08.11.2020
0

Поделиться

ПРИБЛИЖНИЕ К НАШИМ ЧУВСТВАМ

С помощью работы души постепенно происходит сенсибилизация тела, вызывающая более ясное и яркое восприятие мира. Становится очевидным радикальный разрыв между созданным людьми миром и Землей. Этот разрыв и способы его исцеления – вот что я хотел бы сейчас рассмотреть. Однако исцеление будет невозможным, если у нас не получится поддерживать сознательную телесную связь с Землей, поэтому нам следует начать с признания того, что эта связь почти разорвана; вот где должно начаться исцеление. Я не говорю, что мы должны сначала исцелить себя, а затем приступить к задаче установления более целостных отношений с Землей. Я также не говорю, что мы должны забыть о себе и обратиться к исцелению Земли. Первая из этих альтернатив – это путь глубинной психологии и терапевтической психологии в целом. Вторая – это путь экологии. Здесь я хочу сосредоточиться на вопросе о самой связи, о том, что происходит между человеком и Землей, о встрече индивидуальной души с душой мира. Обращение к этим вопросам связано с тем, что было сказано о тонком теле, понимание которого теперь необходимо расширить, чтобы включить в него чувства отдельного тела.

ВООБРАЖЕНИЕ И КОНТР-ТВОРЕНИЕ

Наши чувства были нарушены из-за отделения мира от Мудрости более широкого мира, мира Софии. Необходимое переживание скорби и приближение к действительно творческой деятельности, которая работает через сновидения, должно сопровождаться работой по осознанию мудрости чувств. Во-первых, нужно обратить внимание на то, как мы потеряли наши чувства.

Мы с трудом воспринимаем мир, скатывающийся в Хаос изо дня в день, потому что смоделированный мир постоянно противодействует творчеству, что часто производит впечатление, будто создается новый мир. Действительно, это мир, который лучше всего можно описать современным термином «виртуальная реальность». Однако я расширю этот термин, чтобы включить в него нечто большее, чем просто способность принимать информацию и превращать ее в опыт с помощью компьютерного моделирования. Электронная технология такого рода представляет собой образцовый пример контр-творения, имеющего место всякий раз, когда симуляция любого рода заменяет непосредственное физическое присутствие в теле мира. Подходит любая система символов, от языка до мышления, от создания теорий до создания искусства. Однако нужен дополнительный элемент, чтобы создать чего-то большее, чем просто вставить систему посредничества между собой и миром. Контр-творение происходит всякий раз, когда ощущения, становящиеся посредниками между телом и миром, приводят к последствиям, которые сбивают с толку ощущения, обычно вызываемые непосредственным физическим присутствием в мире.

Список примеров обширен и весьма разнообразен. Уильям Ирвин Томпсон много писал о смоделированном мире в своей книге «Американская замена природы»[1]. Телевидение и кино – яркий тому пример. Показывая ужасные и отвратительные образы можно вызвать в теле ощущение желания. Почему непристойные и порнографические кадры насилия не вызывают отвращения и желания встать и уйти, при виде их на экране, чтобы никогда не возвращаться к увиденному? Вместо этого возникает ещё большее желание; место страха и отвращения заняло возбуждение.

Однако я не говорю, что жестокость в СМИ является проблемой; скорее относительное отсутствие истинного воображения жестокости. Я также не говорю, что СМИ по самой своей природе являются источником проблемы и что следует держаться подальше от фильмов и телевидения. Путаница ощущений теперь встречается в мире повсеместно, и не имеет значения, имеется ли прямое непосредственное воздействие. То, что транслируется через СМИ, – не более чем усиление всемирного явления, от которого не отдохнешь и не спрячешься.

Когда воображение представляется в мире, чтобы мы могли его ощутить без сознательных усилий индивидуального воображения, тогда мы пребываем в контр-творении. Часто, когда мы ходим в кино и смотрим телевизор, то будто бы погружаемся в сказочный сон. Идем в кассу, покупаем билет и передаем свои чувства обслуживающему персоналу; или же включаем телевизор, откидываемся на спинку кресла и притупляем сознание. Кроме того, эти ситуации являются не более чем преувеличенными примерами подобных событий, которые более или менее определяют жизнь в мире контр-творения.

