Глава 16. Сексуальная магия 1914-19

Тобиас Чертон.

Биография Алистера Кроули

Глава 16

Сексуальная магия 1914-19

Кроули считал, что «сексуальная-магия» работает. Он обнаружил, что может использовать сексуальную энергию, чтобы превратить желаемую цель в реальность. Однако результаты разнились. В поисках воспроизводимого научного метода он описал свои «операции» в беспристрастном стиле экспериментатора. Желая пробовать все, с чем могла справиться его нервная система, он начал свою первую большую операцию в Новый Год 1914 года с участием Виктора Нойберга.

Ритуалы, выполненные в гостиничном номере в Париже, заслуживают места в анналах экстремального поведения. Стремясь привлечь богов Юпитера и Меркурия, «Парижская работа» заработала шесть недель. Нацеленная на инвокацию богов Юпитера и Меркурия «Парижская Работа» затянулась на 6 недель. Гомосексуальные «XI°» магические ритуалы, проведенные на латыни со всей торжественностью и концентрацией, принесли неожиданные дары денег, приписываемые щедрости соответственной Юпитеру. Нойберг был главным получателем, и Нойбергу не нравилось делиться; Кроули завидовал. Приправленная мескалином, работа порождали любопытные явления, духовные озарения и знания или фантазии прошлых жизней.

Второй вызов Меркурия длился больше двух дней. Кроули был вдохновлен написать увлекательный рассказ о Христе как Герметическом боге или меркуриальном символе.¹

Не слишком смягчая стесненные обстоятельства, оценка Кроули была реалистичной: «Я не вижу оснований полагать, что эликсир чудесен в том смысле, в котором скептики предпочли бы считать. «Сделайте операцию, чтобы получить 2 + 2 = 5, а другой — заставить Нептуна столкнуться с Меркурием, третьей — оставаться под водой в течение года, и мы поверим». Трудно показать, что такой язык абсурден, хотя для здравого смысла никаких доказательств не требуется».

К концу года Кроули был более конкретным: «Я думаю, что эта Операция [сексуальной-магии] просто формует обстоятельство, уже текущее, сочетает определенным образом существующие элементы, именно так, а не иначе, точно так же, как оратор находит возбудимую толпу, и движет ими как пожелает. Ни Демосфен, ни Антоний не возбудили «самые камни, чтобы кричать» против Филиппа или Брута. Нет. Я буду иметь дело с возможными и даже вероятными, в силе и во славу, самого Высшего…»²

. . .

Напряжение Парижской Работы кристаллизовало старые болячки Нойберга и Кроули. Нойберг ушел после тифа, примкнув к Виттории Кремерс (Vittoria Cremers), отрекся от своих клятв А⸫А⸫. «Он оставил меня», с болью написал Кроули. Запись Нойберга 1914 в подписке ОТО (Орден Восточных Тамплиеров прим. пер.) гласит: «В Б Нойберг Имбецил без чувства нравственности. Должен £17.17.0 и свой фартук. Должно быть написано, чтобы попытаться пробудить некоторый остаток чувства морали.» Рядом с фамилией Кремерс было единственное слово «изгнана». С разбитым сердцем после самоубийства Ионы де Форест, Нойбург схоронился на много лет. После психотерапии в 1930-х годах он выздоровел достаточно, чтобы стать источником вдохновения для молодых поэтов и писателей через свою колонку Sunday Referee, прежде всего для Дилана Томаса (Dylan Thomas), который был впервые опубликован благодаря Нойбергу, но который подло считал Нойберга слишком щедрым для второсортных.³

Вернувшись в Англию после начала войны в августе 1914 года, здоровье Кроули было слабым. 5 сентября после сексуальной магии с проституткой с Пикадилли Кристин Розали Бирн (Christine Rosalie Byrne) («Пегги Марчмонт»), обострился болезненный флебит, предоставив свободное время для написания нескольких задуманных секс руководств. Вдохновленный мыслью о том, что фаллос был «вице-регентом» Солнца на Земле, буквально «дарителем жизни», сексуальное соитие стало «жертвоприношением для Мессы»; «Эликсиром» смешения мужских и женских выделений, причастием, «самой мощной и сияющей вещью которая только существовала во всей вселенной», его приготовление должно сопровождаться инвокацией Вакха(Bacchus), Афродиты и Аполлона: вина, женщин и песнопения. Секс стал магическим средством к цели или «ребенку», магическому рождению через свободную от эго, волевую проекцию на то что Элифас Леви называл «Астральным Светом» или универсальной средой: Ибо чистая воля, не укрощенная умыслом, свободная от вожделения к результату, совершенна во всех отношениях», как провозглашает Книга Закона. Как и во многих вещах, теория была простой; дьявол скрывался в деталях.

