08.11.2020
0

Поделиться

Ритуал

Литургическая традиция даосизма – это прежде всего великая структурирующая система (фа), которая стремится к независимости социума. Интеграция прихожан в традицию достигается посредством ритуала, ко; это слово объединяет значения классификации, разделения, степени, экзамена и драматического действия. Этимологически символ ко значит «мера зерна», синоним бушеля, то, который также является названием созвездия Ковша (Малой Медведицы). В китайской астрологии это созвездие считается «управляющим судьбой».

Созвездие ковша присутствует повсюду в даосском ритуале: его изображение выгравировано на мечах, чтобы отпугнуть демонов; как сосуд, наполненный рисом, [1] ковш является чистым и способным очищать вместилищем, где хранятся ритуальные инструменты и священные писания, чтобы защитить их от злых влияний. Бушель, то, также является ритуальной мерой для жертвоприношений или клятв, приносимых верующими; бушель, наполненный рисовыми зёрнами, также может быть использован в качестве основы для масляных ламп, символизирующих звёзды судьбы и жизненную энергию. Полярная звезда созвездия Большой Медведицы (то есть «Бушеля») [2] представляется в виде пылающей жемчужине, сияющей из короны Великого мастера; а кроме того, бушель – символическое название, данное животу и чреву, центру тела.

Бушель символизирует точную меру, замкнутое пространство и совершенный стандарт; помещённый в небе в виде созвездия, Бушель (Большая Медведица) – это небесные часы, отмечающие смену сезонов своим вращением.

Созвездие Медведицы – это резиденция Небесных чиновников, местоположения Великой Загадочной столицы, и её министерств и канцелярий. При выполнении своих обязанностей, даоши является представителем божественных властей звёзд Медведицы на всех основных поворотных точках жизни – рождение, половое созревание, брак, смерть – а также на всех мероприятиях общественной жизни, ибо он знает, как завязывать и развязывать, как провести и внедрить всех существ в пространство Дао.

Это пространство находится там же, где и он, а значит, в течение повседневной жизни оно в основном находится у него дома. Многие Дао-Ши основывают там свой офис, чтобы принимать тех, кто нуждается в их услугах. Этот офис, называемый даотань, «алтарь Дао», не общественное святилище, а комната в центре резиденции мастера, где находится домашний алтарь его семьи вместе со скульптурами или портретами Лао-Цзы и первого Небесного Наставника, святых покровителей и хранителей литургической традиции.

Первое, что делает мастер, — это выслушивает с доброжелательностью и сдержанностью несчастья и болезни тех, кто приходит к нему. Когда пациент, «друг-мирянин» (супан), заканчивает говорить, мастер опускает кисть в красные чернила и быстро рисует на маленьком кусочке жёлтой бумаги непонятный знак. Этот фу, талисманный символ, является Божественным именем особой энергии, извлечённой из тела мастера, и пациент либо носит его с собой, пока его печаль не отступит; либо он сжигается, пепел затем растворяется в воде и выпивается; либо он скатывается в маленький шарик, обмакивается в мед и проглатывается целиком. Фу – это специально подобранная энергия, полученная из жизненных сил мастера, чтобы восполнить недостаток такой же энергии у пациента. Это называется «распределением энергий». [4] Мастер берёт часть из своей собственной жизненной силы, чтобы напитать жизнь других. Он предлагает эту услугу бесплатно, не только потому, что это распространённая практика, но и потому, что никакая плата никогда не сможет компенсировать такой интимный подарок.

Другие услуги, в частности небольшие ритуалы изгнания и индивидуальные очищения, требуют небольшого добровольного взноса. Наиболее частым является исцеление от «детских страхов». Получил ли ребёнок настоящую травму [5], вызвавшую внезапную потерю его жизненных сил, или он страдает от какого-то общего недомогания, причины которого могут быть приписаны одержимости каким-то злым духом, первое, что нужно сделать, — это отвести его к мастеру. Тот выслушивает объяснение родителя о произошедшем, а затем изгоняет бесов и очищает ребенка.

Лечение простое: демонов громко проклинают во имя предков-мастеров, а ребёнка окатывают изо рта водой для возлияний. Эта специально подготовленная вода, над которой были произнесены заклинания, смешанная с пеплом, оставшимся от сжигания талисмана очищения. Мастер наполняет рот этой водой, рукой сотворяет знаки Единства и Сердца над головой ребенка, [6] затем, сильно дуя, выплескивает воду изо рта на лицо ребенка. В дополнение к обрядам, даоши часто прописывает лекарства. [7] Родитель, который на самом деле является лишь посредником между целителем и пациентом, компенсирует мастеру его усилия и время небольшим подарком в виде денег, завернутых в красную бумагу.

Дети подвержены дурным влияниям, потому что их энергия всё ещё слабая и неустойчивая. Напротив, взрослый человек может не нуждаться в защите или очищении, если он позаботился о том, чтобы не тратить впустую свои запасы энергии. К несчастью, доля жизни взрослого человека часто растрачивается из-за сладострастия и жадности. В руках даоши, как агента судьбы, устранить ущерб и восстановить уровень энергии.

Наиболее распространенная процедура включает в себя установку масляных ламп как символа звёзд Ковша: семь для главных звезд, две для второстепенных. Сверху добавляются три лампы, представляющие созвездие Цветочного Свода (Кассиопея), который образует крышу небес, и символизирующие Три изначальные энергии Трёх небес. Таким образом, всего имеется двенадцать ламп, причём одна из них более точно соответствует «основанию судьбы» пациента (в силу связей, существующих между датой его рождения и конкретной звездой Большой Медведицы). Ритуал предназначен для того, чтобы оживить пламя лампы и тем самым укрепить несовершенный жизненный принцип.

Поклонение звёздам Медведицы и, в общем, все ритуалы для достижения индивидуального счастья относятся к области знания всех дао-ши. Это «маленькие обряды», которые являются частью повседневной практики и чаще всего сочетаются с другими методами, считающимися мастерами второстепенными, такими как медицина (лекарства и иглоукалывание), астрология и геомантия. [8] Болезнь пациента излечивается в первую очередь ритуалом, а уже затем другими методами.

Напротив, великий ритуал превосходит как простые индивидуальные обряды, так и вторичные методы медицины. Это касается групп людей: c одной стороны, родовые линии и кланы, с другой – местные общины. Великий ритуал чётко делится на два вида, в зависимости от вовлеченной в него группы, и имеет дело либо с «переходом» предков семьи, либо с местными богами и лидерами общин. [9]

В первом случае даосская литургия является неотъемлемой частью семейных погребальных обрядов, [10] а во втором – касается местных общин и их храмов. Богослужения для предков называются «мрачными» (ю, эпитет для мира мёртвых), для богов – «чистыми» (чинг, описательное понятие Небеса). Великий ритуал никогда не происходит в домашнем святилище мастера, а требует строительства особого ритуального пространства, «ограды Дао», часто внутри дома умершего или в храме.

Каждая из великих служб, «мрачная» или «чистая», включает в себя множество различных ритуалов и поэтому очень длинна. Погребальные, или «мрачные», службы могут длиться от половины дня и ночи до трёх дней и ночей подряд. Кроме того, эти услуги повторяются через регулярные промежутки времени: один раз в семь дней в течение сорока девяти дней после смерти (таким образом, всего семь служб) [11], затем снова на сотый день после смерти и, наконец, через год. Что касается «чистых» служб, то они занимают по меньшей мере один целый день, но чаще два, три, пять или даже семь. Здесь тоже ритуал может быть продлён до сорока девяти дней.

Хотя эти два вида богослужений являются отдельными, требующими, в теории, двух различных наборов инструментов, облачений, изображений и рукописей, которые должны храниться в разных сундуках, последовательность и форма двух ритуальных канонов схожи.

Погребальные услуги, как и «чистые» служения, состоят из: (1) ритуалы по установке ритуального места; (2) ритуалы для обретения «благодетелей» (кунтэ), называемые обрядами поста (чаи); (3) обряды причащения и договора, называемые обрядами совершения подношений (чао); и (4) ритуалы рассеивания ритуального места.

Наиболее важной частью погребальных служб является пост, посредством которого человек стремится накопить благодетели с помощью чтения священных писаний (цзин) и покаянных молений (цан). И совсем наоборот, наиболее существенной частью «чистого» служения является приношения, то есть пир соглашения. Вот почему погребальные обряды сегодня принято называть «постами» (чаи), а общественные службы – «жертвоприношениями» (чао).

Исчерпывающее описание двух литургических канонов выходит за рамки данной работы. Как я только что указал, великие богослужения представляют собой последовательность многих различных ритуалов, и каждый ритуал, в свою очередь, состоит из большого числа обрядов. В качестве примера: двухдневная служба (ко) для местной общины состоит примерно из пятнадцати ритуалов. Каждый ритуал (и) соответствует отдельной рукописи. В дополнение к выполнению этих ритуалов читается около двадцати рукописных томов канонических книг и молений. [12] Ритуал может длиться от одного до нескольких часов. Он неизменно включает в себя последовательность обрядов (фа): очищение, призыв, молитвы, освящение и подношение, гимны, танцы, прогулки и так далее. Весь этот ритуал очень сложен. Каждый Великий Мастер и его помощники знают наизусть, по моему опыту, около пятидесяти отдельных ритуалов из двух канонов, погребального и «чистого».

Чем можно объяснить такое обилие ритуалов? Обряды часто излишни: каждый новый ритуал начинается с серии обрядов, таких как пение вступительного слова, очищение, подношения благовоний или воззвания к богам. Эти обряды практически везде одинаковы. Они также постоянно повторяются; те, кто понимает различные стадии развития даосизма, могут обнаружить в этих повторяющихся ритуалах (например, очищения) последовательные дополнения, сделанные различными школами и ответвлениями. Как и во многих других великих литургических традициях, даосский ритуал претерпел значительное количество изменений и добавлений.