Разве пробуждение и уход на работу в большой корпорации – это не аналогичная передача индивидуального сознания другому? Отличается ли обучение в школе или колледже, а также посещение лекций совместно с одной или двумя сотнями студентов, от получения внешнего воздействия на формирование воображения? Отличается ли посещение церкви и слушание проповедей от манипуляций под видом благодати? Отличается ли чтение пусть и приятно написанной, но не допускающей несогласия со сказанным книги, чем-то отличным от всего вышеперечисленного?

От того, кто посещает кинотеатр, не требуется ничего, кроме оплаты за билет. От телезрителя не требуется ничего, кроме того, чтобы он сидел и смотрел. От посетителя Диснейуорлда не требуется ничего, кроме как просто получать впечатления. В этих случаях воображаемые миры представлены в виде чувственных переживаний; это как если бы сон пришел извне, за исключением того, что на самом деле это вовсе не сон, а чувственный опыт, действующий как мир снов.

Воображение вошло в сферу полностью бодрствующего сознания; она стала вездесущей составляющей жизни наяву, но мы не осознаем, что это действительно так. Нас все время атакует ограниченное воображение. Но до тех пор, пока «Я» не осознает себя как творящую, импровизирующую, дающую активность без содержания, до тех пор, пока «Я» продолжает функционировать как эго, эта форма воображения обладает способностью усыпить эго. Когда эго спит, невозможно отличить то, что представляется чувствам, от сновидений.

Смешение ощущений, вызванное представлением эго, которое не прорвалось к переживанию активности «Я» уже сформированных образов, можно легко описать. Когда эго предоставляют образы, в создании которых оно не участвует, такие образы кажутся чем-то средним между воображаемым и реальным. Это картины чувственных переживаний, замаскированных под образы, а не истинные чувственные переживания и не истинное воображение. Например, увидеть медведя в дикой природе и в зоопарке – два совершенно разных опыта. Наблюдение за медведем в зоопарке мало чем отличается от просмотра фильма о дикой природе. В первом случае, когда вы видите медведя в горах, вы погружены в полный контекст восприятия, который задействует все чувства, а также вызывает активность воображения. В последнем случае контекст сужен и сделан безопасным и удобным, так что чувства притуплены; на самом деле мы видим имитацию медведя, образ медведя, который больше похож на фантастического, а не настоящего медведя.

Видеть страдания людей на войне по теленовостям не сравнимо с наблюдением за этими же страданиями через непосредственное присутствие – исчезает контекст, а также запах, вкус, осязание, вся трагическая атмосфера. В этом разница между симуляцией и истинным воображением. Чувствуем ли мы то, что нас окружает или довольствуемся образом? Тот тип воображения, который возникает из-за галлюциногенных веществ, нельзя назвать истинным опытом воображения, а только лишь симуляцией, поскольку они еще больше стирают активность эго. Фотографии планет, полученные с космических спутников, не являются истинными образами, потому что они опосредованы конструкциями – спутниками, ракетами, космическими станциями, расположенными между космосом и Землей; таким образом, у нас есть научное, технологическое изображение планет, как если бы устройство, с которого они наблюдались, не имело значения.

Эго, представленное истинными образами, скажем, в форме великого произведения искусства, не способно соотноситься с истинным воображением и воспринимает только бессмыслицу. С другой стороны, «Я», сталкиваясь с великим произведением искусства, воспринимает эту работу, частично создавая то, что воспринимается. Если «Я» рассматривает мастерски изображенную лошадь, оно видит нечто большее, чем изображение лошади, оно воспринимает силу, движение, инстинкт, жизненную энергию, дух лошади, все то, что может быть передано в картине только линией или цветом. Для завершения картины требуется творческое восприятие и бдительное сознание.

Кроме того, когда «Я» сталкивается с образами, которые не требуют участия, оно легко распознает их ложность. Однако, поскольку эго и «Я» – это одна и та же функция, в первом случае направленная внутрь и опирающаяся на прошлое, а во втором случае направленная вовне и ориентированная на то, что должно произойти. Жизнь в мире, наполненном заранее сформированными образами, работает категорически против того, чтобы «Я» развивало свои собственные способности воображения, и разрушает такую способность, если она существует. Чтобы найти способ любви, который может сбалансировать жизнь в симулированном мире с его путаницей ощущений, необходимо сначала изучить связь тела с миром симулированного воображения.