Сексуальные эксперименты продолжались в Америке. 6 декабря на 32-я Западная 58-я стрит он выполнил Опус чтобы пролить успех на лекции по магии:

Действительно заметный успех. Проливной дождь и у меня был сильный кашель. Но это оставило меня, когда я говорил, и я был красноречив. (Однако это впечатление в основном субъективно). Я говорил без заметок, и голос не дрогнул. Истинно говорю: да будет слава и благодарение Святому!

Нотабене. Демоны Абрамелина сделали все возможное, чтобы остановить эту лекцию. Сорвался 70ти мильный штормовой ветер, и они пытались меня расстроить как физически, так и умственно.

В то время как The Tramp Чарли Чаплина играл в переполненных домах в феврале 1915 года, Кроули размышлял о том, была ли более ранняя операция на «Успех» успешной. В декабре соблюдая манифест «любовь, деньги, ученики, клиенты, слава» и облик ярких проспектов он с опаской заключил:

Каждый из этих очевидных успехов материализовался лишь частично. Они исчезли снова почти сразу. Я думаю, что это часть ☿ формулы [Меркурия]. Я наглядно не знаю, как исправить нестабильность в общем, но с первой половиной Операции (Op[eratio]n) все в порядке.

Он мог сформулировать цель в своем уме, рассматривая ее как выражение Истинной Воли, а не ложного эго. Он мог раствориться в волевой цели в момент самоотдачи в «чашу Бабалон», то есть в момент оргазма. Но он не был уверен в том, как достаточно запечатлеть это «чадо» Воли на «астральном свете». Это то, что он имел в виду под «исправлением нестабильности». Старой алхимической формулой считалось solve et coagula: растворить и воссоединить. Продуктом «коагуляции» являлась «нестабильность», которая традиционно должна быть «зафиксирована»: зафиксирована или стабилизирована на её объект. Успех или не успех в этом процессе влиял на сакраментальный статус «эликсира». В сексуальной алхимии важно было принимать эликсиры, полученные от сексуальных операций. Но вне теории о воссоединении мага с его волевым объектом, не было понятно, как сработало или даже сработало ли, когда, то есть, действительно казалось, что все работает. Возможно, он не был готов. Был ли он побуждаем духовно, размышлял он, к следующему возвышенному рангу в Великом Белом Братстве, к рангу Маг?

В 1915 году Кроули начал вести дневник о своем шествии в ранг.

Он быстро понял, что «Повелителем» в Нью-Йорке был Меркурий, бог купцов и обманщиков! Кроули вызывал «Его» псалмами, ворожбой и, перед сном, дхараной (dharana) на воображаемой фигуре Гермеса. Дхарана это йога концентрации, тренирующая волю удерживать разум на конкретных точках. Кроули отождествил крылатый шар кадуцея Гермеса с его аджна чакрой у шишковидной железы в центре лба; он отождествил жезл с его позвоночником, становясь таким образом скипетром Гермеса. Затем он «сделал Дхьяну», это медитация, или «излияние разума на объект, удерживаемый волей». Кроули был фрустрирован, размышляя о том, какой магический акт мог, как он выразился, «инициировать истинное Течение Силы в этой отвратной [т.е. бездуховной и материалистической] стране?»