Даосская литургия постоянно обновлялась и совершенствовалась на протяжении всей истории, но эта эволюция редко приводила к подавлению древних форм. Этот процесс привел к феномену наращивания, с новыми слоями ритуалов, наложенными на старые, и новыми богов, добавленными к более ранним. Всё было сохранено и интегрировано в общую структуру, так что тщательно вникнув в составные части ритуала, можно обнаружить всю последовательность наращённых на исходный обряд слоёв.

Как я уже сказал, ритуал остаётся в основном одинаковым для обоих канонов и для всех услуг, будь то длинные или короткие. Каждое ко это целое, состоящее из четырех великих ритуальных составляющих, иногда различных по форме; эти составляющие снова присутствуют в каждом ритуале.

Установка ритуального места является первой составной частью и сопровождается действиями, которые считаются символами сотворения мира. Частично видимая, частично невидимая, создаётся совершенная модель мира, в которую встроены все временные циклы и пространственные категории вселенной. Ритуальное место само по себе является отображением «небес», или мандалы.

Ритуальный пост, чаи, как предполагается, представляет собой «переход», путешествие в этой замкнутой вселенной, где человек накапливает трансцендентные силы, завершая цикл за циклом.

Приношение, чао, исполняется в знак заключения соглашения со всеми божественными силами мира: оно состоит из подношений вина и варёного или сушеного мяса. Для Достойнейших Небесных, богов чисто абстрактного пантеона, [13] эти подношения состоят из теста и подслащённой воды.

Рассеивание ритуального места состоит в ритуальном жертвоприношении священных писаний или их частей. Талисманы, которые определяли и ограничивали пространство, разрушают путём сжигания, погружения в воду или землю. Этому публичному уничтожению также подвергаются документы и надписи, которые отмечали местоположение каждого божества по периметру ритуального места (смотрите ниже), а также молитвы, в которых вписаны имена членов общины и указана цель обряда. Это «жертвоприношение писаний» означает, что добродетели были осуществлены [14], а все участники службы продвинулись к более высокому рангу. Для богов это означает: ещё одна шаг на пути к совершенству, для душ умерших – переход ранг предка.

В погребальных службах рассеивание ритуального места включает в себя особый ритуал подношения реестра, предназначенного для умершего. Сакральная передача реестра тому, для кого производится ритуал, помогает ему войти в Дао и получить ранг Бессмертного. Теперь охрана подземного мира должна позволить ему уйти. К реестру прилагается письмо, называемое документом о помиловании (который сопровождается талисманной картой). Документ о помиловании показывает, что заслуги, необходимые для получения этого звания, были выполнены и что все ошибки умершего были устранены. Ритуальная «отправка» этого документа властям потустороннего мира носит в высшей степени драматический характер.

Этот ритуал «отправки» не является окончанием службы. Длинный ряд небольших обрядов – отчасти сходных с теми, что входят в репертуар босоногих мастеров – усиливает и развивает предшествующее литургическое действие. Осада ада (таченг) символизирует освобождение умершей души из тёмных тюрем подземного мира. Ритуалы омовения и одевания указывают на возвращение души в мир света. Действия и жесты позаимствованы из алхимического процесса лепки бессмертного тела (линту). Умерший получает пропуск в мир благословенных. Семья выплачивает долг, который был взять покойным при покупке человеческого тела в момент его рождения. [15]

Затем наступает момент прощания: мастер произносит длинную речь, обращённую к умершему, предупреждая его об опасностях, ожидающих его во время путешествия, и напоминая ему обо всём, что было сделано для него. В этот момент для всем необходимо вспомнить о сыновней почтительности и супружеской любви. Мастер произносит серию «речей для простых людей» (сучиан), напоминая об этических принципах, регулирующих человеческие отношения, а также о примерах, унаследованных от великих людей прошлого. Затем он позволяет ученикам вступить в ритуал, и те разыгрывают путешествие буддистского монаха Му-линя, который отправился в ад, чтобы спасти свою мать, [17] приключения Даосского мастера Лей Ю-Шэна (Мастера «Шума Грозы»), которые он прошёл, чтобы спасти своего отца, и, наконец, паломничество госпожи Мэн Чан-ню к Великой стене в поисках своего мужа. [18] Эти простые театральные пьесы одни из самых древних в Китае. Эпос о Му-лине всё ещё сохраняет некоторую серьезность, но История Мастера Лей Ю-Шэна очень комична (действительно, он с треском проваливает свою миссию), и Тайна госпожи Мэн Чан-ню является поводом для использования особенно похабной игры слов. Мрачные ритуалы растворяются в громе хохота.

Наконец, наступает момент прощания. Короткий ритуал помогает умершему перейти мост, отделяющий мир живых и мертвых от Вселенной счастья и возрождения. В этом раю покойного ждёт роскошное жилище, купленное для него его детьми. При отбытии он получает дом и право собственности на него. Бумажный домик, шедевр китайского мастерства, вспыхивает и сгорает в считанные секунды. Это заключительный акт службы: у семьи появился новый предок.

Усиление классического ритуала малыми местными обрядами в также имеет место на чистых службах, проводимых для общин. Но в последнем случае они гораздо менее грандиозны, и театральный аспект почти отсутствует. В целом, чистый ритуал очень торжественен и священен по своей сути. Празднование этих служб требует от всех участников соблюдения очень строгих моральных и физических запретов.

Помимо мастера, его помощников (обычно четверых) и членов оркестра, можно найти только несколько старейшин (пять или около того), сопровождающих проведение службы в качестве делегатов от общины. Они часто дорого платят за эту привилегию [19], которая делает их лидерами в глазах народа. Обычные люди общины не допускаются к обряду. В качестве своих представителей каждая семья помещает статуи богов и святых своего домашнего алтаря в священном месте. Присутствие старейшин также не обязательно, поскольку чистый ритуал – это общение между мастером и богами. Такие священные процедуры являются предметом восхищения для простых верующих.

Установка алтаря для чистых богослужений начинается с рассылка письменных просьб всем богам пантеона с приглашения собраться внутри «ограды Дао». [20]

Обряды творения, представленные установкой ритуального места, совершаются с большой торжественностью. Великое очищение (чин-тан), предшествующее освящению Пяти Истинных Писаний (ан чен-вен), переводит выбранное и огороженное пространство в разряд действительно ритуальных. Вредоносные влияния, представленные послушником в маске демона, который пытается завоевать алтарь и сбежать с курильницей общины, изгоняются. После оживлённого танца и симулированной битвы демон (представленный его маской) заключается в магический колодец, построенный в северо-восточном углу ритуального места. С этого момента он будет хранителем алтаря и продолжит своё существование уже в качестве божества. [21]

Обряды поста или уединения включают в себя путешествие внутри ритуального пространства. За путешествием следует «слушание» с участием Трёх Небес, судебная церемония, включающая представление просьбы перед судом Достойнейших Небесных, с танцами и подношениями. [22]

Подношение, которое выглядит как большой пир (чиао), празднующий заключение договора с небесными богами следует за постом. Его значение варьируется в зависимости от обстоятельств. В случае служб, предназначенных для защиты общин от эпидемий, проводится специальный дополнительный «банкет», чтобы установить соглашение с богами чумы. [23] Точно так же, когда служба проводится для освящения недавно построенного или восстановленного храма, отдельный «пир соглашения» предлагается богам Земли. Эти вторичные и вспомогательные чиао тем не менее являются полноценными обрядам, поскольку они всегда включают в себя четыре основных составных части: установка, пост, подношение, рассеивание.

В случае с пиршеством для богов чумы заключительное жертвоприношение и рассеивание совершаются одним из двух способов: лодка, на которой были установлены статуи, изображающие богов чумы, отправляется по водам моря, озера или реки или сжигается. Сделанные специально для этого случая, статуи представляют собой «истинную форму», тело особой силы, которая должна быть принесена в жертву. [24]

Наконец, пиршества соглашения в чистых службах сопровождаются большим праздником для бесприютных душ, который проводят вне ритуальной зоны или храма. Это действо напоминает подношение, совершаемое ежегодно на празднике седьмой Луны. Никто, ни духи, ни боги, ни демоны, таким образом, не исключается из празднования; все существа объединены великим соглашением, и обещание установить царство Великого Покоя возобновляется. [25]

Высокие службы даосской литургии всегда сопровождаются исключительными по своему размаху празднествами. Семьи не чтят всех умерших проведением семи последовательных чаи: они предназначены только для тех, кто достоин стать предками-помощниками, особенно для бабушек и дедушек, давших жизнь многим потомками. Принято, что семь последовательных служб оплачиваются различными группами родственников: сыновьями, дочерями и зятьями, невестками и их семьями; предполагается, что каждая из групп организует и финансирует одну или несколько служб. Одна из групп может решить по своим собственным причинам вместо даосов пригласить читать панихиды буддистских монахов. Такие ритуальные действия считаются в равной степени добродетельными и действительно часто напоминают даосские обряды. [26] В прошлом в аристократических семьях Пекина считалось хорошим тоном проводить погребальные церемонии в присутствии одновременно представителей четырёх конфессий: даосов, буддистов, мусульман и тантрических буддистов (Лам). [27] Было также принято, чтобы последнюю церемонию в этой серии служений проводили даосы. [28]

Но какова же цель этих долгих и тягостных обрядов? Неужели одной службы недостаточно для «перехода» мёртвых в рай? Функция ритуала часто отличается от того, что выражают его действия или даётся в качестве его объяснения. В случае похоронных служб то, что выражается самим ритуалом (особенно в небольших общинных обрядах, таких как осада ада, уплата долгов и так далее), действительно поощряет реальное участие скорбящих в коллективном выражении радости или печали. Но при ближайшем рассмотрении цель ритуала не в ко, который возводит предка в ранг Бессмертных. Скорее, исполнение обрядов даёт возможность различать – среди большого количества кровных и названных родственников – достойных наследников, которые наилучшим образом выполняли свои обязательства по отношению к своим умершим. Похоронные службы – это в какой-то степени общие собрания семей и праздники наследования.

