Карл Густав Юнг
Семинар по Кундалини Йоге
Лекция третья
26 октября 1932 г.
Доктор Юнг: Продолжим нашу дискуссию о чакрах. Как вы помните, мы большей частью говорили о трансформации от манипуры к анахате. В анахате достигается нечто, начавшееся в муладхаре, через последовательность из четырех стадий. Как еще можно обозначить эти четыре стадии?
Доктор Рейхштейн: Это четыре элемента.
Доктор Юнг: Точно. Каждый из четырех низших центров имеет элемент, принадлежащий ему – муладхара, земля, свадхистхана, вода, затем огонь в манипуре и, наконец, воздух в анахате. Так что все это можно рассматривать как трансформацию элементов с увеличением летучести – летучей субстанции. И следующая форма, которую мы достигаем – это вишудха,[i] центр эфира. Но что же такое эфир? Вы знаете о нем что-нибудь с физической точки зрения?
Замечание: Он всепроникающий.
Миссис Сойер: Он неуловим.
Доктор Юнг: Почему же? Если он всепроникающий, разве мы не можем найти его повсюду?
Мистер Делл: Его нельзя измерить; это мысль.
Доктор Юнг: Да, его можно найти только в разуме, больше нигде; это концепция о субстанции, не обладающей никаким из тех качеств, что присущи материи. Это материя, которая не материя, и такая вещь с необходимостью должна быть концепцией. Итак, в вишудхе – за пределами четырех элементов человек достигает какой стадии?
Миссис Кроули: Более сознательного состояния, возможно, абстрактного мышления?
Доктор Юнг: Да, человек достигает сферы абстракции. Здесь он выходит за пределы эмпирического мира, как он есть, и вступает в мир концепций. Но что это такое? Что мы называем сущностью концепций?
Миссис Кроули: Психологию?
Доктор Юнг: Или, скажем, психическую психологию; это была бы наука о психических вещах. Реальность, которую мы здесь достигаем – это психическая реальность; это мир психической субстанции, если можно применить этот термин. Думаю, мы ближе всего к нему, когда говорим, что это мир психической реальности. Так что по-другому объяснить последовательность чакр можно как восхождение от грубой материи к тонкой, психической материи. Сама идея этой трансформации от земли до эфира является одним из древнейших компонентов индийской философии. Концепция пяти элементов – это часть философии Санкхья, до-буддийской философии, принадлежащей самое позднее к седьмому веку до н.э. Все последующие индийские философии, как Упанишады, происходили от философии Санкхья. Так что эта концепция пяти элементов бесконечно древняя – определить ее возраст невозможно. Из возраста этого компонента можно понять, что фундаментальные идеи тантрической йоги происходят из неразличимого прошлого. Кроме того, идея трансформации элементов являет аналогию тантрической йоги с нашей средневековой алхимической философией. Здесь мы находим те же идеи, трансформацию грубой материи в тонкую материю разума – возвышение человека, как это тогда понимали.
Говоря об этом алхимическом аспекте чакр, я хочу привлечь ваше внимание к символу манипуры, огненного центра. Как вы, наверное, помните, в огненном центре такие необычные рукояти, если их можно так назвать, и профессор Хауэр гипотетически объяснял их как части свастики.[ii] Однако, должен признаться, я никогда не видел символ свастики с тремя концами. Существует греческая форма trikelos, но я не знаю, существовала ли она в Индии. Ее находили на греческих монетах в Сицилии в период между 400-200 гг. до н.э. – когда Сицилия принадлежала Graecia Magna и была большой и процветающей греческой колонией. Trikelos похож на это: трехногое существо. Но свастика как это: бежит на четырех ногах. Так что я предполагаю, что это, должно быть, рукоятки, присоединенные к треугольнику манипуры. Я скорее считаю, что это рукоятки горшка – чтобы поднимать горшок – а на верху есть крышка, которая тоже является ручкой. Я думаю, это можно объяснить с алхимического аспекта, поскольку манипура – это огненная область, и это кухня, или желудок, где готовится еда. Еду кладут в горшок, или в живот, и там она нагревается кровью. Так она приготовляется, чтобы ее можно было переварить.
Готовка предшествует перевариванию, это нечто вроде обработки пищи. Например, в Африке дерево папайя обладает весьма необычным свойством – его плоды и листья полны пепсина, того же вещества, которое можно найти в желудочном соке, пищеварительное вещество par excellence. Негры оборачивают мясо на два-три часа в листья папайи, вместо того, чтобы готовить его – так оно становится частично переваренным; оно обработано для переваривания. И все искусство готовки – это обработка к перевариванию. Мы перенесли часть нашей пищеварительной способности на кухню, так что кухня – это желудок в каждом доме, и работа по приготовлению еды вынесена из наших желудков. Наш рот – это тоже обрабатывающий орган, потому что слюна содержит пищеварительные вещества. Механические действия наших зубов обрабатывают пищу, потому что мы отрываем пищу, что мы делаем и на кухне, разрезая овощи и так далее. Так что вы действительно можете сказать, что кухня – это пищеварительный тракт, спроецированный вне человеческого тела. И это алхимическое место, где преображаются вещи.
Потому манипура может быть центром, в котором перевариваются, трансформируются вещества. Вслед за этим следует ожидать, что мы увидим трансформацию завершенной. На самом деле, этот центр прямо под диафрагмой, которая отмечает границу между анахатой и центрами в абдоминальной области.
И вслед за манипурой следует анахата,[iii] в которой происходят совершенно новые вещи; здесь новый элемент, воздух, больше не грубая материя. Даже огонь понимается как в некотором роде более грубый элемент. Он гуще, плотнее воздуха, и он весьма видим, тогда как воздух невидим. Огонь крайне подвижен, но четко определен в границах, и кроме того, в некотором роде осязаем, тогда как воздух крайне легкий и почти неощутим – если только вы не ощущаете его как ветер. Он относительно более утончен, чем огонь, который двигается и горит.