Фев. 15. Я заснул, молясь о сновидении, чтобы научило меня, как исправить нестабильность. Я был в комнате — квадратной, скудной — в Нью-Йорке, где было 4-5 человек. Старший показал мне Book of Galeth (Я воспринял это как Библию) и читал некоторые любопытные стихи со словами, странными для меня. Они также пели, и старший проповедовал, иллюстрируя свою речь умирающим львом, ряд статуй, напоминающих мне об игрушке «умирающем короле» — которую я заметил на улице днем раньше ​​или около того — В каждом случае лев должен был быть перевернут на спину. Тема проповеди заключалась в основном в том, что «Он» Христос, или лев или эликсир, или что-то должно быть полностью перевернуто и должно быть сделано действительно «мертвым». Книга была полна обещаний, что он вернется, и он — в целом — не желал обратно.

Сон мог бы быть интерпретирован как предписание к технике «задержки» эякуляции, но кросс-символический ум Кроули подчеркнул «смерть льва». Олицетворял ли лев христианство или его самого? Вопрос играл в его разуме.

19 марта в 3.35 утра он предпринял Опус номер 37 с Дорис Карлайл (Doris Carlisle) «(Или Эдвардс или Гомес)» при свете газовой плиты. Она мастурбировала ему; он лизал ее вагину.

Объект. Дальнейшие мистерии IX °. Я озадачен процессом «Coagula» фиксацией нестабильности, создаваемой Операцией.

Операция была длительной, около трех часов с небольшими перерывами. Оргазм был сильным, хотя с последней операции [4 марта] прошло довольно долго. Эликсир был обильным, но довольно холодно классическим по вкусу.

Результат. Это значительный или несомненный успех.⁴

Приезд Дорис Гомес, по его мнению, был результатом акта сексуальной магии, предпринятой для «сексуального влечения» с Лейлой в феврале. Дорис была привлечена 5 марта и стала помощником Кроули в многочисленных операциях после 19-го.⁵

. . .

Через несколько месяцев Кроули запутался в своей жизни в Америке. На грани ведения психологической двойной жизни, он столкнулся с трудностью интерпретации событий, которые мелькали вокруг него на бездушных улицах. Женщины не удовлетворяли знакомыми способами; он жаловался на их «животность», отсутствие духовного или магического присутствия: «Они приходят, как вода, и уходят, как ветер».

Чтобы справиться, он решил, что все это является частью перехода порога к Магу. Чтобы стать «Хранителем Храма», он должен был излить каждую каплю своей «жизни» в «чашу Бабалон» или «всеобщую безличную жизнь». Этот образ «излияния каждой капли» означал отказ от эго, оставление земной част Мага, которому быть как «серый пепел», пеплом которому быт помещенным в «Урну», помеченную Словесной характеристикой Мага. Будущий Маг теперь должен пройти через пустыню без надлежащего чувства своей личности, ибо его личное эго было «золой»; он был бы почти беспомощным, хотя физический человек, казалось, функционировал бы «автоматически».

Пять лет Кроули в Америке были пустыней; он страдал.

Кульминацией «Путешествия в пустыню» была бы в опыте объединения сфиры Хохма или Мудрости с Бина или Понимания, сфирой, руководителем степенью «Мастер Храма». Хохма, чьи буквы пересчитывались в 73, содержала ключ к путешествию. Кроули решил, что, несмотря на то, что жизнь выглядит как нелогичный калейдоскоп, каждые 73 дня или кратные 73м происходили определенные изменения, начиная с 3 ноября 1914 года. Один «день инициации Хохмы» занимал 73 земных дня. Впитав этот принцип, Кроули обнаружил, что он может предсказывать изменение магического потока.

Система дала ему надежду на достижение своей цели, даже когда пустыня выглядела сухой, и все, что он мог видеть позади, лишь следы «верблюда, который его вез»: «пять V» [Vi veri universum Verus vici прим. пер.] девиз Magister Templi, согласно проделанному им дороге на пути Гимель – «верблюд» на иврите — вверх по Древу Жизни. Кроули добавил красок в процесс, отождествляя женщин, которые играли инициативную роль, с символическими животными, вспоминая древние посвящения, где маски животных символизировали роли. Таким образом, с помощью Кошки, Змеи, Обезьяны (Monkey) [возможно Алисы Этель Кумарасвами «Monkey Officer» прим. пер.], Собаки, Верблюда, Совы и Обезьяны (Ape) (Тота) он превратил свою пустыню в череду оазисов, так что пережил испытания военных лет.