КОНТР-ТВОРЕНИЕ ТЕЛА

Я описал, как эфирное тело людей и мира пребывает под атакой радиации, и как эту силу также следует рассматривать в качестве регресса человеческого сознания в сторону буквализма. Это открытие начало предупреждать нас о том, что душа несколько сложнее, чем это обычно определяется или ограничивается психологией. Сложность души ещё более расширяется с осознанием того, что душа не может быть ограничена внутренней жизнью индивидуумов, но что нечто вроде душевных качеств принадлежит основной деятельности Земли, что Земля имеет свою собственную глубину и что существует определенная связь между душой или психической жизнью индивидов и душой мира. По мере того, как мы продолжим, эту сложность необходимо будет расширить еще больше за счет соединения души, чувственного опыта и «Я».

Во-первых, следует отметить, что склонность к тому, чтобы стать потребителем образов, а не активным воображающим человеком, объясняется тем неоспоримым фактом, что гораздо легче и удобнее получать изображения, чем участвовать в их создании. Воображающее «Я» является творческим, что означает, что в каждый момент оно возникает практически с нуля; каждое мгновение мира – это неожиданность; и каждый акт созидания делает следующее действие еще более трудным, потому что «Я» снова должно начинать практически с нуля. Каждый настоящий художник что-то знает об этом опыте.

Например, художник, который пишет картину, а затем переходит к написанию другой картины, обнаружит, что вторую картину создать труднее, чем первую, именно потому, что необходимо отложить в сторону то, что уже было сделано. Если этот акт отказа от предыдущего достижения не будет выполнен, вторая картина будет не настоящим творением, а имитацией или, в лучшем случае, вариацией того, что уже было сделано. В то же время процесс создания первой картины укрепляет силы души, позволяя выйти за рамки того, что уже есть. Таким образом, речь идет не об истощении собственных ресурсов, а, скорее, об укреплении потенциала. То, что может сделать настоящий художник, очень похоже на то, что значит жить в потоке времени, текущем из будущего, а не в том, что течет из прошлого.

Описываемый здесь образ жизни в потоке времени из будущего может показаться невозможным, но следует помнить, что ничего из этого не следует рассматривать с точки зрения содержания; скорее, важна деятельность сознательной жизни души по созданию образов. Со стороны может показаться, что человек, способный жить в потоке времени, текущем из будущего, изо дня в день совершает одни и те же действия. Дело не в том, что человек делает; содержание его активности может варьироваться от простейших действий, таких как мытье полов, до самых сложных, как, например, научные исследования. Эти действия могут быть не более чем привычными действиями, основанными на том, что уже известно, или же каждый раз они могут сталкиваться с неизвестным. Несмотря на то, что неподготовленный наблюдатель может не отличить жизнь в одном и другом потоках, последствия в мире будут различаться безошибочно: один образ жизни отнимает нечто из мира, а другой неизмеримо увеличивает его душу. Чтобы попытаться продемонстрировать, что эти различия верны, а не принять то, что может показаться мистическим верованием, давайте рассмотрим некоторые конкретные аспекты чувств.

При рассмотрении разницы между потреблением образов и сознательной жизнью посредством созидательной деятельности воображаемого «Я» решающим элементом является роль, которую играют чувства. Мы привыкли думать о чувствах тела как об органах для получения впечатлений от того, что может предложить мир. Однако то, о чем мы говорили как о нашем «Я», также тесно связано с восприятием, поскольку в данной ситуации можно сосредоточить внимание на одном из чувств, позволяя другим отойти на второй план. «Я» может, так сказать, переходить от одного чувства к другому. Но обычно чувства действуют вместе, а не по отдельности, и роль, которую играет «Я» в их синтезе, остается незамеченной.