Так что в диафрагме вы пересекаете порог от видимых осязаемых вещей к вещам почти невидимым и неосязаемым. И эти невидимые вещи в анахате – это физические вещи, ибо это область того, что названо ощущением и разумом. Сердцу характерно чувство, а воздуху мысль. Это дыхание-бытие; потому дыхание и мысль всегда отождествляли с дыханием.
Например, в Индии есть обычай, когда умирает отец, старший сын должен наблюдать за его последними мгновениями, чтобы вдохнуть последний вдох отца, то есть душу, чтобы продолжить его жизнь. На суахили слово roho означает хрипящее дыхание умирающего человека, которое мы называем по-немецки rocheln; и roho означает душу. Оно, без сомнения, происходит от арабского ruch, что означает ветер, дыхание, дух, возможно, с той же изначальной идеей хрипящего дыхания. Так что изначальная идея духа или психических вещей – это идея дыхания или воздуха. И я говорил вам, что разум на латыни animus, что тождественно греческому anemos, означающему ветер.
Для сердца всегда характерно чувство, потому что чувственные условия влияют на сердце. Повсюду чувства связывают с сердцем. Если у вас нет чувств, у вас нет сердца; если у вас нет отваги, у вас нет сердца, потому что отвага – определенное чувственное положение. И вы говорите: «Прими близко к сердцу». Или вы изучаете что-то «всем сердцем». Вы, конечно, изучаете головой, но вам не удержать это в голове, не приняв близко к сердцу. Только изучив что-то сердцем, можно по-настоящему это понять. Иными словами, если нечто не связано с вашими чувствами, если оно не погрузилось в ваше тело, достигнув центра анахаты, оно остается настолько летучим, что тут же исчезнет. Чтобы сохранить что-то, нужно привязать это к низшему центру. Отсюда тот метод обучения, который я описал вам на прошлой неделе, когда учитель использует кнут, чтобы чувства гнева и страдания заставили учеников запомнить буквы. Если бы они не были связаны с болью, ученики бы их не запомнили. Это особенно верно для примитивного человека: он может что-то выучить только таким путем.
Реальная важность мыслей и ценностей становится ясной для нас только когда мы считаем их непреодолимыми силами в нашей жизни. Начало такого постижения этих ценностей и мыслей у примитивных людей воплощается в тайном учении племени, которое дается в период пубертатного посвящения наряду с болью и пытками, чтобы его накрепко запомнили. В то же время учат определенным моральным ценностям, которые предотвращают слепые действия огня страсти манипуры.
Так что анахата – это действительно центр, где начинаются психические вещи, осознание ценностей и идей. Когда человек достиг такого уровня в цивилизационном или личном развитии, можно сказать, что он в анахате, и здесь он получает первые представления о силе и вещественности, или подлинном существовании, о психических вещах.
Например, возьмем пациента, проходящего анализ, который достиг стадии манипуры, где стал бессильной жертвой своих эмоций и страстей. Я говорю: «Но вам действительно нужно стать чуть разумнее; разве вы не видите, что делаете? Из-за вас проблемам в ваших отношениях конца не видно». И это не производит никакого впечатления. Но затем эти аргументы начинают преобладать; можно понять, что порог диафрагмы перейден – он достиг анахаты. Видите ли, ценности, условности, общие идеи – это психические факты, которые нельзя встретить в естественной науке. Их не поймать сачком и не разглядеть под микроскопами. Они становятся видимыми только в анахате: становится видимой сущность человека, высший человек, так называемый изначальный человек. Так что пуруша тождественен психической субстанции мысли и ценности, чувства. В осознании чувств и идей можно увидеть пурушу. Это первый намек на существо в вашем психологическом или психическом существовании, которое не является вами – существо, в которое вы помещены, которое больше и важнее вас, но которое имеет полностью психическое существование.
Видите ли, мы можем закончить здесь; сказанное уже раскрывает рост человечества. Поскольку все мы убеждены, что психические вещи имеют определенное влияние, человечество почти достигло анахаты. Например, великая война научила практически каждого, что имеющие наибольшее влияние вещи — это imponderabilia, вещи, которые нельзя полностью оценить, вроде публичного мнения или психической инфекции. Вся война была психическим феноменом. Если вы поищете ее причинные корни, ее нельзя объяснить возникшей из рассудка человека или экономической необходимости. Можно сказать, что Германии требовалось расширение и она должна была вступить в войну, или что Франция чувствовала угрозу и обрушилась на Германию. Но никто никому не угрожал – денег было достаточно у всех, немецкий экспорт увеличивался год от года, у Германии были все возможности для расширения, которые были ей нужны. Все экономические причины, которые вы укажете, не годятся; они не объясняют это явление. Это просто было время, когда такие вещи должны были случиться по неведомым психическим причинам. Все великие движения человечества всегда начинались по психическим причинам; так что наш опыт научил нас верить в психическое. Потому мы верно боимся психологии толпы, например. Каждый современный человек должен взять это на заметку. Прежний человек не верил в ценность рекламы; а теперь посмотрите, что с ней сделали! Мог ли кто-нибудь поверить, что небольшие листки, появлявшиеся каждые две недели – бюллетени, которые мы теперь называем газетами – станут мировой силой? Пресса сегодня признается мировой силой; это психический факт.
