-Шин очень много лет назад. Следует отметить, что это немногое значило для меня тогда, и я не думаю, что в настоящее время это может значить больше для среднестатистического читателя. Но я могу искренне сказать, что, по мере того, как я пишу эти слова сейчас, я начинаю все более глубоко ценить Кроули как гения. Это означает, что он не только был готов следовать учению Ордена, но и более того, он был способен проникнуть сквозь внешнюю форму к сердцу и ядру практики, к упрощению которой он затем приступил. После того, как он проработал ментальные операции, основанные на Шин, годы спустя он смог переписать их в драматической и символической форме, когда на него легла задача дать официальные инструкции для Ордена, основанный им вместе с Джонсом. Даже если вышеприведенное описание может значить немного, и следующий раздел из Liber HHH передает не намного больше, тем не менее, для полноты, я привожу его, поскольку он значит очень многое для меня.

0. Расположись в твоей асане, облаченный в мантию Неофита, капюшон надет.

1. Ночь, тяжелая и жаркая, звезд нет. Ни единое дуновенье ветра не колышет поверхности моря, которое есть ты. Ни одной рыбки не плещется в его глубинах.

2. Пусть поднимется Дыхание и всколыхнет воды. Ты должен почувствовать и это движение, играющее на твоей коже. Это потревожит твою медитацию дважды или трижды, после чего ты, вероятно, победишь это отвлечение. Но если ты сначала не почувствуешь этого, Дыхание не поднимется.

3. Затем ночь раскалывается вспышкой молнии. Ты также должен почувствовать это в своем теле, которое станет дрожать и подпрыгивать от шока, но и то, и другое окажется пережито и преодолено.

4. После вспышки молнии в зените остается крошечная точка света. И этот свет будет сиять, пока над морем не установится правильный конус и настанет день.
Вместе с этим, твое тело автоматически станет оцепенелым и неподвижным; и ты позволишь этому произойти, уединившись в сердце твоем в форме Яйца тьмы, стоящего вертикально; и для пространства ты будешь пребывать там.

5. Когда все это совершенным образом и с легкостью преобразуется в волю, пусть деятель устремится в себя и сражается со всей силой Вселенной. В этом он спасается только своей незначительностью. Но в конце, он будет побежден Смертью, которая покроет его своим черным крестом.
Пусть его тело опустится на спину, с раскинутыми руками.

6. Лежа таким образом, пусть он неистово устремится к Священному Ангелу Хранителю.

7. И теперь пусть он вернется к своей прежней позе.

Два и двадцать раз он поймет, что его укусил змей, чувствуя его яд в своем теле. И пусть каждый укус будет исцелен орлом или ястребом, расправляющим свои крылья над его головой, и роняющим на него целительную росу. Но пусть последний укус будет столь ужасен, и внезапная боль будет нанесена в затылок, что он, словно умрет, и пусть целительная роса будет столь благодатной, что он вскочит на ноги.

8. И пусть теперь в его яйце располагается красный крест, далее – зеленый крест, золотой крест, и наконец, серебряный крест; или те вещи, которые выплывают из этой тени. И здесь наступает тишина; ибо тот, кто правильно совершил медитацию, поймет ее внутренний смысл, и она послужит испытанием для него самого и его товарищей.

9. Пусть он теперь остается в Пирамиде или Конусе Света, как Яйцо, но больше не черное.

10. Далее, пусть его тело остается в позиции Повешенного, и пусть он устремляется изо всей своей силы к Священному Ангелу Хранителю.

11. Благодать, дарованная ему, да приобщит его мистическим путем к Евхаристии Пяти Стихий, и да возвестит он Свет в Продолжении; да, пусть он провозгласит Свет в Продолжении.

Эта прекрасно написанная инструкция, какой бы туманной и символической она ни казалась, есть не что иное, как изначальная церемония Шин-из-Шин, где устранен любой след ритуальности. Она включает в себя основные психические элементы, как их визуализировал Кроули в Мехико в 1901, плюс, йогическое дыхание и, как его результат, тетания гипервентиляции, о которой он больше узнал на Цейлоне. Он сочетал это с навыками медитации, которые он начал практиковать с Оскаром Эккенштейном, и результат был приведен выше. Это можно назвать бракосочетанием разных систем. И это пример того, что делал Кроули с элементарными основами различных систем, с которыми он познакомился. Каждая из них трансформировалась, украшалась его прозой и интегрировалась в более масштабное целое.

До того, как он покинул Мексику, с многочисленными моментами отчаяния и сожаления, он писал:

«Я пошел прогуляться по Хуаресу, чтобы поцеловать мою девушку на прощание. О, Мехико, мое сердце все еще трепещет и пылает всякий раз, когда память приносит тебя в мой ум. Ко многим другим странам я испытываю большее восхищение и уважение, но никто из них не может соперничать с тобой в очаровании. Твой климат, твои традиции, твои люди, твои странные ландшафты, подобные заколдованному миру грез, возродили мое детство».

