10.07.2021
0

Поделиться

Вступление

Вступление

Это книга о любви. Хотя в названии говорится, что речь идет о страхе, цель этой книги—любовь. Ибо страх может научить нас любить совершенно по-новому, и в этом, я думаю, и заключается главный секрет страха. Когда мы не бежим от страха или не пытаемся искоренить его, мы открываем себя заново. Мы открываем себя как существа любви.
Однако перед этим открытием необходимо сделать решающий промежуточный шаг, и место, где этот шаг происходит,—воображение. В то время как страх поначалу заставляет воображение буйствовать, чем дольше мы живем под постоянной угрозой—физической, эмоциональной или психологической,—тем больше воображение отключается. Это сжатие воображения есть также сжатие жизни души, и при таких условиях мы никогда не сможем достигнуть места любви. Мы должны много работать с душой и воображением, прежде чем мы сможем найти глубины любви или научиться применять ее к другим и к миру. Почему? Потому что, прежде всего, любовь—это акт души, переживание, через которое в нас живет другой человек, или духовное существо, или Бог.
Самая главная духовная задача нашего времени—это работа со страхом. К этой работе, конечно, нужно подходить определенным образом. Если мы попытаемся отгородиться от страха, то силы, необходимые нам для того, чтобы оставаться человеком в полной мере—жизненная сила тела, глубокое и богатое внутреннее «я» и открытость духовным измерениям жизни—увянут и умрут. Мы будем все больше отдаляться друг от друга, недоверчивые, озабоченные безопасностью любого рода—и, наконец, не сможем по-настоящему любить.
Силы, вызывающие страх, часто настолько велики в современном мире, что мы чувствуем себя бессильными остановить их. Большинство из нас мало что может повлиять на дыру в озоновом слое, столкновения в Израиле, войну в Косово, анонимные террористические акты, сокращение корпораций, сумасшествие фондовых рынков, угрозы глобальных компьютерных сбоев, землетрясения, ураганы, торнадо и изменение погодных условий, дорожные инциденты, новые вирусы, массовые убийства и все остальное.
Независимо от того, влияют ли эти события непосредственно на нас или, кажется, не затрагивают нас вообще, душа все же подвергается их влиянию из-за ее тонкости и чувствительности. Если мы соприкасаемся с чем-либо, даже если мы просто слышим об этом, разговариваем с другими, смотрим новости по телевизору или читаем газету или журнал,—страшные качества этого события продолжают жить в нашей душе. Страх не обязательно живет как сознательное воспоминание. Результатом этих событий является скорее сокращение, закрытие эмоциональной глубины в нашей жизни. Постепенно и незаметно наша жизнь начинает казаться плоской. Когда мы делаем то же самое, что делали всегда, наши чувства ослабевают, и даже если мы находимся в центре большой активности, мы испытываем своего рода изоляцию. Мы не знаем, что с нами происходит и почему. Наступает легкая депрессия, и если мы заглядываем внутрь себя, то обнаруживаем очень много страха. Более вероятно, однако, что мы не утруждаем себя тем, чтобы заглянуть внутрь. На первый взгляд кажется, что все в порядке. Страдания души остаются незамеченными.
У людей, чьи души чрезвычайно чувствительны к страху, иногда развивается обсессивно-компульсивное расстройство. Медицинский и психологический мир озадачен причиной этого синдрома. Существует предположение, что он связан с бактериями стрептококка, которые, если они заражают человека в раннем дет- 8 стве, могут влиять на часть мозга, отвечающую за реакцию на страх. Независимо от того, окажется ли это предположение верным или нет, оно не объясняет, в какой степени обсессивно-компульсивное расстройство может охватывать душу. Больные совершенно боятся мира. Люди, страдающие этой болезнью, могут, например, месяцами отказываться покидать свои дома. Они также могут разработать сложные ритуалы, чтобы предотвратить вторжение любого страха, который мучает их — прикосновение к дверной ручке, вдыхание воздуха, поедание пищи, почти все. Эти люди, понятно, боятся самого страха. Они могут сказать, что смертельно боятся микробов или вируса, но это просто способ донести, что причина их ужаса—что-то невидимое. Однако если бы мы смотрели на таких людей скорее как на культурных гидов, а не как на людей со странными и своеобразными психологическими симптомами, мы могли бы многое узнать.