Так что мы можем сказать, что наша цивилизация достигла стадии анахаты – мы преодолели диафрагму. Мы больше не помещаем разум в диафрагму, как древние греки во времена Гомера. Мы убеждены, что место сознания должно быть где-то в голове. Мы уже достаточно дальнозорки в анахате; мы осознаем существование пуруши. Но мы еще не доверяем безопасности психического существования, так что еще не достигли вишудхи. Мы все еще верим в материальный мир, построенный из материи и психической силы. И мы не можем связать психическое существование или субстанцию с идеями о чем-то космическом или физическом. Мы еще не нашли мост между идеями физики и психологии.[iv]
Таким образом, коллективно мы не преодолели расстояние между анахатой и вишудхой. Так что говорить о вишудхе можно только с некоторой неуверенностью. Как только мы пытаемся понять, что она может означать, мы вступаем в неустойчивое будущее. Потому что в вишудхе мы выходим за пределы нынешней концепции мира, таким образом достигая эфирной области. Мы пытаемся совершить нечто такое, что было недоступно даже профессору Пиккару![v] Он был только в стратосфере – он достиг чего-то исключительно тонкого, я признаю, но это был еще не эфир. Так что нам нужно сконструировать что-то вроде ракеты огромных размеров, которая отправит нас в космос. Это мир абстрактных идей и ценностей, мир, где психе пребывает в себе, где психическая реальность – это единственная реальность, или где материя – тонкая оболочка вокруг обширного космоса психических реальностей, подлинная иллюзорная грань реального существования, которое само по себе психическое.
Концепцию атома, например, можно считать соответствующей абстрактному мышлению центра вишудхи. Более того, если наш опыт достигнет такого уровня, мы получим поразительную перспективу пуруши. Ибо тогда пуруша становится подлинным центром вещей; это больше не бледное видение, это конечная реальность, как она есть. Видите ли, тот мир будет достигнут, когда нам удастся найти символический мост между самыми абстрактными идеями физики и самыми абстрактными идеями аналитической психологии. Если нам удастся построить такой мост, мы достигнем по крайней мере внешних врат вишудхи. Таково условие. Я имею в виду, мы бы достигли этого коллективно; тогда путь будет открыт. Но мы все еще на большом расстоянии от цели. Ведь вишудха означает как раз то, что я сказал: полное признание психической сущности или субстанции как фундаментального основания мира, и не благодаря размышлениям, но фактически, а именно, через опыт. Бесполезно строить догадки об аджне и сахасраре[vi] и Бог знает о чем еще; вы можете размышлять о таких вещах, но вы не там, если не имели такого опыта.
Я дам вам пример перехода от одного состояния к другому. Я вспоминаю случай мужчины, который был экстравертом в самом крайнем смысле этого слова. Он всегда был убежден, что лучше там, где его нет; там было подлинное блаженство, и он должен его достигнуть. На самом деле он постоянно гнался за женщинами, потому что женщины, которых он не знал, всегда скрывали в себе тайну жизни и блаженства. Он не мог без зависти смотреть, как посторонняя женщина на улице разговаривает с другим мужчиной, потому что это могла быть как раз та женщина. Конечно, вы можете себе представить, ничего ему не удавалось. Везло ему все меньше и меньше, и он превратился в полного дурака. Он старел, и шансы встретить окончательную женщину становились исчезающе малыми. Так что пришло время для нового осознания. Он прошел анализ, но ничего не менялось, пока не случилось следующее: он шел по улице, и мимо проходила воркующая юная пара, и внезапно в его сердце возникла боль – это была та женщина! Затем неожиданно боль исчезла, и на мгновение он испытал кристально чистое видение. Он осознал: «Что ж, они это сделают, у них удастся, об этом позаботятся, мне больше не нужно об этом беспокоиться, слава Богу!»
Итак, что случилось? Он просто перешел границу диафрагмы, потому что в манипуре человек слеп от страсти. Конечно, когда он видит такую парочку, то думает: «Я хочу это, я тождественен с этим мужчиной». И он тождественен в манипуре. Он тождественен с каждым буйволом и, конечно, жалуется, что не может выпрыгнуть из своей шкуры и влезть в чью-то другую. Но тут он неожиданно осознает, что он – не тот мужчина; он прорывается сквозь завесу иллюзии, ту мистическую тождественность, и понимает, что он – не тот парень. Но у него есть и слабое осознание, что некоторым особенным образом он с ним тождественен, тот мужчина и сам продолжатель жизни; он не отброшен. И его сущность не принадлежит ему самому, но является и сущностью того, другого молодого человека. Сам он продолжает жить, и об этом позаботятся. И он во всем этом, а не снаружи.
Видите ли, это картина психического существования над или вне формы манипуры. Это ни что иное, как мысль – в видимом мире ничего не изменилось; ни один атом не переместился. Но изменилось одно: в игру вступила психическая субстанция. Видите ли, простая мысль, или почти неописуемое чувство, психический факт, изменила все его положение, всю его жизнь, и он смог перейти к анахате, к миру, где начинаются психические вещи.
Итак, переход от анахаты к вишудхе во многом аналогичен, но заходит гораздо дальше. Видите ли, в анахате мысль и чувство тождественны с объектами. Для мужчины чувство идентично с определенной женщиной, например, а для женщины с отдельным мужчиной. Мысль ученого тождественна с такой-то и такой-то книгой. Это такая книга. Так что всегда есть внешние условия, или для чувства, или для разума. Мысль всегда специфична – научная, философская или эстетическая, например, — потому что она всегда тождественна с отдельным объектом. И потому чувство тождественно с определенными людьми или вещами. Человек в гневе, потому что кто-то сделал то-то и то-то, потому что условия такие-то и такие-то. Потому наши эмоции, ценности, мысли, убеждения взаимозависимы от фактов, от того, что мы называем объектами. Они не в себе и не через себя. Они, как я говорю, сплетены с конкретными фактами.