Например, если кто-то смотрит на красный круг, нарисованный на листе бумаги, задействуется не только зрение, но и чувство движения, поскольку, воспринимая красный цвет, глаз также движется по кругу. Также задействовано чувство равновесия, поскольку посредством этого чувства устанавливается телесная связь между вертикальным телом наблюдателя и красным кружком на лежащем перед ним прямоугольном листе бумаги. В то время как психология и физиология признают максимум семь чувств, Рудольф Штейнер описывает двенадцать чувств и связывает каждое из них с созвездием зодиака, что, в свою очередь, позволяет представить себе циркуляцию «Я» по чувствам, подобно солнцу, движущемуся по созвездиям[2]. Однако для наших размышлений наиболее важным аспектом восприятия является связь между внутренними и внешними чувствами.

Внутренние чувства информируют нас о состоянии внутренней части тела в её постоянной связи с миром. Внешние чувства сообщают нам о мире, когда он вступает в связь с нашим телом. Есть пять внутренних и семь внешних чувств. Пять внутренних чувств – это чувства осязания, собственного движения, равновесия, чувство жизни и чувство запаха. Семь внешних чувств – это чувства вкуса, зрения, тепла, слуха, чувство речи, чувство мысли и чувство эго. Пять чувств, описанных Штейнером, которые физиологии еще только предстоит открыть, – это чувство жизни, чувство тепла, чувство слова, чувство мысли и чувство личного «я», поэтому необходимо краткое описание этих чувств. Во-первых, зодиакальные соответствия чувств, данные Штейнером, следующие:

Внутренние чувства

Осязание – Весы

Движение – Стрелец

Равновесие – Козерог

Чувство жизни – Скорпион.

Запах — Водолей

Внешние чувства

Вкус – Рыбы

Зрение – Дева

Тепло – Лев

Слух – Рак

Чувство слова – Близнецы

Чувство мысли – Телец

Чувство собственного «я» – Овен

Эти соответствия нельзя рассматривать с точки зрения современной астрологии. Как мы далее увидим, они очень помогают в проникновении в воображение чувств, а не в предсказании того, какие чувства могут преобладать на основе натальной карты.

Чувство жизни, соответствующее Скорпиону, воспринимает благополучие или неблагополучие тела. Возможно, проснувшись утром, я чувствую себя прекрасно; на следующее утро я могу проснуться в подавленном настроении. Способность ощущать эту разницу обусловлена чувством жизни, а органами восприятия здесь являются симпатическая и парасимпатическая нервные системы. Это чувство также воспринимает боль, голод и жажду, усталость и отдых.

Чувство тепла, соответствующее Льву, улавливает связь между температурой тела и температурой окружающей среды. Чувство речи, Близнецы, улавливает звуки речи, издаваемые другим человеком – движения гортани, языка и губ говорящего, которые преобразуют звуковой поток в гласные и согласные. Чувство речи не воспринимает значения этих звуков, только то, что в мире существует определенное звучание речи. Чувство мысли не относится к пониманию того, что думает другой человек, но является непосредственным восприятием того, что другой думает. Чувство мысли не дает нам содержания мысли, но позволяет нам почувствовать, что другой человек думает, по образцу организованного движения потока звуков речи. Чувство эго улавливает что-то от индивидуальности другого человека; оно выходит за рамки внешнего вида, воспринимая то, что перед нами настоящая индивидуальность.

Я концентрируюсь на внутренних чувствах, потому что эти чувства наиболее радикально нарушаются из-за контр-творения, транслирующего образы, которые нужно потреблять. Внешние чувства также нарушены, но скорее в результате нарушения внутренней телесной жизни.

Когда образы являются предметом потребления, ясно, что они представляют собой материальное явление, ориентированное в первую очередь на внешние чувства. Кроме того, их восприятие обычно требует, чтобы внутренние чувства стали пассивными. Когда я смотрю фильм или телевизор, я сижу неподвижно, мой взгляд сфокусирован на неизменном расстоянии, а чувства движения и равновесия спят. То, что кажется расслаблением, на самом деле притупляет чувство жизни; человек не чувствует себя обновленным или отдохнувшим после просмотра телевизора. Если я смотрю сцену восхождения людей на гору, я не чувствую запаха окружающих их сосен, и, когда они разбивают лагерь на ночь, я не ощущаю запаха костра, вкуса еды, прикосновений прохладного воздуха. Внутренние чувства превратились во внешние образы. А в повседневной жизни образы сменяются в слишком быстром темпе – новости, СМИ, реклама, развлечения, запланированные дела, обязательства, которые необходимо выполнить, телефоны, по которым нужно позвонить, газеты, которые нужно прочитать, что практически невозможно испытать внутренние ощущения тела в переживании этих вещей. А когда внутренняя жизнь тела не является постоянным переживанием, не может быть переживания души, ни индивидуальной, ни души мира. Внутренние чувства – это в то же время чувства души.