В этой книге я рассматриваю все виды страха—не только те, которые испытывают жертвы обсессивно-компульсивного расстройства. Вместо того, чтобы рассматривать людей, вещи и события вокруг нас, которые представляют угрозу нашему благополучию, как причины страха, я вместо этого смотрю на них как на носителей страха—посланник, а не сообщение. То, что мы обычно считаем страхом,—это просто наша реакция на присутствие страха, который существует в мире независимо от нас.
Такой взгляд на страх—он не просто наша реакция на что-то, что угрожает нашему благополучию, но и нечто вполне реальное само по себе—является необычным способом рассмотрения этого феномена. Мы привыкли мыслить в терминах причин и следствий. В случае страха мы имеем довольно упрощенное представление о том, что если причины страха могут быть найдены и устранены, то страх, таким образом, будет преодолен. Читая эту книгу, следует помнить, что я говорю о страхе всегда на уровне души. Душане следует логике причины и следствия, как мы думаем о ней в физическом мире.
Лечение людей с обсессивно-компульсивным расстройством поучительно для понимания той особой власти, которую страх может иметь над нами. Традиционное лечение этого синдрома—кондиционирование. Если, например, человек боится прикоснуться к дверной ручке не из-за того, что может быть по другую сторону двери, а из-за какого-то невидимого загрязнения на ручке, терапия состоит в том, чтобы побудить страдальца постепенно подходить все ближе и ближе к двери, дотрагиваться до дверной ручки и, наконец, открыть дверь. Это лечение может занять месяцы. Кроме того, человек с этой болезнью обычно испытывает тот же трепет по отношению ко многим вещам. Человек с обсессивно-компульсивным расстройством, например, вполне может иметь десятистраничный список всех вещей, которых боятся, и обычно каждый из этих страхов должен рассматриваться индивидуально. Логика этого курса терапии заключается в том, что если причиной страха является физический объект, то нацеливание на объект посредством обусловливания атакует проблему в ее источнике. Однако при таком линейном мышлении становится необходимым рассматривать каждый объект, связанный со страхом.
С точки зрения души происходит нечто иное. Страх сжимает душу. Это сокращение выражается в неспособности взаимодействовать с другими и с миром. Мир человека становится все меньше. Побуждение терапевта снова выйти в мир—это акт любви, который делает возможным воображение реального. Роль терапевта состоит в том, чтобы пробудить у пациента чувство того, как он представляет себе реальность, и позволить ему принять свой собственный страх; дверная ручка—это прежде всего вещь, используемая для открытия дверей, а не предвестник смертельных вирусов. Это переосмысление на самом деле является способом вернуть страх на свое место. Да, на дверной ручке могут быть микробы, и вполне возможно, что мы умрем, если прикоснемся к ней. Дело в том, что страх всегда присутствует в мире, и иметь мужество встретиться с миром—это неизбежная часть жизни. Заботливые и любящие отношения между терапевтом и пациентом позволяют расширить душу и восстановить воображение, что приводит к здоровым отношениям с окружающим миром.
В этой книге я не сосредотачиваюсь непосредственно на лечении обсессивно-компульсивного расстройства или на каком-либо из известных психологических видов страха, таких как тревога, фобии или синдром травматического стресса. Моя предпосылка заключается в том, что страх растет в мире, и очень быстрыми темпами. Помимо проявления индивидуальных психологических трудностей, нам теперь приходится бороться с этой разрушительной силой как с культурным феноменом, который затрагивает нас всех глубже и значительнее, чем мы можем себе представить. Душевная жизнь человечества находится в опасности.