Знаете, иногда идеально было бы не иметь никаких убеждений и чувств, которые не основаны на реальности. Нужно даже обучать людей, когда им приходится переходить от манипуры к анахате, что их эмоции должны иметь реальную основу, что они не должны грозить адом и проклятием другому, основываясь на чистом предположении, и что есть абсолютные причины, по которым такие их поступки не оправданы. Им действительно нужно узнать, что их чувства должны основываться на фактах.
Но переходя от анахаты к вишудхе об этом нужно забыть. Человек даже должен признать, что все его психические факты никак не связаны с материальными фактами. Например, гнев, который вы испытываете к кому-то или чему-то, неважно, насколько он оправдан, не вызван какими-то внешними вещами. Это феномен сам по себе. Это то, что мы называем восприятием на субъективном уровне. Скажем, кто-то оскорбил вас, и вам снится сон об этом человеке, где вы снова чувствуете тот же гнев по отношению к нему. Тогда я говорю: «Этот сон сообщает мне, что же означает этот гнев, чем он является в реальности». Но вы возражаете, что он сказал то-то и то-то, так что у вас есть все основания для такого гнева и поведения по отношению к нему. Ну, я должен признать, что все это вполне справедливо, и скромно сказать: «Итак, теперь, когда вы испытали гнев и снова стали разумным, давайте рассмотрим этот сон, потому что это субъективная стадия интерпретации. Вы считаете этого человека своим особенным b?te noire [ненавистный человек – прим. перев.], но на самом деле это вы и есть. Вы проецируете себя на него, ваша тень появляется в нем, и это вас злит. Конечно, человек сначала не склонен признать такую возможность, но через время, если процесс анализа эффективен, до него доходит, что это может быть правдой. Мы, вероятно, тождественны даже с самым злейшим врагом. Иными словами, наш злейший враг внутри нас.
Если вы достигли этой стадии, вы начинаете покидать анахату, потому что преуспели в разрушении абсолютного единства материальных внешних фактов с внутренними или психическими фактами. Вы начинаете считать игру мира своей игрой, людей, появляющихся снаружи, проясняющими ваше психическое состояние. Что бы ни выпадало на вашу долю, какой бы опыт или приключение вы ни имели во внешнем мире, это ваш собственный опыт.
Например, анализ не зависит от того, кем является аналитик. Это ваш собственный опыт. То, что вы переживаете в анализе – это не благодаря мне; это вы и есть. Вы испытаете со мной именно тот опыт, который является вашим опытом. Не каждый влюбляется в меня, не каждый обижается, когда я делаю едкую ремарку, и не каждый восторгается резкими выражениями, которые я использую. Опыт в анализе, в котором я всегда тот же доктор Юнг, это крайне разнообразные процедуры с разными людьми. Индивидуумы весьма различны, и с учетом этого анализ – это всегда иной опыт, даже для меня. Я один и тот же во всех подобных условиях, но пациенты различаются, и соответственно опыт в анализе различен для меня все время. Но, естественно, пациент считает, что его анализ такой-то и такой-то, потому что в нем участвую я. Он не видит, что это тоже его субъективный опыт. Пока пациент рассматривает анализ подобным образом – который в сущности является личностным флиртом или личностным обсуждением – он не получает того, что должен получить, потому что не видит себя. Когда он действительно начинает рассматривать анализ как собственный опыт, то осознает, что доктор Юнг, партнер по игре, относителен. Он представляет собой то, что пациент думает о нем. Он просто крючок, на который вы вешаете свою одежду; он не так субстанционален, как кажется. Он тоже является вашим субъективным опытом.
Если вы видите это, вы на пути к вишудхе, потому что в вишудхе вся мировая игра становится вашим субъективным опытом. Само слово становится отражением психики. Например, когда я говорю, что мир состоит только из психических образов – чего бы вы ни касались, что вы ни испытывали, воображается, потому что вы не можете воспринять ничего другого; что если вы коснетесь этого стола, то можете подумать, что он вещественен, но на самом деле вы испытываете особый сигнал от осязательных нервов к мозгу; и даже этого вы испытать не можете, потому что если бы я мог отрезать ваши пальцы, вы бы все равно их ощущали, потому что обрезанные нервы не могут функционировать никак иначе; и даже ваш мозг лишь образ вот здесь – говоря такую еретическую вещь, я на пути к вишудхе. И если мне удастся – надеюсь, что нет – поднять вас всех до вишудхи, вы определенно начнете жаловаться; вы задохнетесь, не сможете больше дышать, потому что там нет ничего, что можно вдохнуть. Это эфир. Достигая вишудхи, вы достигаете безвоздушного пространства, где для обычного индивидуума нет земной возможности дышать. Так что это, по-видимому, приключение весьма критического рода.
Итак, говоря об этих двух центрах, мы никогда не должны опускать действительные символы; они многому нас научат. Я хочу привлечь ваше внимание к животному символизму, о котором я еще не говорил. Вы знаете, что последовательности животных начинаются в муладхаре со слона, поддерживающего землю, который означает потрясающее побуждение, поддерживающее человеческое сознание, силу, которая принуждает нас построить такой сознательный мир. Для индуса слон действует как символ прирученного либидо, параллельно образу лошади для нас. Он означает силу сознания, силу воли, способность делать то, что хочется делать.