Похоронные службы являются обязанностью буддистских монахов, а также даоши. В отличие от них, чистая литургия, объединяющая всех членов общины, принадлежит исключительно даосизму. Только Служители Дао способны созывать богов и организовывать их в иерархии (ибо каждый занимает отведённое ему место в ритуальной области), а также наделять их полномочиями и продвигать по «карьерной лестнице». Великие ассамблеи (обычно называемые тачиао, или, в Северном Китае, хуанху) могут объединять местные организации городов или целых регионов. Некоторые регионы, состоящие из десятков или сотен деревень, собираются каждые три, пять, двенадцать лет, чтобы отпраздновать заключение соглашения. [29] Другие сообщества, делают это на нерегулярной основе. По крайней мере, один раз в каждом поколении каждая храмовая ассоциация должна организовывать чиао для празднования восстановления храма. Это делается с помощью общин, которые связаны между собой через обряд «разделения благовоний» или через какую-то другую форму объединения.

Проведение чиао весьма дорого обходится. Дао-ши не получает жалованья, но зато принимает добровольные пожертвования, которые обычно составляют гораздо больше, чем любое обычное вознаграждение. [30] Но не мастерам уходит значительная часть стоимости. Помимо алтаря и ритуалов, чиао – это огромный праздник, привлекающий толпы людей. Театральные пьесы (с несколькими представлениями одновременно), шествия, военные парады, выступление бойцов, богатые жертвоприношения бесприютным душам и строительство второстепенных алтарей в домах членов общины (важные лидеры могут даже иметь настоящие башни высотой в несколько этажей, где они выставляют на обозрения свои семейные сокровища). [31] разжигают соперничество между семьями и иногда приводят к финансовому краху.

Основные расходы на чиао покрываются за счёт более или менее обязательного пожертвования от всех владельцев домов, размер которого рассчитывается в зависимости от количества членов семейства. Но лидер должен доказать свою щедрость. Места, зарезервированные для представителей общины, особенно ценятся и за них разгораются значительные торги, на которых претенденты обещают грандиозные пожертвования в случае, если именно они будут выбраны. Община может также выбрать судью, который от имени собравшихся богов имеет право решать все споры, возникшие во время подготовки к чиао. Очевидно, что те, кто считает себя достойным этой чести, пользуются незапятнанной репутацией, но кандидаты должны также обладать богатством и поддержкой общины.

В дополнение к этому соревнованию в количестве расходов, лидеры также должны пройти тест на участие. Под надзором сотен богов и представителей Небесной администрации, ответственных за судьбу, претенденты проводят ритуал. Иными словами, они совершают подношения благовоний, которые получают от послушников; они совершают возлияния, когда им велят это сделать; они преклоняют колени и стоят рядом с Великим Мастер. Но они не понимают почти ничего из того, что происходит. Ритуал проводится на классическом китайском языке, который понятен только тогда, когда представлен в письменной форме. Значение многих движений также трудно понять непосвящённым. Лидеры выделяют из потока неразборчивых слов, произносимых послушником, лишь понятные им собственные имена и титулы, возглавляющие список членов общины. Трудно держать себя прямо и твёрдо, не двигаясь в течение нескольких дней и ночей подряд, с перерывом всего на несколько часов ночью. Но жертвоприношение писаний и провозглашение добродетелей подтверждает правомерность лидерства претендента. Чиао – это настоящая жертва небесам, и её исполнение устанавливает легитимность местных лидеров, точно так же, как императорская жертва использовалась для освящения мандата Сына Неба. [32]

И если чиао испытывает местных лидеров, то ещё более этот ритуал является тестом для Великого Мастера. Во время всей службы он должен подчиняться очень строгим запретам. Ритуалы следуют друг за другом в быстром темпе, и каждый из них отличается от предыдущего. Всё строго оговорено, от малейшего жеста или шага до выражения лица. Ни одна ошибка не допускается из-за страха лишиться величайшего из Божественных даров – удивительной памяти мастера. [34] Если мастер путается, нарушает последовательность, всё действо должно быть прекращено, как и его участие в ритуале. [35] Великие общинные служения – это исключительная возможность для мастеров. Обычно великий мастер проводит не более дюжины чао в течение своей жизни, и даже величайшие из этих мастеров проводят не более трёх-четырёх в год. И для достижения этой цели необходимы бесконечные годы тренировок!

Становление Дао-Ши

Первые этапы обучения одинаковы для всех даоши, и ученичество начинается очень рано, в прежние времена – уже в возрасте шести лет. В наши дни молодежь обычно ходит в школу (до введения обязательной школьной системы они ходили к мастеру классической китайской школы) и практикует навык каллиграфии дома. Когда появляется возможность, старшие берут с собой на высокие службы младших. Сначала вокруг будущего даоши только создаётся ореол исключительности. Его приветствуют ласково, хвалят за его осанку и ум, но о том, чтобы он прошел испытательный срок, пока не может быть и речи.

Почти сразу же, как в игре, его учат первым словам тайного языка даоши [37] и дают инструмент ученика – маленький бронзовый гонг (чианг), подвешенный в металлической раме и палочку с роговым наконечником, которой следует в этот гонг бить. Несмотря на свой скромный внешний вид, он является важным и главнейшим ударным инструментом, использование которого сопровождает любое чтение священного текста; его высокий громкий звук задаёт ритм в два раза быстрее, чем ритм музыки. [38] Ответственный за чианг сидит в оркестре, между барабаном и гонгами, в то время как на вуд-блоке играет главный певчий (тучиан), глава послушников. Исполнения вуд- блоке сопровождают все чтения, а также большое количество песнопений и гимнов. Он руководит всем оркестром.

Монотонная задача бить в маленький гонг в два раза быстрее, чем в вуд-блок, требует неустанного внимания молодого ученика. Чтения священных книг, а тем более, ритуалы сами по себе содержат изменения ритма и темпа, которым нужно следовать. Читая священные книги, один из жрецов поёт текст, аккомпанируя себе на вуд-блоке. Чтение идёт совершенно ритмично, по два слова на каждый такт. Во время песнопений только маленький гонг остаётся звучать. Малейшая ошибка может сбить чтеца и нарушить его концентрацию. Это особенно верно в отношении великих ритуалов, когда совершаемое послушниками чтение сопровождается внутренней работой Великого Мастера. Ошибка в звучании гонга может нарушить гармонию, необходимую для соответствия «внутреннего» и «внешнего» ритуалов.

В то время как служащие и читающие священники сменяют друг друга, а другие музыканты играют только в определенные моменты, молодой ученик должен оставаться на своём месте в течение всего служения. Эта, казалось бы, простая задача на самом деле довольно трудна и неблагодарна. Во время чтения великих священных книг, которое может длиться часами, только он и чтец поддерживают ритм ритуала. Это не редкость, особенно во время высоких траурных служб, которые длятся днями и ночами, чтобы увидеть, когда измученный работой, мальчик с маленьким гонгом засыпает.

Но его работа очень полезна для его ученичества. Он знакомится с даосским ритуалом через его музыку или, точнее, его ритм, и с самого начала он учится распознавать основные переходы, которые связывают ритуал воедино. Привыкнув к мелодиям, он усваивает наиболее часто используемые песнопения. Его сосед, барабанщик, объясняет различные части и фазы ритуала и учит его языку даосов.

Мы всё ещё слишком мало знаем о практике даосизма, чтобы быть в состоянии подтвердить утверждения дао-ши Тайваня и Южного Фуцзяня о том, что их говор понятен их коллегам по всему Китаю. Не исключено, что некоторые слова имеют сходство с диалектом восточной провинции Цзянси, места расположения горы Дракона и Тигра (Лунху Шань), штаб-квартира Небесных Наставников.

В период полового созревания юный ученик повышается из члена оркестра до ранга послушника.

За центральным столом ритуального места сидят четыре помощника Великого мастера, «почтенная середина». Место в дальнем правом углу – это место самого молодого, служителя благовоний, который зажигает палочки и раздает их, наполняет курильницы и поддерживает их горение. Кроме того, у него есть отрывки для чтения и пения, и даже сольные партии, назначенные ему в Великом даосском ритуале, который напоминает ораторию. Чтение Священных Писаний также входит в обязанности курильщика благовоний. Как мы уже видели, это делается одним человеком, в то время как ритуалы выполняются пятью даоши (Великим Мастером и четырьмя послушниками), разыгрывающими сложный и запутанный сценарий под музыку оркестра, также состоящего из пяти человек. [39] Эти великие тексты различаются в зависимости от обстоятельств. [40] Их чтение также варьируется по длине, занимая от тридцати минут до нескольких часов.

Техника проста, но типично даосская: чтец зачитывает священные тексты, чётко и ритмично выговаривая каждое слово. Чтобы не терять времени, он аккомпанирует себе на вуд-блоке, выстукивая резкие звуки левой рукой в устойчивом, постоянном ритме, произнося два слога в такт в темпе анданте. Чтение ясно, но монотонно, за исключением некоторых мест, где пунктуацией предписывается модуляция, что выражается в постукивании по чашеобразному гонгу правой рукой, [41] или когда поэзия заменяет прозу и вводятся мелодии. Они многочисленны, сложны, очень красивы и дают молодому мастеру возможность проявить свои таланты певца.