Обучение продолжилось. Астролог Эванджелина Адамс (Evangeline Adams), друг Джона Куинна (John Quinn), сотрудничала с Кроули в работе над популярной книгой по астрологии.⁶ Кроули занимал ее коттедж на берегу озера Паскуани (Lake Pasquaney), теперь Ньюфунд-Лейк, Бристоль, Нью-Хэмпшир, летом 1916 года, для «Великого магического уединения». Там Кроули размышлял о предисловии Джорджа Бернарда Шоу к его пьесе, Андрокл и Лев.⁷ Ярость Зверя поднялась из-за невежества и софистики суждения Шоу о том, что Иисус был социалистом. Опираясь на знакомство с восточными культурами, Библией и современной наукой, Кроули разорвал Шоу в клочья. Tour de force «Евангелие от Святого Бернара Шоу», за лето переросло в блестящую, смешную и опережающую свое время оценку христианства из 45 000 слов.⁸

23 августа он принял этил оксид: «Какое четкое доказательство того, что все зависит от состояния ума», заметил он, «что глупо менять внешние обстоятельства?» И далее: «Человек немного ниже ангелов; один шаг, и вся наша слава наша!» В свой дневник об этой теме относительности он добавил больше: «Что люди скучают, — это то, что йог может получить столько же от того, что размахивает ногами, сколько западный миллионер вне сезона в Нью-Йорке. Это должно быть разработано для пропагандистских, целей.»⁹

Кроули экспериментировал, чтобы увидеть, что Природа предоставила, для того чтобы познакомить ум с более высоким разумом, проанализировав влияние этилового спирта, гашиша, кокаина, мескалина, задолго до того, как Олдос Хаксли (Aldous Huxley) привлек внимание публики к своей книге (Двери восприятия) The Doors of Perception (1954).¹⁰ Только летом 1933 года широкая публика что-то узнала о магических действиях Кроули в Нью-Гэмпшире. В ходе отредактированной статьи для The Sunday Dispatch он раскрыл результаты попытки создать «эликсир жизни»:

Я подготовил эликсир жизни, этот магический глоток, который дает вечную молодость. Как прикосновение Мидаса, это не чистое благословение. Впервые я сделал его, когда мне было сорок. Сделал поспешно и с несовершенным знанием. Я принял семь доз, так как первые две или три не имели видимого эффекта. Последствия были чрезвычайно жестокими.

Однажды, без предупреждения, я проснулся, обнаружив, что потерял всю свою зрелость. Умственно и физически я стал глупым юнцом. Единственное занятие, которое я мог придумать так это рубить деревья! Я жил в коттедже в Нью-Гемпшире; по пятнадцать часов в день я трудился, валя деревья. Я работал как сумасшедший. Никакой подвиг силы не был слишком большим для меня.

Эти фантастические физические силы сохранялись около двух месяцев, и за ними последовала реакция. Полгода я был в состоянии усталости. Я играл с опасным средством.¹¹

Он начал сомневаться в себе. Было ли у Вышних для него теперь применение? Ответ пришел:

12е июля. 5 вечера. Гроза ударила в озеро; я вышел чтобы убрать свое каноэ в безопасное место. Вернувшись, я нашел отца, мать и ребенка, которые укрылись под моей крышей. Я был мокрым насквозь и пошел переодеться. Только я успел надеть чистую рубашку как шар огня сгорел в нескольких дюймах от моей правой ноги. Искра ударила в средний сустав среднего пальца левой руки. Из этого я заключаю:

Мастера все еще нуждаются во мне; Инициация реальна. Cf [сравните с] падением с моей лошадью на границе Бирмы и Китая в 1905 году.

Я неоднократно думал, что смерть должна быть исходом этого Посвящения. Следовательно, это неверно.

Мне кажется, что это посвящение происходило «где-то еще», то есть совсем не в моем сознании. Очевидно, оно слишком велико для любого человеческого сознания; но его результат должен сработать через него.

В сроках иерархии ордена принятие степени для Кроули пришло «как раз вовремя». Ранее летом, Frater Achad, Чарльз Стэнсфелд Джонс, дал телеграмму из Ванкувера, объявив, что он прошел через Бездну и стал Хранителем Храма 8 ° = 3.