Потом он уехал. Несколько дней в китайском квартале Сан Франциско; затем, 3 мая 1901, он взошел на японский корабль, направляющийся на Гаваи, с первой остановкой в своем путешествии на Цейлоне. В то время как корабельная жизнь обычно ведет к расслаблению и совершенной лени, этого нельзя было сказать о Кроули. На следующий же день путешествия его записи начинаются с практик, концентрации и неустанных магических упражнений. Каждый день его преданность Великой Работе держала его в состоянии активности и занятости чем-то – астральными проекциями, принятием Божественных Форм, ментальными жестами Шин-из-Шин, или элементарными упражнениями концентрации. Ему была незнакома лень – иначе говоря, он был постоянно приведенным в движение; ведомый либо своим устремлением, либо неврозом! Чем бы ни было то, что его мотивировало, несомненно, он тяжело работал, чтобы достичь своих целей.

Например, 6 мая, есть запись о том, что он совершал концентрацию на символе Яйца между двумя белыми колоннами. Полное время было 32 минуты. Было 10 срывов, что на самом деле, неплохо, учитывая все обстоятельства, но он отметил, что было лучше ближе к завершению; лучше всего – после десятого срыва. И таким образом, непрерывная концентрация длилась, должно быть, 7-10 минут. Это было значительное улучшение. Но только для того, чтобы удостовериться, что он не мог развить интеллектуальную гордость за свое достижение, запись на следующий день была другой. Тот же объект, что и ранее, но время было только шесть минут. Было три срыва; «Кажется, я внезапно потерпел фиаско». Но позже, тем самым вечером, он, должно быть, записал кое-что другое. И здесь не было разочарования; ни отчаянного отречения от всего предприятия, ибо он медитировал заново, в этот раз, на символ Золотой Зари, белый треугольник, увенчанный красным крестом, примерно в течение 14 минут, и здесь было всего лишь три срыва. Это было бесконечно лучше!

График, к реализации которого он приступил в Мексике, по всей видимости, продолжал хорошо сохраняться на борту корабля в Японию; так как есть несколько записей, описывающих практическую работу с каждым из многих запланированных пунктов. Каюта, которую он занимал, была небольшой, но в ней он выполнил несколько церемоний. Он практиковал ритуалы Пентаграммы и Гексаграммы, стараясь развить навыки с енохианскими призываниями и инвокациями, которые доказали свою безграничную ценность восемью годами позднее, и призвали Тота, путем использования Liber Israfel. Эта книга состояла из интерпретации коротких стихов из Египетской Книги Мертвых, которую он унаследовал от Аллана, и которую он усовершенствовал, насколько это позволял литературный стиль. В его руках она стала произведением искусства, вдохновившая меня переиздать большую ее часть в антологии Лучшее из Произведений Кроули.

В середине месяца, зафиксирован факт, что он экспериментировал с формами Богов. Это состоит в воображении представлении образа формы Египетского Бога, как обволакивающего и окружающего себя. Это требует живого, активного воображения и величайшей концентрации. «Принятие формы Бога Харпократа; это длилось 9 минут; результат был хорошим, ибо я достиг осязаемой ауры вокруг меня». На следующий день он ограничился простыми упражнениями концентрации, используя ранее упомянутое изображение Таттвы. Но день за днем, день за днем, по всему океану до Гаваев, это продолжалось без остановок. Несомненно, это чистейшая форма непреклонности.

Саймондс пишет в своем отчете о приключениях Кроули: «На Пляже Вайкики он встретил американку шотландского происхождения, на 10 лет старше него, бывшую замужем за юристом в Соединенных Штатах, и мать мальчика-подростка. По словам Кроули, она приехала на Гаваи, чтобы спастись от сенной лихорадки. Он влюбился в нее и написал длинное стихотворение Элис: Прелюбодеяние под вдохновением, полученным от нее, взял ее с собой в Японию, и оставил ее там. Он был очень доволен Элис, которая включает 50 стихотворений, по одному на каждый день его страсти». Сонет на первый день такой:

Спокойное Море сияло волнистым прибоем,

Юные пальмы затеняли дом, где сидела Красавица

Тихая, но восторженная, спокойная, но ликующая

В своем собственном счастье и величии

Нежной души, не охваченной соперничеством

С кем бы то ни было, за пределом

Своего собственного сладкого состояния.

Я посмотрел вокруг себя, задав себе вопрос,

Неужели Судьба нашла, наконец,

Для меня любовь женщины.

У меня не было надежды; она была так серьезна и спокойна,

Так лучезарна в сияющей росе своей души,

Так прекрасна, независимо от женской доли.

И все же – здесь! Мягкий воздух, и парфюм сквозь пальмы,

И лунный свет в зарослях пряных трав, самообладание

Жизни, которая не полюбила бы, и все же,

Была прекрасна.

На четырнадцатый день они были страстно увлечены друг другом.

Весь день мы выбирали каждый возможный момент,

Когда можно было прильнуть лицом к лицу,

Каждый поцелуй возгорается, как двойной огненный укус,

Приводя нас в ликование, которому предначертано возрастать,

Могущественный восторг, постигший нас,

Однако, я узрел сумрачную тварь,

Притаившуюся за любовью, презрительно хлопающую крылом,

Видя нашу славу, стояла, как цитадель.