В следующем центре мы видим макару, левиафана. Так что при переходе от муладхары к свадхистхане сила, которая до сего времени питала вас, обретает совершенно иное качество: то, чем слон является на поверхности мира, левиафан в глубинах. Слон – огромное, сильнейшее животное на поверхности земли, а левиафан – самое большое и самое ужасное животное в водах. Но это одно и то же животное: сила, которая принуждает вас к сознанию и сила, которая питает вас в сознательном мире оказывается злейшим врагом, когда вы приходите в следующий центр. Потому что здесь вы действительно выходите за пределы этого мира, и все, что заставляет вас цепляться за него, является вашим злейшим врагом. Величайшее блаженство этого мира – это величайшее проклятие в бессознательном. Так что макара лишь обратная сторона: водный слон, кит-дракон, пожирающий вас, является тем, что до сей поры питало и поддерживало вас – как благосклонная мать, которая взрастила вас, становится впоследствии пожирающей матерью, которая снова вас поглощает. Если вы не сможете ее отбросить, она станет полностью негативным фактором – она поддерживает жизнь в вашем детстве и юности, но чтобы стать взрослым, вы должны все это оставить, и тогда сила матери обращается против вас. Так что всякий, пытающийся покинуть этот мир ради другого сознания, водного мира или бессознательного, противостоит слону; затем слон становится подземным чудовищем.
В манипуре символическим животным является баран, и баран – священное животное Агни, бога огня. Это астрологическое. Баран, Овен, является домом Марса, огненной планеты страстей, импульсивности, безрассудности, жестокости и так далее. Агни – подходящий символ. Это снова слон, но в новой форме. И это больше не непреодолимая сила – священная сила слона. Теперь это жертвенное животное, и это относительно малая жертва – не большое жертвоприношение быка, а малое жертвоприношение страстей. То есть, жертвоприношение страстей не такая дорогая цена. Небольшое черное животное, противостоящее вам, уже не левиафан в глубинах в предыдущей чакре; опасность уже миновала. Ваши собственные страсти действительно представляют меньшую опасность, чем угроза утонуть в бессознательном; не осознавать свои страсти гораздо хуже, чем страдать от них. И это выражено Овном, бараном; это малое жертвенное животное, которого вам не нужно бояться, потому что у него уже нет силы левиафана или слона. Вы преодолели большую опасность, когда осознали свои фундаментальные желания и страсти.
Следующее животное – это газель, снова трансформация первоначальной силы. Газель или антилопа, как и баран, живет на поверхности земли – различие в том, что это не одомашненное животное вроде овцы и не жертвенное животное. Оно вообще не опасно; напротив, газель крайне пуглива и неуловима, и она очень быстра – исчезает в мгновение. Подойдя к стаду газелей, вы удивитесь, как они исчезают. Они просто взлетают в воздух большими прыжками. В Африке есть антилопы, которые прыгают на высоту от шести до десяти метров – это поразительно; у них будто есть крылья. Но они также грациозны и нежны, у них очень тонкие ноги и копыта. Они едва касаются земли, и малейшего колебания воздуха достаточно, чтобы они упорхнули, как птицы. Так что в газели есть птичье качество. Она легка, как воздух; она касается земли то тут, то там. Это животное земли, но оно почти свободно от силы притяжения. Такое животное подходит для того, чтобы символизировать силу, действенность и легкость психической субстанции – мысли и чувства. Оно уже потеряло часть тяжести земли. Кроме того, оно означает, что в анахате психическая вещь – ускользающий фактор, его нелегко поймать. Это как раз то качество, которое мы, доктора, имеем в виду, когда говорим, как чрезвычайно трудно обнаружить психогенный фактор в болезни.
Мистер Делл: Вы бы сравнили его с единорогом?
Доктор Юнг: Я бы сказал, что это близкая аналогия, и, как вы знаете, единорог – это символ Святого Духа – это был бы западный эквивалент.[vii]
Миссис Сойер: Единорог происходит от носорога, так что это еще одна аналогия.
Доктор Юнг: Да, носорог сохранился в легенде о единороге. Единорог – несуществующее животное, но носорог действительно существовал в этой стране. Например, хорошо сохранившаяся половина носорога была найдено в сточной яме для нефти где-то в Восточной Европе – думаю, в Польше. Он был из ледникового периода, европейский носорог. Так что единорог, вероятно, является слабым эхо тех дней, когда человек действительно видел здесь живого носорога. Конечно, этого нельзя доказать, но это по крайней мере близкая аналогия к нашему процессу – трансформации слона в эту нежную, тихую, легконогую газель.
Итак, это очень подходящий символ для психогенного фактора. И открытие психогенного фактора в медицине было тем, что действительно можно сравнить с переходом от манипуры к анахате. Я хорошо помню время, когда профессора сказали: «Что ж, здесь есть и какое-то психическое нарушение, с этим определенно как-то связано воображение, и психологическое недомогание может произвести все эти симптомы» и так далее. Изначально считалось, что психика – это что-то вроде пены или субстанции, которую производит тело, и больше ничего сама по себе, и что так называемая психологическая обусловленность на самом деле не существует, что причина всегда более симптоматична. Даже Фрейд не считает психогенный фактор реальным. Психика для него что-то скорее физиологическое, что-то побочное в жизни тела. Он убежден, что в ней много химии, или должно быть много – что все дело в химии тела, что это гормоны или Бог знает что еще. Так что открытие реального психогенного фактора (который еще не осознан в медицине, представьте!) – это великое и сказочное событие. Оно станет признанием самой психики как чего-то действующего вместе с телом; но имеющего положение причины. Видите ли, если доктор признает подобное, он идет действительно длинным путем. Если он считает психогенный фактор причиной среди микробов, простуд, неблагоприятных социальных условий, наследственности и так далее, с этим он признает, что психика – это нечто существующее, имеющее реальное воздействие. Логический медицинский ум не очень верит, что к ней можно реально прикоснуться, потому что она обладает ускользающим свойством газели. И вы знаете, что когда психика проявляется в реальности, она обычно противостоит нам. Потому что в той мере, в какой она нам не противостоит, она попросту тождественна с нашим сознанием. Наше сознание не против нас, и мы считаем все нашими сознательными поступками, но психический фактор – это всегда то, что мы не считаем своим. Мы пытаемся его отрицать и подавлять. Скажем, я хочу написать письмо, которое мне неприятно. Против меня немедленно восстает психический фактор. Я не могу найти то письмо – оно испарилось; я обнаруживаю, что бессознательно переложил его в другое место. Я хотел особенно позаботиться об этом письме, но поскольку я ему сопротивляюсь, то ложу его не в тот карман или в другой угол, чтобы потерять его на месяцы. Обычно говорят о бесе, который попутал. Кажется почти демоническим, как пропадают крайне необходимые вещи. То же происходит при истерии: как раз там, где это важно, вещи отправляются причудливым маршрутом. Когда важно сказать правильную вещь, человек говорит как раз неверную; слова будто переворачиваются во рту. Так что нельзя не признать тот факт, что ему противостоит какой-то дьявол. Отсюда старая идея, что такие люди одержимы дьяволом, жертвы ведьм и так далее.