Приняв продвижение Джонса за славное доказательство его методов, Кроули так же приписал событие к деяниям, совершенным девятью месяцами ранее с Джоан Роберт Фостер. Джонс был Магическим Сыном или результатом этих деяний: «Дитя Бездны». Кроули искал значение «рождения» Джонса в пророчествах Книги Закона, которые говорили о том, кто придёт после него «Кто откроет Ключ всего Этого». Джонс буквально пришел «за ним» через Бездну. Доказательством достижений Джонса была власть расшифровывать тайны Liber L ускользавшие от Зверя. Был ли это извращенный способ Кроули извлечь смысл из краха его любви к Джоан?

Вернувшись в «Adams Cottage» в конце июля 1916 года после перерыва в Бостоне, Кроули изучил «Психологию бессознательного» Юнга, заключив: «Я думаю, что я вижу способ легче достичь Самадхи через теории Юнга».¹³ Однако духовные достижения ничего не сделали для его кармана: «Общая сумма наличных денег 70 центов», отметил он, когда 9 декабря вошел во франко-испанский квартал Нового Орлеана, «единственный достойный населенный район, который я обнаружил в Америке». Он писал стихи, эссе и рассказы, но вскоре почувствовал отчаяние. Была ли это шестимесячная «реакция» на «подъем» от эликсира летом? Чтобы компенсировать, Кроули создал альтер эго по имени Саймон Ифф, довольно опытного и восхитительно эксцентричного; Ифф использовал Телему для раскрытия преступлений. Несмотря на креативность, в Новом Орлеане Кроули испытал «самое дно». Он объявил забастовку:

15е декабря. Недавно дважды Повелитель оказал мне покровительство, отправив достаточный запас денег, когда я был в пределах доллара или около того от фактического голодания. Это действительно очень любезно с Его стороны, и я знаю, что это обычная практика в таких случаях, но у меня это длится около десяти лет, и «с меня хватит». Мне плевать какая практика; моя вера в превосходном рабочем состоянии: Я наслаждаюсь Великолепным Видением, практически не прекращая; Я не жалуюсь. Я просто бастую.

Ослабления не было.

26е декабря. […] Я спорил с другими Мастерами о финансах, ожидая, что они предвидят все и предусмотрят (увидел рационалистическое возражение и ответ на него. Мы действительно принимаем что великий ум, способен одновременно позаботится о всех вещях и пребывать в них. […]Поэтому я не верю, но я знаю; что я имел дело с разумами, настолько же превосходящими мой насколько мой превосходит разум Хиуорда Каррингтона (Hereward Carrington) – я беру крайний пример! — и я буду продолжать этот протест с уверенностью, что я сражаюсь не с воздухом — но я противостою тем, чье единственное безрассудство, кажется в том, что они назвали меня Мудрым. Это Одиннадцатый день Забастовки. […]Позор Им, если я голодаю.

Все ухудшилось. Смерть его матери в мае 1917 года и лондонский налет на ОТО были надирами (противоположность зениту прим. пер) перед тем как в июне удача повернулась лицом, когда Кроули объединил сексуальные силы с Анной Кэтрин Миллер (Anna Catherine Miller), «The Dog» (собакой, псом) арендуя жилье на Central Park West, около 110-й улицы. Представив себя американской разведке, все стало улучшаться. Через Собаку он встретил Родди Минор Цимм (Roddie Minor Zimm) — и Амалантру.

Кроули вдруг стал писать картины, проводя время с утонченными, с политической толпой в Деревне Гринвич (Greenwich Village), и в первокласных клубах вокруг Централ Парк читая лекции. Заинтригованная Мэрион Хирсиг (Marion Hirsig) немка швейцарского происхождения, рассказала своей 35-летней сестре Лие (Leah) о забавном английском художнике и гуру.

Лия была самой младшей из восьми детей, увезенных в Нью-Йорк из Швейцарии Магдаленой (урожденной) Лугинбуль (Luginbühl), бежав от бранного мужа Готлиба Хирсига (Gottlieb Hirsig). Естественно утонченная личиком и худенькая, она была также волевой, жесткой и умной.¹⁴ Лия приглянулась Кроули.

. . .