Популярная литература на тему души, которая также растет, является свидетельством нашего общего тяжелого положения. Людей поощряют к работе над душой с пониманием того, что если мы не возьмем на себя ответственность за жизнь души, она распадется. В то же время большая часть сочинений на эту тему очень мало говорит об укреплении жизни души. И ничто не фокусируется на страхе как ужасном препятствии к переживанию и заботе о душе.
Наше нынешнее отношение к душе таково, что она считается постоянным элементом человеческого существа. Мы можем потерять нашу связь с душой, продолжая мыслить, но есть способы вернуться к этой связи, такие как осознание страданий, открытость для очарования мира, рассмотрение наших причуд как черт характера, а не недостатков, внимание к сновидениям, художественная деятельность, воображение.
Как бы ни были важны такие усилия, простое обращение к душе не всегда эффективно при наличии такого количества сильных страхов. Поэтому я отхожу от этого образа мыслей и даю конкретные рекомендации о том, как заниматься душевной жизнью и укреплять ее силу. В следующих главах вы найдете последовательный метод борьбы с присутствием страхов, который можно резюмировать следующим образом.
Во-первых, мы должны работать над тем, чтобы осознать, каким особым образом различные виды страха воздействуют на душу. С каждым видом страха ослабевает естественная способность души. Во-вторых, мы должны найти способы восстановить уменьшенную способность души через сознательную деятельность. В каждом случае идея состоит в том, чтобы заняться творческим упражнением, которое пробуждает оцепеневшее качество души. В-третьих, помимо простого выполнения упражнений, необходимо размышлять о своей душевной жизни и описывать для себя то, что происходит внутри.
Непосредственный результат упражнений не так важен. На самом деле, во время их выполнения не происходит ничего впечатляющего. Эффекты происходят постепенно, в течение определенного периода времени. Но когда мы познакомимся с тем, как изменяется внутренняя жизнь посредством упражнений, мы сможем начать открывать, как пробужденная способность души может быть задействована в нашей повседневной жизни. По мере того как пробуждаются способности души, наша способность становиться более любящей и порождать любовь как эффективное противоядие от распространения страха.
Один из вопросов, который может возникнуть у вас при работе с этой книгой, заключается в том, нужно ли выполнять все предложенные упражнения. Ответ заключается в том, что вы можете добиться большего успеха, если просто возьмете один из них—тот, который имеет наибольший смысл в данный момент вашей жизни— и поработаете с ним некоторое время. Это не займет много времени. Мы привыкли думать, что периоды медитации длятся полчаса или больше. Но душа лучше реагирует, если упражнение выполняется регулярно, по возможности ежедневно, но не более пяти минут. Такие короткие сеансы могут показаться ничтожными. Помните, однако, что время души сильно отличается от времени обыденной жизни. Эти упражнения не похожи на тренировку в спортзале. Их польза не увеличивается, если мы повторяем их до изнеможения.
Упражнения на воображение, описанные в этой книге, практиковались людьми по всей стране на семинарах, спонсируемых Школой духовной психологии, организацией, которой руководим мы с Шерил Сандерс. Всего упражнения выполнили более трехсот человек. Эти люди принадлежат разным слоям общества. Ни у кого из них не было диагностировано специфических фобий, но все они выражают глубокую озабоченность по поводу того, как страхи проникают в их повседневную жизнь. Люди посещают семинары, предлагаемые школой, из интереса к развитию сознания души и духовных способностей, применимых к практической жизни. Опыт участников этих семинаров составляет часть этой книги. Подход к упражнениям, разработанным для семинаров, имеет давнюю традицию, многие из них были заимствованы из духовной науки Рудольфа Штайнера, одаренного австрийского ясновидца, работавшего одновременно с Фрейдом и Юнгом. Взаимодействие с изображениями описанным способом совершенно безопасно. При этом человек остается полностью сознательным; никаких измененных состояний или внетелесных переживаний не происходит. Фактически, весь подход духовной психологии основан на развитии сознательного, живого душевного опыта, восприимчивого к духовным сферам. В работе со страхом важно делать это полностью осознанно.