Даосская декламация имеет две очень поразительные характеристики. Прежде всего, она предписывает чтецу чётко произносить каждое слово, расставлять знаки препинания в тексте, а значит, понимать его. Этот последний пункт важен для многих даосских текстов, написанных на трудном языке, который даже хороший китайский учёный не всегда может понять с первого раза. Ритмическое чтение, особенно если отрывок повторяется несколько раз, позволяет проникать в текст последовательно. Это заставляет чтеца сосредоточиться и позволяет ему с каждым чтением сначала постигать поверхностный смысл, а затем и более глубокий смысл текста. Так происходит даосское наставление. Ни в коем случае старший дао-ши не преподаёт учение молодому послушнику. Он не получит никакого богословского образования, ни сейчас, ни позже. Учения Дао передаются через ритмичное, сосредоточенное чтение текстов. Каждый человек должен понимать их в соответствии со своими усилиями и интеллектуальными способностями.

Другой замечательный аспект даосских чтений – физический. Чтец должен стоять совершенно прямо. Его дыхание глубокое и ровное, пока его руки заняты отбиванием ритма, сопровождающего чтение –левой рукой по вуд-блоку, правой – по гонгу. Ментальная концентрация и такое физическое упражнение делают чтения полноценной деятельностью. Вся личность человека захвачена звуками, словами и их значением, которые проникают в самое нутро, по мере того, как чтение, постепенно ускоряясь, преобразует свой темп от анданте до виваче. Последние предложения читаются быстро, голос повышается, и удары в гонг следуют один за одним. Как только чтение заканчивается, ученик сопровождает заключительные гимны танцами и, в зависимости от текстов, быстрыми шагами и прыжками, чтобы имитировать радость, которую боги испытали, когда впервые услышали откровение священного писания. [42] В истинно даосской манере интеллектуальная деятельность здесь неотделима от телесных техник.

Эти техники усложняются с каждым этапом. Напротив курильщика благовоний, на другом конце центрального стола, располагается послушник, стоящий чуть выше него. Его называют лидером группы (иньпан). Как указывает его титул, он возглавляет процессии и танцы, которые являются частью основных церемоний: в начале и конце каждого ритуала, при входе и выходе из ритуального места, производятся танцы и шествия, которые следуют замысловатой задумке, с кручениями, хороводами и другими танцевальными узорами. [43] Лидер группы должен знать всю последовательность действий и вести за собой остальных. Он также является вестником Великого мастера в решающие моменты ритуала. Он идет впереди него и открывает ему путь, чтобы тот взобрался на внешний алтарь, собрал там воинство своего реестра и совершил жертвоприношение писаний. Это восхождение – тоже танец, но особого рода. Прихрамывая, волоча то одну, то другую ногу за собой, мастер рисует контур созвездия космической диаграммы. Посредством танца он овладевает силами созвездия или магического квадрата. [44] Курс мастеру сначала прокладывается очищающим танцем лидера группы.

Когда ученик овладевает хореографией, он становится вторым певчим (фучиан), справа от великого мастера. Он ответственный, не только за священные писания, но и за все другие тексты: памятки, прошения, приказы, апелляции, письма, поручения, миссии, повестки и пропуска, которые являются частью административной деятельности даоши как должностного лица Небесного чиновничьего аппарата. Действительно, в даосском ритуале каждая молитва возносится в письменной форме. Чтобы призвать всех богов в ритуальное место, каждому из них адресуется отдельное письмо. Прошения информируют Достойнейших Небесных о праздниках; меньшие божества получают памятные знаки, а духи-слуги получают призывы явиться.

Внутри ограды Дао каждый из богов занимает своё место. На это место указывает ещё один документ – свидетельство об участии с правами на подношения и благодетели. [45] Место каждого бога составляет единицу в обустройстве ритуального места: служба может включать в себя 60, 120, 240 или 340 таких участников. Самые большие ритуалы могут включать в себя до 3600. Эти места расположены по окружности пространства, причем Достойнейшие Небесные располагаются вдоль северной (благородной) стороны, боги – вдоль восточной и западной стен, низшие духи и народные божества на южной стороне (позади чиновников и, следовательно, в более низком положении по сравнению с ними).

Даосское ритуальное место подвижно. Оно может быть установлено вокруг курильницы в любом месте, ибо, как сказал патриарх Пай Юй Чань (начало XIII века): «Вам нужно только установить курильницу, чтобы божественная империя показала своё присутствие». [46] Жреческие облачения, ритуальные знаки отличия и инструменты, тексты для чтения – всё помещается в два деревянных сундука, которые может нести один человек. По этой причине мы говорим о «путешествующем алтаре». [47] В реальной практике, однако, великие чистые обряды в жизни общины проходят во дворе местного храма. Чтобы установить даосский алтарь, необходимы некоторые изменения. Статуи богов вынимают из ниш в северной стене, с благородной стороны, противоположной входу, и ставят на южной, напротив их прежнего положения, на самой скромной стороне. Община часто протестует против такого явного понижения богов. [48] Статуи храмовых богов устанавливаются на выступах внутри входов, закрытых во время службы, а рядом с ними помещаются все статуи из домашних святилищ, которые, как говорят, находятся там «для наблюдения за ритуалом». На самом деле, как мы уже знаем, они представляют семьи и другие группы (такие как гильдии), для которых проводится служба.

Помимо этих приспособлений, ритуальное место обязательно содержит в себе одну или несколько курильниц благовоний, пять бушелей, наполненных рисом, и бумажные предметы: (1) свернутые письма в прямоугольных конвертах, размещенные вдоль всех стен, чтобы отметить места богов и сформировать ограждение; (2) Истинные Письмена, соответствующие Пяти Кардинальным точкам; (3) Бумажные статуи, изображающие посланников, хранителей, патриархов и святых; (4) талисманы, памятные знаки, призывы и пропуска, которые помещаются на определенные места. Все эти предметы сжигаются либо в разные моменты службы, либо при окончательном рассеивании. Алтарь, кроме того, украшен изображениями Достойнейших Небесных и богов, которые развешаны по стенам, соответствующим местам богов, чтобы зримо проиллюстрируйте собрание божественных сил внутри ритуального места. [49] Редко можно увидеть полную коллекцию таких изображений, так как расписные свитки принадлежат семьям сановников Дао, которые не спешат выставлять их на всеобщее обозрение. Наиболее существенные аспекты ритуального пространства, такие как его разделение на внутренний и внешний алтарь, десять врат и ориентация в соответствии с восемью триграммами, остаются невидимыми.

После того, как боги были призваны на свои места вокруг ритуального места начинается настоящие обряды Установки. В конце дня все костры в ритуальном месте и в общине гасятся, и новый костер зажигается древнейшим способом. [50] Новое пламя вносится в алтарь процессией и используется для зажжения светильников один за другим, пока служители читают из Дао-Дэ Цзин: «Дао породило Единство, Единство породило Два, Два – Три, Три – Десять тысяч существ».

После зажжения ламп наступает гармонизация звуков вселенной: в гонг на центральном столе и колокол, подвешенный в оркестре, бьют определённое количество раз. Чашеобразный гонг издаёт звуки Земли, колокол – небесные звуки. Сначала бьют в гонг двадцать четыре раза, потом в колокол двадцать семь раз. Затем они звучат в унисон тридцать шесть раз (общее число небесных энергий). Наконец, в гонг бьют шесть раз (число ин), а в колокол – девять раз (число ян): Небеса и Земля на своих местах.

На следующем этапе устанавливается центр. В середине пространства, прямо на центральном столе висит расписной свиток, единственный, который не является просто декоративным и имеет реальную функцию в ритуале. Служители полностью разворачивают его, а затем частично сворачивают назад. Единственное изображение на картине является символом для «ворот», которое представляет Золотые Ворота Нефритового Император, главы пантеона и высших богов, сидящего на пороге Дао. [51] Он Единство, ось, посредник, и центр, к которому всё сходится. Весь ритуал и все остальное прошения направлены к его присутствию, которое, на самом деле является просто открытием.

После обрядов очищения и ограждения ритуального места наступает заключительная фаза установки: размещение пяти Истинных Писаний. Это документы, составленные полностью из талисманных символов, которые, как предполагается, были открыты спонтанно при создании вселенной. Текст ритуала напоминает об их появлении:

Истинные письмена,

небесные сокровища, написанные алыми буквами на нефритовых табличках,

были явлены до первоначала,

в середине пустой пещеры.

Вселенная ещё не пустила корни,

солнце и луна ещё не пролили своего сияния.

Сокрытое! Тёмное!

Никакого создателя!

Никакой связи!

Теперь появлялись чудесные письмена, они собирались и смешивались,

то присутствуя, то отсутствуя.

Инь и Ян воспитывали их в ясности,

великий Ян помогал им обрести яркость.

Затем эти чудесные Писания начали вращаться,

эти благоприятные образы начали свою революцию.

Оседлав течение времени, следуя циклу,

они стали постоянными.

Когда небо и Земля получили эти предписания,

они также стали постоянными.

Когда Солнце, Луна и звёзды получили их,

они стали сияющими.

Чудесные сочинения! Такие роскошные!

Их свет проникает в царство высочайшей чистоты,

освещая небеса темного начала.

Их цвета ещё не были установлены в соответствии с положением [в

пространстве], а форма символов была изогнута и искривлена;

поэтому их было невозможно понять.

Дао Первоначала выковало их в ложе

всепроникающего Ян, переплавило в зале струящегося огня и таким

образом вывело их правильное начертание. Ослепительная яркость исходила

от них, и когда они начали сиять, мириады

божественных предков пришли отдать дань уважения, летая по воздуху,

танцуя в пустоте, кружась по дворцу в высоте, сжигая

благовония, разбрасывая цветы, распевая чудесные строфы,

содержащиеся в этих писаниях.

Затем путь Первоначала вступил в свои права,

высшие бессмертные взялись за свои писчие кисти, их нефритовые

наложницы подготовили пространство, золото было переплавлено в таблички, и

письмена были выгравированы на них.