Мистер Бауманн: У Фридриха Теодора Вишера есть очень хорошая книга Auch Einer (Еще один).[viii]
Доктор Юнг: Да, немецкая книга об одном из тех, кто знает о вещах, то есть, о дьяволе, скрытом в них. Например, когда вы теряете свои очки, вы обязательно оставите их в самом неожиданном месте, скажем, на стуле такой конструкции, что очки идеально к ней подойдут. И можете быть совершенно уверены, что если вы уроните бутерброд с маслом на пол, он упадет намазанной маслом стороной. Или когда вы поднимаете кофейник над столом, он обязательно заденет ручку кувшина с молоком, так что молоко прольется.
Мистер Делл: Die T?cke des Objekts (зловредность вещей).
Доктор Юнг: Да, дьявольская хитрость вещей, и Вишер в своей книге Auch Einer вывел целую систему. Она, конечно, чрезмерно идеалистична, но он верно понимает психический фактор, потому что это некоторым образом наши поступки, но в то же время и не наши; это происходит шаловливым образом. Ускользание психогенного фактора поразительно. В анализе он также исчезает, потому что как только вы попытаетесь на него напасть, пациент будет все отрицать и скажет: «Но я это и хотел сделать; это я сам». Он держит его подальше все время, потому что сам боится открыть его. Он боится, что у него в голове выкрутились болты; он думает, это значит, что он сумасшедший.
Так что переход от манипуры к анахате действительно очень сложен. Осознание, что психика – самодвижущаяся вещь, нечто высшее и не являющееся вами, крайне трудно достигнуть и признать. Потому что это значит, что сознание, которое вы называете собой, кончается. В вашем сознании все так, как вы расположили, но тут вы обнаруживаете, что не хозяин в своем доме, вы не один живете в своей комнате, что тут призраки, разрушающие вашу повседневность, и это конец вашей монархии. Но если вы поймете это правильно и так, как показывает тантрическая йога, это признание психогенного фактора будет лишь первым осознанием пуруши. Это начало великого осознания, появляющегося в своей наиболее гротескной и нелепой форме. Вот что означает газель.
Теперь вспомните, что слон снова появляется в вишудхе. Так что здесь мы встречаем полную силу, непреодолимую священную мощь животного, как это в муладхаре. То есть, здесь мы встречаем всю ту силу, которая ввела нас в жизнь, в это сознательное существование. Но здесь это не поддерживающая муладхара, не эта земля. Она поддерживает те вещи, которые кажутся нам самыми воздушными, самыми нереальными, самыми летучими, а именно, человеческие мысли. Это как если бы слон теперь создавал реальность из представлений. Мы признаем, что наши представления не более, чем наше воображение, продукты нашего чувства или нашего интеллекта – абстракции или аналогии, не подкрепленные никакими физическими явлениями.
То, что объединяет их, то, что их все выражает, это концепция энергии. В философии можно взять в качестве примера Платона с его притчей о пещере.[ix] Он пытается этой достаточно грубой притчей объяснить субъективность нашего суждения, а это та же самая идея, которая позже в истории философии была названа теорией познания. Он описывает людей, сидящих в пещере спиной к свету, глядящих на тени на стене, отбрасываемые движущимися фигурами снаружи. Это крайне уместная аналогия для объяснения проблемы, но потребовалось больше двух тысяч лет, чтобы она была философскую абстрактную формулировку в «Критике чистого разума» Канта.
У нас всегда есть впечатление, что такие философские или научные концепции, как энергия – назовем их теориями или гипотезами – совершенно тщетны, что они изменятся завтра, как дуновение ветра, не имеющее подлинного существования. Но это, видимо, и есть вещи, поддерживаемые и подталкиваемые слоном, словно слон делает реальными такие представления, которые действительно являются лишь продуктами нашего разума. Это наш предрассудок – думать, что эти продукты нереальным.
Но здесь есть одна загвоздка, все не так просто. Ваши размышления ведут к абстракциям, и эти абстракции вы вполне ясно ощущаете как свои заключения. Они искусственны; вы никогда не можете быть уверен, что они существуют в реальности. Но случись вам испытать в реальности то, что вы заключили, вы скажете: «Теперь это реально в той мере, в какой моя мысль реальна». Например, вы говорите: «Завтра будет гроза». Это маловероятно в такое время года, но исходя из всех метеорологических данных вы делаете такое заключение, хотя сами считаете это маловероятным. А завтра и правда приходит гроза, и вы говорите: «Разве не чудо, что пришел к такому заключению? Должно быть, мое чувство оказалось право». Так что вы овеществляете свою мысль в реальности, и эта реальность воздействует на все ваше существо. Она полностью пронизывает вас – вас поливает дождем, вы слышите гром, может быть, вас даже ударит молния – вы получаете полное воздействие.