Одна из величайших проблем, связанных с написанием книг о страхе, заключается в том, чтобы не создавать при этом еще больше страха. Например, я получил письмо от друга, который только что вернулся с конференции по так называемой проблеме Y2K. Конференция проходила в большой церкви, и на ней присутствовали ораторы со всей страны. Мой друг сказал, что людей предупредили, чтобы они запасались припасами, просто чтобы быть готовыми. Выступавшие говорили, что они здесь только для того, чтобы передавать информацию, чтобы люди могли сами делать выбор. Тогда глава церкви встал и сказал, что также важно признать ограниченность строго материалистического подхода к компьютерной проблеме, что важно иметь мистическую перспективу. Бог больше, чем Y2K, и Он, конечно же, не бессилен в этом вопросе. Бог, сказал пастор, находится в компьютере. Мой друг ушел с того дня, чувствуя сильный страх. Его страх возник не из-за более глубокого понимания возможных последствий компьютерной проблемы, а потому, что, по его словам, он чувствовал, что весь страх находится прямо под поверхностью их обсуждения. Сам по себе страх никогда не рассматривался, как и любовь. Людям давали техническую информацию, а затем говорили, что Бог даст решение.
Альтернативой тому, чтобы прятаться от страха или надеяться, что Бог исправит его, является оставаться открытым и сосредоточенным в теле, быть преданным красоте мира и осознавать, что, хотя страх не может быть полностью устранен, мы можем работать, чтобы не быть подавленными им. Чтобы работать здоровым образом со страхом, нужно жить в тесной, сознательной связи с душевной жизнью и развивать духовность, которая является обычной частью повседневной жизни.
Ранее я говорил, что любовь — это противоядие от страха. Однако страх может многому научить нас в любви. Страх может обострить нашу бдительность, и мы можем использовать это оживление сознания, чтобы стать более восприимчивыми к разновидностям любви. В одной из последующих глав я исследую способы любви, чему я научился в ходе многих встреч со страхом. Любовь упоминается в предыдущих главах, но я воздерживаюсь от рассмотрения ее в качестве основной темы, потому что любовь слишком легко понять в эгоистической манере. Сентиментальные представления о любви, или просто использование этого слова без внутреннего понимания того, что оно означает, или объединение всех видов различных видов любви вместе, неэффективны в качестве сдерживающего фактора для страха. Представление о том, что страх не может причинить вреда, если я просто люблю более интенсивно и непрерывно, довольно эгоистично, не говоря уже о его наивности. Любовь действительно очень мало контролируется нами. В лучшем случае мы можем работать над тем, чтобы сделать себя адекватными сосудами любви, чтобы она могла течь через нас и, в конечном счете, в более широкий мир.
Один из самых коварных аспектов страха заключается в том, что он может овладеть нами без нашего ведома. Люди, живущие постоянно под тенью страха, не съеживаются и не вздрагивают каждый миг, но часто живут как бы в постоянном состоянии сна. Через некоторое время эти люди забывают, что их своеобразное состояние бытия нереально. Этот феномен хорошо документирован в психологии. Люди, пережившие серьезную травму, годами живут в состоянии легкого транса, не имея возможности по-настоящему закрепиться в мире. Такие люди часто испытывают трудности в установлении интимных отношений, могут стать зависимыми от того или иного, и часто имеют жестокую сторону, которая время от времени всплывает.