Эти писания являются высшими текстами девяти небес, а не вещами, которые могут быть поняты человеческим существом. Небеса хранят их и таким образом могут парить; Земля прячет их в своем лоне и таким образом может оставаться без движения. Высшие мудрецы поклоняться им для получения совершенства, пять священных гор следуют за ними, чтобы стать божественными, Сын Неба держится за них для того, чтобы быть способным управлять, наследники земли (местные вожди) приносят им жертвы, чтобы установить Великий Покой. [52]

Фазы творения, описанные в данном тексте, соответствуют обряду установки ритуального места: в четырёх точках пространства и на главный стол ставятся бушели, наполненные зёрнами риса. Как мы видели, это совершенные сосуды, ибо бушель – мера жизни, а рис – пища жизни. Рисовые зерна представляют собой «сущность», абсолютную чистоту. Таким образом, бушель, наполненный рисовыми зернами, является идеальным символическим вместилищем для пяти истинных писаний. Согласно богослужебным наставлениям Даосского канона, письмена должны быть скопированы на деревянных досках в цветах, соответствующих пяти сторонам света: сине-зелёный для востока, красный для юга, белый для запала, чёрный для севера и жёлтый для центра. В литургической традиции, которой меня учили, Истинные Письмена – это просто чистые листы бумаги, символы которых настолько священны, что человек, даже великий мастер, не может их написать. Рядом с листами в бушели помещают кисточку, чернильницу и чернильный камень (для растирания чернил) с молитвой: «Пусть патриархи придут и оставят Истинные Писания». [54] Эта молитва выражает веру в то, что сами основатели богослужебной традиции придут и напишут Священные знаки, своего рода письмена, которые, тем не менее, останутся невидимыми для глаз смертных.

Жертвоприношение писаний

Невидимым также является то, что разделяет ритуальное пространство на внутренний и внешний алтарь. И все же это разделение важно для каждой стадии ритуала и управляет действиями и жестами служителей. Обращённые к идеальному «северу», [55] к благородной стороне, дао-ши находятся «внутри», в присутствии небесного двора. Их отношение почтительно, служители кланяются и падают ниц. Обратившись лицом к Золотым воротам, которые указывают на центр, в каждом ритуале второй певчий почтительно представляет письменный документ, на котором начертаны место и дата проведения ритуала, перечень обрядов, испрашиваемые благословения и добродетели, а также имя Великого мастера и старейшин, представляющих общину.

Но когда мастера оборачиваются и смотрят на галерею богов и область, предназначенную для низших духов, они оказываются во внешнем алтаре и принимают позу, полную власти. Они отдают приказы генералам небесных армий и доверяют им передачу информации из документов, только что представленных в небесную канцелярию. Генералы получают письменный приказ о предстоящей миссии (куан) и пропуск (фу-мин) для Золотых ворот. Чтобы отослать этих подчинённых, Великий Мастер, которому предшествует его глашатай, лидер группы, «взбирается на внешний алтарь», исполняя символический Танец Звёзд, обсуждение которого приведено выше. Затем великий мастер ритуально очищает мемориал и восклицает:

Дым пяти цветов, мемориал поднимается к небу!

Энергии пяти цветов, мемориал доходит до самого Нефритового императора.

Низшие сверхъестественные агенты и старые энергии,

вы не должны препятствовать этой миссии;

мои подчинённые, носители символов, спешите выполнить вашу задачу!

Затем второй певчий зачитывает приказ о выполнении задания. Два младших послушника приводят лошадь (сделанную из бумаги) и гонца (также сделанного из бумаги); они предлагают сено лошади и подают три чашки вина гонцу в седле. Великий Мастер поёт застольную песню и хохочет, а его помощники изображают пьянство. Затем они уносят документы и бумажные статуэтки, чтобы сжечь их за пределами ритуального места: в пламя бросают несколько петард и стопку жертвенных денег, а Великий мастер, держа свой командный жезл, выкрикивает последнее наставление подчинённым: «Спешите! Подчиняйтесь моим приказам! Любое безделье или небрежность будут наказаны! Но если у тебя есть хоть какие-то заслуги, твоё имя будет занесено в небесные реестры!» Затем, взяв бумажный пропуск, украшенный талисманным символом, который позволит Небесным жителям узнать гонца, он сжигает его, а пепел развеивает по ветру. На этом завершается жертвоприношение писаний, одна из специфических черт литургической традиции даосизма.

С самого начала даосизм отвергал и запрещал жертвоприношение живых существ любого вида, [56] но вместо этого предпочёл открыть путь к священному через принесение в жертву письменных документов. Во время каждого из ритуалов, входящих в великое богослужение, существует центральное, связное представление жертвоприношения документов. Священные книги также могут быть сожжены после прочтения. Кроме того, в конце богослужения приносятся в жертву документы, указывающие места богов, а также космические Пять Истинных Писаний (белые листы) которые освящают ритуальную зону.

Этот определяется термином «трансформация» [58], означающем, что жертвоприношение – это изменение, которое позволяет дистиллировать и очищать сущность жертвуемого объекта; он становится божественным, священным, и мощный. Жертвовать – значит делать реальным, и, следовательно, полученная сила будет оставаться активной в течение определенного периода времени. Ритуальное пространство, где на мгновение все силы Вселенной были сосредоточены и материализованы в священных Истинных Писаниях, в последний момент рассеяния сгорает в Великом пламени. Между установкой и рассеиванием, началом и концом службы проходит день или два. Представляя собой невероятное укорочение времени по сравнению с временным циклом космоса, это действо позволяет миру извлекать пользу из духовной силы, высвобождаемой при его совершении. [59]

Позвольте мне еще раз подчеркнуть роль письменности. Мы видели трансцендентный аспект китайской каллиграфии: совершенный знак может быть даже превращаться в существо, которое он обозначает. Символические знаки фу Истинных Писаний, представляют собой архетипы всех вещей. [60] Изначально они были получены богами, и их последующая «трансформация» огнём приводит к тому, что знаки возвращаются в свое первоначальное состояние. В дополнение к жертвоприношению космической модели пяти Истинных Писаний, такие послания, как мемориалы, прошения, и повеления, обращены к небесам. Эту практику было бы трудно воспринимать всерьез, если бы она не была столь почитаемо древней в Китае. В этой области, как и во многих других, даосский ритуал отражает фундаментальный факт, а именно, что китайская письменность использовалась сначала для общения между людьми и богами, прежде чем она была использована среди самих людей. Наиболее древними образцами китайской письменности являются оракульские надписи на костях. В Древнем Китае, во втором тысячелетии до нашей эры, практиковалось гадание путём рассматривания трещин в лопаточных костях овцы, а позже в панцирях черепах. Они подвергались предварительной подготовке, затем нагреванию и охлаждению огнём и водой. [61] Возникшие в результате трещины считались письменами богов, данными в ответ на вопрос, начертанный первым на кости прорицателем. [62]

Даже когда использование письменности стало повсеместным и распространённым на все формы литературы, её ритуальная функция не была забыта. Император У, чьё долгое правление (141-87 года до нашей эры) ознаменовало собой расцвет династии Хань, в 110 году до нашей эры принёс жертву под названием фэн, «пожалование» на вершине величайшей из священных гор Китая, Тай-Шань. [63] Возвещая о своих заслугах небесам, император надеялся обрести бессмертие. Петиция, адресованная Небесному императору, была написана и захоронена на вершине горы. Тот факт, что погребение может заменить сжигание в качестве жертвоприношения в даосской практике, показывает, что знаменитое жертвоприношение императора У действительно было того же типа, что и у современных даосов

Алтарь

Остается, однако, важное различие в том, как совершалось «жертвоприношение писаний»: чтобы совершить жертвоприношение, император У отправился на вершину высочайшей горы Китая, священную вершину Тай-Шаня. Там, где небо и земля сошлись, и таким образом, где правитель был как можно ближе к богам, у которых он искал посвящения, император У установил алтарь для священных писаний. Даосский ритуал, напротив, совершается в ритуальном месте, где собираются все боги. Это пространство может быть расположено где угодно, нет необходимости совершать паломничество. Мастер не покидает своей родины.

Даосский алтарь сам по себе является горой. Замкнутое пространство, тайное и закрытое (таким образом, «внутреннее»), оно называется тао-чан, «местом или оградой Дао». Войти в это место уединения, чтобы выполнить обряды, называется на языке даоши: «взойти на гору». Даосская литургия средних веков имела так называемые «тихие» или «чистые палаты», в которых совершалось уединение или пост. Это были закрытые пространства (за исключением единственного отверстия, небольшого дверного проема), без каких-либо украшений или каких-либо нарисованных или скульптурных изображений. Кроме циновок, на которых можно было сидеть, единственной мебелью была курильница, стоявшая в центре комнаты. Как мы уже видели, курильница представляла собой гору в миниатюре. Топливом для неё служили различные ароматические травы, смешанные с воском, который при сжигании выделял дым и пламя. Курильница использовалась в основном для очищающего окуривания, аналогичного тому, что выполнялось во время больших ежегодных очищений крестьянских домов в Древнем Китае. [65] «Чистая палата», несомненно, обязана своим названием курильнице благовоний и дымовым ваннам. Пламя само по себе, должно быть, светило, превращая курильницу в лампу накаливания, которая освещала комнату и направляла богов к месту встречи. Сияющая гора была также центром медитативного экстатического путешествия. Она представляла собой мир Бессмертных, Кунь-лунь. Дым вырывался наружу через отверстия в крышке (подобно китайскому представлению о пещерах, дающих рождение облакам), чтобы превратиться в драконов, крылатых посланников, которые переносят молитвы к небесным вратам. Здесь гора находится внутри чистой палаты, прямо перед нашими глазами. Приближение к ней подразумевает движение вовнутрь.