Итак, в соответствии с символизмом чакр нечто похожее происходит в вишудхе. Сила слона прилагается к психической реальности, которую наш разум склонен считать чистой абстракцией. Но сила слона никогда не прилагается к продуктам чистого интеллекта, потому что они никогда не бывают убедительны; им всегда нужно физическое свидетельство. И для чисто психических вещей нет никакой возможности физического доказательства. Например, вы знаете, что невозможно на основе физических фактов вывести представление о Боге, потому что это не физическая концепция. Он не связан с переживаниями в пространстве и времени. Он попросту не связан с пространством и временем, и потому вы не можете ожидать подобного эффекта. Но если у вас есть психический опыт, если над вами довлеет психический факт, тогда вы его понимаете и можете вывести из него представление. Абстракция, или представление о Боге, вышла из опыта. Это не ваше интеллектуальное представление, хотя оно может быть и интеллектуальным тоже. Но главное в таком опыте то, что это психический факт. А психические факты – реальность вишудхи. Потому непреодолимая сила реальности поддерживает уже не данные об этой земле, а психические данные.
Например, вы знаете, что вам очень хочется что-то сделать, но вы чувствуете, что это невозможно, словно есть некий абсолютный запрет. Или же вы ясно чувствуете, что не хотите что-то делать, но психический фактор этого требует, и вам не удержаться – вы должны пойти этим путем; в этом нет сомнений. Это сила слона, которую вы чувствуете даже в том, что назвали бы абсурдным. Это переживания реальности вишудхи, как они выражены ее символизмом.
Это только пятая чакра, а мы уже выдохлись – буквально – мы покинули воздух, которым дышим; мы достигаем, скажем, отдаленного будущего человечества, или нас самих. Потому что каждый человек имеет хотя бы потенциальную способность пережить то, что можно назвать коллективным опытом за две тысячи лет, может, даже за десять тысяч лет. То, с чем мы имеем дело сегодня, было предугадано бог весть сколько миллионов раз в туманном прошлом примитивными лекарями или же древними римлянами и греками. И мы предугадываем тысячи грядущих лет, так что мы действительно достигаем будущего, которым еще не обладаем. Так что достаточно смелым было бы говорить о шестой чакре,[x] которая, конечно же, совершенно недостижима для нас, потому что мы еще даже не достигли вишудхи. Но раз у нас есть символизм, мы можем хотя бы строить о ней теории.
Аджна, как вы помните, выглядит как крылатое семя и не содержит животного. Это означает, что здесь нет психического фактора, нет ничего, что противостоит нам и чью силу мы могли бы ощутить. Изначальный символ, лингам, здесь повторяется в новой форме, в белом цвете. Вместо темного оплодотворяющего состояния, теперь он сияет белым светом, полностью сознателен. Иными словами, Бог, дремавший в муладхаре, здесь полностью пробужден и является единственной реальностью; и потому этот центр был назван состоянием, в котором человек соединяется с Шивой. Можно сказать, что это центр unio mystica с силой Бога, что означает абсолютную реальность, в которой человек становится ни чем иным, как психической реальностью, однако, сталкивающейся с другой психической реальностью, которой сам не является. И это Бог. Бог – это вечный психический объект. Бог – это просто слово для не-эго. В вишудхе психическая реальность еще противостояла физической реальности. Потому человек еще пользовался поддержкой белого слона, чтобы укреплять реальность психе. Психические факты все еще имеют место внутри нас, хотя и живут собственной жизнью.
Но в аджне психе обретает крылья – здесь вы ни что иное, как психе. Но есть и другая психе, противостоящая вашей психической реальности, реальность не-эго, то, что нельзя даже назвать самостью, и вы понимаете, что исчезнете в ней. Эго полностью исчезает; психическое больше не содержится в нас, мы сами становимся его содержимым. Видите ли, в этом состоянии, когда белый слон исчез, самость почти немыслима. Слон больше не может быть воспринят даже через его силу, потому что больше не противостоит вам. Вы абсолютно тождественны с ним. Вы и не мечтаете делать что-то, кроме того, что требует сила, а сила ничего не требует, потому что вы уже делаете это – ведь вы сами эта сила. И сила возвращается к истоку, к Богу.
Говорить о лотосе с тысячью лепестков, о сахасраре, было бы излишне, потому что это чисто философская концепция, для нас совершенно несущественная; она вне всякого возможного опыта. В аджне еще есть восприятие самости, которая очевидно отлична от объекта, Бога. Но в сахасраре человек понимает, что они не различны, и следующим заключением будет то, что объекта нет, нет Бога, ничего, кроме брахмана. Нет никакого опыта, потому что он один, без второго. Он дремлет, его нет, и потому это нирвана. Это чисто философская концепция, простое логическое заключение из предыдущих посылок. Она не имеет для нас практической ценности.
Миссис Сойер: Я бы хотела спросить вас, значит ли восточная идея восхождения по чакрам, что каждый раз, когда вы достигаете нового центра, нужно вернуться в муладхару?
Доктор Юнг: Настолько, насколько вы действительно живете в муладхаре, Вполне очевидно, что вы не можете постоянно жить в медитации или в состоянии транса. Вам нужно выходить в этот мир; вам нужно быть сознательным и дать богам заснуть.
Миссис Сойер: Да, но это можно истолковать двояко: делать эти вещи одновременно или совершать путешествие вверх и вниз.
