Нерешенные вопросы архетипической психологии (PDF)

Читать избранные главы

"...После Юнга в аналитической психологии не было мыслителя столь же самобытного, оригинального и, я бы сказал, эстетически вкусного, как Хиллман. Как ни странно, но Юнг при всей его сложности и метафизичности гораздо проще для понимания, чем Хиллман. Не так сложно принять и понять архетип через описание нуминозного опыта, большого сна, захваченности. Это наглядно и легко объяснять - вот Анима, вот Самость, вот Тень. И гораздо сложнее распознавать архетипическое за определенным стилем мышления, формой аргументации, подняться над принятой в доминирующем дискурсе стратегией говорить и увидеть, какими архетипами управляется тот или иной психологический или просто житейский стиль.

В "Нерешённых вопросах" Хиллман одновременно лёгок и сложен. Лёгок, потому что поражает ясностью стиля, на удивление точно подобранными метафорами, и вообще он кажется куда более просто пишущим, всё-таки писал в американском пространстве. Но одновременно с этой простотой он невероятно сложен, поскольку чтобы понимать его аргументацию, нужно полностью разорвать с существующей стратегией мыслить и найти точку метапозиции, где все связи между словами - это указание на архетип, который за этим стоит.
Хиллман подмечает такие штуки, которые с одной стороны кажутся очевидными, а с другой - которые просто невозможно самостоятельно заметить.

Например, он берет метафору роста. Мы привыкли говорить - "личностный рост", "духовный рост". И ставит прямой и в общем логичный вопрос: а всегда ли рост это хорошо? Растёт опухоль. Или жир в складках. Растёт империя, завоёвывая и аннулируя самобытные народы. В чем такая привлекательность метафоры роста, как не в странной захваченности архетипом ребёнка и матери, ведь только в доминации архетипа великой матери и дитя рост может приниматься как некая безусловная ценность. Не слишком ли мы инфантилизировали психологию? Или, например, он берёт такой факт: свободу воображения мы связываем с детством. Что может быть очевиднее для современного человека, о чём тут вообще говорить? Но Хилламан заходит с метаисторической перспективы. Например, в эпоху Ренессанса воображение было критерием подлинной зрелости и способности принять активную, а не реактивную позицию в культуре. Мы отдаём воображение на откуп архетипу ребенка и тем самым делаем наше воображение инфантильным.

И это только два примера. Хиллман поражает изяществом мысли, с которым он обращается к сложнейшим и универсальным человеческим вопросам - вины, предательства, ностальгии, неудачи. Или,например, что есть раскол, расщепление? В несколько строк он аннигилирует наши привычные шаблоны, показывая, как мы помещаем эти явления в психологический дискурс и обнажая тот факт, что любые попытки говорить беспристрастно продиктованы исключительно тем или иным архетипическим стилем мышления. Подняться над этой захваченностью можно только в том случае, если мы в полной мере позволим себе то, что Хиллман назвал политеистической психологией. И это относится не столько к религиозной перспективе..., сколько к психологической. И в этой перспективе переименование аналитической психологии в архетипическую обретает свой очень серьёзный и глубокий смысл.

Ещё интересно, что он почти полностью избегает специфической психологической терминологии, но даёт обильные исторические, культурные, мифологические примеры, позволяющие не просто продумать, но объёмно прочувствовать затрагиваемую им тему. Это создает невероятную легкость чтения книги и иллюзию обманчивой простоты. Потому что на самом деле подняться до такой степени ясности возможно только в том случае, если ты сам очень глубоко прожил каждый архетипический режим и видишь его как бы изнутри. Хиллман очень не понят в русскоязычном пространстве. И я очень рад, что мы взялись за его издание."