Погребальная песнь мёртвым: Психология после Красной Книги

"Есть такой фильм - "Все утра мира"... На протяжении всего фильма учитель спрашивает ученика - для кого музыка? И этот единственный вопрос звучит над всеми утрами мира. Наивный юноша конечно же отвечает - для Короля, для Публики, для успеха. Поумневший, но ещё не помудревший - для Бога, для Себя. И только в последних кадрах он дает единственно верный ответ. Для мёртвых. Музыка звучит для мёртвых.

Этот сюжет не раз вспомнился мне по мере того как я читал "Погребальную песнь мертвым" - диалог между Джеймсом Хилманом и Сону Шамдасани... Особую глубину этой книге придает то, что эта записанная беседа - последнее, что издал Хиллман, стоя уже одной ногой Там. И если посмотреть немного глубже, то кажется, что через Красную Книгу Юнга Хиллман беседует с самой смертью, которая уже стучится в его дверь.

Юнг писал для живых свое собрание сочинений, вершиной которого был "Ответ Иову" - колоссальная проверка на вшивость, которую не прошел ни один из его современников, в ужасе отбросивших эту книгу.
Красная книга писалась для мёртвых. И писалась 16 лет, будучи уже написанной, вырисовывалась, выпестовывалась, так что каждый штрих порой измерялся месяцами. Искусство, которое не желает называться искусством, пророчество, которое не желает называться пророчеством. В темноте, в тайне выпестовывалась эта книга, чтобы подобно яйцу дракона почти век ждать своего часа. Скорлупа расколота, дракон вылетел, но многие ли из прочитавших смогли наблюдать полет дракона...

Хиллман явно из тех, кто смог. Как всегда - хлестко, провокационно, парадоксально - Хиллман подводит нас к жутковатому в общем-то допущению, что на самом деле для Юнга едиснтвенное, что по-настоящему имело значение - это даймоны, родившиеся и жившие в этой Красной Книге, а все концепции, вторичные персонализации, и прочее - не более чем легкий флирт с мiром, которому к тому же надо как-то отдавать долг.

Не знаю как вам, но лично мне наиболее интересно читать диалоги. Традиция философского диалога, встречи, пира, идущая еще со времен античности, где форма обретается через столкновение с другим, где собеседник одновременно оппонент и соавтор скульптуры, которая рождается благодаря ударам друг о друга. Шамдасани оказался очень достойным собеседником Хиллману, но, по моему ощущению, у него всё же не хватает Хиллмановского безумия, благородного безумия, позволяющего увидеть вселенную мёртвых вокруг.

Удивительная книга. Красивый танец мысли. Редкий случай когда современные авторы не затирают глубину, а наоборот, как зеркало, поставленное против другого зеркала, делают эту глубину практически бесконечной. Редкий случай, когда книга читается за вечер и не отпускает до очень поздней ночи."