Сегодня курильница благовоний, инструмент очищения и общения, продолжает занимать центральное место в ритуальной сфере. Изображение горы стало более сложным, но не существенно иным. Ритуальное место называют не только «пространством» или «оградой Дао» (дао-чан), но гораздо чаще «алтарём» (тан). Однако такое описание замкнутого и закрытого пространства создаёт серьёзные проблемы для толкования.

Согласно всем древним письменным источникам, алтарь представляет собой квадратное возвышение из нескольких ступеней, трёх или более (как зиккурат), предназначенное для размещения на открытом воздухе, предпочтительно на вершине горы. Боги занимают свои места на этих ступенях в соответствии со сферой, к которой они принадлежат. Подношения помещаются перед ними. К алтарю ведут двери, расположенные по углам и по бокам, всего их восемь или десять. Сам алтарь символизирует гору, и во время службы священнослужители должны подняться на алтарь, чтобы совершить там жертвоприношение.

Но если ритуальное пространство и является «алтарём», то оно не имеет, по крайней мере в наши дни, какой- либо ступенчатой структуры. Во всяком случае, пространство Дао – это замкнутое, закрытое пространство, которое ближе всего соответствует чистым палатам. Чистая палата и алтарь – это два ритуальных места даосской литургии, и ритуал совершается в одном из них. Медитация, молитвы и пост проводятся в палатах, а жертвы и подношения – на алтаре. После посвящения мастер наделяется собственным алтарём и чистой палатой, которые записываются в его Свидетельстве о Бессмертии. Мастер использует название своего алтаря (например, «алтарь Собрания богов первого принципа» [66]) для всех своих литургических действ, и это же название используется для его домашнего алтаря, хотя тот и не является местом для всеобщих посещений. Как мы видели на примере великих служб (погребальных обрядов, а также чистого ритуала), ритуальное место всегда называется алтарём, а не чистой палатой. Согласно документам посвящения, чистая палата действительно существует, но мастера никогда не упоминают о ней. Каждое место, где совершается ритуал, является алтарём, и вопрос о том, где находится его дополнительное пространство, чистая палата, остается без ответа. [67] Как это объяснить? Присмотревшись внимательнее к описанию ритуального пространства, можно заметить, что, хотя здесь и нет возвышения, декорации, особенно на благородной северной стене, где обретаются Достойнейшие Небесные, предполагают присутствие склона со ступенями. Поставленные друг на друга жертвенные столы, покрытые вышитыми скатертями и рисунками, создают иллюзию горной склона (южного), на вершине которого видны изображения богов. Стоя в центре перед Золотыми воротами, жрец, совершающий обряд, таким образом, может быть назван стоящим у подножия священной горы, жилища богов. Но декорации не ограничиваются стеной, обращённой к жрецам; они воздвигаются со всех сторон.

Самые благородные из богов находятся на северной стороне, в то время как другие сидят на востоке и западе, а святые покровители местных общин и низшие духи занимают южную стену. Вместе эти различные положения образуют целое, круг, священную оболочку. Вдоль этой ограды расположены восемь или десять врат, которые «открываются» в сторону алтаря. [69] Многоуровневая гора – «алтарь» – расположена вокруг служащего священника, а не священник находится на алтаре: он находится внутри горы, в пространстве Дао.

Все сущности собраны здесь, в этом пространстве. Тем не менее, остаётся ещё ряд, казалось бы, противоречивых элементов. Например, Великий Мастер собирает всех богов вокруг ритуального пространства, но чтобы передать им послания, он выходит «наружу». Чтобы отправить записки и прошения, адресованные в канцелярию Большой Медведицы, даоши выходят на открытый воздух и поднимаются на квадратную платформу. Это место, безусловно, заслуживает того, чтобы называться «алтарём», но на деле его называют просто «платформой для представления мемориалов». Даже если ритуальный подъём чиновников на платформу и имитирует восхождение на гору, это значение не выражается четко и не делается явным. По сути, открытая площадка является лишь временным продолжением ритуального пространства, где совершается передача священных писаний. Его использование не является ни постоянным, ни обязательным. Мастер мог бы с таким же успехом оставаться внутри здания, и, чтобы отправлять сообщения, просто поворачиваться в сторону выхода, ибо «внутри» и «снаружи» — это только условные направления ритуального пространства. Ограда Дао может быть перемещена в любое время и перемещаться вместе с Великим мастером. Где он, там и алтарь.

Великий Мастер, «Вселенский инспектор благодетелей, ответственный за распространение цивилизации в соответствии с принципами природы», в народе часто называется «почтенный срединный». Его место находится в центре ритуального места. Слева от него стоит его главный певчий, роль которого дополняет роль великого мастера.

Главный певчий, четвёртый и самый важный из послушников, отвечает за все ритуальные чтения священных книг и документов. Он читает заклинания призыва и освящения – предназначенные для Достойнейших Небесных, богов и духов – а также тексты очищения, возвышения и исповеди. Он бьёт в вуд-блок, стоящий перед ним на центральном столе, чтобы задавать ритм. Это очень важно, потому что, как мы уже говорили, весь ритуал проходит в музыкальном сопровождении. Имитируя внешний вид слушания при императорском дворе, с песнопениями, танцами, подачей прошений и пирами, ритуал выражается в самых разнообразных вокальных формах: декламации, псалмах, песнопениях, инструментальных интерлюдиях и сложносочинённых телодвижениях. Текст ритуала лежит на алтарном столе в виде рукописи, и помощник главного певчего обязан переворачивать страницы по ходу церемонии; но написанное слова – это всего лишь подсказка для жрецов. Сложность ритуала такова, что он должен объединять усилия всех участников. Именно благодаря музыке, а точнее ритму, достигается это единение. В частности, послушники и Великий Мастер гораздо легче воспринимают последовательность частей и точные моменты действия на слух, а не по заметкам в рукописи.

Рядом и немного позади главного певчего стоит Великий Мастер, спокойный и тихий. Держа в обеих руках свой «планшет для аудиенции», он с полузакрытыми глазами быстро бормочет священные формулы, которые из всех присутствующих знают только он и главный певчий. Время от времени он откладывает свою дощечку и втягивает руки в рукава, делая пальцами скрытые ото всех движения. [70] Иной раз он берёт курильницу, [71] делает знаки над очагом и, оборачиваясь в разные стороны, делает вдохи и выдохи; [72] он сжигает талисманные символы и кисточкой, обмакнутой в красные чернила, ставит инициалы на документах, которые преподносит ему помощник-певчий.

Все это выполняется в тишине с минимумом видимых жестов. Ибо пока чтение продолжается, Великий Мастер совершает внутренний ритуал, соответствующий произносимому тексту. То, что говорит певчий, Великий мастер достигает посредством медитации. Как указано в древнем руководстве по тайным заклинаниям, певчий – это всего лишь аспект жизни великого мастера, потому что во время медитации последний «как бы сделан из мертвого дерева». [73] Когда он сосредоточивается на внутренних ритуалах и бормочет тайные заклинания, его рот едва шевелится, а руки делают скрытые жесты. Как говорится в руководстве, «Певчий должен знать секретные формулы, чтобы его сердце находилось в полной гармонии с сердцем великого мастера; таким образом, можно сказать, что певчий также является ведущим участником ритуала. Древние говорили: «живой певчий – это копия Великого мастера»».

Здесь, в самом сердце даосского ритуала, мы снова находим двойственную структуру, как в случае с кукловодом и его куклой, босоногим мастером и его медиумом. Пара настолько тесно связана друг с другом, что мысли одного озвучивает другой.

Трудно сказать, кто из двоих является более важным. Певчий представляет внешний аспект Вселенной, внутреннее измерение которой находится внутри Великого мастера. Одно не может обойтись без другого, даже если внутренний аспект остается более важным с позиции даосизма.

В начале ритуала, во время освящения курильницы, певчий медленно поёт: «ударь в ритуальный барабан двадцать четыре раза!» За то короткое время, пока оркестровый барабан отбивает двадцать четыре такта, Великий мастер, полузакрыв свои глаза, стоит неподвижно и бормочет:

Девять духовных дворцов,

Великий охраняет палату,

Все боги соединяются,

Души хун и по находятся в гармонии.

Да здравствует! Да здравствует!

Злые заклинания будут разрушены!

Срочно! Срочно!

Это приказ во имя энергий жизни!

Затем он сосредотачивает свои мысли на двадцати четырёх энергиях своего тела, восемь из нижней части тела, восемь – из груди, восемь – из головы; он призывает их, трижды стискивая зубы и делая вдох, направляя свое дыхание и энергию из Верхнего дворца (точки, расположенной между бровями) в Киноварное поле (низ живота).

Затем великий мастер берёт в правую руку курильницу благовоний общины, и начинается ритуал «возжигания», когда Великий мастер в процессе своей медитации шаг за шагом выполняет то, о чём говорится в песнопениях:

Всевышний Старый Владыка Всевышний Трёх энергий,

Таинственный, Первостепенный и Изначальный

верховных Трёх Небес,

призови из моего тела Служителей Благодетелей трёх (сфер)

и пяти (направлений),

посланцы благовоний,

гонцы на драконах,

золотой маленький мальчик, который охраняет благовония,

нефритовая девушка, которая передаёт слова,

офицеры, которые сопровождают символы Пяти Императоров и которые сегодня находятся на задании,

всего тридцать шесть человек:

«Придите!