Доктор Юнг: Символизм чакр имеет тот же смысл, что выражен в наших метафорах о ночном путешествии по морю или о восхождении на священную гору или о посвящении. Это действительно длительное развитие. Это не прыжки вверх и вниз, потому что достигнутое вам уже никогда не будет утрачено. Скажем, вы были в муладхаре и затем достигли водного центра, а затем, как кажется, возвращаетесь. Но вы не возвращаетесь; это иллюзия возвращения – вы оставили нечто от себя в бессознательном. Нельзя прикоснуться к бессознательному, не оставив в нем частицу себя. Вы можете забить или подавить это, но тогда вы уже не будете целостны. Если вы узнали, что дважды два четыре, это останется так навеки – пять никогда не получится. Возвращаются только те, кто думают, что прикоснулись к нему, но полны иллюзий по этому поводу. Если вы это действительно испытали, вы не утратите этот опыт. Будто немалая доля вашего вещества осталась там, немалая доля вашей крови и веса. Вы можете вернуться в предыдущее состояние, забыв, что потеряли ногу, но вашу ногу откусил левиафан. Многие люди, попавшие в воду, говорят: «Ноги моей там больше не будет!» Но они что-то оставили, что-то там осталось. И если вы пойдете в воду и в огонь страсти, назад вы уже не вернетесь, потому что вам не потерять связи со своими страстями, которую вы обрели в манипуре.
Вопрос: Это как Вотан, теряющий глаз?
Доктор Юнг: Точно. И как Осирис, бог подземного мира, который тоже потерял один глаз. Вотан должен был принести в жертву глаз у источника Мимира, источника мудрости, то есть бессознательного. Видите ли, один глаз останется в безднах или будет повернут к ним.[xi] Так, Якоб Беме, когда он был «зачарован центром природы», как он говорит, написал свою книгу о «повернутом внутрь глазе». Один его глаз повернулся вовнутрь; он продолжал смотреть в подземный мир – что равно потере глаза. У него больше не было двух глаз в этом мире. Так что когда вы действительно входите в высшую чакру, вы больше не вернетесь назад; вы там и останетесь. Часть вас может отделиться, но чем дальше вы продвинетесь по последовательности чакр, тем дороже обойдется кажущееся возвращение. Или же если вы вернетесь, забыв о связи с этим центром, вы будете как дух. В реальности вы попросту ничего из себя не представляете, просто тень, и ваши переживания остаются пустыми.
Миссис Кроули: Вы считаете, суть в том, чтобы воспринимать чакры, через которые мы прошли, одновременно?
Доктор Юнг: Конечно. Как я сказал, в историческом психологическом развитии мы сегодня почти достигли анахаты, и оттуда мы можем воспринимать муладхару и все остальные центры прошлого, зная записи, традиции, а также через наше бессознательное. Предположим, некто достиг аджны, состояния полного сознания, а не только самосознания. Это будет крайне расширенное сознание, которое включает в себя все – саму энергию – сознание, которое знает не только «Ты есть То», но и много больше – каждое дерево, каждый камень, каждое дуновение воздуха, каждый крысиный хвост – все это вы; нет ничего, что бы не было вами. В таком расширенном сознании все чакры будут переживаться одновременно, потому что это высшее состояние сознания, и оно не было бы высшим, если бы не включало в себя весь предыдущий опыт.
[i] Хауэр описывал вишудху как «очищенную, или очищение» (HS, 69).
[ii] Ibid., 75.
[iii] Хауэр описывал анахата-чакру так: «Этот сердечный лотос – это чакра фундаментальных прозрений о жизни; это то, что мы называем творческой жизнью в высшем смысле» (HS, 90-91).
[iv] Юнг предпринял попытку навести этот мост в сотрудничестве с физиком Вольфгангом Паули в The Interpretation of Nature and the Psyche (Bollingen Series LI, 1955). По этому вопросу см. в особенности Wolfgang Pauli und C. G. Jung: Ein Briefwechsel 1932–1958, edited by C. A. Meier (Berlin, 1992).
[v] Огюст Пикар был швейцарским профессором физики в Университете Брюсселя. 27 мая 1931 г. он впервые начал восхождение в стратосферу при помощи специального воздушного шара для проведения научных наблюдений. Его второй полет был совершен с аэродрома Дюбендорф возле Цюриха 18 августа 1932 г. См. его книги Au dessus des nuages (Над облаками) (Paris, 1933) и Between Earth and Sky (Между небом и землей), tr. by C. Apcher (London, 1950).
[vi] Хауэр утверждал, что сахасрара-чакру «это чакра с тысячью спиц или тысячью лепестков» (HS, 69). Элиаде отмечал, что «здесь реализуется окончательное единство (unmani) Шивы и Шакти, конечная цель тантрической садханы, и здесь кундалини завершает свое путешествие после прохождения шести чакр. Мы должны отметить, что сахасрара уже не принадлежит к плану тела, она отмечает собой план трансцендентности – и это объясняет, почему авторы обычно говорят о «шести» чакрах» Mircea Eliade, Yoga: Immortality and Freedom, translated by Willard R. Trask (Bollingen Series LVI; reprint, London, 1989), 243.
[vii] Юнг дал обширный комментарий о символическом значении единорога в Psychology and Alchemy, CW, vol. 12,§§518–54
[viii] Friedrich Theodor Vischer, Auch Einer, (Stuttgart and Leipzig, 1884)
[ix] Plato, The Republic, book 7, translated by D. Lee (London, 1955), 514ff.
[x] Об аджна-чакре Хауэр утверждает: «Божественная, мужская сила исчезает на этой стадии, но дифференцированная женская сила еще действует, и исчезает только в последней чакре. Я не уверен, найдете ли вы подходящие психологические параллели для нее». (HS, 90)
[xi] Анализ Вотана, проведенный Юнгом, в котором он не обращается напрямую к этому мотиву, см. в “Wotan” (1936), CW, vol. 10
пер. Sedric