Снова при деньгах, художник снял небольшую квартиру студию на 1 University Place, Washington Square North. Список соседей включал Сибруков (Seabrooks), Юджина О’Нила, Теодора Драйзера, Синклера Льюиса и друга до конца, Луиса Амфревилла Уилкинсона (Louis Umfraville Wilkinson). В ноябре Ахад явил «Liber 31» своему магическому отцу. Кроули считал, что Джонс нашел Ключ к Книге Закона.¹⁶

Между тем Лия Хирсиг посетила Кроули с сестрой Марион. Пока Кроули неформально беседовал с Марион, он раздевал Лию. От художников можно было ждать подобных вещей. Она должным образом позировала для триптиха под названием Мертвые души, на котором странная фигура, вдохновленная Лией, была окружена гротескными лицами. Комментарий Кроули: «Мертвые души составили живую душу». Члены арт-сцены Деревни Гринвич восхищались Мертвыми душами, не с большим с энтузиазмом, чем художник Роберт Уинтроп Чанлер. Мертвые души исчезли, хотя есть знаменитая фотография Лии, забавной и довольной перед ее центральным полотном. Лия бросила преподавательскую должность в Бронксе чтобы пройти курс неполного дня в Нью-Йоркском университете.

. . .

Лия Хирсиг была более предана духу телемитской свободы и самому Кроули, чем любая из ее предшественниц: Кошка или сестра Иларион (Джоан Роберт Фостер, урожденная Оливер), Змея (Хелен Уэстли «Актриса»), «Пьяница Мириам» (Myriam Deroxe), Рита (Гонзалес), Блудница; «Поющая Женщина для Обезьяны» (Алиса Кумарасвами), «Герда (фон Котек) «Безумная для Совы», Анна Кэтрин Миллер или Собака Анубиса, Верблюд (Родди Минор), и Олун Дракон (Мария Лаврофф Ролинг). Не следует также опускать, вероятно, непорочную любовь Кроули к актрисе варьете, певице и танцовщице, Эве Тангей (Eva Tanguay), которая очаровала всю Америку своим весельем, красотой и остроумием.

HERE’S TO THE GIRL

WITH THE TOUSELED HAIR.

WHO SINGS SO BLITHELY:

‘I DON’T CARE!’

TO AMERICA’S QUEEN

OF DANCE AND SONG:

EVA TANGUAY,

MAY HER REIGN BE LONG.

(ДЛЯ ДЕВОЧКИ

СО ВЗЛОХМАЧЕННЫМИ ВОЛОСАМИ

ЧТО ПОЕТ ТАК БЕСПЕЧНО

«МНЕ ПЛЕВАТЬ»

КОРОЛЕВЕ АМЕРИКИ

ТАНЦА И ПЕСНИ

ЭВЕ ТАНГЕЙ

ДА ПРАВИТ ОНА ДОЛГО)

— как на рекламной карточке того времени. Единственная жалоба Кроули на Еву заключалась в том, что она была одержима собой; случай, когда горшок котел сажей корил?

Когда The New York Evening World напечатала большую статью о художнике в феврале 1919, Кроули удобно устроился с Лией, своими красками и с Гансом — 14ти месячным ребенком Лии на 63 Washington Square South. Это была статья, в которой говорилось о пулевой ране Кроули при вспышке войны, о признании, которое должно было расстроить многочисленных про-немцев, которое он культивировал на протяжении многих лет. Что касается его искусства, Кроули мягко предположил, что он «подсознательный импрессионист». «Мое искусство действительно подсознательно и машинально». Описание может быть одинаково применимо к искусству его жизни. Он сказал, что теперь его можно назвать «старым мастером»!

Летом 1919 года Кроули взял мольберт, кисти и палатку для магического уединения в Монтауке (Montauk) на восточном конце Лонг-Айленда. Размышляя о последних пяти годах, он был подавлен. Он стал Магом, но цена была высокой. У него были проблемы с британским правительством за его прогерманские статьи и подстрекательство со Статуей Свободы. Были жалобы на его антихристианскую программу, но это лило воду на мельницу. Работая над пересмотренной третьей степенью для использования в ОТО в 1919 году, он уделил особое внимание суфийскому святому Аль-Халлажу (Al Hallaj) и включил клятву: «Мы клянемся защищать рассмотрение таких вопросов, которые стали губительными. Восприятие Кроули заденет чувства либерально левых, но его точка зрения выдержала испытание временем, плод необычного здравого смысла:

Если бы все люди внезапно обратились бы в «гуманитарные» принципы, сколько бы прошло времени прежде чем раса была бы сметена с лица земли больше не сдерживаемыми видами животных такими как волки или даже крысы с их устрашающим оружием, Чумой?

