Переписка. Юнг и Уайт

"Переписка Юнга и Уайта - это очень личная, очень уточненная, даже интимная история начала и конца одной дружбы исторического масштаба. Я убежден, что значимость этой переписки глубоко недооценена даже внутри юнгианского сообщества, ибо для того, чтобы понять всю глубину и многомерность этой связи, нужно по-настоящему любить Юнга, а не рассматривать его как еще один интеграл, из которого можно выжать пользу.

В 40 Юнг разрывает отношения с Фрейдом. И вместе с ним - и с «духом времени», его постылым материализмом, биологизмом, с претенциозным «биология - это судьба». В 70 Юнг разрывает с О. Виктором Уайтом. И вместе с ним - с любой системной и структурной теологией и религией. Эти две дружбы имеют нечто общее – быстрое схождение, обоюдное восхищение, а затем - накапливающиеся противоречия, которые приводят к неизбежному и мучительному для обеих сторон разрыву.

Удивляет не разрыв. Удивляет надежда Юнга на то, что разрыв мог бы и не состоятся, что между его аналитической психологией, которая в основу основ ставит Опыт, возможен какой-то диалог с той или иной церковной традицией, в основу которой ставится Вера. Опыт и Вера даже если и сходятся поначалу в силу универсальности и архетепичности самого пространства души, потом обречены на разделение.

При всей полярности респондентов, это удивительно трогательная, даже щемящая переписка, в которой 70-летний Юнг описывает свои чувства после очередного инфаркта, а О. Виктор Уайт узнает, что болен раком. Эта переписка на краю, на грани, исполненная не ужасом, не типичной для современного человека гиперболизацией крика, а спокойным достоинством перед лицом неизбежной смерти. Уважение, кстати вызывают обе стороны, никогда бы не подумал, что буду с таким удовольствием читать представителя ортодоксии.

К тому же, эта переписка позволяет нам увидеть, как ювелирно работает наше глубинное сокровенное, которое с самого начала знает то, что не знает сознание. Первый же сон, который присылает О. Виктор Уайт на анализ Юнгу, как будто содержит предзнаменование их разрыва. 

Еще поражает какая-то удивительная, почти детская радость 70-летнего Юнга от сознания того, что на него обратило внимание духовное лицо, человек традиции. И какой же вопрос они обсуждают в первую очередь? Конечно, тот самый вопрос, на который Юнгу не смог ответить его отец в 14. Вопрос о Троице. Вы не находите это невероятно трогательным – вопрос, на который Юнг-подросток не получил ответ от отца-пастора, возвращается к нему в 70, и он вновь с тем же жаром и пылом пытается получить этот ответ?

А ведь все ответы были внутри него же самого. Разве не написал Юнг блистательную работу «Попытки психологического обоснования догмата о троице»? Тогда почему для него все еще остается каким-то чарующим этот авторитет традиции, традиции чуждой его гнозису, его откровению, но какой то частью души все же алкаемой и желанной? Столкновение Знания и Веры, пути Личности и пути Общности - вот нерв который пронизывает эту переписку. Каждый хотел бы понять другого, но между ними пропасть длинной в тысячу лет. Они очень не хотят смотреть в сторону этой пропасти. И сперва переписка поражает каким то невероятным, даже восторженным энтузиазмом обоих. Пастор счастлив, что есть хоть кто-то, с кем возможно говорить о своем индивидуальном движении души, а Психолог как будто бы ожидает услышать от Пастора теологическое подтверждение своего опыта. Удивительные, тонкие, чуткие письма. Обмен снами. Уайт хочет узнать что-то о себе, Юнг – что-то об общном, традиционном. Как будто в лице Уайта хочет найти одобрение давно умершего отца.

Впрочем, очень скоро становится ясно, что союз невозможен. Камнем преткновения становится «Ответ Иову» и доктрина Privatio Boni. Есть ли в Боге зло? Для О. Виктора Уайта, даже сам вопрос ужасен. Конечно же нет. Бог есть только свет. Вся история традиции ужом извернулась, чтобы оправдать бытие зла и всемогущество Бога. Виктор деликатен, осторожен, но непреклонен, здесь он не может позволить себе даже крупицу сомнения. И весь гнозис Юнга – это гнозис Абраксаса, гнозис соединения противоположностей, гнозис «Бога за пределами Бога» (определение Пауля Тиллеха). Бог Уайта только бел и светел, Бог Юнга открывается в ужасе соединяющем зло и добро, изнутри и снаружи, одновременно сжигая и воспламеняя. Юнг обладает знанием совсем другого Бога, который по ту сторону человеческого, который присутствует одновременно в свете и тьме, смирении и гордыни, любви и ярости. Бог Юнга не может быть ограничен только одной стороной. И здесь конфликт, разрыв, невозможность. Потому что Уайт, не может быть вне белого, и каждый идет своим путем.

Точно так же, как ранние работы Юнга выкованы его несостоявшейся дружбой с Фрейдом, необходимостью оппонировать ему, его поздние работы выкованы несостоявшейся дружбой с О. Виктором Уайтом. Про разрыв с Фрейдом знают все. Об этом снимают фильмы. Но какой был бы фильм о разрыве с Уайтом? Там нет ни любовных историй, ни борьбы за власть. Я думаю, что единственный режиссер, который мог бы снять фильм о Юнге и О. Уайте, был Ингмар Бергман".