Представление о душе остается религиозной, мистической и абстрактной идеей прошлого до тех пор, пока оно не начинает восприниматься в качестве комплекса глубоко переживаемых телом ощущений. И, если душа не является опытом тела, то к душевному телу мира невозможно добавить индивидуальную душу. Более того, наблюдая эго остается навсегда изолированным, если на него не воздействуют внутренние чувства; иными словами, изменение функции от эго к «Я» зависит от живости внутреннего восприятия тела. Душа – это тело изнутри, сознание органов, в котором через внутреннее ощущение тела можно почувствовать внутренние качества внешних вещей. Ощущение души затемняется религиозными представлениями, которые пытаются внушить нам, что душа противоположна телу. Однажды религия отвергла тело и тем самым подготовила почву для контр-творения.

ВОССТАНОВЛЕНИЕ ДУШИ ВНУТРЕННИХ ЧУВСТВ

Внутренние чувства имеют решающее значение для точного восприятия. Если налажена связь с внутренними чувствами, то и внешние чувства работают более точно. Виртуальная реальность работает, потому что нарушаются внутренние чувства, что делает внешние чувства объектом манипуляции. Каждое из внутренних чувств – это тоже особое качество души. К примеру, осязание – это чувство, которое устанавливает границу между нашим телом и миром. С помощью осязания мы ощущаем себя отдельными телесными существами и в то же время соединяемся с тем, что нами не является. Осязание – это нечто большее, чем механический или физиологический процесс, помимо раздражения нервов в нём участвует нечто еще. Благодаря осязанию мы осознаем свое тело, и одновременно понимаем, что им не является.

Если чувство осязания нарушено, то стирается граница между тем, что есть мы, и тем, что нами не является. Таким образом, если человека изолировать в камере сенсорной депривации, у него возникнут галлюцинации; у человека больше нет чувства тела. Осязание – это основа душевного переживания тоски по божественному, потому что благодаря этому чувству мы ощущаем себя отделенными от того, что не является нами, и понимаем, что не можем войти в него, хоть и соприкасаемся с ним. Сильное эротическое качество осязания включает в себя это стремление к близости, к возможности восстановления единства. Суть порнографии можно обнаружить в том, что внутреннее осязание дистанцировалось и перешло во внешние изображения. Когда осязание притупляется или нарушается из-за того, что превращается во внешнюю картинку, тоска по божественному становится не более чем абстрактной мыслью. Притупление этого чувства также создает впечатление, что эта граница была пересечена, хотя на самом деле это не так. Истинные духовные переживания возникают не с помощью притупления чувств, а с помощью их усиления.

Внутренние качества чувств можно усилить, представляя определенную сцену, например, как прогуливаясь по лесу, вы на что-то натыкаетесь, например, на большой камень, вы прикасаетесь к этому камню, и испытываете ощущение от прикосновения. Внутреннее чувство прикосновения не усиливается упражнениями на чувствительность или получением опыта, потому что работа заключается в том, чтобы стать сознательным в самих чувствах, а не в сознании. Знак зодиака Весы, обозначаемый символом баланса, указывает точку равновесия или границу между нашим телом и тем, что им не является. Случайно нарушив эту границу можно получить псевдодуховные переживания.