Существуют и более крупные, общекультурные примеры травм: подъем национал-социализма при Адольфе Гитлере—яркий тому пример. Его злоупотребления травмировали целую нацию и привели к невероятным зверствам, и все из-за того, что он жил в постоянном присутствии страха. Недавние исследования психиатра Роберта Джея Лифтона позволили мне понять, что онемение, вызванное страхом,—это нечто большее, чем просто отключение телесной чувствительности и осознания души. Онемение совпадает с заменой «я», или души, ложным «я», и это «удвоение» происходит без нашего осознания порисходящего. Культурные последствия страха огромны. Далее, эта замена самого центрального аспекта нашего бытия происходит не только при наличии открытой враждебности. Она может возникнуть из-за гораздо более тонких влияний. В следующей главе я обращусь к этой проблеме, показав, как происходит удвоение в нашей собственной культуре, и предложу средства, необходимые для противодействия последующей потере души.
Так много книг по разным вопросам издается со словом «душа» в названии, что я считаю необходимым как можно яснее объяснить, что я имею в виду под термином «душа», или, по крайней мере, дать некоторый контекст для того, как я использую это слово. В XX веке это слово приобрело значение вне контекста религии благодаря весьма оригинальной глубинной психологии К. Г. Юнга. Несомненно, на меня оказали влияние Юнг и еще больше те, кто применил его работу в области индивидуальной психотерапии к культурным проблемам, в частности Джеймс Хиллман и Томас Мур. Мне посчастливилось тесно сотрудничать с Хиллманом и Муром в течение пяти лет в 1980-х годах в Далласском институте гуманитарных наук и культуры. Вместе мы добились значительных успехов в выведении души из терапевтического кабинета в более широкий мир. Это важное направление было во многом обусловлено импульсом и гением Гейл Томас, основательницы Далласского института. Она призывала всех нас смотреть на мир—на города, учреждения, архитектуру, средства массовой информации, современную культуру—и видеть в нем воплощение архетипического воображения. Она заставила нас увидеть, что работа души имеет практическое значение для современной культурной жизни.
Юнг был достаточно мудр, чтобы избегать определения души, но его характеристика ее на самом деле довольно проста и изящна: душа, говорит он, есть образ. Под этим он подразумевает, что спонтанное внутреннее появление образов—иногда сознательное, иногда нет—является признаком функционирования души. Далее, под образом он не имеет в виду картины, наблюдаемые внутренним взором, или ментальные образы. Под образом Юнг подразумевает невидимые, ориентирующие паттерны, через которые мы переживаем чувство личности, а также более глубокое ощущение мира. Душа возникает из этих устойчивых образцов, архетипов. Соотнесение нашего поведения с архетипическими паттернами помогает нам понять паттерны нашего собственного опыта. Следовательно, образы—это не то, что мы видим, а то, через что мы видим. Мы испытываем чувство души, когда чувствуем, что эти глубинные паттерны действуют через наше восприятие, мышление, чувство и действие.
Юнга, безусловно, интересовал более широкий мир. Он много размышлял о душе в современной культуре и путешествовал, чтобы испытать активную душевную жизнь других народов. Он также рассказывал о феноменах, представляющих интерес для культуры, таких как искусство, мифология и даже неопознанные летающие объекты. Но он не мог вполне добраться до души мира как отдельной от индивидуальной души. Я упоминаю об этом ограничении потому, что, опираясь на юнговскую концепцию души, мне было трудно идентифицировать душу современной культуры, когда я пытался рассматривать страх как нечто большее, чем проблема индивидуальной психики. Но, к счастью, я нашел помощь в духовной науке Рудольфа Штайнера.
Штайнер, менее известный, чем Юнг, работал, как было сказано выше, в то же время, что и Юнг, и был хорошо осведомлен о его вкладе. Штайнер был философом, ученым, педагогом и основателем антропософии, современной духовной науки. Он вдохновил возрождение многих видов культурной деятельности, включая образование (Вальдорфские школы), сельское хозяйство (биодинамика), медицину (Антропософская медицина), специальное образование (движение Камфилла), искусство, экономику, философию и религию. Он говорит о вкладе и границах юнговского подхода к душе, в частности, в Психоанализе и Духовной психологии. Его концепция души, на которую я в значительной степени опираюсь, представлена в Психологии тела, Души и Духа. Описание души Штайнером соответствует описанию души Юнгом лишь до некоторой степени. Он говорит о внутренней жизни души как состоящей из постоянного драматического напряжения между любовью и ненавистью. Ни одно из этих слов не следует понимать в его обычном повседневном смысле, ибо здесь они означают силы притяжения и отталкивания. Вместе это напряжение выражается в формировании образов.