Мы не знаем, было ли это неизбежностью Запрета, что побудило Кроули покинуть Америку или это было просто результатом усталости и окончания войны. В возрасте 39 он приехал, теперь ему было 44 года. По мере того как старый порядок рушился, дух Европы приходил в ажиотаж. 5 ноября 1919 года Лия написала ему: «Я любила тебя все время, пока была с тобой. Я любила тебя с тех пор, как ты оставил меня — я люблю тебя сейчас, несмотря на глупые истории и тому подобное. Больше, чем когда-либо.»¹⁸

. . .

Как чувствовал себя Кроули, когда он сошел по трапу Лапландии 21 декабря 1919 года в Плимуте? Его миссия по телемитизации Америки оказалась безуспешной. Не было бы признания его разведывательной работы. Хиуорд Каррингтон, исследователь психики и одноразовый коллега Эверарда Феилдинга, вспоминает, как Кроули покинул гавань Нью-Йорка. Каррингтон жаловался на неудачу Кроули, указывая на то, «что это в основном его вина». «На прощанье» Кроули поднимаясь по трапу сказал: «Что ж, что вы можете ожидать от страны, которая принимает Э́ллу Уи́лер Уи́лкокс как своего величайшего поэта!»¹⁹

Кроули вернулся в Британию собственной персоной. Он не был задержан Министерством Внутренних Дел, хотя Бюро расследований США задалось вопросом, куда он делся.²⁰ Пассажирская декларация Эдварда А. Кроули указывала адрес Анны Кроули (Anne Crowley) в Кройдоне где он чествовал Париж выражая желание о постоянстве: «Пробуй большие идеи. Оставайтесь на одном месте. Получи правительственную работу. Быть с Лией.»

Получить правительственную работу. Чьего правительства, Английского или Французского? Записи французской секретной службы не дают никаких подсказок, его мизерный материал Deuxieme Bureau (Второго Бюро прим.пер.) был сперва в нацистских, затем в руках советов после войны. Спенс считает, что Кроули размышлял о шпионаже на французов и, возможно, итальянцев, для англичан. Желание иметь роль в разведке, вероятно, связано с его ужином с офицером разведки Эвераром Феилдингом 11 января 1920 года. Феилдинг мог быть в Париже пять дней спустя по случаю начала Лиги Наций; возможно, он остался после Версальской Конференции.

Ужин с Феилдингом был не совсем в гармонии: «Аргументы, свойственные Сунгу (Sung)», прокомментировал Кроули; то есть аргументы, соответствующие гексаграмме И Цзын Sung:

Раздор: будь осторожен; не ищи крайностей.

Ищи помощи от друзей, не иди против течения.²⁴

Жаловался ли Кроули на обработку Национальным Разведывательным Управлением (NID) во время войны? Критиковал ли Феилдинг методы Кроули?²⁵ Взгляд на даты открывает вероятную политическую линию. Под заголовком, Another Traitor Trounced — Career and Condemnation of the notorious Aleister Crowley,²⁶ (Еще один предатель разбит – карьера и осуждение печально известного Алистера Кроули) за день до этого Джон Булль обвинил его в государственной измене и в том, что он был ирландским республиканским агитатором. Депутат Боттомли, очевидно, был отозван из меморандумов Министерства Внутренних Дел. Джон Булль потребовал от правительства подтверждения того, что «бесславные ноги» «грязного ренегата» и «предательского дегенерата Алистера Кроули» не смогут снова коснуться берегов Британии.²⁷

Возможно, Кроули потребовал, чтобы внутренняя служба безопасности MI5 Вернона Келла вытащила Боттомли за его спину. Феилдинг мог парировать то, что Кроули избегает судьбы прогерманских