Придите, каждый из вас, одетый благородно в церемониальный костюм, и встаньте перед священным офицером, Богом земли этого самого места, чтобы сказать ему, что я здесь воскуриваю благовония, чтобы взойти на алтарь и практиковать Дао для такой-то общины»… И пусть космические энергии жизни снизойдут и распространятся по моему телу, чтобы мои искренние намерения могли быть быстро сообщены перед троном Нефритового Императора Золотых Врат в необъятных небесах! [74]

В то время как певчий читает этот текст, Великий Мастер медитирует. При упоминании «Старого Владыки трёх энергий», он направляет свои дыхание и энергию из Киноварного поля к Верхнему Дворцу (в противоположность движению, совершённому минуту назад) и выдыхает, мысленно призывая три цвета: сине-чёрный, жёлтый и белый. На словах «моё тело», он вдыхает вновь, поворачиваясь в направлении, которое соответствует звезде Большая Медведица, управляющей моментом его рождения. Во время перечисления тридцати шести богов тела, он выдыхает, сосредоточившись на внутренней энергии каждой из категорий. [75] Когда упоминаются космические энергии жизни, он снова вдыхает и выдыхает, когда произносится имя Нефритового императора.

Чтобы завершить этот ритуал, великий мастер помещает хуа, шпильку в форме пылающей жемчужины, в свою корону. Смысл этого жеста очевиден: он зажёг не только курильницу, которую держал в руке, но и ту, которую держал в своем теле, в своем Киноварном поле, и от этой курильницы теперь вверх по его телу и вокруг него исходит сияние.

Жест размещения пылающей жемчужины на короне напоминает момент посвящения Великого мастера во время его рукоположения. Теперь он перестает быть обычным человеком. Преобразив свое тело, [76] он берёт на себя роль почтенного срединного. Вот почему, как только он прикрепил шпильку к своей короне, он впервые с начала ритуала называет своё имя и религиозный титул: «я, такой-то бессмертный офицер, облечённый реестром канонических писаний, Вселенский инспектор благочестивых благодетелей.»

Из его светящегося тела, оживлённого энергиями жизни – дыхание рождения – Великий мастер создаёт богов своего внутреннего пантеона и божеств своего реестра. Он произносит их имена и вызывает их в своих мыслях, каждого с соответствующими атрибутами, одеянием и отличительными знаками. Он рассматривает этот парад, как генерал, инспектирующий свои войска. Он выстраивает их в ряд и создает великолепную процессию, которая предшествует и окружает его на пути к Небесным вратам.

В тексте, прочитанном ранее певчим, содержится намек на послание, которое должно быть представлено у Золотых ворот. Теперь этот час настал. Жертвоприношение священных писаний совершается в соответствии со сценарием, описанным выше. Духи с «внешнего алтаря» высылаются прочь со словами: «ваши благодетели будут записаны в книгах Чистейших!» [77]

Сразу же после этого великий мастер отбрасывает своё властное поведение. Он протягивает руки, в то время как послушники берут его жезл и чашу с водой для возлияний и вручают ему планшет для аудиенции. «Почтенный срединный» медленно оборачивается. Он быстро исполняет «танец на звёздах», то есть очерчивает прихрамывающей походкой контур созвездия Медведицы в центре ритуального пространства. Затем он внезапно падает ниц, его ноги и руки сложены под его телом, его лицо покоится на его руках, которые держат планшет аудиенции. Позади него помещается трёхфутовый котёл, и служители ладана берут жезл великого магистра и помещают его вертикально внутрь котла. Руководитель группы берёт курильницу и медленно поворачивает её, рисуя восьмёрку (инь и ян) над коленопреклоненным Великим мастером. Главный певчий начинает исполнять гимн, и помощник отвечает ему.

Свернувшись в позе эмбриона, Великий учитель совершает духовное путешествие в своем собственном теле. Сначала он визуализирует новорожденного ребёнка в районе своего живота, там, на месте Киноварного поля, ниже его пупка. Затем он сосредотачивается на своем сердце, где он заново открывает новорождённого ребенка, которого теперь называют Истинным Человеком. Он одет в красное, а рядом с ним стоят два охранника в военной форме. Они – генералы. Он представляет себе всех троих, стоящих на террасе, купающихся в свете зари. Затем в сопровождении других генералов они поднимаются на двенадцатиэтажную башню (которая располагается в районе трахеи) и предстают перед проходом тигра и леопарда (горло). Они входят в рот, затем в нос и продолжают свой путь до самых врат Солнца и Луны (глаза), которые открываются в точку между бровями. Наконец, они достигают верхней части головы и оттуда входят в полость внутри короны. Там стоят Золотые ворота. Стоя на коленях перед пылающей жемчужиной – белым светом изначальной энергии – Истинный Человек представляет записку, на который он помещает несколько фу или пропусков. Как только документ был принят офицерами Небесной Канцелярии, Истинный Человек возвращается назад. Но путешествие в райские края преобразило его. Теперь он предстаёт в образе почтенного старца, Великого Господина Долгожителя, звёздного божества бессмертия, который медленно нисходит, чтобы воссоединиться с точкой своего происхождения, Киноварным полем.

Так завершается экстатическое путешествие, называемое «безмолвным слушанием», которое происходит полностью внутри тела учителя (корона считается частью его тела, как мы увидим в мифе о рождении Лао-Цзы), в другом мире, в ещё одном пространстве, которое добавляется к внутреннему и внешнему, уже знакомым нам.

Здесь мы находим элемент, который, наконец, позволит нам понять тайну ритуального места. Замкнутое пространство Дао – это отдельный мир, но его называют алтарём, жертвенным возвышением, горой. У этой горы, однако, есть внутренний лик и внешний. Поверхность горы, так сказать, отделилась и теперь окружает «место Дао». Гора стала вогнутой, а не выпуклой.

Таким образом, оказавшись в середине ритуального пространства мы одновременно находимся внутри горы; но поскольку мы осознаём её поверхность, мы также стоим вне её: мы одновременно внутри и снаружи.

Мы также видим, что сфера алтаря – это нечто, что простирается вовне от физического тела мастера. Двигаясь «наружу», он проецирует из своего тела трансцендентные силы, которые сияют и окружают его концентрическими кругами, в бесконечном числе бесконечных пространств. Двигаясь «вовнутрь», мастер находит место для уединения внутри себя. И вот здесь мы наконец открываем для себя самое интимное пространство, мир тишины: чистую палату.

Подписи к приведённой на 94 странице схеме:

A: Центральный стол

B: Стол для подношений перед Тремя Чистыми

C: Алтарь для Трёх Чиновников

D: Алтарь для Небесных Наставников (патриархов)

E: Алтарь для Cюань-чен шан-ти, и других (богов Севера)

a: Великий мастер

b: Главный певчий

c: Певчий-помощник

d: Лидер группы

e: Служитель благовоний

f: Главы общин

g: Оркестр

º: Расписанный свиток (изображение)

ʘ: Расписанный свиток, с занавесками и другими украшениями

1: Юань-ши тянь-цунь (Достойнейший Небесный Первоначала)

2: Линг-па тянь-цунь (Достойнейший Небесный Удивительного)

3: Дао-Дэ тянь-цунь (Небесный достойный Дао и его силы)

4. Юй-Хуан Шан-ти (Нефритовый император)

5-9: Другие боги

10: Золотые Ворота

11-12: Левая и правая стены с местами для меньших богов

Примечания

1. «Белый, очищенный рис» пишется с иероглифом цзин, он же используется для написания слова «сущность».

2. Пейчи, переводится как «Полярная звезда». На протяжении веков множество различных звёзд описывались как пейчи

3. Ту («бушель») также означает деревянную лохань, которая принимает новорожденного ребенка при рождении (китайские женщины обычно рожали, сидя на корточках).

4. Священные символы, используемые для написания талисманов фу, считаются материализациями или дыханиями (ци, смотрите также ниже, в этой же главе, обряд Пяти Истинных Писаний).

5. Например, если бы он увидел американского студента, входящего в его дом.

6. Эти знаки рисуются вытянутыми указательным и средним пальцами правой руки (как это делается для апостольского благословения Римско-католического священника).

«Один» соответствует «воде», тогда как «сердце» — это «дух», следовательно, очищающая сила, которая оживляет жизненную силу ребенка. Этот обряд в некоторых отношениях сравним с Крещением в баптистской церкви.

7. С незапамятных времен даосы были терапевтами.

8. За исключением медицины, эти методы (шу) вообще не относятся к профессиональной области даосского мастера, но являются заботами других специалистов, часто считающихся конфуцианцами.

9. Предполагается, что мастера не совершают великие общинные ритуалы для собственной выгоды, а только по прямому (письменному) приглашению общины.

10. Описание этих скорбных обрядов смотрите де Грута, 1892-1910, том 1 и 2.

11. Эти службы по упокоению усопших не зависят от траурных и погребальных обрядов, которые совершаются среди наиболее близких членов семьи.

12. Ритуал (ко-и) всегда выполняется группой даоши. Его исполнение носит динамичный и драматический характер, декламация Священного Писания, с другой стороны, очень размеренная

13. Смотрите главу 7.

14. Отсюда и название йенкун, «выразить благодетель», приписанную этому подношению.

15. Смотрите Хоу, 1975.

16. Этот вид «литературы» на разговорном языке состоит из баллад, декламируемых одним человеком, а также диалогов и даже небольших пьес. Разговорные тексты перемежаются песнями. Аккомпаниаторы, бьющие в барабан и гонг, могут брат на себя в роль хора: их комментарии дополняют слова главных героев. Основной текст перемежается более или менее импровизированной речью дерзкого и хриплого характера.

17. Легенда о Му-лине, который отправляется в подземный мир, чтобы спасти свою мать, имеет индийское происхождение, но стала чрезвычайно популярной в Китае.

18. Этот эпос описывает приключения двух юных влюбленных. Молодого человека призывают работать на строительстве Великой Китайской стены. Через некоторое время его молодая невеста отправляется к нему пешком, чтобы передать тёплую одежду, и, подойдя к стене, узнаёт, что её любимый умер. Её слёзы заставляют стену разрушиться стену, и перед всеобщим взором предстают кости мёртвых рабочих, вмурованные в неё. Мен Чан-ню теперь проливает свою собственную кровь на кости, и те, что впитывают кровь, оказываются костями её любимого. Наконец, он возвращается к жизни.