Чувство собственного движения – это осознание движений тела изнутри. Например, если я двигаю рукой, возникает внутреннее переживание этого движения. Это чувство касается не только крупных телодвижений, но и самых небольших, таких как движения глаз. Органами этого чувства являются нервы, связанные с мышечной тканью. Чувство движения делает возможным переход от непосредственного восприятия одного мира к другому, сохраняя при этом ощущение непрерывности опыта. Мы не воспринимаем образы мира по отдельности, и нам нужно каким-то образом соединить несколько картинок, чтобы посредством чувства движения воссоздать целостный мир. Тот факт, что мы движемся, и наше восприятие мира постоянно меняется, и при этом мы все же сохраняем ощущение самих себя, дает ощущение относительно независимой жизни души.

Более глубокое качество этого чувства можно представить с помощью знака зодиака Стрелец, в виде лучника с натянутым луком. Если лучник хочет поразить цель, он должен ощутить себя там, у цели. Тот, кто пытается поразить цель, прицеливаясь и стреляя отсюда туда, никогда не будет хорошим лучником, о чем прекрасно сказано в книге Евгения Херригеля «Дзен и искусство стрельбы из лука». Благодаря ощущению движения тело всегда одновременно «здесь», где я ощущаю себя, и «там», куда я иду. Практика дзэн связана с дисциплиной в осознании этого факта телесной жизни. Мир идет нам навстречу. Чтобы прочувствовать этот телесный факт, необходим образ Стрельца. Когда вы натягиваете лук, необходимо, натягивая на себя тетиву, отталкивать лук от себя. Если вы попытаетесь просто натянуть тетиву, каким бы легким ни был лук, у вас не хватит на это сил.

Чтобы почувствовать то, что внутри, необходимо максимально ощущать пространство вне себя. Чувство движения, когда его испытывают сполна, также дает этот опыт, который является основой ощущения судьбы, и тех особых качеств мира, которые встречаются нам на нашем жизненном пути. Судьба – это не информация, не что-то их нашей жизни, что невозможно пережить. Только когда чувство движения притупляется, мы отправляемся на поиски своей судьбы, ожидая, что кто-то с экстрасенсорными способностями сможет восполнить этот недостающий кусок информации. Судьба – это постоянное чувство, а не информация. Хорошее упражнение для усиления этого чувства – представить, что вы, например, идете на кухню и видите на столе стакан с водой. Представьте, что вы протягиваете руку, чтобы взять его, но чувствуете, как стакан с водой приближается к вам, когда вы тянетесь к нему.

Чувство баланса дает нам постоянное ощущение нашего тела по отношению к миру. Мы сохраняем равновесие только в отношении чего-либо. Благодаря этому чувству мир кажется устойчивым и надежным. Без этого ощущения мир выглядел бы немного похожим на то, что можно увидеть на записи кинокамеры, которая подпрыгивает вверх и вниз; нас бы постоянно тошнило. Органом равновесия является внутреннее ухо. Таким образом, равновесие поддерживается гравитационным полем и выражает нашу связь с устойчивой землей. Когда земля теряется, как, например, при путешествии по волнам океана, мы теряем равновесие.

Более глубокое качество баланса касается того, что происходит в этом постоянном отношении нашего тела к устойчивости мира. Если я пойду в парк Гранд-Каньон, выйду на смотровую площадку и посмотрю вниз, сначала я почувствую тошноту. Но если я продолжу смотреть, это ощущение исчезнет через несколько мгновений. Что происходит? Все мое существо заполнило Гранд-Каньон, и на самом деле я удерживаюсь в устойчивом положении со стороны мира. Когда посредством этого чувства индивидуальная душа удерживается внутри мировой души, мы чувствуем себя устойчивыми и уверенными. То, что нас окружает, поддерживает нас. Когда мы не можем заполнить пространство вокруг себя, возникает неустойчивость. Если мы выходим на сцену, чтобы взаимодействовать или разговаривать с группой людей, и испытываем страх сцены, это также нарушение чувства равновесия; мы должны постоять там несколько мгновений, забыть о себе и позволить нашему существу заполнить аудиторию. Кроме того, что мы уравновешиваемся тем, что нас окружает, мы также обретаем нашу собственную точку опоры.