Более того, все, что происходит в окружающем нас мире, в наших взаимоотношениях с другими людьми, в коллективных силах культуры, воздействует на душу и живет в ней еще долго после того, как прекращается первоначальное впечатляющее событие. Обсуждение долгосрочных последствий событий, происходящих вокруг нас, на удивление отсутствует в психологии Юнга, и именно поэтому вклад Штайнера так важен.
В противоположность психологии Фрейда, утверждающей, что бессознательные воспоминания являются источником наших болезней, Штайнер предполагает, что то, что живет в душе,— это не только содержание памяти, но и общее расширение (в случае здоровых переживаний) или сжатие души (в случае страхов). Такие изменения, говорит он, влияют на наш подход и понимание самих себя, других и мира. Описания страха в этой книге ближе к такому пониманию жизни души. Штейнер не предлагает великой теории души, но начинает с вопроса о том, что может быть известно о душевной жизни только через наблюдение, и переходит оттуда к своим описаниям. Мой подход к страху состоит в том, чтобы делать то, что делает Штайнер,—делать тщательные наблюдения, а не просто принимать его выводы.
В дальнейшем вы узнаете кое-что о способах страха, о том, как работать с воображением, как двигаться к всеобъемлющей любви, к миру и необходимости развивать красоту; под этим я подразумеваю необходимость сделать нашу жизнь красивой как выражение любви в мире. Все эти внушения—просто способы сказать, что требуется время, чтобы создать душу, жить душой и переживать душу. Страхи, которые преобладают сегодня, отнимают время от душевной работы. Самое сильное сжатие душевной жизни произошло совсем недавно, со времен Второй мировой войны, хотя оно и сжималось веками. Только подумайте обо всем, что произошло за короткий промежуток времени после войны. Некоторые из областей, в которых мы видели радикальные изменения: космические путешествия, компьютеры, медицинские технологии, транспорт, экономические ценности, генетика, моральные ценности, гендерные роли, семейная жизнь, религиозные ценности, корпоративные структуры, глобализация. Страх возникает в душе, когда перемены происходят быстрее, чем наши душевные способности успевают. Многие страхи, которые мы испытываем сейчас, связаны с будущим, наступающим раньше самого себя. Мы выходим далеко за пределы самих себя, эмоционально и психически, и огромное напряжение является результатом этого фундаментального разлада. Совсем недавно я прочитал о введении линейки лекарственных препаратов для животных: «Догги-Прозак». Предпосылка для этого лечения заключается в том, что наши домашние животные усвоили стресс современной жизни и имеют все виды симптомов, демонстрирующих его: плач, кусание, царапание в дверь, даже нанесение себе травм. Это наш стресс, наш страх. Может быть, нам стоит взглянуть на наших животных, чтобы получить представление о состоянии нашей душевной жизни.
Каждому из нас в детстве потребовалось огромное усилие, чтобы научиться читать, считать и думать. Ни одна из этих способностей не развивалась естественным путем. Изучение путей души сознательным образом—это задача взрослого, но прилагаемые усилия аналогичны усилиям, прилагаемым в нашем детском обучении. Чтобы развить в себе чувство души, требуется тяжелая работа. Если у нас есть интерес к душе вообще, есть тенденция слушать о ней, это может вызвать резонанс в нашей собственной душе и обмануть нас, заставив почувствовать, что у нас был душевный опыт. Страх, возможно, станет тем импульсом, который покажет нам, что мы заслуживаем быть окрыленными воображением.