19. Добровольные пожертвования в общинах собирают для строительства или восстановления храма, или для помощи бедным и больным, и так далее. Эти пожертвования не идут в карман мастерам или какой-либо церковной организации.

20. Китайское слово, обозначающее «ограда Дао», — таочан, смотрите здесь же, раздел «жертвоприношение писаний»

21. Этот ритуал называется минмо, «посвящение демона».

22. Эти обряды называются «слушаниями», чао, внешне они напоминают придворные церемонии в императорском дворце.

23. Обряды чиао для богов эпидемий остаются важными даже сегодня, даже там, где эти болезни (чума, оспа и так далее) уже давно исчезли. Это показывает, что великие Собрания удовлетворяют более глубокие социальные и политические потребности, которые не зависят от видимой цели церемоний.

24. О понятии «истинной формы» смотрите главу 9.

25. По случаю праздника чиао на дверных косяках святилищ и домов часто изображаются параллельно написанные строфы (китайский язык: туилиен), которые в самом общем виде выражают общепризнанную цель празднования: «Гармоничные ветры и обильные дожди, / величие земли и мир для людей».

26. Буддистская литургия также включает чтение Священных Писаний для получения религиозных благодетелей, а также исполнение шуцзяна (баллады и пьесы на местном языке). Но в нём нет ни обрядов Истинных Писаний, ни обрядов установки и рассеивания священного пространства.

27. Традиционные китайские идеи склонны понимать благочестие как сумму всех существующих способов мышления, не исключая никого. Ортодоксия, таким образом, имело тенденцию быть инклюзивной, а не эксклюзивной верой, как на Западе.

28. Этот обычай объясняется тесной связью между даосами и Богом земли.

29. Эти «чистые» богослужения празднуют заключение соглашения между народом и богами, а также союз между самими богами, то есть между святыми-хранителями храмов, которые представляют местные общины.

30. Мастер является гостем общин, и вознаграждение за литургические услуги никогда не обсуждается. Мы должны помнить, что проведение чиао является исключительным событием и для мастера. Значительные суммы, которые мастер может получить в этом случае, в любом случае составляют лишь часть общих расходов общины на чиао, и не являются частью регулярного жалования.

31. При нормальных обстоятельствах семьи никогда не выставляют предметы искусства или другие сокровища, которые они хранят. Во время чиао происходит посвящения новых лидеров общины; они должны завоевать уважение, следовательно, публично показать их семейные реликвии.

32. Этот факт является ещё одним примером пропасти между государством и местным обществом в Китае.

33. Помимо предельной чистоты, учитель должен демонстрировать совершенное владение собой в любых обстоятельствах и говорить как можно меньше.

34. Хотя ритуалы записаны, мастер должен знать все наизусть: текст, движения, тайные формулы и так далее. Существуют десятки различных ритуалов.

35. Даосы имеют обыкновение рассказывать всевозможные ужасные истории о пагубных последствиях профессиональных ошибок: амнезия, сумасшествие, даже насильственная смерть из-за недостатка концентрации или, что ещё хуже, узурпации власти. Превыше всего даос должен стараться не вмешиваться в дела, которые его не касаются. Он никогда не должен совершать чрезмерно строгих изгнаний злых влияний, так как болезни, которые они вызывают, вполне могут представлять собой справедливую месть от имени обиженных духов.

36. Позвольте мне ещё раз подчеркнуть, что чиао требуют длительной подготовки. Простое написание прошений, отчётов и других необходимых форм требует от писца трёх месяцев работы.

37. Даоши говорят между собой на тайном языке, который непонятен обычным людям. Словарный запас этого языка состоит из заимствований из нескольких различных областей: специализированные слова (названия обрядов и тому подобное), метафорические слова, кодированные слова и так далее, произносимые таким образом, чтобы соответствовать диалекту провинции Цзянси, где находится гора Дракона и Тигра, дом Небесных Наставников.

38. «Деревянная рыба» или «храмовый блок» не только задаёт ритм, но и передает сигналы, указывающие на изменения и новые части ритуала.

39. За исключением ударника, который должен являться даоши, музыканты – миряне.

40. Основные писания, которые читаются в течение чиао, это Книга фундаментального действия Нефритового Императора, Книга бушеля, Книга трёх чиновников, Книга Нефритового Основания. На богослужениях за упокой душ умерших (чай) читается Книга великого спасения человечества.

41. Этот гонг, напоминающий большую чашу, называется чин и помещается по правую руку чтеца. Первоначально это была некая форма металлофона.

42. Каждое Священное Писание есть, в принципе, космическое писание, созданное из Хаоса от спонтанным действием. Чтение вслух возобновляет этот момент творения.

43. Эти танцы разыгрывают восхождение на гору, то есть алтарь, и путешествие в лабиринте гротов, расположенных внутри этой горы (смотрите «Алтарь» далее в этой главе, главу 9).

44. Созвездие (малая Медведица) и магический квадрат соответствуют символике самого алтаря. Смотрите также замечания о значении бушеля в начале настоящей главы.

45. Они называются «обители духов» (шэньвэй), как и таблички предков.

46. Хай-чин Бай жен-чен юй лу, глава 1.

47. Хотя алтари установлены в храмах или около домов умерших, они по существу подвижны и, перемещаясь из одного места в другое, должны следовать по траектории звёзд Судьбы Медведицы.

48. Этот пример иллюстрирует основное непонимание между мирянами и даоши. Верховные боги верующих являются просто полубогами или демонами в глазах учителей. Даоши хранят это понимание, являющееся частью их посвящения, в тайне и не раскрывают его простым людям.

49. Выставка даосских литургических картин, первая в своем роде, была проведена в 1980 году в Марбурге, Германия. Смотрите Краатц, 1980.

50. Раньше это делалось с помощью палочки и огнива.

51. Смотрите Шиппер, 1975a.

52. Этот текст цитируется из ритуала сучи (ночная молитва).

53. Тут мы снова видим пять бушелей риса от вклада верующих в епархии Небесных Наставников (смотрите главу 4, примечание 49).

54. Патриархи – это мастера-инициаторы прошлых времён, особенно выдающиеся Небесные Наставники, от имени которых нынешние мастера выполняют ритуал.

55. Задняя стена священного места всегда «Северная».»

56. На основании договора, заключенного с первым Небесным Наставником. Этот Чистый Договор между людьми и богами предусматривает, что «боги не едят и не пьют [кровавых жертвоприношений], мастера не получают жалованья».

57. Сегодня это правило соблюдается только для Книги Бескрайнего Спасения Человечества.

58. То же самое слово означает и «цивилизация». Смотрите главу 4, примечание 33. Обратите также внимание на связь с понятием вухуа, преображения существ, в Чжуанцзу, как показано в главе 7 этой работы.

59. Каждый даосский ритуал подразумевает и представляет собой сжатие времени. Смотрите замечания по алхимии в главе 9, а также Шиппер и Вэнг, 1986.

60. Ву, «вещи». Символ, используемый для написания этого слова, обозначает флаг, знак и так далее.

61. Огонь и вода противоположные стихии. В космологии они представляют собой противоположные фазы, подобные инь и ян.

62. Смотрите Циуэн, 1962.

63. Смотрите Шаваннэ, 1910.

64. Есть свидетельства того, что даосы сыграли важную роль в его представлении императорскому двору. Смотрите Шаваннэ, 1910, страница 160.

65. Смотрите Гранэ, 1919, страница 185.

66. Смотрите текст «свидетельства о бессмертии» в главе 4 настоящей работы. Название алтаря мастера определяется датой его рождения из списка тридцати шести имен.

67. Из-за отказа обсуждать такого рода вопросы с кем-то, кто не инициирован.

68. Картины висели выше на северной стене.

69. Конечно, эти ворота являются невидимыми для обычного глаза

70. Рука также является картой и компасом вселенной. Большим пальцем мастер касается точек, расположенных на кончиках и на фалангах пальцев (смотрите иллюстрации у Гранэ, 1934, страница 188), тем самым активизируя космическую силу, соответствующую этим точкам.

71. Это курильница с ручкой, которую обычно держит первый из лидеров общины. Эта форма курильницы повторяет старинную горообразную пошань лу.

72. Это дыхательное упражнение известно как «шесть дыханий», смотрите «Предварительный этап» в главе 8.

73. Это выражение относится к мистику, погружённому в медитацию (смотрите главу 7 и главу 10).

74. Формула взята из Книги Бесконечного Спасения Человечества, адаптированной для литургии Лу Сю-Цзином. Зажигание курильницы – один из даосских ритуалов, текст которого почти не изменился с XIV века. Мастер, который совершает этот обряд, сначала призывает своё Изначальное Ци, своего «агента» Трёх Энергий космического тела Лао-Цзы. Из этих энергий он создаёт подчинённых богов, которые являются проявлением его роли принесения жертв. Через Бога Земли эти божества будут нести послание, выраженное жертвой, на небеса. В ответ небеса наполняют тело учителя своими космическими энергиями, так что оно становится «космическим».

75. Эта концентрация соответствует, по мнению даосов, «дифференциации» энергий, давая им имя и особые качества; смотрите главу 4, примечание 44.

76. Посредством включения космических энергий, которые делают его тело подобным телу Старого Господина.

77. «Мин шу Шан-цин», то есть эти заслуги засчитываются в счёт их продвижения в пантеоне. Это облагораживание есть также облагораживание самого учителя, ибо это дыхание от тела учителя и, благодаря его посреднической роли, от всего сообщества.

78. Котёл является символом матрицы (раздел «алхимия» в главе 9), а меч – символом Ян.