Я увидел невежество любви, что говорит:

«Я не возвышена над стыдом и смертью,

Но не наполнюсь смертью и стыдом».

И каждый порывистый поцелуй, и все настойчивей дыхание

Добавляет свежего топлива в пламя любви

Не усмиряя ее – не слава ее, а имя?

И так далее, день за днем, он писал сонеты, вдохновленные Элис, которая взволновала его до самых глубин сердца. Это завершилось так, как должно завершаться большинство таких романов, с циничным облегчением: «Слава Богу, я покончил с этой глупостью!», что сопровождалось заключительным сонетом с более верным расчетом:

Сейчас, когда солнце тонет в мрачном небе,

И ни солнечного зайчика не прыгает

Под унылым носом судна, склоняющимся к воде,

Теперь я знаю полноту моей печали: —

Что все мои речи и смех были ложью;

Что с каждым часом расширяется вздыхающий залив

Между нами; истина кладет морщину меж моих бровей,

Знаки молчания, сжигающие во мне клятву

«Я люблю тебя, и я буду любить тебя, пока не умру».

Быть может, следующий год, с такой же нежностью,

Как мы давали клятву,

Увидит нашу встречу наконец,

Быть может, как жену тебя приму,

Я наконец-то соберу дыханье клятвы –

Ни небеса, ни ад не разрушат нашей священной верности.

Я люблю тебя, и буду любить тебя всю мою жизнь.

Я люблю тебя, и буду любить тебя после смерти.

Повествование Саймондса резюмирует этот эпизод абсолютно неверной и неточной оценкой, что столь типично для этого насмешливого автора, который цеплялся за каждую возможность очернить Кроули, которого он совсем не понимал. «Кроули не сказал, что стало причиной крушения их любви, но, чем бы то ни было, это оставило ему осознание печали жизни и таинственного демона, кто вел его темным путем. Элис была первой из длинного ряда женщин, которые научили его, что он не был создан для любви».

Это не то, чему научил его длинный ряд женщин. Он был способен к любви, к глубокой и страстной любви; и он любил своим собственным путем, одобрял это Саймондс или нет. Многие женщины любили его, и он их – преданно. Что явно очевидно здесь, так это не то, что он был неспособен к любви, а то, что он был неспособен к постоянным межличностным отношениям или браку. Любовь и длительные супружеские отношения – это две совершенно разные вещи. Древние астрологи показали, что пятый дом гороскопа имеет отношение к любви и удовольствию, в то время как седьмой дом соответствует супружеству, контрактам и партнерству. И между ними не обязательно присутствует связь. Поэтому все издевательства Саймондса над Кроули, мистицизмом и медитацией, его понимание ни в малейшей степени не соответствует задаче оценки. Он просто обрисовал свои собственные ограничения и свои собственные психологические проблемы.

Завершая главу, я хотел бы включить в нее несколько строк из длинного стихотворения-верлибра, которое Кроули добавил как эпилог к одной из своих ранних книг. Оно начинается так:

Когда я думаю о сотнях женщин,

Которых я любил в те или иные времена,

Белых шеях и живых грудях,

Где может ползти или взбираться поцелуй,

Томные глаза и трепещущие пальцы,

Слабые губы или смертоносные волосы,

Все тона музыки любви, самые разнообразные и редкие;

Когда я оглядываюсь на жизнь,

Как мореход на глубины морей,

Пребывающих в своем экстазе,

Оставляющих белый пенный след,

Плач фантастических нереид;

Как на горной вершине,

В грозах и снегах,

Я смотрю на мерцающую долину и плачу:

Я так любил вас!

…

Ваши тела истощили меня,

Но ваша страсть всегда была такой свежей;

Действительно, вас было много,

Но ваша любовь для меня была одна.

Да, я постиг звезды,

Чтобы отразить одно единственное солнце –

Не пламенеющие солнца сами по себе

В яростном непрестанном движении,

Но зеркала полуночи, зажженные,

Чтобы напомнить нам о Его лице,

И тогда я узрел истину; вы – звезды,

Что дали мне свет;

…

Вы в совершенстве научили меня удовлетворенности;

Вы научили меня ночному бодрствованию,

Когда вы улыбались в любовном сне;

Вы даже научили мужчину

Женскому способу плакать.

Поэтому, даже если вы помогли мне,

Не ведая того, помимо своей воли,

Так пусть лики ангелов оберегают спокойствие вашей души.

Немного наслаждения и боли,

Легкое прикосновение времени,

И вы, не ведая того,

Достигнете тончайшего и высшего;

Вы затянете свои пояса,

Чтобы отправиться в путь,

И путем Креста Испытаний

Взойдете к созерцанию Дня.

Тогда мы встретимся опять,

В Присутствии Престола,

Не зная; но пребывая в Нем! О, Ты!

Знающий, как мы познаваемы…