Равновесие – это способность души оставаться в одиночестве, что-то делать самостоятельно. Это чувство – основа истинной твворческой деятельности. Художнику следует настолько глубоко познать свою точку опоры, чтобы она стала универсальной. Художник выражает мир, позволяя своему существу наполнить его. Чтобы укрепить это чувство, представьте, что вы входите в вестибюль пятидесятиэтажного небоскреба и поднимаетесь на лифте на смотровую площадку. Представьте, что вы выходите на палубу и смотрите прямо вниз. Если вас тошнит, продолжайте смотреть, пока тошнота не пройдет.

Обоняние приносит еще одно качество душевного переживания тела. В некотором смысле запах – это противоположность баланса. Благодаря равновесию наше существо сливается с душой мира. Обоняние пронизывает нас душой мира; мы воспринимаем то, что находится вне нас. Невозможно избежать запаха без предварительной информации о его существовании. Он входит в нас; все наше существо пропитано им, запах может на мгновение отнять наше сознание.

Запахи сложно классифицировать. Обычно мы говорим о них, соотнося с предметами, которые источают запахи – запах розы, стейка, мусора, канализации. Запахи варьируются от хороших к плохим, и поэтому запах на самом деле является основой морального чувства души. Запах – это не основа моральных суждений, а способность ощущать, что все в мире дано в виде моральных качеств; нет ничего нейтрального и неценного. Знак зодиака, соответствующий запаху – это Водолей, он указывает на то, что обоняние – это чувство, которое необходимо развивать в грядущем веке. Я считаю, что эра обоняния Водолея означает, что задача будущего связана с осознанием через душу особой ценности каждой вещи в этом мире. Простое упражнение для укрепления этого чувства – представить, что вы рядом с любимым человеком, и попытаться вообразить его запах.

Чувство жизни связано с ощущением того, как чувствует себя тело, хорошо или плохо, ощущает ли оно боль, голод или жажду. Это чувство трудно ощутить отдельно от других чувств; оно обычно возникает только в крайних проявлениях, когда мы чувствуем себя очень хорошо или очень плохо, и чем-то напоминает систему предупреждения. Интересный аспект этого чувства касается способности ощущать, когда что-то идет не так, как должно, потому что для того, чтобы почувствовать это, также необходимо ощутить гармонию тела. Если я просыпаюсь утром и чувствую себя паршиво, это чувство зависит от моего самочувствия. Ощущение хорошего самочувствия здесь касается не столько памяти, сколько ощущений. Ощущение плохого самочувствия или боли также включает и психологическую боль. Психологическая боль пребывает не в уме; она неотделима от тела.

Благодаря боли мы учимся сдержанности и терпению. Каждое ощущение дискомфорта нельзя устранить сразу; если боль устранена или замаскирована немедленно, все наше существо не сможет сразу прийти в гармонию. Чувство жизни – это основа совести, ощущение, что что-то ощущается как боль; это чувство также является основанием для сострадания, поскольку невозможно почувствовать чужую боль, если вы не почувствуете ее и в своем собственном теле. Упражнение для усиления чувства жизни – это представить, что вы стоите в совершенно темной комнате, без одежды, полностью голым. Представьте, что вы ощущаете внутри своего тела – не то, что вы думаете или чувствуете, представьте внутренние качества тела.

Внешние чувства не обеспечивают уверенности тела, которая дана внутренними чувствами, просто потому, что внешние чувства более ориентированы на мир и подвержены манипуляциям. Чтобы полностью погрузиться в мир с помощью тела, а не наблюдать за миром из своего тела, требуется постоянная ритмическая гармония между внутренними и внешними чувствами. Если это ритмическое соотношение неуравновешенно, легко возникнет путаница в восприятии. Внутренние чувства имеют решающее значение для точного ощущения и, следовательно, для действительности воображения. Например, не говорят: «Я не верю своему равновесию», но мы часто не верим своим глазам или ушам. Однако можно верить своим глазам и ушам, когда внутреннее ощущение циркулирует через внешнее – когда, например, зрение пронизано осязанием. Картины в художественном музее часто сопровождаются предупреждающим знаком «Не прикасайтесь к картинам», который указывает на то, что истинное воображение, даже если оно визуальное, одновременно является и тактильным. Подобные знаки не нужны при входе в кинотеатр, поскольку здесь тактильные ощущения фактически отделены от зрения и, следовательно, могут быть иллюзорными.

Когда внутренние чувства притупляются, также изменяются и внешние чувства. Ощущения нельзя просто разделить на внутренние и внешние, поскольку, как мы уже сказали, все чувства работают совместно. Притупление внутренних чувств приводит к тому, что внешние чувства становятся не более чем физическими структурами, через которые мы получаем что-то вроде изображений внешнего мира. Действительно, внешние чувства – это гораздо больше, чем просто физический аппарат для трансляции внешнего мира.

Когда внешние чувства функционируют преимущественно как структуры, мир не переживается в его истинно живых душевных качествах. Слух, например, может показаться не чем иным, как восприятием физическим аппаратом уха вибраций, создаваемых звучащим телом. Когда человек слышит таким образом, звук не имеет живых, движущихся качеств. Чтобы действительно слышать, необходимо, чтобы тело в этот момент было полностью звучащим существом, активно стремящимся встретить приближающийся звук и зазвучать в унисон. Точно так же зрение, будучи отрезанным от общего функционирования, которое включает внутренние чувства, приводит к видению образов мира, а не к визуальному взаимодействию всего тела с миром.

Ощущение тепла, не подкрепленное деятельностью внутренних чувств, становится грубым, способным ощущать только крайние показатели физической температуры. Например, тот факт, что цвета воспринимаются не только зрением, но также через их тепло или холод, становится лишь бессодержательной метафорой. Теплота красного и холод голубого в плане опыта больше не актуальны. Словам справедливо не доверяют, когда понимается только их познавательное значение, а жизнь говорящего не является частью слова. Мышление становится чистой абстракцией, когда его движение не ощущается в мире. А индивидуальность другого, когда ее невозможно ощутить, сводится к простой беспочвенной идее. Внутренние чувства, чувства души, делают ощущения истинной активностью тела. Если эти чувства нарушены, тело функционирует подобно сложному сервомеханизму.

ПОДХОДЯ К НАШИМ ЧУВСТВАМ: НЕОБХОДИМОСТЬ ГНЕВА

Как только мы начнем уважать человеческое тело как живое единство души и духа и начнем понимать, что душа и дух неотделимы от него, мы сможем приступить к задаче открытия способа любви, который уравновесит контр-творение. Этот способ любви – гнев.

Качество «Я» – это чувственное восприятие тела как любви. «Я», как и другие чувства, выполняет особую функцию. Глаз видит, ухо слышит, язык ощущает вкус, кожа осязает, нос нюхает, а сердце любит. То есть слово «Я» говорит о сердце, о том, как сердце говорит, о его собственном ощущении всего внутреннего и внешнего; сердце – это чувство, которое синтезирует. Когда сердце функционирует негармонично в сфере внутренних и внешних чувств, индивидуализируя чувства, поддерживая их в активном состоянии, или когда внутренние и внешние чувства притормаживаются, так что они начинают функционировать как простые структуры передачи, тогда и сердце становится замкнутым на ощущении самого себя органом, или эго.

Эгоизм – это не что иное, как попытка любви функционировать без целостности мира, в котором можно функционировать. Таким образом, эгоизм гнева можно рассматривать в качестве активности сердца, пытающегося делать то, чего оно не может, когда заблокировано, то есть любить. Гнев и ярость – не более чем сдерживаемая сила любви. По этой причине всякий, кто не способен гневаться, также не способен любить. Благословен наш гнев, ибо он помогает нам уравновесить активность контр-творения. Но если наш гнев воспринимается только в качестве личного, или если мы не работаем достаточно тщательно, чтобы отличить исключительно личный гнев от гнева, который возникает из-за ощущения чего-то радикально неправильного в этом мире, то разрешение гнева приведет к эгоистическому самолюбию, а не к любви к себе, которую можно обратить к миру. Дальнейшее исследование отношения сердца к миру может помочь в этом акте различения.

ПЕРЕВОД:
Дарья Мария Чайкина

[1] William Irwin Thompson, The American Replacement of Nature (New York: Doubleday/Currency, 1991).[2] Для исследования чувств, на основе идей Рудольфа Штейнера см. A.Soesman, The Twelve Senses, trans. Jacob Cornelis (Glos, U.K.: Hawthorn Press, n.d.)